Тэнсэй но Ёкай: Сага древнего Японского мира

      Жить, не зная абсолютно ничего о своих родителях, порой бывает очень трудно. Иногда – почти невозможно. Потому что родители – это люди, что должны непременно быть рядом в тот ответственный момент, когда их чадо должно впервые самостоятельно встать на ноги, сделать первые шаги навстречу своей судьбе, своему будущему, желательно, светлому. Бросить вызов непостижимой силе, управляющей жизнью, и обязательно одержать победу в этой ожесточённой схватке. Родители должны поддержать, помочь, где-то порадоваться, где-то наоборот – отругать. Родители должны быть. Желательно рядом, вот, чтоб под боком где-нибудь. Чтобы можно было чувствовать себя защищённым от всех неприятностей и невзгод.       А у Итадори Юджи их не было. Вообще. Малыш Юджи никогда не держал обиду или зла на них за это, никогда не жаловался, не завидовал другим детям с полноценными семьями – он знал и верил в то, что так распорядилась судьба. Не всем должно везти в жизни. Не у всех случается только хорошее. И не все могут ощутить радости от простого родительского тепла.       Но зато у него был дед – вечный ворчун, который всегда находит повод для недовольства и пропитанных ядом комментариев. Но даже так, он оставался самым близким и дорогим человеком для младшего Итадори. Васуке был тем, кто воспитывал мальчика в одиночку – и у него получалось очень даже неплохо. Отлично, можно сказать. Потому что Юджи рос человеком с большим и добрым сердцем, а также вечным желанием помогать всему и вся, будь то кот, застрявший на дереве или жалкое насекомое. Глупый и слишком доверчивый, правда, временами, но ничего – поправимо. От профилактических подзатыльников старика ему ещё не удавалось увернуться.       Мальчик быстро рос, открывал для себя много нового и неизведанного, постепенно начинал понимать истинную суть мира. А старик, пока ещё его дряхлое, иссохшее тело не сломалось окончательно и он не стал обузой для внука, учил его боевым искусствам, а в особенности тому, как правильно управляться с катаной и наносить точные удары по целям. Не сразу с пелёнок, конечно, дал мальчишке в зубы холодное оружие и пинком отправил на поле палкой этой непонятной махать. Дал времени как следует насладиться детством, пусть и коротким, пусть и трудным, но детством – такого больше не будет в его жизни никогда. Так пусть ощутит все прелести и радости беззаботной жизни хотя бы немного. Никто не в праве отнимать такой важный период в жизни каждого человека.       Когда Юджи был ребёнком, дед учил его самым простым и элементарным вещам, таким как уход за садом, готовка – самое любимое занятие Итадори – традиционных блюд и занятия физическими упражнениями, чтобы развивать силу и выносливость. В то время как дед Васуке строг и чёрств, он также проявляет своеобразную заботу и любовь к Юджи через свои уроки и наставления. Пусть его поддержка почти незаметна, но, чёрт возьми, Юджи был тем, за кого Васуке порвёт на части, даже если сам останется без рук и ног. Васуке бы никогда не признал этого вслух, скорее, откусил бы себе язык. Юджи был единственным дорогим человеком для ворчливого старикашки, до которого больше никому не было дела – местные жители сторонились его и старались сводить к минимуму любое общение с ним. Куда больше всем нравился его общительный внук, всегда готовый прийти на помощь. Юджи, может быть, замечал, что часто его доброту использовали другие в личных корыстных целях. Но он был готов помогать всем безвозмездно.       Дед Васуке обучал Юджи боевым искусствам, передавая ему древние техники самурайского мастерства. Он наставлял внука не только в боевых навыках, но и в философии самурайского кодекса – бушидо. Учил Юджи ценности чести, мужества и преданности, а также важности самодисциплины и уважения к противнику. Вместе они проводили много времени, обсуждая древние легенды, философию и историю Японии, что помогало мальчику понять своё место в мире и собственное предназначение.       А деревня, в которой они живут, расположена в живописной местности на юге Японии, окружённой горами и плодородными полями. Поселение небольшое и уютное, с традиционными японскими домами, покрытыми крышами из соломы, расположенными вдоль извилистых узких улочек. В центре деревни находится храм, окружённый величественными вишневыми деревьями, которые расцветают весной, создавая неповторимую атмосферу. Местные жители занимаются различными ремёслами, отращивают рис на полях, занимаются рыболовством и производством ручной работы. В этом месте действует мастерская, где местные ремесленники изготавливают катаны – японские мечи, предназначенные для самураев. Также в деревне есть мастерская по изготовлению традиционной керамики, где местные создают украшения и посуду в традиционном японском стиле.       Что касается ежедневной рутины, которую должны выполнять все жители без исключения, включая детей, то выбор был обширен. Юджи, к примеру, участвовал в уходе за рисовыми полями, помогая с посевом и уборкой урожая.       Юджи начал работать на рисовых полях с малых лет, когда ему было, наверное, около десяти. В те времена детям часто приходилось принимать участие в сельском хозяйстве и помогать своим семьям в полевых работах. Юджи, будучи частью маленькой и трудолюбивой деревенской общины, начал трудиться на полях под руководством своего деда Васуке, который учил его традиционным методам земледелия.       Итадори работал на полях в разные времена года, в зависимости от сезонных работ. Весной, к примеру, он помогает с посевом риса, когда поля нужно подготовить и засеять. Это тяжёлый труд, требующий физической выносливости, так как Юджи должен будет пахать землю и заботиться о посеве. Летом, когда рис начинает расти, Юджи помогает ухаживать за полями, прореживая ростки и удаляя сорняки. Это также потребляющая много ресурсов работа, но в то же время Юджи видит результат своих усилий, когда рис начинает зреть.       Когда наступает осень, Юджи участвует в уборке урожая, собирая спелый рис. Это один из самых трудоёмких периодов, так как работа идёт на полную мощность, чтобы успеть собрать урожай до начала зимы. В это время Юджи должен проявить свою физическую силу и выносливость, чтобы справиться с тяжёлой и интенсивной работой. Он работает не один – его окружает много трудолюбивых людей. Все они – такие же простые работяги, как и он, ничем не отличающиеся друг от друга. Они хотят выжить, хотят лучшей жизни для себя и своих потомков, поэтому пашут из года в год в надежде изменить свою жизнь в лучшую сторону. Юджи их понимает – он тоже хочет жить и хочет, чтобы его существование приносило пользу.       Его дед уже не в состоянии выполнять тяжёлую физическую работу, поэтому внуку приходится брать на себя эту ответственность. Фактически, Юджи настоял на этом сам. Он не мог позволить старому родственнику с больной спиной и другим перечнем проблем со здоровьем работать на полях.       Что касается творческой работы, то Юджи занимается этим редко, когда у него появляется пару свободных часов на неделе. В основном это зимние месяцы, когда работа на рисовых полях замедляется. Он иногда посещает мастерскую и изучает искусство создания керамики, что позволяет ему развить свои творческие способности и умение работать с маленькими деталями, придавать им большое внимание. Это также был неплохой способ для Юджи расслабиться после тяжёлого труда на полях и развить свои навыки в другой области.       Но на каждую бочку мёда всегда найдётся ложка дёгтя.       В какой-то момент дед Васуке заболевает серьёзной болезнью, связанной с поражением лёгких. Ситуация становится поистине тяжёлым испытанием для Юджи, так как он видит, как его дед, ранее всегда олицетворяющий силу и непоколебимость, теперь стал уязвимым и слабым, нуждающимся в помощи. Это превращается для Юджи не только в испытание его физической выносливости, но и проверку его духовной устойчивости. Он старается помогать деду, ухаживая за ним и поддерживая его, но в то же время ему тяжело справляться с чувством своего бессилия и безысходности перед опасной для жизни болезнью родственника. Юджи боится, потому что не знает, что будет дальше.       Когда Юджи впервые – а старикан ловко скрывал этот факт – узнаёт о болезни своего деда, он переживает сильный шок и беспокойство. Внезапная новость о болезни вызывает у него чувство беспомощности и дикого страха перед скорой потерей близкого человека. Он испытывает глубокую тревогу за здоровье деда и беспокоится о том, что может произойти, если он потеряет своего наставника и единственного близкого родственника.       Эмоциональное состояние Юджи заметно и удивительно быстро меняется: он становится раздражительным и отстранённым, его обычная работоспособность снижается, а тренировки становятся менее эффективными. Вместо того, чтобы полностью сосредоточиться на своём обучении и тренировках, он часто теряет фокус из-за отнюдь не стихающего беспокойства за деда. Его мысли постоянно возвращаются к страшной болезни, и это мешает Юджи полностью погрузиться в учёбу и тренировки. Постоянное навязчивое «а что, если...» заставляет внука мчаться домой со сверхзвуковой скоростью, чтобы проверить самочувствие дедушки.       Юджи также испытывает чувство вины за то, что не может помочь деду, и за своё собственное беспокойство, которое мешает ему быть полезным. Юджи сталкивается с внутренним конфликтом, так как его эмоции создают трудности в поддержании баланса между обязанностями по уходу за полями, тренировками и заботой о дедушке.       Юджи пронизывает чувство беспомощности и уязвимости. Он знает, что так продолжаться не может.       Всему когда-то приходит конец.

***

– разве плохо то, что я пытаюсь помочь тебе? Ворчливый старик, ты никогда не принимаешь чью-либо помощь, – Юджи открывает окно в комнате настежь, чтобы проветрить помещение после сна. "Особенно мою..." хочется сказать, но парень прикусывает щёку с внутренней стороны, чтобы не провоцировать новый конфликт.       Спальня представляла собой небольшое пространство. В центре комнаты стоял футон, на котором спали Юджи и дед. Футон обычно складывается в утреннее время, чтобы освободить пространство для других дневных активностей, но теперь такой возможности представиться не могло, поскольку старик был прикован к кровати всё своё свободное время. Рядом всегда лежала деревянная трость, которой Васуке пользовался, чтобы сходить по нуждам. В остальное время он предпочитал отлёживаться и прожигать взглядом потолок, или читать очередную нудную газету, которую принесёт внук после работы.       В углу комнаты стоял небольшой шкаф для хранения одежды и личных вещей. Освещение в спальне обычно мягкое и диффузное, создаваемое традиционными японскими фонарями. На стенах висели каллиграфия и рисунки, придающие комнате особый характер. Окна спальни теперь были открытыми и впускали свежий, естественный свет. Всё это создавало атмосферу покоя и уюта. Идиллия нарушалась только недовольными возгласами и ежедневными перепалками. – ты должен понять, что жизнь – это не только о борьбе и потерях. Это о любви, дружбе и принятии, – Васуке никогда не смотрит на своего внука в момент их небольших конфликтов.       Иногда он прикрывает глаза и глубоко вдыхает, словно что-то мешает ему спокойно наполнить лёгкие воздухом. И это даже не было связано с болезнью, а скорее с каким-то эмоциональным переживанием. Возможно, дед уже принял окончательное решение и не желал тратить время здесь напрасно. Меньше всего он хотел стать обузой для своего внука. – я не могу думать обо всём этом, пока вижу тебя в таком состоянии, ты же понимаешь? Я мог бы найти лекарство... Мог бы... – не трать времени зря. Тебе нужно заниматься своей личной жизнью. Со своей я разберусь как-нибудь сам, – Васуке переворачивается на бок, спиной к Юджи, и немного опирается на локоть, смотря на картину на стене. – как ты можешь говорить об этом, когда твоей жизни угрожает смерть! – Юджи не может сдерживать гнева.       Он злится, но только на свою слабость и бездействие. Поджимает дрожащую нижнюю губу и кусает её. – найди как можно больше друзей, Юджи. Не будь таким, как я, – голос, отдающий хрипотцой, становится тише, так что внук заметно напрягается и замирает на месте, не веря своим глазам и ушам. – Ты сильный – помогай людям. – дедушка?..       В ответ Юджи встречается только с молчанием. Чертовски напряжённым, давящим на мозг, заставляющим сжиматься внутренности и будоражащим сердце, вынуждая его стучать с бешеной скоростью. Подросток делает несколько неуверенных шагов вперёд, склоняя голову вниз.       Он смотрит на болезненно бледное тело дедушки, покрытое различными пигментными пятнами. Юджи пытается прислушаться в надежде услышать дыхание, но он слышит только звон в своих ушах. – идиот. Уйди прочь с глаз моих. Мне ещё не хватало, чтобы ты мне спать мешал, – недовольно ворчит дед, едва дёргаясь всем телом, словно преодолевая желание повернуться лицом к внуку и всё-таки взглянуть на него. Как будто это могло стать роковой ошибкой.       Юджи тут же вздыхает с облегчением и стирает тыльной стороной ладони выступивший со лба пот, заодно поправляя волосы. – здорово же ты напугал меня... – иди прогуляйся. Свежий воздух твоей голове не помешает. Отдохни как следует и не возвращайся, пока не почувствуешь, что тебе стало легче. – дедуль, я же не могу оставить те-... – ничего не хочу об этом слышать, – дед почти что ядовито шипит на Юджи. – А ну, пошёл прочь отсюда, щенок!       И Юджи уходит.       Ему не хотелось ещё больше раззадоривать своего деда. Наоборот, его целью было, чтобы старик не напрягался излишне и побольше отдыхал. И раз уж тот просил Итадори пойти прогуляться, то парень так и сделает. В конце концов, он не планирует задерживаться.       Он мысленно клянётся себе вернуться как можно скорее и заранее смиряется с мыслью о том, что это мог быть их последний разговор.       Юджи двумя лёгкими движениями надевает на ноги дзори и выходит в заросший высокой травой дворик, где дальше направляется к калитке и идёт по длинной улочке в неизвестном направлении.       Он решил пройтись по деревне, сосредоточившись сугубо на мучающих его вопросах и попытках найти ответы на них. По обе стороны дороги возвышались старые деревья-гиганты, зелёные листья на массивных и широких ветвях которых шумно шелестели под напором лёгкого весеннего ветра. Вдалеке виднелись крыши домов. Чистый воздух пронизывал лёгким ароматом цветущей сакуры и свежей зелени, наполняя непринуждённостью, спокойствием и умиротворением.       Юджи продолжал свой бессмысленный путь, наслаждаясь красотой природы. Издали доносился лай собак, звуки ударов металлических предметов, чьи-то возгласы и задорный хохот детишек – все эти звуки создавали мелодичную обстановку, которая словно проникала сквозь каждый уголок этого удивительного места. Вокруг царила гармония и покой, словно время остановилось, чтобы дать возможность насладиться этой уникальной атмосферой.       По мере того как Юджи шёл, он замечал беззаботные улыбки жителей, которые вежливо кивали ему головой, приветствовали, проходя мимо по своим делам. Он видел детей, играющих во дворах домов, и старушек, сидящих на порогах, вязавших что-то из клубков ниток – это порождало атмосферу тепла и доброжелательности, которая заставляла Юджи чувствовать себя как дома. Таким образом, Юджи продолжал своё маленькое путешествие по деревне, погружаясь в её уникальную атмосферу и наслаждаясь каждым моментом этой удивительной прогулки.       Он останавливается, когда поднимает взгляд, ранее прикованный к дорожному камешку – маленькому одноразовому спутнику на прогулке – и смотрит далеко вперёд. Юджи не может оторвать взгляд от необычного, будто вырванного из страниц какой-то сказочной повести, молодого парня. Таинственный незнакомец приковывал много внимания к своей персоне необычным стилем одежды, выполненным, скорее всего, на заказ, безупречно чистой кожей и странными волосами, которые, казалось, не подчинялись никакой укладке.       Молодой парень, возможно, ровесник Юджи, выглядел словно загадочный вестник из древних легенд. Его тёмно-синие глаза как бы напоминали зеркало ночного неба, отражая глубину и мудрость, словно он носил в себе тайны, о которых даже сама природа не знала. Тёмные, почти чёрные волосы, беспорядочно выпадающие в разные стороны, казалось, словно пытались ускользнуть от окружающего мира.       Лицо, точно высеченное из мрамора, излучало таинственную привлекательность, словно он был создан из самых глубоких тайн Востока. Высокий и стройный, он двигался с неподражаемой грацией, словно его шаги были танцем, который могли исполнить только самые искусные танцовщики. В его взгляде были сосредоточенность и решимость, словно он был готов преодолеть любые преграды, чтобы достичь любой своей цели.       Когда Юджи впервые увидел этого парня на небольшом деревянном мостике, огибающем ручей, его сердце замерло, будто поражённое не меньше своего хозяина. Внешность этого необычного человека завораживала, призывала сделать несколько шагов навстречу, чтобы протянуть руку вперёд, дотронуться и убедиться в том, что этот человек на самом деле реален, а не является всего лишь плодом больного воображения.       Уверенный в своих предположениях, Юджи направляется к юноше, убеждённый, что тот нуждается в помощи от местных, ведь, вероятно, сам является выходцем из другой части страны. – слушай, я тут... – сразу же начинает Итадори по мере того, как расстояние между ним и незнакомцем стремительно сокращается. Он машет чернявому рукой, чтобы привлечь к себе всё его внимание. – Заметил тебя. Ты ведь не местный, так? Я могу помочь тебе с чем-нибудь. – я мог просто проходить мимо. Советую тебе не подбегать так к каждому незнакомцу и предлагать помощь. Кто знает, что я могу попросить у тебя? – его высказывания, точно острые шипы розы, врезающиеся в кожу при малейшем прикосновении к ней. Как будто он пытается защититься таким образом. – мне знакомы все жители этой деревни. Знаешь, я правда хотел бы протянуть тебе свою руку помощи, – Юджи не обращает внимания на слова чернявого и протягивает ему свою руку в качестве знакомства.       Мегуми Фушигуро – так представился черноволосый тип – с его холодным и загадочным взглядом словно читал и анализировал мысли Итадори, прежде чем резко, как удар молнии, схватился за протянутую к нему ладонь. Его движения были быстрыми и точными, как у искусного фехтовальщика, уверенно ведущего своего соперника к поражению. Взгляд Мегуми был полон недовольства, словно он не одобрял этот жест, но в то же время его глаза излучали какую-то таинственную уверенность – Юджи не мог смириться с мыслью, что этот парень обладал большими знаниями и утаивал что-то важное.       Итадори, будучи потянутым в направлении, известном только Мегуми, чувствовал, как его сердце билось сильнее, словно оно уже заранее было готово к новому вызову, к новому приключению. В этот момент он осознал, что его жизнь навсегда изменится, и он был готов к этому, как был готов встретиться с неизведанными тайнами и опасностями, которые поджидали впереди. – ты всегда такой доверчивый? Знаешь, куда я веду тебя сейчас? – Мегуми оглядывается назад, его рука сжимает чужую чуть крепче в своей стальной хватке. – я просто чувствую, что ты не сделаешь ничего плохого. Моё чутьё меня ещё не подводило, – кончики губ слегка приподнимаются, образуя небольшие ямочки на щеках. – Так? Значит, это будет первый раз, когда оно подведёт тебя. – просто скажи, чем я могу помочь тебе. – ты должен будешь охранять кое-что очень важное, пока я буду пытаться связаться кое с кем... – Мегуми пытался донести суть своих мыслей, не углубляясь в излишние детали. – а... Почему я? – забыл что-ли? Ты сам предложил помощь. Так будь добр отвечать за свои слова, – Фушигуро устало фыркает. Он не любит так много говорить, особенно с незнакомцами.       Юджи в ответ лишь грустно усмехается. Его сердце сейчас бьётся быстрее, чем обычно, словно предчувствует неизбежное приближение чего-то судьбоносного, что навсегда изменит его жизнь и перевернёт мир. – тогда давай выложимся на полную!

***

      К Мегуми приходит осознание непоправимого, когда Юджи – этот чёртов тупой кусок пробки – вместо того, чтобы собрать остатки своего достоинства и бежать и прятаться вместе с важнейшим в мире артефактом, от которого зависели судьбы миллионов жизней, отправляется в самое пекло битвы, движимый желанием помочь.       Мегуми невзначай упоминает, что проклятия изгоняются только другими такими же проклятиями или проклятыми предметами и просто надавать тумаков этой твари не удастся – она всё равно не убежит в слезах после избиения и уж тем более не умрёт.       Юджи поздно понимает, что обречён, когда на него смотрит огромный выпуклый стеклянный глаз. Он не успевает увернуться и сбежать – уже слишком поздно.

***

– я так не могу, – Юджи резко качает своей головой так, что что-то хрустит сзади в районе шеи, как будто ломается, и отдаёт неприятной болью в затылочную часть. – Я не могу потерять всё здесь и сейчас!       Когда проклятие схватило Юджи в попытке поглотить вместе с желанным пальцем, который тот держал и берёг сильнее своей жизни в данный момент, Итадори упёрся ногами в острые, покрытые жёлтым налётом зубы монстра. Проклятие держало парня над своей пастью крепко, точно ломая ему кости и впиваясь когтями в плоть до болезненного стона. Но оно не могло протолкнуть жертву дальше, как бы сильно ни старалось.       Слишком огромным оказалось желание выжить у этого парня. Даже Мегуми, одним глазом уже потерявший сознание и видящий танцующие искры перед собой, мог наблюдать огонь, пылающий в сердце и глазах этого удивительного человека. Возможно, это просто было частью галлюцинации из-за ушиба головы.       Ноги постепенно поддавались, отказывали в своей функциональности. Под напором ледяных скользких рук твари – Юджи чувствовал – кости трескались и ломались, как медленно ломалось его восприятие этого мира в данную секунду. Огромные деформированные пальцы проклятия, каждый из которых был похож на железную клешню, сжимали его конечности, вызывая острую боль, которая парализовывала и пронзала его тело, подобно тысяче горящих стрел – тело вот-вот готово было вспыхнуть. Каждый мускул его ног напрягался, словно он пытался удержать последние капли жизни, цепляясь за неё и выжимая остатки сил.       Его страдание было подобно леденящему удару, проникающему в самые глубины его души, как будто сотканному из самых мрачных видений и кошмаров. Острые, невыносимые ощущения пронизывали его ноги, словно каждая клетка его тела была изрезана острым кинжалом. Юджи чувствовал, как его сила покидала его, словно она утекала из него бурным речным потоком, оставляя лишь разводы бессилия и отчаяния.       Несмотря на огромную боль, Юджи упорно продолжал упираться ногами проклятию в зубы, как будто он был полон решимости удержать свою жизнь, несмотря на все ужасы, которые на него обрушивались. В его глазах горел огонь упорства и он был готов сразиться с самим воплощением зла, чтобы защитить своё существо от приближающейся гибели.       Юджи удерживает проклятый предмет зубами, крепко сжатыми от ярости, и с непреклонностью и вызовом смотрит проклятию в глаза, выражая свои намерения молча. Пусть он умрёт вместе с этим артефактом и положит всему конец.       Он только жалеет о том, что не смог вернуться к дедушке и попрощаться с ним. – Итадори... Итадори, постой! – Как будто читая его мысли, Мегуми отчаянно завопил, срывая свой голос к чертям собачьим. Да этот треклятый мальчишка собирался погубить здесь не только себя! – Ты пожалеешь об этом!       Под безудержные крики Фушигуро Юджи подкидывает палец вверх, как монетку, и, широко раскрыв рот, за пару секунд проглатывает в тот момент, когда проклятие сжимает его тело в своих руках.       Кровь брызгает в разные стороны мощным потоком, и в воздухе раздаются звуки хруста и хлюпания. Юджи чувствует, как его тело в последнюю секунду наполняется агонией, и ему не хватает времени осознать, что его жизнь была на грани. Кровавое месиво, которое образуется вокруг места сражения, словно становится символом борьбы между светом и тьмой, жизнью и смертью. Когда проклятие раздавливает его, Юджи, будучи на краю сознания и бессознательности, понимает, что его душа и его сущность находятся на перепутье между мирами.       В этот момент он ощущает, как его существо начинает проникать в глубины неведомого, словно он становится частью чего-то большего, чем просто человеческая жизнь. Прокрученный через мясорубку, он обретает новое понимание о себе и о мире вокруг, и его сознание начинает погружаться в бездну тайн и загадок, которые простираются за пределами обыденной реальности. В эту секунду он испытал больше, чем за всю свою короткую жизнь.       Всего лишь одного мгновения оказалось достаточно, чтобы определить его судьбу.       С этого момента было положено начало новой истории.