***
Цзюнь У повернулся к принцу. Мягкая улыбка на бледном лице верховного бога выглядела жутко при угасающем свете серебряных бабочек. Цзюнь У взял валяющийся рядом ятаган и поддел им тонкую цепочку с кольцом на шее Се Ляня. — Сяньлэ, ни одна хорошая история не заканчивается хорошо. Столько лет, а ты никак не запомнишь. Бог опустился перед наследным принцем на колени и крепко обнял его так, как чрезмерно любящий родитель успокаивал бы свое капризное дитя. Се Ляня затрясло, вены на лбу вздулись, а глаза заволокло пеленой гнева. Он вырывался, бился и царапался так, что под ногтями собиралась чужая кровь. Цзюнь У не реагировал, лишь крепче сжимал и пытался пригладить разметавшиеся волосы принца. От бессилия Се Лянь кричал такое, от чего даже у Ци Жуна наверняка бы побежали мурашки. Еще никогда его высочество так не ругался, никогда так не молился и так не упрашивал. Принц звал его, пока голос не сорвался и во рту не появился металлический привкус. Даже тогда он одними губами повторял, как он обещал всегда быть рядом с ним, ни за что не оставлять его одного, быть для него, жить ради него. Взгляд принца упал на покинутый ятаган. Красный глаз на Эмине был все еще закрыт. Прошение Се Ляня осталось не услышано ни богами, ни демоном. Ну конечно, удачи его высочества не прибавилось ни на цзинь даже после снятия проклятой канги. Развеявшаяся по миру, кому-то она точно была нужнее. Принц закрыл опухшие глаза. Слезы оставили чистую полосу на красном от крови лице. «Любое пиршество рано или поздно кончается. Ну и поделом мне»***
Прошли сотни, может тысячу лет. Се Лянь не считал, не помнил, не знал, не хотел знать. Дни в бесконечно светлом от божественного света дворце Шэньу было тяжело считать. Будто его высочество находился не в главном здании небесной столицы, а в игорном доме призрачного города. Думать об этом было нестерпимо больно. Принц не был заточен здесь, наоборот, ему дозволялось проводить свой досуг где и как угодно. Просто ему было все равно, а на этом месте хотя бы не приходилось долго ходить и лишний раз слышать этот до зуда приторный призыв владыки по духовной связи. — Сяньлэ, мы уже закончили. Вернись на свое место, пожалуйста. Не заставляй меня повторять. Даже если бы Цзюнь У повторил имя и титул каждого вознесшегося бога по тысяче раз, принц не смог бы назвать оттуда ни одного иероглифа. Все известные Се Ляню имена не произносились вслух уже сотни лет, ни смертными, ни тем более небесными чиновниками. Принц был уверен, что он единственный, кто еще мог помнить старых богов. При слове «старый» Се Лянь выпустил нервный смешок. — Что такое, Сяньлэ? Не понравился новый бог литературы? Наследный принц очнулся от мыслей уже на коленях у верховного бога. Не думал, что сентиментальность в нем проявится именно так и именно сейчас. Рука владыки поддерживала его за талию, а второй он непринужденно подпирал голову. От этой картины лицо Се Ляня невольно скривилось от отвращения. Принц сделал вид, что просто зевнул и отстранился, вытянув руки вверх и выгибая спину подальше. Рука и не думала отлепляться. — Чудесный экземпляр в вашу таксидермическую коллекцию, ваше высочество. Жду не дождусь его чучела у себя в покоях. - принц неискренне улыбнулся — Ты даже не посмотрел на него, а уже представляешь его над нашей кроватью. Улыбку Цзунь У в целом тоже невозможно было назвать доброй, но от этого ревностного оскала у Се Ляня по спине пробежала дрожь. Рука на талии сжала сильнее. — Сяньлэ, кажется, он оставил здесь свои свитки, не подашь их мне? Принц отвернулся и закатил глаза. Он заразился этой привычкой когда-то давно, но статус не позволял в открытую показывать свое глубокое неуважение. Конечно, подаст. Конечно, он изящно наклонится за ними и как обычно подплывет обратно на свое место. Конечно, прочитает вслух, все как пожелает его высочество. Без особого энтузиазма, зато с очевидным переигрыванием Сяньлэ зачитал неразборчивые иероглифы: Увидевший бескрайность моря, Величественность бурных вод Навеки позабудет вскоре, Как тихий ручеёк течёт. Сердце наследного принца рухнуло с самых высоких скал в океан. В голове резко возник отрывок будто чьих-то далеких воспоминаний. Кажется, Се Лянь знал, что они были наполнены... теплотой? Кажется, тогда ему было смешно. Или страшно неловко? В воздухе разлился запах туши. Пальцы закололо, как при передаче духовной энергии. Почему все так горит? Сложно сказать, да и когда последний раз он что-то испытывал? Рука на талии принца грубо потянула его назад. Точно, знать место. Как легко перепутать страх с трепетом. Сяньлэ продолжил: А кто узрит хотя бы раз Те облака, что над Ушанем, О прочих думать сей же час Навеки тоже перестанет В голове его высочества против воли вспыхнуло сразу миллион образов. В ушах звенело от прилившей крови. Это оно? Легко перепутать трепет со страхом. Лишь однажды... Такое невозможно спутать. Это его чувство? Не ошибся ли он, ох, прошло столько времени. Вряд ли. Конечно, ошибки… быть не может, нет, нет, все верно. Так я иду цветущим полем, Презреть его красу готов; В мыслях Се Лянь унесся настолько далеко, что тело больше не чувствовало, как сбоку в него впилась чужая рука. Сердце колотилось, в руках не унималась дрожь, накатывал жар. Свиток на этом закончился, но гэгэ продолжал читать отрывок по памяти: В том помогает сила воли И с ней моя к тебе любовь.***
За стенами дворца фигура в красных одеждах почти пересекла улицу и резко развернулась. Кажется, новый бог литературы что-то забыл во дворце Шэньу. И как только такой растяпа смог вознестись? Нужно снова вернуться.