Киберпсих

      Юнхо прижался спиной к холодному металлическому косяку, — буквально втиснулся в него, прячась от внимательного взгляда камеры, — и поспешно развернул кибердеку. Выбрал протокол взлома, отправил его камере и приготовился получить данные.       Ещё несколько пуль рикошетом ушли поверх его головы в открытую дверь помещения, а потом всё стихло.       Пискнула тихо кибердека, показывая информацию с камер — их, как оказалось, было две. Итак: турель, несколько неловко топочущих за укрытиями роботов, собственно камеры и... всё?       А где чёртов киберпсих?       Юнхо вдруг сообразил: там есть ещё одно помещение, вход в которое либо неочевиден, либо хорошо замаскирован. Подозреваемый, похоже, прячется там. Странно, это нетипичное поведение для психа — обычно они кидаются в бой первыми, не размениваясь на охрану. Что-то тут не то.       Размышляя, Юнхо продолжал действовать. Дождался, пока очистится после предыдущего взлома память деки, и отправил на турель, которая очень удачно стояла в тылу у всех роботов, протокол дружественного огня. Та помолчала несколько секунд, переваривая вирус, а затем разразилась такой знатной очередью в спины жестянок, что даже сам Юнхо присел за проёмом двери, опасаясь, как бы его не задело шальной пулей. Ещё раз пустил запрос на камеру и убедился, что все роботы благополучно полегли. И только после этого отключил турель.       Потом осторожно вошёл.       Помещение было не то чтобы большим — бывший выставочный центр, сейчас заброшенный, как и всё в Пацифике. С потолка свисали большей частью сломанные алюминиевые конструкции с фонарями точечного света, кое-где скалились разбитыми стёклами невысокие тумбы выставочных стеллажей, стояли шкафы и большие ящики, прикрытые пыльной тканью. На одной из фальшстен он даже заметил покосившуюся картину — фоторепродукцию старого, как мир, полотна Айвазовского «Девятый вал».       В дальней стене Юнхо ожидаемо обнаружил небольшую дверь, прикрытую куском пенопласта. За дверью было тихо, и ему это не понравилось.       Помещение там было явно было меньше, киберпсиху не развернуться. Да и ему тоже. Ни окон, ни каких-либо слабых стен. Только дверь, которую, при желании, можно было вынести взрывчаткой.       И спровоцировать психа на открытый конфликт.       Поддёрнув ремень бронежилета и перезарядив винтовку, Юнхо стал думать. Идея со взрывчаткой была наиболее безопасной для него самого — не лезть же напрямую, рискуя жизнью. С Минги под боком он бы ещё поразмыслил над этой идеей — напичканный энергощитами напарник с лёгкостью выдержал бы первую волну атак психа и дал Юнхо возможность взломать его системы, — но тот сейчас валялся на берегу моря, попивая коктейль и наслаждаясь отпуском. Первым за пять лет службы в спецназе и вполне заслуженным. Так что справляться приходилось без него.       Юнхо беспокоило то, что разведывательное управление местной полиции до сих пор не могло определить личность психа. Он отправлял запрос уже несколько раз, но терминал отплёвывался дежурным «информации пока нет» и замолкал, усиливая чувство досады и раздражения на ленивых копов.       Время шло, а действовать нужно было быстро. Выход был один — выманить киберпсиха на открытую местность. Юнхо порылся в подсумке, достал липучку и две гранаты — обычную и дымовую. Осторожно подкравшись к двери, прилепил дымовуху на пол в двух метрах от входа, соплом к двери, развернул в ту же сторону турель, спрятался за ящик, опустил щиток шлема. Поставил турели обратный отсчёт и, выхватив чеку, швырнул гранату.       Грянуло. Пенопласт разлетелся клочьями, двери распахнулись, одну сорвало с петель. Зашипела дымовуха, всё заволокло густым дымом, и тут же в ту сторону застрочила турель. Неожиданно сработали дымовые датчики, заорала сигнализация, и с потолка полился холодный душ. Юнхо выругался, высунулся из-за ящика, высматривая психа, и с удивлением не обнаружил никого, кроме затихшей турели, чёрной грудой высившейся среди прибитого водой дыма.       За дверью раздались кашель и слабый стон. Юнхо метнулся туда, держа винтовку у плеча, готовый выстрелить, и застыл на пороге. Оцепенел.       Кресло рипера, инструменты, экраны. Перед экранами на полу лежал сам рипер, без признаков жизни, с белёсыми разводами у рта. Откинулся явно несколько дней назад. Рядом лежал автоматический шприц из-под наркоты. На кресле сидел молодой парень, обездвиженный, беспомощный. На Юнхо в упор, испуганно, но с облегчением смотрели большие тёмные глаза под густой чёлкой; искусанные пухлые губы сочились кровью.       — Стой! Я не псих! — сипловатым голосом выкрикнул он. — Псих — долбаный рипер, что поймал меня! Все импланты мне вырубил: руки, ноги, визор. Собирался меня по кусочкам разобрать. А сам траванулся наркотой. Господи, как хорошо, что вы меня нашли! Я уж думал, тут сдохну...       Он всхлипнул, по щекам покатились крупные слёзы облегчения.       Юнхо молчал. В этот момент ему было плевать на психа, на противно воющую над ухом пожарную сигнализацию, на разъедающий ноздри запах дыма.       Уён...       Юнхо до последнего надеялся, что хакер не попадёт ни в какую переделку. Что будет спокойно жить в своей квартирке на окраине Найт-сити и ломать себе тихо чьи-то системы, не заморачиваясь по крупным заказам. Что ему достанет ума не лезть в дерьмо.       Зря надеялся.       Ярость вспыхнула в груди, перекрыла глупую радость от мысли «жив!» и боль от некстати вспомнившихся событий прошлого. Юнхо закинул за спину винтовку, шагнул к креслу, деревянными пальцами провёл по обездвиженной руке Уёна. Тот притих и смотрел недоумённо, не понимая, почему этот спецназовец в чёрной форме Управления по делам борьбы с киберпсихозом здесь один, почему ведёт себя так странно и молчит, словно воды в рот набрал.       Юнхо стянул шлем.       Уён вскрикнул, как раненая птица, и захлебнулся отчаянным плачем. Оттолкнулся лопатками от кресла, устремился к Юнхо и, обессиленный, упал назад, сотрясаясь от рыданий и без конца повторяя его имя.              ...Юнхо вынес его на руках в свежий воздух и закатное солнце. Пустил вызов в полицию и медикам, усадил Уёна спиной к стене выставочного зала, дал попить. Тот глотал воду жадно, но ещё более жадно смотрел. Не отрывал глаз от Юнхо, точно хотел сожрать его взглядом. Приковать к себе немой мольбой не оставлять его больше одного.       А Юнхо было больно, он злился — на себя ли или на неудачливого хакера, сам не мог понять. Он смотрел в закатное небо и с трудом сдерживал себя. И сам не понимал, чего ему сейчас хочется больше — наорать на Уёна или ощутить вкус крови на его пухлых искусанных губах.