И лишь безумец был способен так влюбиться

«Черный ангел печали, давай отдохнем Посидим на ветвях, помолчим в тишине Что на небе такого, что стоит того Чтобы рухнуть на камни тебе или мне»

      Приборная панель слилась в сплошное красное пятно. От воя спятивших датчиков стекла кабины, казалось, вот-вот рассыпятся на мириады осколков. Он пытается выровнять корпус, но ничего не выходит. Ни один механизм не отвечает на его команды. «Ерунда. Успеешь катапультироваться» – мелькает мысль. Земля надвигается неумолимо. Он всё ещё заперт внутри. Не получается. «Глупости. Значит, придется использовать кольцо. Тоже мне, проблема». Он уже мысленно формирует образ, когда осознает: никакого кольца нет. И выхода тоже. Только взрыв впереди и пустота. Пустота... Сквозь шум он ощущает, как его начинает трясти, сдавливает, оглушает.       – Хэл?       Воздуха почти не осталось. До столкновения три, два...       – Джордан!       Над ним нависает знакомый до щемления в груди силуэт. И даже в темноте видно, как молния напряжения сверкает в обычно непроницаемо спокойных серо-голубых глазах.       – Оуф... – Хэл смахивает с лица мокрые пряди отросших волос, с трудом фокусируя взгляд, который непроизвольно цепляется за его собственную руку. Кольцо на месте. Мерцает ровным зелёным светом. Это был сон. Просто дурацкий сон. Он выдыхает. – Чертов яблочный сок. Слышал, если выпить его перед сном такое привидится, хоть фильмы ужасов снимать, а? Не повторяй моих ошибок, Бэтс. – Он попытался рассмеяться, но вышло натянуто и неправдоподобно.       Брюс не сдвинулся с места и не изменился в лице.       – Сок. Ну конечно. – Он переместился в сторону от Хэла, прислонившись спиной к изголовью кровати, и тихо добавил: - Ты почти не кричал. Метался, как одержимый. А потом сказал - «Ну вот мы и встретимся, отец». Тебе снилось, что ты... – Брюс оборвал себя на полуслове. – Это лишь сон, что бы там ни было.       Хэл закинул руки за голову и невидяще уставился в потолок.       – Иногда мне снится, что я теряю контроль. Ничего не могу сделать. Земля надвигается на меня, словно волна цунами, угрожая раздавить. Поглотить. Уничтожить. И нет никаких суперсил. Есть беспомощный человек, поверивший в то, что он умеет летать. Только металлические крылья отказали, и он остался совсем один. – Он устало прикрывает глаза и рывком садится на кровати. – Я хочу пройтись, ладно?       – Хэй, – приглушенный голос раздаётся за его спиной. – Ты – Фонарь, и ты отличный пилот. И если когда-нибудь хоть одна из составляющих этой аксиомы изменится – это не будет иметь значения для меня. – Ладонь Брюса опускается ему на плечо и крепко сжимает. – Что бы ни произошло с этим миром и со всей Вселенной: я буду с тобой. Я не дам тебе разбиться. Обещаю.       – Ты не можешь этого обещать.       – Я уже пообещал. Задолго до этой ночи.       – Что, не будешь говорить: не делай глупостей? Вспомни об ответственности? Перестань вести себя как ребенок, не будь придурком? – Хэл немного развернулся, чтобы видеть глаза Брюса.       – Нет.       – Нет?       – Нет.       – Ладно. Ладушки. Давай тогда попытаемся еще немного поспать. – Он уронил голову на плечо Брюсу и уткнулся носом в шею.       Его заключили в объятия – крепкие и надёжные. Разве с Бэтменом могло быть иначе. Вот, кто действительно ничего не боялся.       Но тут Хэл Джордан ошибался.       Бэтмен знал, что такое страх, потому что об этом знал Брюс. Этот страх имел форму серебристых крыльев в огне, запах гари и цвет крови, хищными цветами расползающейся по форме пилота. Пилота с самой потрясающей улыбкой, так и не научившегося делать две вещи: заткнуться вовремя и не лезть в неприятности, рискуя собой.       Это видение стало худшим его кошмаром. В день, когда Брюс столкнулся с ним в первый раз, он пообещал: «Я буду с тобой. Я не дам тебе разбиться».