Любовь - тоже наука?

На царство Науки обрушились сильные ливни, которые сопровождались быстрым ветром, способным снести хилую постройку. Из-за этого работы на свежем воздухе прекратились. Это лето начало показывать свою жестокость. Хотя, если честно, после сезона засухи довольно приятно промокнуть чуть-чуть. Приятно постоять под дождем и смыть с себя всю грязь, которая успела накопиться. Думаю, это можно назвать некоторым обновлением души, которое всем иногда из нас нужно. Но как бы там ни было, это не мешает изобретать что-нибудь в стенах лаборатории. Сейчас у Сенку целью было усовершенствование всех ранее созданных изобретений. Ну, и если кому-то что-то по мелочи нужно будет, он, безусловно, сделает. Если, конечно, все необходимое будет под рукой. Под такой ливень за поиском материалов не хочется пускать даже сильнейшего Цукасу. С начала этих дождей прошло несколько дней, им был рад Ген, которому не надо было работать, но был несчастен Ишигами, у которого дела, к его удивлению, быстро закончились. Ген развлекал людей своими фокусами, рассказывал всякие небылицы, в которые все верили. Но и такое занятие когда-то, да надоест. Асагири решил проведать своего друга. На самом деле, он хотел бы посещать его несколько раз на дню, но одежду сушить слишком долгое дело, потому он заходил к нему только один раз, когда тот был в работе (Сенку с ним почти не болтал, был слишком увлечен; Ген, как мама-птица, наблюдал за деятельностью своего «птенца»). Но менталист понимал, что работа не бесконечная, а новой еще некоторое время не прибавиться. Он волновался за ментальное здоровье дружочка Сенку, ведь когда ты погружен в работу, то твои болячки остаются на втором плане, но если процесс будет закончен, тебя ничто не будет отвлекать от твоих мыслей, то высока вероятность того, что на тебя обрушится огромный поток мыслей, от которых может стать очень тяжело. Потому Ген и хотел быть рядом. Чтобы поддержать, если понадобится. Хотя вряд ли тот ему раскроется, в силу своей внешней силы, непоколебимости и даже некоторой холодности. Но не стоит делать поспешных выводов, ведь люди – биосоциальные существа, без трогающих откровений будет тяжело жить в этом давящем на нас мире. Ишигами сидел за рабочим столом, глядя на горение свечи. Вспомнилась ему фраза «бесконечно можно смотреть на три вещи: как горит огонь, как течет вода, и как...»? Что же являлось третьей вещью? Он не мог вспомнить. Сегодня его окутала опустошенность, ему это не нравилось, но он знал, что это кончится с появлением дел, а пока он просто сидел и думал. Думал о важных и не очень вещах. Как вообще можно определить значимость чего-либо? Важны ли его мысли? Или он думает о чепухе, которая не должна затуманивать столь умную голову? Он сделал вывод, что каждый сам для себя определяет значимость вещей, потому что мы все уникальны и у каждого свои ценности. Это то же самое, как кому-то важно ходить на все занятия в школе, а кому-то нет. Ах, школа, он по ней скучает, а может, и не по ней, а по оборудованию, которое находилось в лабораторном кабинете, а может, и по моментам, когда он чувствовал тепло внутри от связи с кем-то во время совместной работы. Сейчас ему не хватает человеческого тепла. Он приблизил оледеневшие кончики пальцев к свече. Та начала передавать тепло. Наконец-то он сможет сомкнуть пальцы, а то чувствительность в них будто совсем пропала, а может, он немного преувеличивал. Но тут он почувствовал дуновение ветра и, повернувшись ко входу в помещение, увидел Гена. - Ох, так и знал, что ты начнешь скучать, чем мне тебя развеселить, дружочек Сенку? – произнес мокрый до нитки Асагири. Другой же поднял брови в знак удивления, он не ожидал, что сегодня кто-то совершит визит. - Ты весь промок, если не переоденешься – заболеешь. У меня здесь есть лишь, - он кинул взгляд на свой «уголок уюта», где мог вздремнуть, - одеяло(из шкур каких-то грызунов) и запасные штаны. Он думал, зачем Ген пришел в такую погоду, затем ему в голову пришла мысль создать зонт, чтобы таких случаев больше не происходило, так как сульфаниламидный препарат изготовить тяжело, легче просто избегать заболеваний. - Знаешь, ты мне подал идею, больше ты не промокнешь, давай, переодевайся, я пока все приготовлю для кое-чего. Асагири снял с себя одежду, надел штаны и накинул одеяло. Он принюхался. Оно пахло семенами и… Сенку? Да, это определенно был его запах. Его запах тяжело описать, если ты не парфюмер, но это похоже на какие-то мужские уже выветрившиеся духи, которые оставили от себя лишь приятную нотку воспоминаний. - Вот видишь, какой я полезный, я своей аурой послал тебе положительные вибрации, и до тебя дошла идея! Ну а вообще, если честно, то я волновался за тебя. Ээ... Что это? – Он указал пальцем на предмет. - Это воск. Я покрою им ткань, чтобы она отталкивала воду, но перед этим я сделаю скелет зонта из металлических вылитых деталей, надо бы взять какой-нибудь легкий металл, затем пришьем ткань, надо предварительно сделать отверстия в палках для иглы. - Хах, это одно из немногих изобретений, чей процесс создания я понял, - он подошел к стоящему над столом Ишигами. Ему нравилось видеть того за делом, видеть его глаза, горящие красным пламенем, горящие идеей. Это чувство восхищения появилось в нем в тот же день, когда он увидел печь. Затем со временем это переросло не то что в любовь, хотя он до сих пор не уверен. Наверное, это ближе к влюбленности. Он знает, что с Сенку он будет в безопасности, на него можно положиться, если постараться, то его сердечко можно растопить, он хороший человек. Да и не сказать, что в каменном веке полно выбора. В голове иногда мелькала мысль «почему он, а не какая-нибудь девушка?». Для него казалось несколько нецелесообразным таить такие чувства к парню в их положении, надо бы род продолжать, все дела. Но она мелькала, а затем он ее вновь запирал на замок, так как сердцу не прикажешь, и ничего он с этим поделать не сможет. Остается лишь перед сном думать о парне, либо взять себя в руки и признаться ему, но, понимаете, второго это, как мы знаем, не интересует, но много ли мы знаем?... - Этот первый зонт в каменном веке ты подаришь мне? – Он положил руку на плечо ученому. - Получается, что так. Если ты все эти дни будешь ко мне приходить, пока это все не кончится, - он выдал смешок в сторону своих слов, это уже вторая вещь, которую он создает для Гена. - Очень приятно, когда мне уделяют столько внимания, - он показал искреннюю улыбку. Сенку стало тепло. Он рад, что его действия приятны для менталиста. Он понимает, что кто-то нуждается в нем, кто-то ценит его труд. * * * Неделю продолжались эти походы в гости. Они были приятны, как бабушкины блины субботним утром. В них Сенку нашел то человеческое тепло, которого ему недоставало. Кажется, у Асагири получилось раскрыть ту часть Ишигами, которая была связана с взаимоотношениями с людьми. Не с обычным общением, а более глубоким пониманием друг друга. Он хочет ему сказать. Он ему скажет. Ишигами даже подумать не мог, что ему будет так весело проводить время в обществе менталиста. Этот парень действительно интересный, наполненный кучей забавных мыслей, которые занимательно слушать. Забавно, что он может жить и без постоянной работы, он бы хотел проводить так дни и после ливней, хотя бы разок в неделю. Наедине с Геном. - Ха-ха-ха, пожалуйста, прекрати, у меня живот сейчас разорвется! – Ген лежал, скрючившись от истории из детства Сенку на имитации футона. Рядом с ним смотрел в потолок его друг(?) - Знаешь, я надеюсь, ты не из тех людей, что умирают от смеха. Ты мне слишком важен. – Он сначала даже не подумал, что эти слова как-то могут смутить, пока менталист не произнес: - А как я тебе важен? – Он повернулся в сторону ученого, поставив голову о руку. - Ну а как это бывает? Ты мне, как бы это забавно не звучало, важен. Мне даже кажется, что я из-за тебя стал каким-то другим. Мне хочется проводить с тобой время, я и подумать не мог, что когда-то у меня возникнет такое сильное желание не только к науке. - «Неужели?...» - пронеслось у Асагири в голове. - Сенку, ты мне тоже очень важен, но мне хочется знать, одинаково ли мы важны друг для друга, - он присел по-турецки, не сводя глаз с Ишигами. - Ты имеешь в виду степень? А разве это так важно? – До сих пор ничего не понимая, говорит ученый. -«Неужели у тебя, ученого, растаяло сердце, и теперь ты открыт к таким вещам? Неужели я тебе нравлюсь так, как мне нравишься ты?» - Нет, это не степень, а ее основание, если можно так выразится… Ишигами поднялся, наконец-то поняв, о чем идет речь. Но в его голове не было об этом мысли, ему просто было хорошо рядом с этим человеком, разве это может быть таким чувством? К сожалению, он понятия не имел, потому что даже не знал свою ориентацию, но думал, что, скорее всего, гетеро. Ведь так легче. Но сейчас он задумался. - А как ты это узнаешь?... Ген придвинулся к Сенку. Ближе, ближе, ближе. Его руки, будто змеи, обвили шею парализованного Ишигами. Сейчас все в руках Асагири. Он делает все медленно, и не нагнетая, чтобы сильно не волновать друга, чтобы не придавать этому слишком большое значение, потому что если не получится, не хочется остаться с сожалением или осадком на всю жизнь. Они смотрят друг другу в глаза, и сердца обоих забились чаще, будто бы запускается некий механизм, который работает от сближения двух особенных друг для друга людей. Их лица все ближе. И Ген коротко, немного по-детски касается чужих, так соблазняющих его, губ. Он почувствовал этот момент. Для себя он все расставил и до конца узнал, но понял ли Сенку, кто для него этот менталист? Казалось, его уши заложило во время поцелуя, иль это кровь к ним прилила. Ему понравились его губы, хоть прикоснулся к ним на мгновение, но узнал, насколько это приятно и насколько это способно сблизить еще сильней. -«Думаю, это то самое…» И в этот раз он сам прильнул к чужим губам, не понимая, как правильно это делать, но зато получая удовольствие. Он обнял Гена, улыбнувшись сквозь поцелуй. Асагири узнал, что чувствует к нему ученый. - «Хах, ученые тоже могут любить…»