Попытка побега

      — Итак, господин… Чайлд, — Ризли сверился с документами. — Вас третий раз задерживают за попытку побега. Не надоело?       — Я третий раз с риском для жизни показываю слабые места этой крепости и до сих пор не заслужил никакой награды! Разумеется, надоело, — огрызнулся Чайлд и выразительно звякнул наручниками.       Ризли невнятно хмыкнул и откинулся на спинку кресла, глядя на ненормального заключенного с легким интересом. Молод, хорош собой, умен, опытен и нагл в той мере, чтобы нравиться никчемным подражателям, детям и милым пожилым леди.       Раздражающе нагл.       — Предлагаю больше не сбегать.       — Нет уж, — Чайлд в раздражении закатил глаза. — Просто в следующий раз я действительно сбегу, и сидите тут сами как хотите.       — Спасибо за предупреждение, — усмехнулся Ризли. — Можете быть свободны, господин Чайлд. В пределах крепости, разумеется. Стоило бы посадить вас в карцер…       — А вот и посадите, — буркнул заключенный и легко облизнул верхнюю губу.       — …но у нас нет карцеров, — закончил Ризли и с легким налетом ехидства развел руками. — Могу приказать переоборудовать свободную комнату специально для вас.       — Какая честь, — кисло отозвался Чайлд и снова звякнул наручниками. — А это разрешено вашими правилами?       — Не имею ни малейшего представления, — рассеянно признался Ризли и поднялся. Взгляд Чайлда мгновенно метнулся вверх, вниз и снова вверх; кадык на узкой бледной шее дернулся. — Я могу проконсультироваться с господином судьей, так как сам свод законов не читал дальше обложки… но если мне вдруг вздумается ввести карцеры, уверен, он найдет лазейку.       — Не сомневаюсь, — голос у Чайлда стал суше и ниже. — Не слишком ли много власти для человека и дракона?       — Какой власти? — искренне удивился Ризли и обошел стол. Его рост и внешность мрачного бунтаря вместе с солидными мускулами обычно производила на заключенных угнетающее впечатление, но Чайлд только запрокинул голову и с вызовом заглянул ему в лицо. Зрачки показались Ризли слишком широкими, и он даже наклонился ниже, надеясь уловить предательский запах сладковатого дыма…       Дымом не пахло, а вот зрачки у Чайлда разъехались двумя черными кляксами.       — Я подам на вас жалобу за домогательство, — хрипло заметил он и переступил с ноги на ногу.       Нахмурившись, Ризли отступил на шаг и с особым вниманием присмотрелся к заключенному. Тонкая бледная кожа, присущая всем рыжеволосым, легко краснела и сейчас взялась темно-розовым румянцем, грудь ходуном ходила от частого дыхания — наверняка сердце бьется куда чаще положенного.       Произведя в голове некоторые вычисления и согласования, Ризли недоверчиво прищурился. В крепость попадали самые разные люди, среди них попадались и совсем странные: одни отчаянно искали внимания самого герцога, других возбуждали игры с ограничением подвижности тела, а некоторым просто требовалась помощь хорошего доктора.       — Вы в порядке? Я могу вызвать…       — Спасибо, не стоит, — перебил Чайлд и вздернул подбородок. Глаза у него были под стать внешности — тонко прорисованные, широко распахнутые и того светло-голубого оттенка, который можно увидеть в разрывах туч ранней весной. Не взгляд, а средоточие невинности; впрочем, Ризли мог заложить весь свой богатый сексуальный опыт на то, что невинности в этом заключенном не наберется даже на маковое зернышко. — А вы, как я посмотрю, неплохо спелись с господином юдексом. Чем же вы его подкупили? Незнанием законов?       — Обширной харизмой, — буркнул Ризли и за плечи развернул Чайлда к двери. — Шагайте, господин систематический нарушитель спокойствия. Постараюсь в следующий раз ловить вас менее старательно.       Кожа обжигала пальцы даже сквозь тонкую ткань рубашки. Ризли успел на ощупь оценить и гладкость дорогого материала, и примерную стоимость, прежде чем Чайлд зашипел сквозь стиснутые зубы и шагнул.       Назад.       Ризли едва успел отшатнуться — огненный затылок прицельно метил ему в подбородок.       — Знаете, а ведь я тоже сразу обратил внимание на господина Нёвиллета. Есть у меня разные… постыдные склонности к мужчинам старше меня, — Чайлд оглянулся через плечо, оценил расстановку тел в пространстве и сделал короткий шажок назад и влево, спиной прижавшись к груди Ризли. — Нет, вы так-то тоже ничего…       — Рыжая зараза, — в легком недоумении заметил Ризли и попытался отстраниться, но ловкие пальцы успели вцепиться в пряжку ремня, и Чайлд качнулся следом за ним. — Решил подавать жалобу на домогательства встречным домогательством?       — Это с процентами, — обиженно пояснил Чайлд и пошевелил пальцами. Пряжка ремня звякнула о наручники, а в области талии вдруг стало слишком просторно и немного прохладно.       Одной рукой подцепив сползающие штаны, Ризли отодрал чужие прохладные руки от ремня и со вздохом признался:       — Слушай, ты ведь тут не один такой. Некоторые дамы считают, что меня заводят плохие девочки, и регулярно пытаются залезть ко мне в штаны.       — Некоторые дамы понятия не имеют, что нужно делать у мужчин в штанах, — Чайлд запрокинул голову и широко ухмыльнулся. — Я же не пытаюсь, я уже залез.       — Меня не интересуют подобные развлечения, — отозвался Ризли, но отходить не стал.       В конце концов, ему тоже бывает скучно, а такие развлечения показывают нечасто. Да и выглядел шальной заключенный именно так, чтобы поочередно будить самые духоподъемные и интригующие фантазии. Одни рыжие волосы чего стоили…       Отвлекаться не стоило, определенно не стоило — Чайлд успел обернуться, рухнуть на колени и вцепиться в повисший ремень зубами. Он так искренне хлопал густыми ресницами, что походил на невинную воспитанницу пансионата благородных девиц, которую нехороший герцог пытается заставить грязно отсосать, пользуясь своим служебным положением.       — Пошел вон, — процедил Ризли и из чисто исследовательского интереса качнул бедрами вперед.       Рыжая зараза мгновенно выпустила изо рта ремень.       — Да ладно тебе. Неужели совсем не хочется?       Договорив, Чайлд выразительно скосил глаза на заметный бугор под плотной серой тканью:       — Совершенно не хочется, — печально ответил он сам себе и прижался к бугру щекой.       Ризли подавился застрявшим в горле воздухом и вцепился в гладкие огненные пряди.       — Ой, еще сильнее не хочется, — съехидничал Чайлд, потерся лицом об отчетливо пульсирующую выпуклость, высунул язык и размашисто лизнул серую ткань.       — Только не говори мне, что вы ни разу в этом кабинете не предавались обсуждению разных юридических казусов, — отстранившись, Чайлд внимательно посмотрел на влажное пятно и задрал голову. Глаза у него блестели. — Господин Ризли, покажите мне свою коллекцию чая и шрамов? От коллекции нижнего белья я тоже не откажусь.       — Я тебе сейчас покажу-таки карцер, — решил Ризли и отступил, но был остановлен стремительным укусом в бедро.       — Не разрешаю, — отчеканил Чайлд и сунулся языком в расстегнувшуюся ширинку. Горячее и влажное прошлось от пупка ниже, застревая в каждой выемке; выбившаяся прядь волос пощекотала кожу.       Да и дьявол бы с ними, с приличиями и правилами, решил Ризли, наклонился и подхватил неугомонное рыжее чудовище под коленки. Если достопочтенному юдексу пришлют жалобу, в которой подробно изложат нарушение, то он обязан отреагировать. Значит, жалоба должна состоять из таких подробностей, от которых у уважаемого дракона случится коллапс от смущения, тогда и разбирательства никакого не будет.       — Ну ты и трудный, — довольно проурчал Чайлд, ногами обхватив талию Ризли и с довольным видом зарываясь носом в темные пряди. — Мне нравится, как ты смотришь на меня. Как агрессивный пес.       — Не стоит подкатывать к мужчинам с такими комплиментами, — рослый, но тощий Чайлд оказался слишком легким. Ризли безо всякого труда приподнял его, подержал на весу и опустил спиной на стол.       — Это не комплимент, — Чайлд заерзал и выразительно подергал скованными руками. — Может, временно освободите?       — До конца срока еще далеко, — напомнил Ризли и развел в стороны острые колени. — Придется тебе пострадать от произвола властей.       — Я буду кричать, — Чайлд облизнул губы и выгнулся, поудобнее устраивая скованные кисти. — Интересно, докричусь ли до господина дракона?       — Докричишься, — пообещал Ризли. Оторвавшись от активного облапывания коленок, он с легким дискомфортом добрел до двери, убедился в отсутствии лишних ушей и запер замок.       Чайлд тем временем принял самую провокационную позу — приподнялся, опираясь на руки, и широко развел ноги.       — Думаю, я снова сбегу прямо завтра, — задумчиво сообщил он и поджал губы. — В ваших интересах сделать так, чтобы эти мысли не возвращались в мою голову как можно дольше.       Добравшись до стола, Ризли одним движением перевернул узкое тело и уложил грудью на стол.       — У тебя настоящий талант выводить из себя, — пробормотал он, стягивая узкие штаны. Ткань отчаянно сопротивлялась. — Ты в них с рождения, что ли?       Чайлд отчетливо хмыкнул и даже приготовился к очередной колкости, но произнести ее не успел. Бледная кожа на его талии оказалась усыпана мельчайшими веснушками, как будто цветочной пыльцой, и от этих рыжих крапинок у Ризли вдруг что-то поехало в голове, а все запасы крови потоком устремились к члену.       Облизав пальцы, он нетерпеливо нащупал сжатое колечко между ягодиц и осторожно надавил, вынуждая плоть разойтись; Чайлд крупно вздрогнул.       — Пес, — сдавленно пробормотал он и зашипел. — Нежнее!       — Произвол властей, — напомнил Ризли. Боль он не любил, натерпевшись ее еще в детстве, и со своими партнерами обычно обходился вполне нежно; если бы не временное помрачение и раздражение… Устыдившись, он подцепил Чайлда под мышки, помог встать коленями на стол, раздвинул ягодицы ладонями и принялся вылизывать покрасневшее от первого грубого вторжения отверстие.       От первого же влажного касания Чайлд весь сжался и попытался оглянуться через плечо, но Ризли положил руку ему на спину и надавил, вынуждая опуститься обратно.       — Что ты там делаешь? — невнятно просипел Чайлд.       Мышцы расходились неохотно — даже старательно увлажненные и многократно облизанные, они не желали пропускать больше одного пальца.       — Мне пока не слишком удобно отвечать, — вежливо сообщил Ризли, отстранившись. — Прощу прощения.       — Не отвлекайся, — вяло согласился Чайлд и тонко пискнул, когда оба пальца наконец проскользнули внутрь него, раздвигая и мягко поглаживая горячие стенки. Пальцы у Ризли были не герцогские — длинные, но плотные, с выпуклыми суставами и в бляшках мозолей. С садистским удовольствием Ризли вытащил пальцы, потом снова ввел и вытащил, понемногу ускоряя темп: Чайлд сжал бедра и прогнулся в спине совсем по-кошачьи, виском прижимаясь к столешнице.       — Все еще хочешь пожаловаться? — разговоры помогали отвлечься, и Ризли готов был даже сборник старых анекдотов пересказывать, только бы не ощущать с такой отчетливостью сжатие мышц вокруг собственных пальцев. Разведя их в стороны, он еще немного приоткрыл вход и всунул внутрь кончик языка.       — В этот раз обойдусь, пожалуй, — пробубнил Чайлд. Голос у него становился все более хриплым, частое дыхание мешало говорить отчетливо. Он непрерывно ерзал и двигал бедрами, и Ризли приходилось свободной рукой удерживать его за бедро.       С каждым движением пальцев и языка стоны становились все громче, Чайлд то и дело дергал скованными руками, как будто хотел зажать себе рот.       Отстранившись, Ризли полюбовался на алый отпечаток собственной ладони на гладком бледном бедре и на пульсирующее отверстие с блестящими от слюны краями. В глубине виднелось темно-красное, бархатное; измученный бездействием член Ризли со всем возможным напором попытался прорвать ткань и выбраться на свободу.       — Господа герцоги все такие медлительные? — ехидно вопросил Чайлд, приподнялся и тут же рухнул обратно на столешницу, побелевшими пальцами вцепившись в цепочку наручников. Наскоро облизав ладонь, Ризли провел ей по члену и медленно толкнулся внутрь, сцепив зубы. Все еще слишком узко, кажется — еще чуть-чуть вперед, и застрянешь; так и останутся сцепленные в одно целое.       Погладив покрытую пыльцой кожу, Ризли подумал, что это не худшее будущее.       Мышцы потихоньку расслаблялись, позволяя ему протискиваться все глубже. Чайлд замолчал и только бессильно вздыхал: наклонившись, Ризли обеими руками обхватил узкую талию, погладил плоский живот и коснулся болезненно-каменного члена. По головке уже вовсю стекала вязкая влага. Собрав ее в ладонь, Ризли погладил головку и зашипел: тело Чайлда прошила судорога.       — Все в порядке? — уточнил Ризли, с трудом вспоминая, в каком порядке нужно проговаривать понятные для окружающих звуки. Чайлд нечленораздельно застонал и подался назад, разом насаживаясь до самого конца. Бедра столкнулись с сухим хлопком.       Расценив это движение как активное одобрение, Ризли подхватил Чайлда под подбородок, оставляя на коже склизкие следы смазки, и приподнял, отрывая от стола. Зависший в неудобной позе Чайлд приподнялся на цыпочки и запрокинул голову. Ризли успел заметить только мутный блеск голубых глаз, но Чайлд вдруг высунул язык и принялся старательно вылизывать его пальцы, окончательно выключая и без того непрочные предохранительные клапаны в мозгу Ризли.       С хриплым выдохом Ризли позволил втянуть в рот сразу три пальца, ощущая прикосновения языка и заостренных клычков. Бездействие ощущалось невыносимым, жар вокруг члена становился все ярче, ощутимее, требуя хоть какого-то движения.       Выгнувшись, Чайлд откинул голову на плечо Ризли, сжал зубы и принялся медленно, дразняще раскачиваться.       С негромким проклятием Ризли свободной рукой обхватил Чайлда поперек живота и начал двигаться хаотично, безо всякого ритма. Сухие хлопки становились все громче, сменившись влажными чавкающими звуками. Чайлд сдавленно мычал, едва не прокусывая кожу на пальцах, но вытащить их не позволял: начинал еще быстрее двигаться навстречу, пока на ресницах не выступили слезы. Ноги у него подламывались, и Ризли пришлось снова уложить его грудью на стол и подцепить под локти.       Получать удовольствие молча Чайлд не умел: с каждым толчком он уже не стонал, а вскрикивал, сбившаяся рубашка обнажила порозовевшую спину до самых лопаток, а растрепавшиеся волосы свесились на лицо. Кончиками пальцев он дотянулся до живота Ризли и принялся его царапать, не то подгоняя, не то притормаживая.       Ризли всем весом навалился сверху, обеими руками обхватив узкое тело, и прикусил кожу между плечом и шеей; Чайлд попытался увернуться от легкой боли, но ему не удалось даже пошевелиться.       — Можешь потом снова обозвать меня псиной, — выдохнул Ризли в пунцовое ухо, оперся на локти и задвигался с той скоростью, с какой и хотел с самого начала: чтобы стол ходуном и кричать было некогда.       Стопка бумаг с шорохом съехала на пол. Крики Чайлда слились в один непрерывный высокий стон, тело выламывало судорогой, растянутые мышцы лихорадочно пульсировали. Не хватало лишь крошечной капли, чтобы острое, на грани боли удовольствие переросло в оглушительный взрыв.       Продолжая с резкими хлопками врезаться в тело Чайлда, Ризли подхватил его под бедро, задрал ногу на стол и сунул большой палец в отверстие одновременно с членом. Подушечка уперлась точно в малозаметный шершавый бугорок, вдавливаясь с каждым движением все глубже: Чайлд выгнулся дугой и замолчал. По покрасневшему лицу потекли слезы, склеивая ресницы, на стол брызнуло густое белое семя.       Вторгаться в содрогающееся тело — особый вид удовольствия. Глядя на запрокинутое сосредоточенное лицо, залитое слезами, на влажный онемевший рот, Ризли с силой прикусил губу и задвигался еще быстрее, балансируя на самой грани.       Чайлд бессильно распластался по столу и словно окаменел. Несколько мгновений он дрожал всем телом, только принимая лихорадочные удары, а потом вдруг закричал, скручиваясь и пытаясь подтянуть ноги к животу. Подхватив его поперек живота, Ризли только успел ощутить, как по рукам его потекло еще семя — тонкой струйкой, но никак не заканчиваясь. Чайлд продолжал вздрагивать и ерзать, выгибаясь и царапая металл наручников.       Облегчение накрыло звенящей в ушах волной так внезапно, что Ризли больше не удалось его сдерживать. Раскаленная струя ударила куда-то глубоко внутрь, заставив Чайлда еще раз вскрикнуть и обмякнуть окончательно.       — Прошу прощения, — сдержанный глубокий голос Нёвиллета охладил не хуже ведра воды на голову. — Я слышу, что вы в кабинете. Если я помешал, то могу зайти позже…       — Нет, совершенно не помешали, — прохрипел Ризли.       Чайлд обернулся, облизал пересохшие губы и сорванным шепотом заметил:       — У драконов хороший слух.       — Весьма хороший, господин Чайлд, — подтвердил Нёвиллет из-за двери. — Я не посмел бы вас отвлекать, но дело не терпит отлагательств… Голос ваш кажется мне немного странным?..       Ризли помог Чайлду утвердиться на ногах, резким движением подтянул штаны и прикрыл помятой рубашкой расплывающееся влажное пятно.       — Пожалуй, сбегу послезавтра, — решил Чайлд и пьяно улыбнулся. — Может, даже через два дня. Могу я рассчитывать на еще одно наказание?       — Такими темпами ты отсюда вообще не уйдешь, — вздохнул Ризли. Усадив Чайлда на край стола, он торопливо застегнул ремень и собрал упавшие на пол бумаги.       Мутный взгляд Чайлда остановился на размазанных беловатых потеках на краю столешницы. Неодобрительно покачал головой, он сполз на пол и принялся слизывать остатки своего семени.       Ризли с тихим стоном закрыл глаза ладонью. От руки пахло терпко и ярко, а успокоившийся было член снова зашевелился.       — Не будем заставлять господина юдекса ждать, — серьезно заметил Чайлд, слизнул последние капли, с трудом поднялся на ноги и по вихляющей траектории направился к двери.       Ризли перехватил его у самой двери и впился в соленые губы. Весь кабинет пропах сексом, на шее Чайлда — багровый укус, пальцы самого Ризли изрядно погрызены, тут любой самый наивный человек разберет, что к чему.       — Постарайся сбегать не слишком часто, — шепнул он, отстраняясь, и открыл замок. Чайлд сглотнул и выбрался из кабинета — охрана ожидала в коридоре, но дойти до них на дрожащих от перенапряжения ногах оказалось тем еще испытанием.       — Вы странно выглядите, — с недоумением отметил Нёвиллет, внося с собой запахи дождя и огромную кипу документов. — Все в порядке?       — В полном порядке, — заверил Ризли и, не удержавшись, бросил короткий взгляд в коридор.       Чайлд на ходу оглянулся, едва не врезавшись плечом в стену, и приподнял измятый подол рубашки.       Опускать его было бессмысленно — ткань штанов пропиталась до самых колен.