Lemon Boy — Cavetown
Большая грузовая машина подъезжает к соседнему дому, аккуратно пристраиваясь так, чтобы можно было вытаскивать мебель, не пачкая газон. Рабочие кричат, гудит техника, кто-то что-то роняет, стучат по двери молотком. Одним словом — суета. Вышедшая поливать цветы соседка спереди, смотря на мальчиков, выдаёт, покрутив пальцем у виска: — Фрики. Тэхён как раз собирался побежать к друзьям, когда заметил машину. Сынхён тоже притормозил. Они оба вглядываются в дорогущую мебель, наклоняя голову набок, когда диван выносят с лежащим на нём пацаном. Забавное большое пончо и вязаная шапка с завязками, сквозь которую выглядывают чёрные кудряшки. Тэхён цокает языком, тут же отворачиваясь, потому что рядом с мальчиком его родители. С ним не поиграешь сейчас, да и с собой не позовёшь. Такие дела обговариваются с глазу на глаз, со взрослыми должен говорить сам ребёнок. Это негласное правило. Сынхён же другого поля ягода. — Здравствуйте! — он уже стоит рядом с хозяйкой дома. Конечно! Тэхёну нехотя приходится подойти. — Привет, — женщина приветливо улыбается. — Вы наши соседи? — Я живу дальше, — Сынхён вежливо указывает в нужную сторону. — Но Тэхён живёт прямо здесь, — указывает теперь на соседний дом, потом на самого брата. — Мы будем близко. Можно с ним поиграть? — указывает на лежащего на диване мальчика. Тот отрывается от приставки, взглянув на них. Он испуганно хлопает глазами, тут же встав с места и решив побежать внутрь дома. — Конечно, — женщина говорит это, хватая убегающего сына за руку. — Чонгук, это дети. Не пугайся. — Не хочу, — бурчит на заявление матери мальчик. — Он не хочет, — шепчет Тэхён, тут же отвернувшись, чтобы пойти к Юнги. Сынхён хватает его за плечо, возвращая на место. — Мы будем близко. Если что — сразу скажешь. Мы вернём домой, — Сынхён… такой он из себя. Мать Чонгука умилённо улыбается, пододвигая более подобревшего сына к новым друзьям. Сынхён манит его идти за ними в дом Тэхёна. Чонгук с сомнением, но ступает вперёд. Похоже, поиграть у Юнги не получится. Похоже, придётся следить за этим малым. Похоже, из-за Сынхёна Тэхёну придётся иногда терпеть этого мальчика за порогом своего дома, сообщая трижды в день «Сынхёна нет дома». Тэхён закатывает глаза, немного отставая от брата, чтобы взглянуть на нового знакомого. Чонгуком зовут. На нём правда пончо. Тоже вязаное. Под ним белая маечка и забавные зелёные шорты. Чонгук смотрит на него в ответ, изучая. Большущие чёрные глаза заставляют Тэхёна цокнуть языком. — Ты фриковатый какой-то, — делает вывод Тэхён. Чонгук на это хлопает большими глазами. — Эй, не дразни его, — Сынхён вклинивается. Тэхён показывает ему язык. Он тут же отходит от них, чтобы пойти к Юнги. Сынхён и Чонгук смотрят ему вслед. Пока родители не прознали про то, что Тэхён бросил ребят… Самое время сбежать! — Куда это ты?! — грозный голос мамы не даёт добежать дальше пяти метров. — Мальчики, кто это тут у нас? — её голос меняется так сильно, что Тэхён не верит, что ласковая — это именно его мама. — Это Чонгук. Ваш сосед, — Сынхён — самый большой предатель. Тэхёну приходится пойти за ними в дом. Обратно. А сейчас час игр! Это так несправедливо. Весь день они сидят в комнате Тэхёна и рассматривают всё, что там есть. Сынхён, краснея за него, аккуратно убирается, показывая Чонгуку что-то интересное. Малой отвлекается на некоторые вещи, но не роняет ни слова. Тихо смотрит. Тихо сидит. Тихо болтает ногами. Тихо интересуется чем-то. Он совсем блёклый. Тэхёну не нравится. Ну, и, наверное, ожидаемо, что Чонгук в конце дня активно машет на прощание именно Сынхёну. Сынхён умён и вежлив. Он много читает, обходителен с людьми и любит животных. С самого детства это было видно по тому, как он в садике сидел в песочнице и выслушивал проблемы сверстников, иногда роняя советы. По отношению Чонгука можно понять, что такие вот тихие и нелюдимые скорее всего пожмут руку такому мальчику. Тэхён же… на приколе. Скажем так. С вечно глупыми идеями, яйцами на хэллоуин и рогаткой, чтобы дразнить соседей. Пока брат там устраивал неофициальные сеансы психолога, Тэхён придумывал, как украсть печеньки на полдник. Ему не сойтись с Чонгуком в интересах. Он всегда где-то в конце района бьёт бутылки битой. Это не то, что любят Сынхён и тихие, неприметные мальчики. — Папа приехал, — говорит Сынхён, встав с кровати, чтобы пойти домой. — Чонгук сказал, что завтра зайдёт. Встретишь его? — Угу, — отзывается Тэхён, не отвлекаясь от приставки. — Он милый, да? — внезапно спрашивает брат. — Как девочка? — Тэхён хмыкает, взглянув на Сынхёна. — Не знаю. Брат кидает в него подушку, прежде чем громко хлопнуть дверью, оставляя одного. Тэхён успевает только крикнуть вслед: — Эй! Про себя мальчик фыркает, думая о словах брата. Он представляет Чонгука, который запивая воду, держал огромный для него стакан двумя руками, вздёргивая подбородок так, чтобы всё выпить. Коротышка. Этот мальчик не милый.Он странный. Вот и всё.
— Давай, буди его, — в голосе мамы слишком много радости для тяжёлого утра. Тэхён приоткрывает один глаз, когда плеча осторожно касается маленькая рука. Он даже сообразить не успевает только что проснувшимся умом. Приходится парочку раз пробормотать что-то, прежде чем удаётся вполне чётко выдать: — Какого чёрта? — и тут же получить от матери по лобешнику. — Ау! Мама! — К тебе друг пришёл. Веди себя прилично, — похоронный голос мамы страшнее грозного. Тэхён садится на кровати, окончательно открыв глаза. Мама уже стоит в дверях, будто не она со скоростью света преодолела такое же расстояние, чтобы дать ему по лбу. У кровати, нервно теребя край своего огромного свитера, стоит Чонгук. Тэхён его даже не узнал без шапки. На нём джинсы и красный верх. И всё же он странно одевается. Будто не по размеру. Кудрявые волосы растрепались. Он выглядит неопрятно, словно сам собирался утром. — Который час? — Десять, — отвечает мама. — Просыпайся и завтракать. Родители Чонгука отлучились, так что он позавтракает с нами. — Почему ты мне это говоришь, будто я его кормить буду? — Тэхён перечит, открывая одеяло, чтобы встать. — Я к тому, что спустишься в таком виде вниз, — указывает на голого сына в трусах, — дам тебе леща. — Я нажалуюсь на тебя! — Тэхён говорит это, бросая в закрывающиеся двери одежду. Чонгук стоит, отвернувшись от него к столу. В комнате на секунду повисает тишина. Тэхён встаёт с кровати, надевая первые попавшиеся штаны и футболку. Раньше он спускался есть в трусах, и отец на это не жаловался. Мама только и умеет ворчать. — Ты всегда так с мамой разговариваешь? — Чонгук спрашивает тихо, но Тэхён его чётко слышит. — Она сама такая. К ней тоже претензии предъяви, — у мальчика такой ответ. Тэхён выходит из комнаты, чтобы пойти в ванную. Чонгук волочится за ним. — Красивая футболка, — внезапно выдаёт он. — Нормальная, — Тэхён нюхает ткань. Потом смотрит на себя в зеркале, взяв зубную щётку в рот. — Ты тоже в туалет хочешь? — Ой, нет, — Чонгук тут же выбегает из ванной, споткнувшись из-за своих джинс на выходе. Он падает спиной, вызвав грохот. Тэхён открывает крышку унитаза, пожимая плечами. Его отец в это время помогает Чонгуку встать и привести себя в порядок. Он цокает языком, закрывая дверь ванной, чтобы никто не видел, как сын там смывает за собой. После наспех сделанных утренних процедур Тэхён спускается вниз. Чонгук уже сидит за столом, уничтожая вкусные мамины блинчики в клубничном сиропе. Какая редкость… Обычно мама готовит яичницу и бекон. — Сегодня его день рождения? — спрашивает он, сев рядом, получив порцию блинчиков на большой белой тарелке. — Нет. О чём ты? Обычный завтрак в этом доме, — мама вообще не пытается палиться. — Приятного аппетита всем, — и садится сама. — Спасибо, — Чонгук довольно отвечает. Он пытается орудовать ножом и вилкой, но получается не очень. Тэхён, наблюдая за ним, вздыхает, начиная сам есть, как привык. Сворачивает блинчики по одному, смазывает сиропом и в рот пихает, пока не покатилось всё. Чонгук смотрит на него, начиная осторожно повторять за ним. После завтрака они выходят на улицу, чтобы поиграть. Сынхён должен приехать с отцом к полудню. Это долго. Тэхён стоит на перепутье, смотря то в сторону дома Сынхёна, то в сторону дома Юнги. Чонгук же неловко мнётся, ожидая вердикта старшего. — Пойдём к Сынхёну? — спрашивает у Чонгука. Тот кивает. — Я тебя оставлю ему. Потом скажешь моей маме, что я никуда от вас не отходил. Тэхён идёт в сторону дома Сынхёна, подбирая по дороге палку. — А ты куда пойдёшь? — Чонгук бегает за ним. — К другу. — А можно с тобой? — Нет. Это клуб крутых мальчиков, — Тэхён не чувствует себя при этом виноватым. — С крутыми мальчиками нельзя играть? — Ну… Вопрос Чонгука был слишком остроумным. Тэхён так и не переварил мысль, взглянув на Чонгука. Тот хлопает глазами. — Ты точно будешь другом Сынхёну, — выносит вердикт. — Идти далеко. Залезай на скамью. — Почему? — Чонгук спрашивает, но уже залезает с ногами. Тэхён встаёт спиной к нему, хлопнув по плечам. Чонгук устраивает руки на шее, обхватывая ногами за торс. Тэхён поднимает его, крепко держа, чтобы не свалился. Он при этом думает, что мальчик слишком лёгкий. Худющий, тонкий и лёгкий. Тэхён с ним на спине идёт к дому родственников, думая только о том моменте, когда придёт к Юнги и они пойдут играть в детективов. Только об этом. Чонгук же в это время, прижимаясь к макушке носом, крепче сжимает руки на шее. И жар, прилипший к щекам, не сходит. Он остаётся играть у Сынхёна. Но спину Тэхёна взглядом провожает до самого конца. И этот противный жар уходит вместе с ним.Heaven — Bryan Adams
К брату жестоки в школе. Это было ожидаемо. Его называют «ботаником» из-за того, что он заперт в книгах. Его любят учителя, поэтому обзывают «ябедой». Авторитет у заумных в таком мелком возрасте не появляется. Дети невесёлых не любят. Разумных тоже. К сожалению. Зато Тэхён — душа компании. Он всегда в общих играх и участвует в любой авантюре. Весело с мальчиком, который мать после школы встречает громким: «Женщина, хватит выпрашивать мой дневник! Я только отцу покажу!». Он крутой, он особенный. Настолько смелый, что может красить найденной в гараже папы краской забор школы словом «Пошёл нахуй, Линкольн». Он же потом это перекрашивал самостоятельно. С ним много проблем, но это и даёт многим причины считать его интересным собеседником и человеком. Всегда против законов и правил. Благо, что в школе мама не обязывает носиться с Сынхёном. Тот на своей нише неудачников. Тэхён на своей вершине элиты. И эти позиции последнему нравятся. К примеру, мало кому в школе разрешают слоняться с едой по всему учебному корпусу. Учителя контролируют входы и выходы, чтобы нигде не собирались упаковки от батончиков на десерт, да и на уроке никто не хрустел печеньками. Это хорошо и из-за того, что старшеклассники не могут отобрать потом сладости у младшеклассников. Все ученики послушно обедают полностью в столовой. Это правило, которого придерживаются. Исключая Тэхёна. — Нет, — говорит Юнги, смотря на то, как друг протягивает ему руку, мол, передай и свой батончик. Он поднял край толстовки, чтобы закрепить на резинке штанов сладости. Выйдет потом беспалевно перед учителями, а затем поест перед всем классом прямо во время урока. Юнги его энтузиазм не разделяет. — Опасно близкая к твоему паху область. Я лучше сейчас поем. — Эй, — Тэхён фыркает. — Я чистый вообще-то. — Тебя поймают, — Сынхён вклинивается в разговор, — и отругают. Тёте опять придётся перед директрисой извиняться, — он вздыхает. — Молчи. Ты сидишь здесь только потому, что нажаловался дяде, — Тэхён ставит его на место. — Он идиот. Не бери в голову, — Юнги машет брату друга, вздыхая. Он снова смотрит на протянутую ладонь Тэхёна, не забыв ужасно скривиться. — Я сказал: нет. В уговорах проходит ещё парочка минут. К ним присоединяется школьная команда по лакроссу. Тэхён им всем показывает свою махинацию, на что ребята хлопают по плечу и, заговорщически смеясь, соглашаются, что идея хорошая. Юнги на это закатывает глаза, но пожимает плечами, не отступая от своей позиции о том, что всё равно с едой так нельзя обращаться. Но Юнги похуист и в десять лет, так что он просто не обращает внимания на то, что происходит дальше. Сынхён подзывает к себе кого-то, подняв руку. Ребята перемещают взгляд на подбежавшего к ним малого. — Привет, Чонгук, — улыбается Сынхён. — Ты взял батончик? Тэхён тоже смотрит на соседа. Он ещё утром увидел на нём эту забавную шапку, но времени посмеяться не было. Хотя он и сейчас не смеётся, просто наблюдая за ним. Вязаный свитер радужного цвета, вязаная шапка с завязками и большим помпоном. Волосы всё такие же кучерявые. На нём свободные большие чёрные джинсы. Стиль у Чонгука, как у хиппи. С пяти лет не меняется. — Не хочу сахар, — и выдаёт он такое. Кто в девять лет отказывается от сладости? Преступление! — Дашь мне тогда? — Тэхён протягивает руку, чтобы первым претендовать на сладость. — Прекрати. Он может потом захотеть, — Сынхён хочет ударить брата по руке, но Чонгук его останавливает, схватившись пальцами за рукав его рубашки. — Не надо. Я ему дам. Мне вообще не хочется, — вот прямо так и говорит. — Ты заболел? — Сынхён волнуется. — Бывают дни, когда шоколад не хочется, — Тэхён закатывает глаза, буквально вырывая батончик из рук Чонгука, буркнув тихое: — Спасибо. — Не за что, — бормочет в ответ Чонгук. — Мы домой вместе пойдём? — и спрашивает осторожно. — Да-да, — отмахивается Тэхён. — Найди меня после уроков. Чонгук активно кивает, прежде чем пойти в свой класс. Сынхён тут же встаёт, последовав за ним. Тэхён провожает их взглядом, вздыхая. Он засовывает батончик в штаны. — Это твой друг? Мелкий который, — интересуется капитан команды по лакроссу. — Нет, — Тэхён качает головой. — Сосед. Мама заставляет присматривать за ним. А так… ну… он же фрик, — и смеётся. А другие его подхватывают. Вся школьная популярность ощущается именно так: как вкус огромного количества батончиков, спрятанных под толстовкой. Тэхён имеет авторитет среди сверстников. Ему даже старшеклассники иногда что-то дают. В десять лет крутость определяется количеством сладостей, которые оказываются на столе после тяжёлого дня в столовой. Девочки в таком возрасте только и делают, что вьются вокруг таких, как Тэхён. И Тэхён считает, что так и должно быть. Чонгук находит его в тот же день после уроков. Сынхён не присоединяется к ним из-за дополнительных занятий. Тэхён должен проводить соседа, прежде чем помчаться к Юнги с приставкой. Он скучающе идёт по набережной. Чонгук волочится за ним. Крики чаек заставляют быть громче, чтобы быть услышанным. Чонгук к такому не привык, но он старается. Быть громче. — Ты справишь свой день рождения? — спрашивает он осторожно. — Нет. Мама меня наказала, — Тэхён краток. Он безучастно говорит это, смотря в чистое небо. — Ну… можно ведь самому. — Отпраздновать? — Да. — У меня нет денег, — Тэхён на этих словах даже цокает языком. Они как раз подходят к дому Чонгука. Чоны безумно богатые. У них во дворе бассейн есть, беседка для чаепитий, зона сада и дорогущая система, защищающая от воров и недоброжелателей. Им не хватает только одной дорогущей собаки. Что-то вроде малюсенького чихуахуа. Или Чонгук у них чихуахуа… — Что ты хочешь на день рождения? — сосед спрашивает так, будто может это дать. В девять лет. — Скейт хочу, — Тэхён тем не менее… отвечает честно. — Но забей. Я не буду праздновать. Да и в сочельник всем не до меня. Вы же на отдых улетаете? — В январе, — Чонгук кивает. — Я приду. — Ещё месяц до Рождества, — хмурится, смотря на него. — Ну, ладно. Заходи домой. Скажешь маме, что я проводил и что ни одна собака на твою жопу не позарилась. — Ты не поэтому меня провожаешь, — Чонгук обиженно надувает губы. — У меня топографический кретинизм. Я не запомнил путь до школы пешком. — Не знаю, что это, но звучит серьёзно. Иди-иди. Я к Юнги спешу. Чонгук, возвращающийся домой, вдруг тормозит, повернувшись к нему. — Ты играть пойдёшь? — Естественно, — Тэхён поднимает брови. — Можно с тобой? — Нельзя. Всё. Отстань. Иди домой. Тэхён думает: не пристало ему тусить с фриком. Даже если Чонгук опускает голову и, состроив самое жалобное в мире лицо, провожает его взглядом. У него же есть Сынхён, который зайдёт после школы, поможет сделать домашку, обнимет, утешит, они вместе посмотрят мультфильмы и будут читать книги. Тэхён считает, что с ним самим таким, как Чонгук и Сынхён, скучно.Они ведь не крутые. И крутых не поймут.
В десять лет многое кажется таким гиперболизированным. Странное ощущение, когда мама всё же вдруг приносит торт на день рождения, хотя до этого, ставя его в угол за очередной проказ, обещала, что никакого праздника он не увидит. Тэхён чувствует себя одновременно благодарным и злым. Благодарным, потому что мама ему подарила все диски с фильмами по «Звёздным воинам» и один по отвратительным «Гремлинам». А злым он себя чувствует из-за того, что мама не сдержала слово. Тэхён никого так и не позвал на свой праздник. Только ебучий Сынхён маячит дома, уничтожая его торт. — Ты расстроен? — мама режет торт на кусочки, раскладывая по тарелкам. Здесь даже дя-дя, одетый прямо как папа. Какого чёрта в сорок лет они до сих пор одеваются одинаково. Пошли они нахер! И мама пошла нахер с такими сюрпризами! — Я не позвал Юнги. И Трэвиса. И Конана, — перечисляет друзей Тэхён, ковыряя в кусочке торта вилкой. — Ты могла мне сказать. — Я не собиралась устраивать посиделки для твоих друзей. В кругу семьи тоже хорошо, — мама всегда так говорит. — И Сынхён здесь. — Он не друг, мама, — Тэхён это повторяет чаще в последнее время. Сынхён, сидящий за столом, просто пожимает плечами. Может, он и сам с этим согласен. — Я всё сделала прекрасно, и я это знаю. Хватит при гостях делать такое лицо, — этот тон мамы окончательный. — Так удобно тебе. И ты всегда так делаешь, — Тэхён бросает вилку. Он встаёт с места, чтобы уйти. — Тэхён, вернись, — голос отца грозный. Но когда это Тэхён чего-то по-настоящему боялся? Ни-ког-да. Тэхён выходит с ветровкой на улицу, чтобы пойти к Юнги и нажаловаться на поступок мамы. Он уже зашнуровывает одну кеду, сидя на ступеньках, когда слышит, как по улице что-то катится. Это характерный и знакомый звук колёс. Что-то из-за декоративных кустов дома Чонов катится в сторону их дома, но возвращается обратно на тротуар из-за наклонного двора Кимов. Чонгук выползает из-за угла, чтобы поймать вещь. В темноте Тэхён не сразу различает, что там. Он встаёт с места. — Привет, Чонгук, — обращается он громче. Ну, и мальцу пожаловаться можно. — Прости, у меня настроение ни к чёрту. Я не собираюсь таскаться с тобой и… — Ой, — Чонгук подбегает к нему с огромной доской в руках. По форме Тэхён сразу определяет, что это. Его сердце падает под желудок. Он шокированно смотрит на соседа. — Это скейтборд? — голос Тэхёна меняется. Он мигом забывает про маму, про друзей, про Сынхёна. — Да, — Чонгук светлеет. — Круто. Дашь подержать? — Тэхён протягивает руки, ожидая, когда ему вложат в руки его самую желанную мечту. Чонгук с готовностью протягивает. Ленточный бантик на основании заставляет Тэхёна улыбнуться. Блин! Так круто! Это чёрная доска с надписью из начала «Звёздных войн». Ещё и блестит так. Колёсики со съёмным механизмом. Родители Чонгука — лучшие родители на свете. Тэхён чувствует, как на глаза наворачиваются слёзы. Ему бы никогда такое не подарили. Ни на Рождество, ни на день рождения. Чонгук добивает его, прошептав: — Это тебе. С днём рождения! Оу. То есть… оу! — Что?! — Тэхён неверяще смотрит на Чонгука. — Ты серьёзно? Не может быть. На день рождения Сынхёна Чонгук подарил ему пазлы. Тэхён ни на что не надеялся. Они с Чонгуком даже не друзья. Просто соседи. Какого чёрта? — Да. Я привезу из Осло шлем и наколенники. Уже попросил маму. Но ты пока поосторожнее поэтому, — Чонгук мнётся на месте, сглатывая. — Тебе нравится? — Чонгук, да! — Тэхён тут же встаёт на скейтборд, начиная смеяться вслух. — Да! — он отталкивается ногой от земли и… ожидаемо… падает. Но даже падение его не расстраивает. Ему подарили скейт! Самый настоящий! Огромный! Классный! Тэхён внимательно смотрит на обеспокоенного Чонгука. И даже его оранжевое пончо кажется таким классным сейчас. Он буквально исполнил его заветную мечту. Чувства внутри Тэхёна такие сильные, что он готов был расплакаться прямо там, обнимая новый скейтборд. — Спасибо, — он садится на землю, смотря на Чонгука. — Большое. Правда. — Я рад, что тебе нравится. — Очень нравится. Бли-и-ин, — Тэхён встаёт, подбегая к главному тротуару. — Надо Юнги показать, — первая пришедшая в голову мысль. — Он и научит кататься, — говорит он, повернув голову к Чонгуку, который мнёт пончо, кивая. — Пошли со мной, — Тэхён так рад, что ему уже похуй на эти клубы крутых парней и фриковатость Чонгука. — Правда? Можно с тобой? — Да! Конечно! Пошли. — Ну, мне нельзя сегодня от дома отходить, — Чонгук указывает на родителей, которые стоят на веранде, смотря на них. — Но ты веселись. — Ой, — Тэхён смотрит на взрослых, кивая. — Хорошо. Иди тогда, — машет Чонгуку. — Хотя… подожди. Он чувствует необходимость сделать это. Тэхён притягивает к себе мальчика, крепко обнимая за плечо, пару раз хлопнув по спине, мол, молодец, браток. Машет потом мистеру и миссис Чон, побежав со скейтом в сторону дома лучшего друга. Чонгук остаётся стоять на тротуаре, мелко дрожа из-за прикосновения. — И зайди в дом, если хочешь! — кричит напоследок Тэхён. — Там тортики. И пирожные! И мама блинчики приготовила! Чонгук грустно улыбается ему вслед. Пора бы уже запомнить, что сладкое он не любит.Beyond — Leon Bridges
Из Норвегии Чонгук приезжает ближе к концу января в новой машине своего отца. На нём большой свитер красного цвета и ещё одна вязаная шапка. Выглядит всё так же забавно. Сынхён узнал о дате приезда, уведомив Тэхёна утром, так что Тэхён просто позвал Юнги к себе. Тот пришёл. Не то чтобы из-за скейта Чонгук стал крутым мальчиком. Просто Тэхён понял, что Чонгук воспринимает его как друга. И он тоже может считать этого фриковатого мальчика другом. В этом нет ничего странного. Чонгук, взглянув в их сторону, шокированно распахивает глаза. — Привет, — Тэхён машет гипсом. — Боже, милый, — миссис Чон, выходя из машины, удивлённо смотрит на соседа. — Ты мог дождаться свою защитную экипировку, — она говорит, смеясь. — Ты руку сломал? — Чонгук подбегает к нему, чтобы взглянуть на гипс. — Это просто трещина, — Юнги закатывает глаза. — Больно? — спрашивают у Тэхёна. Он уже месяц на это говорит: — Совсем нет. Гипс — это знак, что ты был готов на риск. — Ты дурак, — вклинивается Сынхён. — Я принесу шлем и наколенники сегодня, — Чонгук кивает Тэхёну. — Спасибо, — Тэхён чешет затылок. — Но я не катаюсь сейчас, так что не к спеху. Пошли играть. — Сейчас? — Чонгук хлопает глазами. — Да, — Юнги смотрит на часы на руке. — Мы строим домик на дереве у меня. — Круто, — Чонгук подпрыгивает на месте. — Мам, — поворачивает голову. — Иди, — отец отвечает за обоих. — И чтобы вернулся без царапин. — Мы приглядим, — Сынхён кланяется родителям. — Чонгук, забирайся на спину, — и опускается на корточки. — Нет, не хочу, — с этими словами он спешит за побежавшим Тэхёном. — А ты не рисовал на гипсе? — Он и без того грязный, — отмахивается в ответ. Домик на дереве мальчики строят под строгим надзором Юнджи — старшей сестры Юнги. Той уже двадцать пять и, похоже, она что-то вроде строителя в их городе. Она показывает первые наброски домика на дереве, получив восхищённые возгласы сразу всех. У Тэхёна глаза сияют, только смотря на это. С лестницей, тарзанкой под домом и горкой, чтобы быстро спуститься. Корпус дома похож на корабль. Тэхёну очень нравится. — И оставим здесь доску, чтобы написать ваши имена, — Юнджи показывает на свободное пространство. — Я как раз иду к Ларри, чтобы получить гравировку для построенных домов. Могу сейчас получить доску. — О! — мальчики воодушевляются. — Напиши меня, как «Мин-барон-Юнги». — Ладно, засранец, — она пишет на листке то, что сказали. — Джедай Тэхён, — на этих словах он смущённо смеётся, потому что поначалу ему кажется, что звучит слишком пафосно. — Что ж, хорошо, — Юнджи принимает. — Можно просто Сынхён, — он в своём репертуаре. — Ладно, — девушка улыбается. — А ты? — смотрит на Чонгука. — Я? — мальчик хлопает глазами. — Мне можно? — Конечно, — Юнджи хмурится, взглянув на других. — Можно ведь? — и в её тоне чувствуется, как она готова всех за уши потащить, если услышит «нет». — Да-да, — кивает первым Юнги. — Тогда… — Чонгук задумывается, смотря то на Сынхёна, то на Тэхёна. — Фрик. Серьёзно… что ли? — Что? — Юнджи замирает, услышав это. Она хлопает глазами, пройдясь взглядом по всем. Тэхён удивлённо смотрит на Чонгука. Сынхён же вздыхает, выдавая первым тихое: — Это же обзывательство, Чонгук. Тэхён так говорит, обзывая тебя. — Ты его обзываешь? — Юнджи скрещивает руки на груди. — Так, — она убирает чертёж, скручивая в рулон, — пошли за мной. — Нет! — Тэхён начинает махать руками. — Я давно его так не называю. Скажи сестре, что я не виноват! — он переключается на Юнги, который лишь смеётся. — Мне нравится! — протестует вдруг Чонгук. В компашке повисает тишина. Юнджи хмурится, всё равно подзывая Тэхёна к себе. Чонгук качает ей головой, но та не слушает. Тэхён помнит тот день из-за этого. Его за уши чуть над землёй не подняли. Юнджи является первой любовью Тэхёна, так что он не сильно разозлился из-за того, что та чуть ли не до груди его голову подняла. И рад был мальчик только этому. Он не придал значения тому, почему Чонгуку понравилось быть фриком. Он же смотрел потом на доску, где Юнджи от себя приписала: «Милый фрик Чонгук, но Тэхён не лучше». Всё в детстве кажется таким простым. И Тэхён думает: «Не страшно». Главное, что Чонгук подарил ему скейтборд и всегда отдаёт свои сладости из столовой школы. — Можно флюгер соорудить на носу корабля, — Сынхён говорит это, поясняя детали. Юнги его внимательно слушает. Тэхён в это время ест мармелад, наблюдая за облаками. Чонгук смотрит на него, не отрывая взгляда. И так похуй в одиннадцать лет, что Юнги в конце дня вдруг говорит ему: — Похоже, Сынхён классный. Он так много знает о физике. И с ним интересно болтать. Люблю обсуждать рок с теми, кто это понимает. Он классный, да? Так похуй в одиннадцать. — Правда? — Тэхён пожимает плечами. — Ну, может быть. Так. Похуй.Но не плевать в шестнадцать лет. Уж точно.
Ведь пока они растут… всё меняется. Роль Тэхёна всё менее авторитетна. В школе на проделки теперь цокают языком. С хулиганами даже разговаривать некоторым страшно. Да, он всё ещё популярен. К нему всё ещё присоединяется команда по лакроссу во время обеда. Тэхёна всё ещё считают крутым. Однако, оказывается, девушкам больше по душе, когда парень их выслушивает, когда много знает и когда вежлив. Когда уважает их границы, может быть галантным и смешить остроумием, а не тупостью. Понтоваться чем-то более весомым, чем обещанием купить байк на первую в жизни зарплату. — Мадонна, — Тэхён пробует вкус имени девушки на языке. Они стоят у машины Конана, посвистывая выходящим из школы девушкам. — Съеби, — та самая Мадонна показывает язык и фак, прежде чем скрыться с подругами за поворотом к автобусной остановке. Друзья Тэхёна начинают посвистывать, будто смеются над очередным поражением. К слову, может, они и не друзья вовсе. Просто иногда выпивают временами по сидру. Свободное время Тэхён с ними не проводит. Они с ним тоже тусоваться не спешат. — Эй, Сынхён, — Тэхён видит брата, тут же подбегая к нему. — Я спешу, — он отвечает коротко. На нём клетчатая рубашка и узкие джинсы. Начал носить очки. Однако стрижка модная. — Есть номер Мадонны? — Есть. Зачем тебе её номер? — Для свидания, конечно, — Тэхён хлопает его по плечу. — Я не дам его тебе, — Сынхён закатывает глаза. Он подходит к машине Юнги, открывая дверь. — Не вредничай, брат. — Я не вредничаю. Я уважаю свою подругу. Ты ей точно не пара. И она сама решит, хочет она быть в списке твоих контактов или нет, — такой вот разумный ответ. — Привет, Тэ, — Юнги машет рукой. — Привет, — сухо отзывается Тэхён, вздыхая. — Ладно, иди, предатель, — пихает Сынхёна в машину. — И имей в виду, — указывает на него пальцем через открытое окно, — я просил по-хорошему. — Ещё одна угроза, и тётя получит твой табель по почте. — Сука, — Тэхён показывает ему средний палец. — Чао, — Юнги машет ему, отъезжая от школьной парковки. Тэхён вздыхает, поворачивая голову к отъезжающему Конану. Уехали без него. Блеск. Просто прекрасно. Брат в школьной жизни теперь… выиграл. По полной. В шестнадцать лет это будто самая большая трагедия в жизни Тэхёна. Сынхён понимающий, вежливый и милый. Он много знает. У него всегда остроумные шутки. Со многими девушками Сынхён обходителен, внимателен. Ему удаётся быть в теме. Сынхён никого не задевает, помогает всем по мере возможностей. Он завёл себе собаку в прошлом году. У неё нет двух задних лап, так что многие воспринимают это, как героизм. Ну, так и есть, наверное. Юнги за эти годы медленно-медленно начал дружить больше с Сынхёном. И Юнги теперь лучший друг его двоюродного брата. Сынхён заставил их поговорить об этом, так что ни Юнги, ни Тэхён друг к другу претензий не имеют, но… Тэхёну немножечко больно из-за этого. Его бросили. Растоптали. Да, он не знает, что такое котангенс и как строить ебучий барометр, но разве от этого он становится худшим другом? Юнги говорил ему, что нет, но Тэхён не верит ему. Он его предал. Они всегда были против заумного Сынхёна. Всегда! Чёрт бы его побрал! Это всё брат виноват! Все популярные девочки в школе… предпочитают его брата. Из-за девочек подключаются и парни. Самые крутые тусовки проходят с братом. Его приглашают. Всегда и везде. А Тэхён вдруг стал… да, фриком. Он стал фриком! Мимо него пробегает Чонгук, спеша к автобусу. На нём всё те же балахоны и вязаная шапка с завязками. И он тоже пошёл бы нахер! Потому что… он первым ушёл из их компашки, но он чаще всего общается с Сынхёном. Чонгук тоже предатель! И из-за того, что они соседи, Тэхён рядом с ним будто фрик в квадрате. Всё перевернулось. Эта стрелочка неудач повернулась к нему. И Тэхён не верит, что он уже не в лиге крутых мальчиков. Всё будто началось с того дня, когда кто-то цокнул языком на очередную его проделку и выдал: «Это низко. Это не круто». С тех пор все кивают на подобные слова. Отчего-то детям сейчас не так уж и весело красить стены матами, приклеивать к спинам учителей записки, поддразнивать девушек и обсуждать их формы. Не так уж и весело кататься на скейтборде. Не весело залезать в чужие бассейны купаться. Невесело. Подобное отношение влияет на всю социальную жизнь Тэхёна. Он теперь не тот бургер, который каждый берёт в маке. Похоже, он был тем самым бургером, который, спустя время, исключают из общего меню. И выясняется, что… Да. Похоже, чертовски много людей любили сраную булочку с клюквенным джемом.Пошли бы все нахер.
— Тупая вечеринка! Тупая, — с такими словами Тэхён заваливается во двор соседа. Годами ранее мама и миссис Чон обустроили совместный сад, так что теперь он может просто ввалиться в соседнюю территорию, ни о чём не заботясь. Чонгук как раз выходил к бассейну, чтобы забрать пляжный огромный мяч. Тэхён замирает, когда смотрит на Чонгука. На нём сетчатый верх с синей майкой поверх. Подобие штанов на нём сползает. Куча карманов. Выглядит всё таким же фриком. Но выглядит слишком хорошо, чтобы сидеть так дома. — Ты вырядился? — О, — друг мешкает, опустив голову. — Тебя тоже пригласили? — Тэхён спрашивает возмущённо. Какого чёрта? Даже по-настоящему фриковатого Чонгука пригласили! А его — нет. Он садится на шезлонг, покачав головой. Всё. На этом его школьной популярности полный конец. Это самая грандиозная вечеринка в году. Не попасть на неё — попасть в список неудачников. Похоже, пришло то время. Тэхён тоже фрик. По-настоящему. Чонгук неуверенно мнётся на месте. — Я думаю, что они это из-за мяча, — Чонгук успокаивает. Он садится рядом. — Хочешь, я не пойду? — Теперь я ещё более жалкий, — Тэхён вздыхает. Чонгук улыбается, смотря на него. — Ты не жалкий. Зачем тебе вечеринка победителей олимпиад? — Но она на слуху. — Потому что там куча энергетиков от спонсоров одного из победителей? Ну, не знаю. — А ты туда зачем хотел? — Я мяч отнести, — Чонгук пожимает плечами. Тэхён смотрит на него. Он щурится. На Чонгуке балахоны. Он снова волочит ноги, потому что шаровары или подобие штанов на нём сползает. Тэхён молчит на этот раз. Наверное, хватит уже вечно ворчать на соседа. Он же не виноват, что в детстве за ним глаз да глаз нужен был и его мама заставляла всех играть с ним. Зато вот сейчас Тэхён может быть у них и лежать на шезлонге… Чонгук, чтобы достать мяч, снимает штаны. Залезает в воду и достаёт. Тэхён всё это время смотрит на его ноги. Такие тонкие. Чонгук не ест сладкое. Да и ест мало. Такой худющий даже сейчас. Тэхён оторвать глаза не может. Странно. Прежний Чонгук постеснялся бы встать перед ним в трусах. — Я занесу мяч и вернусь, — Чонгук говорит быстро, начиная надевать штаны обратно. Внезапно… очень «странно-вызывающая-чувства» картина. Тэхён редко видит Чонгука. Они повзрослели, всё такое. В школе не общаются. Дома редко. Давно не ходят друг к другу в гости. У них и нет причин болтаться вместе. — Давай я занесу и вернусь, — говорит Тэхён. Чонгук поднимает брови. Он опускает голову, пожимая плечами. Думает: «Понятно. Сейчас пойдёт и присоединится к ним. Он нашёл себе отговорку». Всё равно кивает, чтобы передать мяч. — Пока, — говорит вслед. Всегда смотрит ему в спину. Чонгуку это не так важно. Очередная пафосная вечеринка, где все играют на поцелуи и будут выпивать, делая вид, что от сидра их штырит так, будто от водки. Тэхён же до сих пор держится за подобное. Может, это круто в их годы — быть частью такого общества. И хоть в телефоне куча сообщений от его брата с сообщениями в духе: «Ты придёшь, Гу?», «Тут твой любимый торт», «Гу, я могу заехать за тобой»… чёрт… Чонгук всё равно… всегда… Выбирает его. Выбирает этого глупца, который про дни его рождения не знает, который до сих пор вертит на языке «фрик», смотря на него, который приходит к нему только тогда, когда его на игнор ставит весь мир. Который ранил в тринадцать лет Чонгука тем, что поцеловался с девушкой и хвастался этим все школьные годы. Первым это сделал среди сверстников. Чонгук бы никогда не возобновил с ним общение. У него есть Сынхён. Заботливый, хороший и милый парень, который в прошлом году, целуя его пальцы, обещал, что горы свернёт, если только Чонгук разрешит им быть вместе. Он гей. Он это признаёт. Ему нравится Чонгук. Уверенности в нём и в будущем с ним намного больше, чем в любом рандомном диалоге с Тэхёном. Но Чонгук всё равно, зная о всех достоинствах Сынхёна, выбирает Тэхёна. Этого тупого парня, который, похоже, ещё и гомофоб. И гетеро до мозга костей. Ночь на дворе. Пятнадцать минут, как ушёл Тэхён. Пора бы вернуться в дом, чтобы покушать и лечь спать. Чонгук выдыхает. Внезапно кусты соседнего дома снова шевелятся. Чонгук смотрит на Тэхёна, который выходит оттуда, привычно снимает с себя ветровку и заваливается на шезлонг, передавая пакет с энергетиками. — Что ты делаешь? — Чонгук удивлён. — Что-что? Передал мяч, — Тэхён звучит обыденно, — и вернулся. Судя по его лицу, до махинаций уровня отговорки, чтобы попасть на вечеринку, он даже не задумывался. Сейчас Тэхён ложится на шезлонг, открывает один энергетик и выдыхает тихое: — Ну… рассказывай. Как там на фронте фриков? Какой же дурачок. Его дурачок. Чонгук улыбается, убирая разрывающийся от сообщений Сынхёна телефон. Тэхён смотрит на то, как вибрирующий мобильный бросают в сторону. Он при этом хмыкает, думая, что хоть кто-то в этом мире готов отложить всё на свете ради общения с ним. Хоть кто-то. — Кстати, — начинает Тэхён, — когда там у тебя день рождения? Чонгуку пятнадцать лет. И он всё ещё влюблён в соседского глупого мальчика.I'm Yours — Jason Mraz
Поначалу Тэхён не придал значения тому, что Чонгук в его жизни начал вновь присутствовать на постоянной основе. Он как-то обыденно отнёсся к тому, что в столовой сосед сел с ним за одним столом. Потом они начали встречаться и на перемене. А затем и вовсе идти в школу вместе, возвращаться вместе и в комнатах друг друга кантоваться тоже… вместе. Тэхён не думал об этом, пока однажды не нашёл себя в комнате Чонгука, развалившимся на его клубочках для вязания, смотря на то, как он, диктуя ему домашку в виде эссе, вяжет что-то похожее на шарф. Да и вообще… Тэхён столько о нём узнал за эти недели. Оказывается, Чонгук свою одежду вяжет сам. Все эти забавные шапочки, пончо, свитера… возможно, не с самого детства, но с какого-то момента своей жизни точно. А ещё Чонгук читает книги, коллекционирует диски с фильмами и у него есть проигрыватель для кассет, где он записывает подростковую рутину. Вайбовый. Тэхён бы так сказал. — Ещё раз, — просит он, записывая нужное слово. — «…сравнивая это событие с ситуацией в произведении…», — повторяет Чонгук, сам при этом задумываясь. — Читал «Тома Сойера»? — Я похож на читающего человека? — Нет. Ну… а вдруг… — хихикает на этих словах. — Ладно. Тогда… «Гарри Поттер»? — Фильм смотрел. — Тогда сойдёт. Пиши, — Чонгук наставляет, — «…в произведении Джоан Роулинг, где умная девочка Гермиона и не очень способный, но подающий надежды Рон, всё-таки стали парой». — Что? — Тэхён шокированно смотрит на него. — Невозможно. Гермиона — девчонка Гарри. — Нет, — Чонгук хмурится. — Гермиона и Рон — канон. — Капец… — Тебе не нравится их пара? — Он же неудачник. Она для него слишком крутая, — Тэхён говорит первое, что пришло в голову. — Возможно… Чонгук откладывает вязание, ложась на кровать спиной. И лежат они оба противоположно. Тэхён на животе, записывая эссе. Чонгук на спине, смотря на него. — Спасибо, — вдруг говорит Тэхён. И говорит он почему-то тихо. — За эссе. Я бы точно сам не написал. — Хорошо. — Обычно говорят «не за что». — Есть за что. Я генерирую эссе в голове не на расслабоне. — С годами ты стал более вредным, — Тэхён откладывает тетрадь в сторону, ложась так, чтобы смотреть на лежащего Чонгука. — Смелым, — поправляет его друг. Он смотрит в потолок другим взглядом. — Я просто научился перечить. Тэхён ему верит. Поэтому ничего не говорит. — Пошли в мак? — спрашивает он, выпрямляясь. — Я не хочу есть. — Посидишь и посмотришь, как я ем. Пошли. Чонгук вздыхает, но за ним всё-таки идёт. Они спускаются на первый этаж. Чонгук отчитывается работающему на кухонном столе отцу, куда уходит. Мистер Чон всучивает ему в руки купюры, пожелав удачи. Тэхён ждёт его на пороге, завистливо смотря на то, сколько карманных дают другу. Много. Достаточно много. Выйдя на улицу, они направляются в ближайший мак. Тэхён оставляет скейтборд в гараже отца. Телефон Чонгука вибрирует в кармане. Он достаёт его, смотря в экран. Тэхён заинтересованно молчит. Он смотрит на него, ожидая вердикта. — Сынхён, — говорит Чонгук, опуская мобильный обратно в карман. — Что хочет? — Домашку вместе сделать. — Пойдёшь к нему? — М… нет, — Чонгук качает головой. И, возможно, это слегка эгоистично… Может, даже ненормально… Тэхён не очень уверен в том, что его желание сейчас можно охарактеризовать как-то иначе, чем ревность. Он не хочет, чтобы Чонгук стал ещё одним Юнги. Он не хочет, чтобы Чонгук ушёл. Если Чонгук будет дружить после всего этого с Сынхёном — это будет самой большой трагедией. Тэхён тогда точно бы уверился, что Сынхён — его злой двойник, миссия которого переманить всех близких Тэхёну на свою сторону. В маке Тэхён берёт бургер и картошку фри с кисло-сладким соусом. Чонгук попивает чай с лимоном, теребя завязки шапки. — А зачем ты шапки носишь, кстати? — спрашивает Тэхён для поддержания разговора, поднимая брови. — У тебя там лысина? — Нет. Просто. Нравится, — Чонгук пожимает плечами. — Я в них странный? — Да не то чтобы, — Тэхён отправляет в рот картошку, забыв окунуть в соус. — Клёво. Просто необычно. — Клёво? — повторяет за ним Чонгук. Он поправляет шапку, взглянув на Тэхёна исподлобья. — Я в ней… — прокашливается, будто боится спросить, — милый? Внезапно. — Милый? — уточняет прилагательное Тэхён, внимательнее всматриваясь в лицо Чонгука. Странный вопрос. Разве такое спрашивают у друзей? Чем ему слово «клёво» не нравится? Причём, это было наречие. Тэхён имел в виду, что клёво носить шапки, просто потому что они нравятся. Чёрт возьми! Почему в голове столько умных слов? Общение с Чонгуком по ощущениям пагубно на него влияет. Он начинает слишком много думать об отдельных выражениях. — Ну, наверное, — отмахивается, пожимая плечами. Чонгук лишь кивает, уничтожая через соломинку остатки лимонного чая. Теперь, когда он спросил, Тэхён не может не заметить, что его волосы, выглядывающие из-под шапки, красиво вьются. У него такие большие глаза… в пол-лица. Шапки ему идут. Да и стиль у него… клёвый. Фриковатый, но клёвый. Слово, конечно, на языке звучит старомодно, но это именно то, как Тэхён бы описал Чонгука. — Милый… — повторяет он за ним, пробуя слово на языке. — Разве так не про девчонок говорят? — Мальчик тоже может быть милым, — Чонгук быстро отвечает. — И ты милый. — Я? — от неожиданности Тэхён давится кусочком фри, начиная кашлять. Присутствующие смотрят в сторону парней. — С чего ты решил, что я милый? Чонгук встаёт с места, чтобы выбросить стаканчик и пойти домой. — Эй, — Тэхён берёт бургер и фри, последовав за ним. — Эй, погоди! Эта дружба такая странная. С Юнги Тэхён не чувствовал себя так… окрыляюще. Юнги был чем-то на него похож. Им было интересно что-то вместе изучать и узнавать новое. Сейчас же Тэхён ловит себя на мысли о том, что изучает не своё окружение, а самого друга. Чонгук открывается ему с совершенно незнакомых сторон, из-за чего приходится каждый раз останавливаться и переспрашивать про кое-какие моменты. Тэхён хочет узнать. Иначе ночами, смотря в потолок, он вновь будет думать, почему Чонгук в этой чёртовой шапке, почему он одевается в балахоны, почему так мало ест и почему… почему… почему… он для него милый? Тэхёну бы только знать. Разве такая дружба не самая лёгкая? Нужно всего лишь отвечать на вопросы. И всё. Но Чонгук говорит: — Ты милый просто потому что, — и ещё топчет ногой по тротуару. Тэхён буквально выудил из него реакцию. Ему остаётся только хмыкнуть и сказать: — Это так по-детски. Странная дружба. Тэхён этой ночью лежит, смотря в потолок, думая о том, как, наверное, приятно зарываться в кудрявые волосы Чонгука, слегка оттягивать их, чтобы поднял голову и посмотрел на него. Картина, представшая перед глазами, кажется Тэхёну одновременно такой правильной и неправильной. Правильной, потому что под шапку ему мало кто заглядывал. Тэхён думает, что он мог бы быть тем самым единственным, кто заглянет туда. В его макушку. Тэхён хотел бы на данное время быть… центром вселенной Чонгука. А неправильной картина кажется, потому что… ну, это странно — смотреть на Чонгука в такой близости, держа его за волосы. Странно. Тэхён списывает это на то, что с Чонгуком у него активировался мозг и он начал много думать. А ночная дрочка связана с тем, что они сегодня повстречали Юнджи, никак не с Чонгуком, который исподлобья смотрел на него, спрашивая, милый ли он.Mona Lisa — Sabrina Carpenter
В понедельник у Чонгука появился клуб вязания. Он в этом мастер, но почему-то на занятия ходит. Тэхёну не нравится то, что он ходит в клуб, потому что в понедельник из-за этого ему нечем заняться. Надо сидеть в комнате и играть в приставку. С домашними болтать не хочется. С Сынхёном болтать — тем более. Разве что Тэхёну доверяют выгуливать собаку Сынхёна. Двулапая Кэри самая любимая Тэхёном частица этой семьи. Она спокойная и подвижная, несмотря на своё положение. В понедельник поэтому скучно. Иногда Тэхён, нарезая круги с Кэри по району, фоткает её и скидывает в чат Чонгуку, спрашивая: «Хочешь с нами погулять?» А потом сразу: «Блин, у тебя же клуб». Следом: «Ладно. Забей». От Чонгука в ответ всегда приходит: «Сейчас буду». Вечерами понедельника можно посидеть и с Кэри, и с Чонгуком. Жаль, что только вечерами. — Ты манипулируешь мной, — заявляет в один такой день Чонгук. — Манипулирую? Я не настолько умён. — Достаточно, чтобы манипулировать. Ты знаешь, что я не откажу Кэри в компании. — Кэри, значит, — Тэхён фыркает. — А я? — Ты собака? — Ой, иди нахуй, — закатывает глаза, пихая локтем в бок сидящего рядом на крыльце дома Сынхёна Чонгука. Тот на это смеётся, выдавая «ауч», из-за чего Тэхён тут же гладит ладонью место, куда ударил. Кэри же задорно лает. Сынхён приходит под вечер. Он всегда тоскливо смотрит на них, когда они передают собаку и уходят вместе. — Вы в мак? Может, с вами пойти? — спрашивает брат. — Юнги позови, — Тэхён говорит холодно, даже не смотря в его сторону. Он притягивает Чонгука к себе за плечо. С этим своим другом он ни с кем не поделится. Понедельник и без братьев, желающих ещё больше внимания, зажатый. Во вторник у них обычно поход в мак или домашка Тэхёна по испанскому. Чонгук выбрал французский, но всё равно ему помогает. С горем пополам они делают всё вместе. Раньше Тэхён не делал домашки. Это было занятием не для крутых парней. Однако он понял, что сейчас строить из себя какого-то уже поздно. Надо подстраиваться под мир. С Чонгуком он стал фриком полностью. И, смотря на смеющегося из-за очередной шутки друга, Тэхён не думает, что это низко. Быть фриком по-своему хорошо. В среду у Чонгука после обеда урок по праву. Тэхён тоже выбрал этот предмет. Не из-за Чонгука. Это было совершенно случайно. Мама однажды спросила: — Тебя исключили из класса по экономике. Куда теперь подаваться по средам? И Тэхён, посмотрев на рядом сидящего Чонгука, почему-то без задней мысли сказал: — Давай на право, мать. Случайно. Посмотрел на Чонгука — в голову пришло «право». Иронично, что Тэхён, который так не любил правила и законы, сейчас их изучает. По четвергам день пиццы в доме Кимов. Тэхён зовёт Чонгука к себе. Они едят и обсуждают что-то. Хотя… ест один лишь Тэхён. Он часто замечает это в последнее время. Чонгук очень мало ест. Он и в детстве был таким, но… Тэхён считает, что это ненормально. Невозможно в пятнадцать лет, смотря на вкусное мороженое, сказать осознанное «нет». Невозможно отказаться от пепперони. Невозможно ограничиваться одним чаем и фруктами. Из-за Чонгука Тэхён впервые полез в интернет с вопросом о том, что это такое. Может, Чонгук болеет? Стесняется сказать. Начитавшись ужаса в интернетах, Тэхён всё же осмеливается выдать: — У тебя РПП? — Что? — Чонгук выглядит шокированным. — Нет. — А чего ты так… Ладно. Дело твоё, — Тэхён пожимает плечами. Чонгук кивает, вернувшись к своему чаю. — Серьёзно? Ты думал, что я так скажу и оставлю тебя в покое? С каких пор в их дружбе это стало нормальным? — Тэхён, я веган. — А я джедай, — он закатывает глаза. Повисает неловкая тишина. Тэхён шокированно распахивает рот, смотря на вполне серьёзного Чонгука. — Шутишь, — произносит он шёпотом. — Нет. — А твои родители? — Ну… не веганы. — А ты почему? — Не хочу есть что-то животного происхождения. К слову, в детстве, когда впервые пришёл к вам в гости, я выблевал блины миссис Ким потом, так как стеснялся отказать в предложении вместе позавтракать. Не говори ей, — он так спокоен, что это почти преступление. Шок. Хоть Чонгук и говорит, что он привык к этому настолько, что не выпячивает в своей повседневности, для Тэхёна это словно открыло глаза на всё. Раньше в образ Чонгука не вписывались эти вязаные вещи, хипстерская одежда, привычка одеваться во что-то большое. С тем, что он веган, это будто складывается в картину, что его друг… он очень добрый. Он слишком добрый для этого мира. То, что один человек сознательно отказывается от еды животного происхождения, вряд ли поможет планете с проблемой потребления, но… он не на волне с активистами. Чонгук просто не хочет, потому что для него это правильно. Вырастая, он развязывает свои вязаные вещи и вяжет что-то новое, добавляя дополнительные мотки. Несмотря на то, что у него супер богатая семья, Чонгук предпочитает такой образ жизни. Тэхён не знает, что он чувствует в тот миг. Он просто смотрит на него, кивая по несколько раз на дополнительные слова. — Я не заставляю тебя думать так же. Не подумай ничего. — Сынхён просто догадался. Ты тоже почти догадался. Но я рад, что ты озаботился этим. И… мне приятно, что ты решил, будто у меня РПП и даже… хотел помочь. — В любом случае я сейчас нормально ем… просто… не всегда есть силы просматривать меню веганов и готовить себе что-то соответствующее. — Тэхён, скажи что-нибудь. Мне страшно, что ты молчишь. — Я на минутку, — Тэхён выходит из своей комнаты. Он выбрасывает по пути коробку из-под пиццы. Долго сверлит взглядом мусорку, будто думает, что теперь с этим делать. И знаете… Жизнь Тэхёна не вертится вокруг кого-то. Он привык к тому, что в его буднях нет места чьим-то границам. Они с Чонгуком друзья. Просто так. Чонгук подтвердил, что Тэхёну не нужно с фактом о том, что он веган, что-то делать. Быть бдительнее или есть меньше при нём. Это не должно каким-то образом рушить понятия в голове. Но Тэхён, стоя у той мусорки, куда они ежедневно выбрасывают столько отходов в сраный четверг… Тэхён думает, что для такого доброго Чонгука… он мог бы быть другом получше. Мама выходит из кухни, чтобы принести им ещё пиццы. Тэхён смотрит на неё. Она останавливается у лестницы, взглядом спрашивая, что произошло. — Чонгук веган, — говорит он ей мрачным тоном. — Что? — мама тоже выглядит шокированной. — Его мать мне не говорила. — Они никому об этом не говорят. Тэхён хватается за голову. Потом смотрит на тарелку с пиццей, выхватывая из рук матери и выбрасывая куски в мусорку. И поднимается к себе. Мать удивлённо провожает его взглядом. На середине лестницы Тэхён останавливается. Спускается на пару ступенек ниже. Смотрит на маму. И, пожалуй, впервые спокойно спрашивает у неё: — Ты знаешь веганские рецепты? — Могу найти хорошие, — мама хлопает глазами. — Ладно, — выдыхает облегчённо. — Ладно: приготовишь в следующий четверг веганскую еду? — уточняет женщина, поднимая брови. Мимо гостиной как раз проходит отец, остановившись рядом с женой. — Ладно: научишь меня потом готовить веганскую еду, — отвечает Тэхён. Чонгук, прислушивающийся к их разговору, тут же отходит от двери, убегая к кровати, чуть ли не навернувшись в середине комнаты. Он успевает развалиться на полу так, будто чиллил, когда Тэхён заходит. Тот садится рядом и ничего не говорит. И приятно не кичиться своим желанием сделать что-то хорошее. Тэхён понимает, что Чонгук явно будет недоволен, если он станет так сильно акцентировать на этом внимание. Он молчит, когда в четверг приносит ему фрукты, овощи или сладости вроде попкорна. Семья Ким не отказывается от дня пиццы. Но теперь в четверг у них так же присутствует веганская еда, которой Чонгук может наслаждаться. В пятницу наступает день прогулок. С недавних пор Тэхён учит Чонгука кататься на скейтборде. Они проводят вечера, нарезая круги по району, переговариваясь о рандомных вещах, и иногда берут с собой Кэри. К примеру, в эту пятницу они говорили об инопланетянах. Вроде бы. — На Меркурии жизнь возможна? — Она самая близкая к солнцу. Наверное, нет, — Чонгук отталкивается от земли, покатившись по тротуару к делающему трюки Тэхёну. — На Марсе жизнь возможна. — Не. Быть марсианином звучит не круто. — А быть меркурианцем круто? — Даже звучит футуристично, — Тэхён улыбается, взглянув на Чонгука. — Я бы хотел ещё на Уране пожить. — Пожить, — повторяет за ним Чонгук. — Говоришь так, будто туда на курорт можно съездить. — Будь у нас только корабль как в «Звёздных войнах»… — Ты бы полетел жить на другую планету? — Да. — И что с цивилизацией? — Чонгук хмурится. — Ты будешь моим соседом. — Ясно, — смеётся. — А ещё у нас будут жёны. И мы восстановим цивилизацию. Будем называться уранцы. — Жёны… — Чонгук останавливается. Тоскливый взгляд заставляет Тэхёна остановиться. — И какую жену бы ты хотел? — он спрашивает, но в горле почему-то стоит ком. Тэхён слышит по одному только звучанию вопроса. — Ну… — он смотрит в небо, недолго думая перед ответом. — Добрая. Самая добрая в мире, верно? В субботу совместный поход в кино, чтобы поесть попкорн. Чонгук это лакомство любит. Они с Тэхёном ходят на любой сеанс. Что угодно. Карманные расходы Чонгука позволяют так баловаться. Сидеть на задних рядах, смотря очередной сопливый фильм о любви. Тэхён всё ещё держится за мизерные проявления своего крутого образа, поэтому показательно кривится, когда говорят слащавые слова. Но он хорошо запоминает то, что у Чонгука при этом глаза блестят. После кино, идя домой, Тэхёну вдруг приспичило зайти к Юнги. Не к самому хозяину дома, а к домику на дереве. — Юнджи разозлится, — шепчет Чонгук, но переступает вместе с Тэхёном забор, направляясь к домику. — Это был наш общий дом. Мы имеем право на этот квадратный метр, — заявляет он, направившись к ставшему таким маленьким месту. Они оба останавливаются у той доски, где написано: «Мин-барон-Юнги Джедай Тэхён СынхёнYellow — Coldplay
Не подумайте неправильно. Тэхён не считает Чонгука не привлекательным. Чонгук вполне себе милый. Милый! Чёрт! Всё. Тэхён называет его в мыслях милым! Просто в контексте их дружбы странно, что хоть кто-то вообще на одного дрочит. Это очень странно. И Тэхёну немного стыдно потом смотреть Чонгуку в глаза, зная, что, похоже, он вчера кончил только потому, что смотрел на фото своего лучшего друга. И пугает Тэхёна интенсивность происходящего. Оргазм, который его накрывает в такие моменты. Конечно, он и до этого кончал, но никогда это не ощущалось так, будто душа пытается вылезти прямо из члена, расхерачив все преграды на пути. Про себя Тэхён списывает это на то, что раньше он представлял что-то… эфемерное. Юнджи была и является ему недоступной. Мадонна тоже недоступная. Многие девочки недоступны. А Чонгук просто рядом. Тэхён к нему привык. Настолько, что дрочит на него?.. Нет, тут явно что-то не так. — Ты девственник? — Тэхён спрашивает прямо в лоб. — М? — Чонгук отвлекается от авокадо, удивлённо взглянув на него. — Эм… ну… Почему ты спрашиваешь? — Так да или нет? — Зачем тебе это? — Слушай, — Тэхён указывает на него пальцем, — я первым спросил, ясно? — Ладно, — Чонгук хлопает глазами. — Наверное… наверное, нет. — Что? — в груди Тэхёна что-то вскипает. Он яростно встаёт с места, схватившись за голову. Как это у Чонгука кто-то был? Кто? Как? Когда? — Ты серьёзно? Тебе пятнадцать! — Я удивлён, что ты собираешься читать мне об этом нотации, — Чонгук смеётся. — Это не смешно. И что это ещё за «наверное»? — Ну, я просто… — Чонгук выбирает слово, исподлобья взглянув на Тэхёна, — просто провёл с кем-то мастурбацию. — Просто! — Тэхён сарказничает. — С кем? — Теперь ты мне должен ответить, — Чонгук тоже идёт в нападение. — Почему ты спрашиваешь? — Я хотел узнать, — такой вот краткий честный ответ. — Так с кем? Кто она? Тэхён ждал чего угодно. Но точно не этого. — Это не она, — тихо отвечает Чонгук, опуская глаза. Тяжело объяснить, что Тэхён на то время почувствовал. Он, наверное, был одновременно зол, рад и обескуражен. Зол, потому что Чонгук ему об этом не сказал. С самого начала. Конечно, вряд ли он в пять лет мог начать знакомство с «Привет, я Чонгук. Я гей», но какой-то намёк он мог дать потом. Незнание такой вещи заставляет Тэхёна злиться, ведь ощущение, будто он был обманут. Рад он, наверное, тому, что Чонгук осмелился ему признаться. Может, они дошли до той стадии доверия, когда можно сказать друг другу о своих ориентациях. И, возможно, сейчас самое время невзначай выронить что-то вроде: «Я дрочу на твои фотографии». Это было бы уместно в контексте такого доверия? Тэхён не знает. Он обескуражен. Больше всего он удивлён. И просто убежать кажется ему самым лучшим выходом. Убежать от этого противного жара внутри, который усиливается, стоит Чонгуку ненароком улыбнуться шире обычного. Убежать от чувства радости, одолевающего каждый раз, когда Чонгук ненароком его касается. Убежать от тепла, что таится в сердце, когда он опускает голову на его плечо на скучном фильме и засыпает. Убежать от той комфортной зоны, что они выстроили вместе, из-за чего такие вещи, хоть и с ворчанием Тэхёна, но были приняты. И весь контекст дружбы стёрся. В одно мгновение. Тэхён обескуражен, потому что он не понимает… он зол на это или рад. Вечером Чонгук пишет в личных сообщениях: «Прости, что так внезапно. Надеюсь, мы останемся друзьями». И Тэхён бы ответил, что… да. Возможно, им стоит вместе в этом повариться. Понять друг друга. Расставить все полки в плане сексуальной ориентации. Вместе. Так ведь тоже можно? «Я встречался некоторое время с Сынхёном». «Расстался с ним». «Не хотел, чтобы ты так узнал, но…» «Я не думал, что для тебя это так важно». С этими сообщениями Тэхён сразу понимает, что в нём так сильно кипит. Имя брата в чате высвечивается красным для него. Знакомое слово для их переписок. Тэхён глубоко вдыхает. Даже слышит собственный вдох. Требуется секунда на то, чтобы погрузить самого себя в полную тишину ночного города. Тэхён бежит вперёд, бросая вверх телефон. Прямо в реку. В голове бьётся только одно: он всё-таки сделал это. Сынхён украл у него всё. Всё. И да…Похоже, что Чонгук для Тэхёна был всем.
После прогулки по набережной Тэхён заболел. В школу не ходил. С работы уволился. Даже страдает он как-то странно, потому что просто лежать и думать о Чонгуке как-то… непривычно. Он поэтому играет, спит, ест, играет, спит, ест. И так по новой. Мама первой замечает его понурое настроение. Она каждый день спрашивает теперь: — Всё хорошо? — Да, — отмахивается Тэхён. А что ещё ей говорить? Мама, похоже, я гей. Мама, похоже, я влюблён в своего лучшего друга. Мама, похоже, Сынхён его трахнул, и я чертовски из-за этого зол. Нельзя такое говорить маме. Даже Тэхён, который при ней матами бросается и особо не церемонится, это понимает. Его гомофобный отец вряд ли поможет ситуации. У него даже рандомных друзей для этого нет. Хотя… один был. Тэхён выходит к концу его болезни на улицу. Он смотрит в сторону дома Чонгука. Там никого. На окнах шторы. Тэхён тут же отворачивается, побежав в сторону дома Юнги. Зайти к нему он не решается. Просто забирается в их детский домик на дереве, развалившись своим долговязым ростом на весь пол, ещё и свесив ноги с окна. Он смотрит через открытую форточку на потолке в звёздное небо, размышляя теперь о том, что же делать. Хочется только Сынхёна уебать. — Малой? Это ты? — голос девушки заставляет вздрогнуть. Тэхён тут же убирает ноги. — Я тебя видела, — она приближается, постучав по дереву. — Юнги? — Это я, — Тэхён закрывает глаза, выглянув головой из окна. — Привет, Юнджи. — Привет, джедай, — девушка улыбается. — Что ты там делаешь один? — Я же могу тут полежать? — Можешь, — она пожимает плечами. — Что за грустный тон? Что случилось? Тэхён думает: «Взрослые…». Вряд ли они поймут. Но сидит потом на горке, рассказывая Юнджи о том, что произошло. Она с неожиданных поворотов в рассказе чуть ли не кричит. Выслушав его, девушка выдерживает тишину, переваривая такое количество информации. — Ты не встречался с Чонгуком, когда он был с Сынхёном. — Ну… да, — Тэхён пожимает плечами. — И почему ты злишься тогда? — Он… — задумывается, не зная, как выразить чувство внутри. И, пожалуй, взросление начинается с того момента, когда он надломленным голосом отвечает тихим: — Он опять оказался лучше меня. Типа… а я был чем хуже? Почему Чонгук со мной не попытался? Признать ошибку. Понять, что в чём-то был неправ. Был хуже. Впервые за эти годы Тэхён признаёт: не Сынхён всех украл. Это он всех оттолкнул. — Прости, но из вашей компашки у тебя самые гомофобные вайбы, — Юнджи пожимает плечами. — Но я уверена, что у нашего фрика были причины утаить от тебя это не потому, что ты похож на ненавистника геев. — Да что ты понимаешь? — Тэхён закрывает лицо ладонями. — Правда, — Юнджи улыбается, погладив парня по спине. — Он однажды сказал это. Помнишь? — Что? Много ли Чонгук говорил до этого события? Достаточно. С Тэхёна хватит. — Ему понравилось то прозвище, — Юнджи говорит тихо и медленно. — Фрик. Ком в горле Тэхёна становится твёрже. Не сглотнуть. Он резко поднимает голову, взглянув на девушку. Юнджи кивает ему, хлопая по спине. — Я бы в глаз дала любому, кто называет меня фриком, так что… мне кажется, у Чонгука весомые причины любить это прозвище. Что-то вроде… симпатии? — Нет, — Тэхён качает головой. — Не давай мне надежд. Он не хочет снова что-то сделать не так. — Тебе всего шестнадцать. Ошибаться… в чём бы там ни было, — девушка говорит спокойно, — нормально. Нормально, если он скажет, что это не так. Если ты ошибся, то можешь просто обсудить с ним всё. И раз вы оба не традиционной ориентации, то обсудите, что делать с вашей дружбой, раз ты свободен, он свободен и кое-кто из вас влюблён. Это нормально. Слова Юнджи эхом в голове. Тэхён возвращается домой самой длинной дорогой прямо перед рассветом с засохшими глазами и маленьким огоньком, который горит внутри, стоит ему взглянуть в сторону дома Чонов. Что ж… не сейчас, но… может, они поговорят. Только дайте Тэхёну купить новый телефон и написать длинное сообщение с матами Сынхёну.Fool — Cavetown
— Тэ, — мама стучит в дверь ванной комнаты, — к тебе Чонгук. Блять. Когда он в воде и голый. — Скажи подождать в комнате, — спешит он сказать, начиная подниматься. Все эти годы препирательства матери были для фразы: — Я тебе не горничная. Когда объект воздыханий Тэхёна находится у них дома. Блеск. Стоило лучше относиться к маме. Он садится обратно в воду, смотря на своё отражение. Судя по звукам шагов, Чонгук останавливается у комнаты, немного мешкая. Тэхён хочет подать голос и сказать, что он здесь, но что-то, что заставляет сейчас даже руки дрожать, останавливает его. Он просто открывает и закрывает рот. Чонгук стучит в дверь комнаты. Тэхён уже снова начинает вставать, как Чонгук начинает говорить, считая, что хозяин комнаты находится там же: — Я… я знаю, ты обижен. Я подумал и… не понимаю, почему ты обижен на меня. Это я должен быть зол, что ты так отреагировал на мою ориентацию. И ты мог бы мне хоть написать что-то. Типа… я тебя понял. И я бы успокоился немного. Но мне страшно, что ты так лично это воспринял и… я надеюсь хотя бы, что тебе не мерзко из-за того, что ты дружил со мной, — его голос дрожит. О, нет! Нет! Он не должен заплакать. — И к тому же… будто ты влюблён десятый год в кого-то! Это я тут страдаю из-за тебя! Знаешь что… пошёл ты нахуй! — он говорит мат. И с такими словами вваливается в ванную, закрыв за собой дверь, прижавшись к поверхности спиной. Тэхён всё ещё неподвижно сидит в воде. Чонгук, прижав ладонь ко рту, сползает вниз, сглатывая. Он поднимает голову, осматриваясь. Взгляд падает на Тэхёна. Тэхён смотрит на него. Ванная комната сама будто тоже смотрит на них. И повисает тишина. В Тэхёне сразу и удивление, и радость, и умиление, и вопросы назревают. Удивление, потому что Чонгук оказался настолько смелым, что пришёл сам и решил заявить, глядя ему в лицо, что не собирается мириться с таким положением. И он верно сказал, что сам в этой ситуации не виноват. Он ничего не сделал. Радость Тэхёна накрывает, потому что… судя по тому, что сказал Чонгук… всё встало на свои места. Боже. Кто бы мог подумать? Юнджи оказалась слишком проницательной. Умиление, потому что Чонгук признался ему и решил спрятаться, но встретил тут его и, похоже, не спешит убегать. Вопросов, конечно, куча. Тэхёну стоит начать хотя бы с одного. — Ты только что сказал, что… — он указывает на дверь, намекая на то, что Чонгук находился там. Снова тишина. Они выдерживают молчание. — Я уйду, — говорит Чонгук, отвернувшись. — Нет-нет, подожди! Тэхён начинает вставать, но потом вспоминает, что он вообще-то голый. Затем думает: «Да похуй!». Чонгук собирается уйти, признавшись перед пустотой в том, что он влюблён в Тэхёна десять лет! О каком стеснении может идти речь? Он поэтому выходит голым из ванны, успев закрыть дверь мокрой ладонью, прежде чем Чонгук выйдет отсюда. — Давай всё обсудим, — говорит он, наклонившись к Чонгуку и взяв полотенце с поверхности стиральной машины, чтобы прикрыть хотя бы пах. — Я не виню тебя ни в чём. Я обижен, но на себя, понимаешь?.. Нет… так нельзя. Пожалуйста, — он впервые произносит это слово с такой искренностью, — ты выслушаешь меня? Чонгук внимательно смотрит на него. В его глазах столько всего. Он сглатывает. Жар, прилипший к щекам, выдаёт его с потрохами. Он отворачивается в сторону, промычав: — Хорошо. Тэхён просто обматывает полотенце вокруг таза. Ему не до одежды и сухости. Из-за того, что он не просушил волосы и тело, начинает дрожать из-за холода, но всё равно стоит на месте. Чонгук сидит на поверхности стиральной машины, бросая взгляды то на него, то на дверь, то на зеркало. И тут, конечно, назревает вопрос… а что говорить? В чём признаться? Тэхён очень плох в разговорах. — Может, мне спросить сначала? — Чонгук уточняет. — Да! — Тэхён выдыхает облегчённо. — Давай. Спрашивай. — Ты знал, что Сынхён влюблён в меня? — Чёрт! — Тэхён бьёт ладонью по кафельной стене, тут же зашипев от боли. — Нет. Я не знал. Я понятия не имел. — И что ты думал тогда о нас? — Что вы очень близки. Что вы друзьяшки типа… — Как наивно, — Чонгук выдыхает, но слегка улыбается. — Дурачок. — Ладно, я еблан, — Тэхён немного светлеет, увидев, что тот улыбается. — Так… — и сейчас до него доходит. — Погоди… а в кого ты влюблён тогда? — Я же уже сказал, — красный Чонгук прячется в своей шапке, опустив её на всё лицо. — Десять лет, — напоминает Тэхён. Чонгук кивает. — Ты влюблён в меня, — утверждает. Опять кивок. — Только не говори мне, что Сынхён был твоим парнем в пять лет и тогда он тебе дрочил, иначе я его убью. — Почему ты?.. Ах! — Чонгук сжимает пальцы в кулаки. — Прекрати. Я любил тебя. Я всё это время, смотря на тебя, был безумно влюблён. Мне хотелось кататься у тебя на спине. Я хотел чувствовать запах твоего шампуня. Я хотел проводить с тобой больше времени. Я хотел с тобой играть. Мне так сильно хотелось быть с тобой, что я решил: чёрт, только один блин с сиропом. Несколько кусочков и мои принципы не пошатнутся. Я очень хотел гулять с тобой. Я хотел есть с тобой вкусняшки. Я думал, что это восхищение, что ты мне нравился, как человек. Но с годами я начал понимать, что ты мне нравишься, что я люблю твой голос, твои волосы, твои глаза. Я уходил из мира, когда слышал твой смех. Как же сильно я хотел быть причиной твоих улыбок. Я так сильно этого хотел, но меня рядом с тобой держал лишь Сынхён. И я не знал… что мне делать. Ты меня отталкивал. Ты постоянно уходил куда-то. И я оставался с ним. И в какой-то момент… я подумал… ты тогда поцеловался с девушкой и был так горд. И мне было так больно, — Чонгук начинает плакать. — Мне было так чертовски больно, что я решил. Всё. Я больше не буду общаться с тобой. Я заимею себе парня. У меня всё будет хорошо. Я мог бы отвлечься. Я так думал. И прошлым летом мы с Сынхёном просто… просто целовались. Я… мне было интересно узнать, как я чувствую с другим человеком. И ощущение того, что я чего-то достиг, помогло мне избавиться от чувства потери тебя в своей жизни. Сынхён был мил со мной. Я чувствовал, что я любим. И мне это нравилось. Но… — он шмыгает носом. — Ты вернулся. Ко мне. Ты вернулся только ко мне. Ты начал общаться только со мной. И я почувствовал… я снова почувствовал это. Я не мог забыть. Я всё время повторял себе: сука, тебе пятнадцать лет, хватит драматизировать. Но ты появился в моей жизни снова, и я, как самый глупый фрик на свете… — он закрывает лицо ладонями, — начал на что-то надеяться. А вдруг… вдруг ты полюбишь. Вдруг ты обнимешь меня и поймёшь, что я — то, что тебе нужно. Вдруг ты просто посмотришь на меня и подумаешь, что я мог бы быть рядом с тобой. Я подумал об этом и… и я снова здесь. Даже сейчас. Зная, что ты сбежал, зная, что ты не отвечал на звонки и сообщения, зная, какой ты мудак, я всё равно здесь. Тэхён вспоминает все события их дружбы с самого детства. С того момента, как он появился в этом доме и разбудил его с мамой. Как потом завтракал с ним. Как Тэхён нёс его на спине и бурчал, что крутым мальчикам не нужны протеже в лице него. Как называл фриком. Как отжимал у него все батончики в столовой. Как Чонгук подарил ему скейтборд. Как обеспокоенно смотрел на почти сломанную руку. Как разрисовывал гипс. Как они вместе дом строили. Как он с сияющими глазами сказал, что ему нравится быть фриком. Ведь Тэхён его так называл. Чонгук вытирает рукавом свитера лицо. Тэхён подходит к нему, обнимая. Он прижимает его к себе, плотно закрывая глаза. — Спасибо, что дал мне шанс, — это единственное, что он может сказать Чонгуку. — Потому что ты добился своего. — Неправда, — Чонгук качает головой. — Правда, — Тэхён вытирает его слёзы, взяв лицо в ладони. Он зубами стягивает шапку, бросая в сторону. — Я узнал тебя получше. Я взглянул на тебя иначе. Я не мог уснуть каждый день, когда мы встречались, потому что все мысли были заняты тобой. И я просто не понимал, что со мной происходит. — Неправда. — Самый добрый мальчик на свете, — Тэхён вытирает его слёзы, — который ни одному животному не пожелает зла. — Не говори так, — Чонгук смеётся, вновь качая головой. — Самый романтичный, которому так нравятся милые сцены в фильмах. — Многим нравится, — протестует. — «Гордость и предубеждение», «Как отделаться от парня за десять дней», «Лучшее во мне», «Сумерки», «Назови меня своим именем»… я все помню, — Тэхён выдыхает. — Не хотел, но… я приходил домой и пересматривал это. — Зачем? — Чтобы понять. — Ты не врёшь? — Чонгук спрашивает так осторожно и тихо. Немудрено. Он своё израненное и заплатанное со всех сторон сердце протягивает тому, из-за кого так сильно настрадался. — Не вру, — Тэхён прижимается лбом к его. — Я влюблён в тебя. Тишина. В ванной слышно только то, как они размеренно дышат после стольких слов. Самое время для поцелуя. Тэхён смотрит на Чонгука. Чонгук смотрит на него. Ванная комната вновь наблюдает за ними. И пространство будто начинает сужаться, когда Чонгук подаётся вперёд, робко целуя губы, будто спрашивает разрешения. Всего лишь касание. Шёпотом потом спрашивает: — Ты хочешь? — Целоваться? — Да. — Хочу. — И… и что теперь? — Чонгук улыбается. — Многих ли ты перецеловал, раз сейчас не так напорист? — Парней в этом списке не было, — Тэхён выдыхает, вновь касаясь губ своими. На этот раз Чонгук открывает рот, обнимая за шею. Тэхён тут же обнимает в ответ, держась за талию, другой рукой зарываясь в его кудри. Чёрт. Прямо как в тех воспоминаниях, из-за которых он ночами глаз не смыкал. Чонгук целуется как-то… слишком хорошо. Тэхён прижимает его к себе ещё крепче. В такой близости чувствуется вкусный аромат. Тэхён бы сжирал его прямо так. Начиная со рта. Он улыбается, но, на секунду оторвавшись от Чонгука, всё же говорит: — Блять… — вновь целуя и отрываясь, — уебать бы Сынхёна. Чонгук смеётся в поцелуй. Не думал Тэхён, конечно, что на него так сильно повлияет милое хихиканье Чонгука, но спавшее с таза полотенце ещё минуту во время поцелуя висит на одном только достоинстве. И это было не о чести.Old Friends — Coldplay
Первое сентября. Многие должны помнить эту дату по самым различным причинам. Мама, например, сегодня выносит устройство для барбекю в совместный с миссис Чон сад. Отец вспоминает о том, что надо заплатить газетчику, дожидаясь его у почтового ящика. Сынхён приезжает, чтобы сообщить о том, что он улетает в Осаку, чтобы Кэри повстречала свою мать. Засранец. — Когда прилетишь обратно — я тебе фингал поставлю, — заявляет Тэхён, показывая на него двумя пальцами. — За что? — брат искренне недоумевает. — А будто ты не знаешь, — издевается, что ли? Отец с дядей удивлённо смотрят им вслед. Тэхён идёт с коробкой к Чонгуку. Сынхён тоже за ним увязывается. У него тоже своя коробка. Тэхён ревностно смотрит на него, нажимая на звонок. — Мой лучше, — шепчет Тэхён, пихнув брата коленом в бедро. — Ты дружишь с ним от силы год, — хмурится Сынхён, тоже говоря шёпотом. — У меня хотя бы был большой бюджет. — Ты тётю обокрал? — хмыкает на этих словах. — Нет, — Тэхён слишком радостный для того, кто сообщает: — Я ещё шесть месяцев буду ходить без телефона. Сынхён удивлённо смотрит на него. Он не протягивает первым подарок, когда дверь открывает Чонгук. Тэхён, всучив ему в руки коробку, тут же опускается немного ниже, чтобы взять за ноги и поднять на руки. — Поставь меня на место! — Чонгук дрыгает ногами, крепко сжимая и коробку, и торс Тэхёна. — Нет! Сегодня все должны узнать! — Тэхён с этими словами бежит от дома Чонгука к улице. И все домочадцы находятся во дворе, когда Тэхён, кружа на руках еле разлепившего с раннего утра глаза Чонгука в одних трусах и майке, словно поймал самого ангела, кричит на всю улицу очень-очень громко: — Я люблю Чонгука! — Замолчи! — вторит ему сам Чонгук, пытаясь закрыть рот. Мать и миссис Чон шокированно смотрят в их сторону. Отец от неожиданности роняет крупную купюру. Почтальону не до каминг-аута. Он бежит за деньгами. Сынхён смотрит на них, только хмыкнув под конец, покачав головой. И его любовь здорова, потому что теперь он искренне рад, что Чонгук может любить спокойно, не боясь быть отвергнутым или сказать что-то не то. Быть счастливым в отношениях. — Это фотоаппарат?! — Чонгук открывает коробку, находясь в объятиях. — Ты сумасшедший! Он же стоит целое состояние. — Всё для тебя, — Тэхён улыбается, смотря в его большие глаза. — Да и мне твой скейт никогда не переплюнуть. Так что жди ещё подарков в ближайшем будущем. — Я не хочу, чтобы ты на меня так тратился, — Чонгук бурчит, но открывает фотоаппарат. — Это… и всё, ладно? — Ладно-ладно, — и он всё ещё держит его на руках. — Что ты должен сказать своему парню? Живо. Жду соответствующей благодарности, — таких наглых, как Тэхён, ещё поискать. — Я люблю тебя, — шепчет Чонгук. — Громче, — заявляет Тэхён, прикусывая нижнюю губу. — Я люблю Тэхёна! — Ещё! — Я! Люблю! Тэхёна! Чонгуку исполнилось шестнадцать лет. Вышедшая поливать цветы соседка спереди, смотря на этих мальчиков вот уже десятый год, выдаёт, покрутив пальцем у виска: — Фрики.