Вместе

Голос, объявляющий название станции, доносился через наушники, когда затихала музыка. Плейлист заканчивается, наступает тишина. Фоновый шум колес не воспринимался и вовсе, а только навевал спокойствие, когда вслушаешься в него, сидя один в вагоне, и ничего, никто не перебивает. Так было и сейчас. Он лежал на коленях Субина, приклоняя слух к тишине. Рука нежно поглаживала его нелепо лежащие волосы. Это не отвлекало, а только успокаивало. Периодические касания и звук вагона метро. Тишиной можно наслаждаться и вместе. Или моментом можно наслаждаться и в тишине? Называйте как хотите, любая трактовка не отменяет того, что сейчас я счастлив. Снова доносится голос: «станция хх». Бомгю приподнимает веки и яркий свет неприятно бьет в глаза. Раздражённо сводит брови, показывая недовольство обломавшейся атмосферой. Он стягивает наушники к шее, приподняв на момент голову, и снова укладываясь на теплые колени. — Сколько времени? — безучастно спрашивает Бомгю. Ему не нужна точная цифра; день, вечер, ночь — этого достаточно. — А какая разница? Поздно уже, дремай дальше, — тихим, будто нашёптывая, голосом отвечает ему Субин. Это успокаивает. Убаюкивает. Снова вагон трогается с места и доносится тот же шум колес. — Знаешь.. мне приснился сон, будто мы купили два билета в один конец и сели на метро, взяв с собой только рюкзак с наушниками. Смешно, правда? — Да, и правда забавный вышел сон, — улыбаясь про себя, ответил ему хен. — Немного страшно, не думаешь? — Тшшш. Ехать нам еще долго, не волнуйся, — раздается расслабленный спокойный голос над головой и рука снова ложится на волосы, будто успокаивая, — отдыхай. Я рядом. И снова становится легко. Голова пуста, тело расслаблено и меня опять клонит в сон. Где мы будем, когда проснёмся? Думаю, это неважно, когда я с ним. Да, прямо сейчас я счастлив.