***
— Прокатимся? Мартин вздрогнул, но сделал вид, что не слышит, не видит и вообще не подозревает о его существовании, задрал нос повыше и попытался пройти мимо. Но Дэй неуловимо переместился, замирая перед ним, и Март все же поднял на него раздраженный взгляд. Сегодня не в мотоциклетном костюме, а в простых джинсах и рубашке. Интере-есно… — Сам катайся, — буркнул Март, продолжая движение. — Граф скучает, — сообщил Дэй, следуя за ним по пятам. — Ага, придумай что-нибудь поубедительнее! Дэй догнал его и зашагал рядом. — Я скучаю. — По Алисе скучай. — Чего по ней скучать? Она и так у меня прописалась. Мартин резко остановился, бросил гневный взгляд на парня и рявкнул раздраженно: — Ну так радуйся! Чего ко мне прицепился? Губы Дэя растянулись в улыбке. — Ого! Неужели я слышу в твоем тоне ревность? Мартин ничего не ответил, только кинул на него презрительный взгляд и ускорил шаг. Чего они все заладили? Одна говорит первой встречной, что он «не по девочкам», другой спрашивает номерок, третий пиздит про какую-то ревность. Заебали! — Испугался? — раздался за спиной совершенно серьезный вопрос. Март резко развернулся, чувствуя, как гнев поднимается откуда-то изнутри. — Ты отмудохал пьяного, ничего не соображающего пацана, как боксерскую грушу! Нет, я понимаю, что он лез к Каролине, но ведь ничего не случилось. А ты избил его с такой жестокостью. — Если бы он к тебе полез, я бы его вообще убил, — холодно отозвался Дэй, а Мартин задохнулся от такого заявления. Да что это все вообще значит?! Но понял, что просто так он не отстанет. — Отвали, хорошо? Меня это не интересует. У меня завтра экзамен, я должен готовиться. — Я приеду к тебе после, отпразднуем, — улыбнулся в ответ парень и, не дожидаясь ответа, вернулся к своему байку.***
«Выходи» — пришло сообщение на телефон. Мартин его номер себе не сохранял, но две девятки в конце узнал. Да и кто еще мог так бесцеремонно заявиться? «Еще чего!» «Хочешь, чтобы я поднялся?» Март кинул взгляд на маму, читающую книгу в кресле, и быстро напечатал в ответ: «Нет!» И следом: «Дай мне десять минут» «Да хоть пятнадцать» Вернувшись в свою комнату, Мартин выловил из шкафа первые попавшиеся под руку джинсы, чистую, хоть и неглаженную рубашку и, причесав волосы, вышел из квартиры, бросив маме, что идет гулять. Дэй ждал его у подъезда со своим неизменным железным конем. — Ну? Чего хотел? — недружелюбно, без приветствия начал Март, подойдя ближе. — Прокатиться, — дернул плечом Дэй, острозубо улыбнувшись. И кинул ему шлем. Мартин поймал на автомате, покрутил в руках, с недовольством взирая на парня, уже надевшего свой. И чего он прицепился?.. Но ладно, все равно не отвянет! Март натянул на голову шлем и перекинул ногу через сиденье, делая вид, что не впервые вообще забирается на мотоцикл. — Держись крепче, наклоняйся вместе со мной, когда я буду наклоняться, — произнес Дэй, мельком обернувшись. Двигатель взревел и рванул с места, так что Мартин едва успел схватиться за куртку парня, а иначе его бы просто снесло нахуй. Вырвавшись на залитый солнцем проспект, они принялись набирать скорость с таким ревом, что даже в шлеме у Марта заложило уши. Он крепко зажмурился, испуганно вцепившись в водителя, и уже, никого не стесняясь, прижался к его спине с такой силой, что даже если бы они попали в аварию, его окоченевшее тело пришлось бы отрывать от Дэя. Было страшно. Они неслись по проспекту с сумасшедшей скоростью, мимо со свистом проносились более медленные участники дорожного движения, но Мартин всего этого не видел и не ощущал. Он льнул к парню, жалея только, что не может прижаться к его спине щекой и что за ревом двигателя не слышит биение его сердца… Заложив крутой вираж, едва не положив мотоцикл на бок, они пролетели дорожное кольцо и, только когда начали сбрасывать скорость, Март открыл глаза и немного расслабил сведенные судорогой пальцы. Байк плавно затормозил у набережной. — Да чтоб я еще раз сел с тобой! — зарычал раздраженно Мартин, снимая шлем. — Ты убить нас хотел?! — Если бы я хотел нас убить, я бы ехал медленно, и мы бы умерли от скуки, — хмыкнул Дэй, — не ворчи, как старый дед! Тебе понравилось. — Понравилось, но это очень опасно! Не все, что нравится, хорошо. Мартин бросил ему шлем, и тот поймал, прижал к себе и задумчиво склонил голову в бок, рассматривая парня, как музейный экспонат. — Когда в последний раз ты пробовал что-то новое? — с интересом спросил Дэй. — Пару дней назад, когда отбивался от приставаний пьяного тела! — огрызнулся Март, складывая руки на груди. — Хочешь сказать, это для тебя в новинку? — с неприятной ухмылочкой подколол его Дэй, и Мартин задохнулся от возмущения. В груди поднялась волна, в голове всплыли казалось бы надежно привязанные к камню и сброшенные в океан воспоминания. — Не лезь в душу, — прошипел он, отворачивая лицо. Но парня это не остановило. Он повесил на ручку мотоцикла шлем, подошел ближе и серьезно произнес: — Я знаю. Вижу. И ты ничего с этим не поделаешь. Таков уж ты. — Откуда тебе вообще знать?! — шикнул Мартин, чувствуя, как краснеет. Но Дэй только ухмыльнулся. — Я тоже.***
— Покурим? — Ты же не куришь? — прищурился Мартин, скосив на развалившегося на зеленой траве Дэя. Тот все продумал, даже плед из багажника притащил. Правда его они так и не расстелили, единодушно решили, что хотят единения с природой без всяких посредников. — Я не курю табак, потому что это беспонтово, — фыркнул Дэй, доставая плоский металлический портсигар и открывая его, демонстрируя пару самокруток. — А это отборная марихуана. Медицинская. — Интере-есно, не пьешь, не куришь сигареты, зато наркотики — пожалуйста? — Не будь занудой, — оскалился парень, прикуривая. — Каннабис во многих странах уже применяют для устранения побочных эффектов химиотерапии при раке, хронических болях и всяких хуйнях в психиатрии типа шизофрении, психозах, фантомных болях. Что, скажешь, никогда не курил? Он выдохнул дым в сумеречное небо и протянул Мартину самокрутку. Тот ничего не ответил, подержал в руках, рассматривая, но все же затянулся, удерживая дым в легких. Закашлялся с непривычки, но Дэй не стал с него смеяться. Они курили молча, передавая самокрутку из рук в руки, ненамеренно соприкасаясь пальцами, и Март краснел каждый раз, когда от прикосновения по его телу будто пробегал разряд тока. И каждый раз благодарил высшие силы за то, что на улице было уже достаточно темно, чтобы никто не увидел его пунцовых щек. — Я творю хуйню под алкоголем, — сообщил он внезапно, расслабленно закидывая голову назад. — Я тоже, — согласился Дэй, устремив пустой взгляд вдаль. — Алкоголь не рождает пороки, он их обнаруживает. — И что, ты под алкоголем злой? — хмыкнул Мартин, украдкой бросая взгляды на его профиль. Красивый он все-таки. Мужественный. И нос с небольшой горбинкой, и скулы острые, и подбородок, как говорится, волевой. А еще четко выделяющиеся надбровные дуги, из-за чего взгляд кажется неприветливый. Но все равно по-мужски красивый. Март закусил губу. Он так задумался, что прослушал ответ. А Дэй понял, что его не слушают и повернулся, повторив четче: — Так, значит, ты про меня думаешь? Что я, если выпью, пристаю ко всем типа «давай выйдем?» и «ты че, меня не уважаешь?» — Честно? Да. Именно таким я тебя под мухой и представляю. — Не угадал, — усмехнулся Дэй, приподнимаясь на локтях, чтобы взглянуть на Мартина сверху вниз. — Все наоборот. Я начинаю заебывать людей нежностью. Потому и пить перестал. Многие воспринимают доброту за слабость, а я не могу позволить себе быть слабым. Мартин призадумался. В этом был смысл. Алкоголь вытягивает из нас то, что мы умело прячем, будучи трезвыми. Люди, которые сдерживают агрессию, становятся злыми. Те, кто сдерживает добродетель — добрыми. Ну а он… — Ну а ты? — Я? — Март прикрыл глаза, чтобы не видеть насмешку на лице Дэя, и признался: — Я лезу целоваться. — Не удивлен, — хмыкнул парень, а потом едва слышно добавил: — Жаль, что ты сейчас не пьян. У Мартина душа упала в пятки. Слишком непрозрачный намек. Слишком очевидный подкат. И как реагировать? Как ему, сука, быть, когда сердце хочет одного, а мозг орет дурниной: «Нет, не делай этого! Ты уже обжигался, ты знаешь, к чему это приводит!» Но трава делала свое дело. Март открыл глаза и сел, обхватив колени руками. После заката сильно похолодало, потому ему было немного зябко, и он жалел, что не надел рубашку потеплее. И, пока он размышлял о том, как же холодно ему будет возвращаться домой, язык уже начал разбалтывать секреты: — Когда мне было шестнадцать я доверился одному человеку. И сильно об этом пожалел. С тех пор я не пью. Вот. Они снова помолчали, перемалывая сказанное. Мартин жалел, что вообще открыл рот. Об этом не знала даже Алиса. По интернету до сих пор гуляли фотки с той вечеринки, но его трудно было уже узнать. Тогда, в шестнадцать лет, он красил волосы в пепельный блонд, носил пирсинг в носу и подводил глаза карандашом. Теперь же он вернул свой натуральный темно-каштановый цвет и снял пирсинг. Стал старше, серьёзнее… — Мою маму изнасиловали, когда она шла после работы за мной в детский сад, — мертвым голосом вдруг выдал Дэй, пока Мартин занимался самокопанием. — Мне было три. Я всю ночь просидел в детском саду с охранником. Не мог спать, будто чувствовал, что что-то происходит. Когда… — он судорожно вздохнул, тоже садясь, — когда ее нашли, полиция пришла к отцу. По прописке посмотрели. Батя спал пьяный и даже не смог сообщить, что ребенок остался в детском саду. Только утром, когда немного протрезвел, вспомнил обо мне. Март с силой прикусил губу. Слушать это было больно. Он представил, как это, оказаться в одиночестве, в неведенье… — Почему ты мне рассказал? Дэй криво улыбнулся, сорвал травинку, растер между пальцами и тихо произнес: — Потому что я не хочу, чтобы ты думал, что я был беспричинно жесток с тем уебком. Я не терплю насильников.***
— Только поставим мотоцикл, я возьму пса, погуляем, а потом отвезу тебя домой. — Брось, я поеду на такси, — отмахнулся Мартин, слезая с мотоцикла. Дорога назад ему понравилась больше, хоть он и замерз так, что зубы стучали. Дэй не стал с ним спорить, явно решив в итоге все равно поступить по-своему. Он нажал на пульте кнопку, поднимая ворота гаража, и плавно повел своего железного коня внутрь. Март с интересом шагнул следом. Парень говорил, что снимает квартиру, видимо, и гараж тоже… снимает. Внутри было довольно мило. На мужицкую берлогу с мини-баром, диванчиком и телеком не тянет, но в целом чисто и просторно. Даже яма имелась для мотоцикла, конечно, не нужная. Мартин раньше бывал только в гараже у деда, где тот постоянно чинил свой гнилой Жигуль. Пахло там по-особенному, всюду какие-то инструменты, к которым мальчик никогда интереса не проявлял. Может, уже тогда ему стоило задуматься, почему?.. — Подожди здесь, хорошо? На улице холодно, а ты совсем замерз. Я возьму тебе куртку. — Хорошо, — дернул плечом Март. Действительно, в гараже хоть и не было отопления, но хотя бы ветер не задувал. Когда Дэй ушел за собакой, он первым делом прошелся по периметру, рассматривая все вокруг себя. Взгляду не за что было зацепиться. Разве что неприметная дверь привлекла внимание. Почему-то Мартин подумал, что это мог быть в туалет. Было бы неплохо отлить, а то потом как-то неловко в кустики отлучаться. Не задумываясь, он дернул на себя дверь и… застыл. Нет. Это был не туалет. Света люминесцентных ламп хватало, чтобы осветить маленькую комнатку и простенький складной столик по центру. Март идиотом не был и врать себе не хотел. Пакеты, туго набитые белыми крупными кристаллами, с китайскими иероглифами на этикетках не могли быть чем-то иным, кроме как ебаной наркотой. Одурманенная голова в тот момент вообще не соображала… — Сука! — зарычал он, брезгливо хватая пакет и со злостью швыряя его в стену. Он порвался, кристаллы рассыпались по полу. Остро завоняло химией. — Не курит он, значит! Не пьет! Второй пакет полетел прямо на улицу. Из вспоротого бока по асфальту рассыпалось содержимое. — А я еще идиот такой! — в отчаянии вскричал Мартин, запульнув и третий пакет куда-то во тьму да так далеко, что даже не увидел, куда именно. — Повелся! Повелся, дурак! В нем было столько бессильной ярости, что он кидал и кидал эти пакеты, рассыпая вокруг себя отраву, не думая о последствиях. А ведь Дэй может прийти и ненароком его… ну, пристрелить, например. Наверняка и оружие у него имеется. — Блядь! — заорал он во все горло и, развернувшись, швырнул очередной пакет на улицу, в последний момент пожалев, потому что тот летел прямо в лицо хозяина всего этого яда. Дэй резко вскинул руку, на лету поймав пакет, и самую малость шокированным взглядом осмотрелся вокруг себя. — Ты… — тихо начал он, но Мартин его не хотел даже слушать. — Что это?! Что это, сука, такое?! — Диметиламино-2-хлорпропан, — совершенно ровным голосом произнес в ответ Дэй, присаживаясь, чтобы взять в руки один из крупных кристаллов, — прекурсор для изготовления метадона. То есть сырье для изготовления на фармацевтических предприятиях. Для заместительной терапии при лечении наркотической зависимости. Мартин мгновенно сник. Острый приступ вины напополам с облегчением накрыли его волной. — Так это… для лечения? Дэй нахмурился, рассматривая кристалл, и покачал головой, разбивая все его надежды в зачатке. — Нет. Это для изготовления наркоты. Я не барыга. Так… посредник. Он кинул куртку, которую взял для Марта, на крючок, свистнул, подзывая Графа. Огромный черный кангал выступил из темноты и сел у ног хозяина, мгновенно остудив пыл Мартина. Вот как сейчас Дэй скомандует ему «фас» и… — Я хочу уйти! — собрав силы в кулак, произнес он, неотрывно глядя на пса. Он не выглядел рассерженным, не скалил клыки, но голову опустил ниже и взгляд от него не отводил. Сколько ему потребуется времени, чтобы убить?.. — Нет, давай поговорим, — холодно отозвался парень, делая шаг вперед. Под его тяжелыми ботинками захрустели кристаллы. — Зачем? — Март попятился, уперся спиной в стену. — Чтобы ты начал впаривать мне, что бизнес есть бизнес даже если он «нарко-»? — Чтобы я объяснил, почему все не так трагично, как тебе кажется. Граф поднялся, сделал несколько шагов вперед, и Мартин застыл соляным столбом. Сердце застучало где-то в горле. Он расширенными от ужаса глазами смотрел на собаку, которая приближалась к нему неотвратимо, как сама смерть. — Нет! — вскрикнул он и, не контролируя свои действия, рванул к выходу. Кангал мгновенно сорвался с места, Дэй едва успел схватить его за ошейник, но не смог удержаться на ногах. Рухнул на колени, всем весом наваливаясь на рвущуюся в погоню собаку. Всего этого Март не узнал. Он бежал и бежал так быстро, так долго, что остановился только когда понял, что еще пара метров, и он потеряет сознание.