Разъёб по дереву

      Мозг Антона словно заморозило. Он застыл, как комп от перегрузки. С его мозгом произошло то же, что происходило на экране во время зависания компьютера. Его лицо представляло собой синий, замерший экран. Сознание металось кругами и не поддавалось контролю. Часть его хотела выбежать из комнаты, из дома, и нестись прямо к матери и сестре. А другая часть была не прочь шагнуть ближе к человекоподобной лисе, молчаливо скалящейся в углу спальни.       Это чудовище с каждым годом становилось всё ненасытней, и всё меньше походило на человека. Пугающе скалила пасть, обнажив острые зубы дикого хищника.       — Алиса, — прошептал Антон, не в силах сдвинуться с места. — Уходи.       — Пр-ривет, Антон, — откликнулась зверюга и вильнула хвостом. — Как дела, др-ружище?       Алиса присматривала за Антоном со времени их первого разговора. Поначалу это даже нравилось ему. В её глазах появлялся блеск, было видно, что и она наслаждалась происходящим. Антон воспринимал этот блеск, как подсказку: не следует слишком серьёзно относиться к её словам. Это была игра, сиюминутный флирт, просто способ убить время и проверить быстроту реакции и сообразительность друг друга. Петров никогда не задавался вопросами её происхождения. Она просто всегда была рядом. Иногда радовала, иногда докучала, но Алиса была — хотел того Антон или нет — и никто другой не мог её увидеть.       Но Антон не чувствовал к ней никакой привязанности, его больше к ней не тянуло. В Алисе было что-то, что заставляло Петрова хотеть оказаться от неё подальше, когда бы они ни находились вместе. Вернее, всё не так: с Алисой всё было в порядке. Что-то было не так с Антоном, когда Алиса оказывалась рядом, и поэтому он хотел быть от неё подальше.       — Нормально, — не сразу ответил Петров, пряча руки в карманах брюк.       С момента их последнего разговора прошло много времени. Где-то чуть больше полугода. Примерно в тот период Антон и начал общаться с Катей. Хотя он и раньше общался с ней, но это было то самое «будничное общение», которое Петров разделял со всеми своими одноклассниками.       Раньше он тусовался исключительно с парнями: Ромой и Бяшей, затем они с Ромой перешли в десятый класс, круг общения сократился, но их прямая снова превратилась в треугольник, вершину которого возглавила Катя.       Алиса была не в восторге. Она и раньше подавала знаки, намёки, что присутствие Смирновой действует ей на нервы, но Антон не обращал на это внимания. Ему нравилось то, что у него было сейчас. А нравилось это Алисе или нет — не имело значения. По крайней мере, Антону так казалось.       — Это хор-рошо, — утробное рычание Алисы выдернуло Петрова из размышлений. Это чудовище опустилось на пол и начало стучать когтями по деревянным брускам. Протяжный прерывистый скрип наполнил их спальню.       Это маленькая комнатка в задней части дома. Со вчерашнего дня всё здесь лоснилось от чистоты. В углу разместилось несколько книжных шкафов, по большей части пустых. Старые пыльные книги выносили мешками, сжигали вместе с остальным хламом. За книги, конечно, пришлось подраться с Пятифаном. Смирнова оказалась не на стороне Петрова в этом вопросе и разрешила их спор убедительными фактами: книги были чертовски старыми, в них могли завестись паразиты или клопы, а так как они не могли их почистить, лучшим решением было от них избавиться. Так ребята и поступили.       В итоге уцелело две книги о гольфе, одно пособие по оказанию первой медицинской помощи и букварь. Последний, кажется, был в принципе неубиваем.       — Антоша, может поигр-раем? — рассмеялась Алиса.       — Я уже не ребёнок, — ответил Петров.       — А мы будем игр-рать во взр-рослую игр-ру, — настаивала Алиса, продолжая скрести пол с большим усердием.       — Это как?       — Я буду пр-рятать кое-что, — скрип её когтей о пол почти заглушал рычание. — А ты это искать, — отдалённо Петрову померещился чей-то голос, однако он едва мог разобрать что-то кроме скрежета. — Но если ты упустишь возможность, то я оставлю это себе. Договор-рились?       Дверь в спальню резко распахнулась. В комнату ввалился Рома Пятифан. Он, изрядно запыхавшись, вцепился в Антона глазами и выкрикнул:       — Хули ты стоишь, дятел? Не слышал, что я тебя звал?! — он резко выдохнул и кинулся к Антону, сгребая последнего за плечо. — Я пока дрова рубил, кажись, Катьку слышал. И мне ебать как не понравилось то, что я слышал. Погнали, надо проверить, — чуть сжимая пальцы, Пятифан дёрнул Антона за собой.       Петров напоследок скользнул взглядом по притихшей Алисе, которая скалилась в углу комнаты, глубоко всадив когти в деревянные доски пола. Она что-то нашёптывала, но Антон её больше не слышал. Матерящийся Рома полностью захватил эфир.

***

      — Уебаны! — орал Пятифа. Он уже был никакой, после разборки в лесу. Но ему страшно хотелось узнать мотивы поведения тех уебанов, поэтому он шёл спереди, раздражённо впечатывая каблук в рыхлую почву, и нервно оглядывался назад, задавая вопросы: — Они тебя с самого рынка преследовали?       — Вроде того, — тихо отчитывалась Катька. Она крепко обнимала Антона за шею и неохотно возвращалась в реальность. Всё произошедшее сбивало её с ног. Сейчас Смирнова едва походила на ту самую Смирнову, которая могла легко вертеть парнями, и не только этими двумя, но и многими другими. Однако те парни с рынка... с ними точно что-то было не так.       — Помнишь номер их тачки? — гаркнул Рома.       — Нет...       — Какого хуя ты не запомнила номер их тачки?!       — Остынь, — вмешался Антон. — Ты не в себе. Катя ни в чём не виновата.       Тогда Пятифан притормозил, и Петров тоже остановился спустя два шага. Они почти подошли к дому, но что-то заставило Рому полностью развернуться и на полной скорости подойти к ребятам, занося руку. Смирнова пискнула и уткнулась лицом в шею Антона. Антон остался непоколебим, даже когда Рома закричал и двинул рукой, нанося удар по ближайшему дереву. Все его костяшки были покрыты кровью и грязью, и Антон заметил это, когда Пятифан стал наворачивать круги, ругаться матом и херачить воздух.       — Сука! — возмущение Ромы заполнило собой весь лес и проникло в сердца его товарищей. Он, как карающий ветхозаветный бог, вынес свой приговор: — Я от этих ебасосов живого места не оставлю, — и схватил голову Антона обеими руками, впечатываясь лбом в лоб приятеля. — Они сраные зверюги.       — Зверюги? — прошептал Антон.       — Да, блядь, зверьюги, — Пятифан тряхнул голову Антона, плотнее прижимая к себе. — Зверюги должны сидеть в клетке, — и процедил сквозь зубы.       — Если так подумать, мы все здесь зверюги.       — Заткнись...       — Ты ведёшь себя не лучше дикого зверя.       — Заткни хлебальник...       — Пожалуйста, перестаньте, — слабый голос Смирновой побудил Пятифана образумиться. Его одноклассница, без пяти минут изнасилованная толпой, тряслась как осиновый лист от животного ужаса. Это был веский повод, чтобы усмирить зверя внутри себя, чьё влияние Пятифан никак не хотел признавать.       — Ладно, раз такие дела, бля... — он выдохнул остатки гнева и дёрнулся в сторону дома, пряча разбитые кулаки в карманах спортивок.       Ввалившись внутрь, Пятифан двинул на кухню, чтобы остудить пыл несколькими крепкими рюмками. Петров вместе с Катей удалился в спальню.       — У тебя ничего не болит? — спросил Антон, кладя Смирнову на мягкий матрац.       — Всё в порядке, — ответила та и осторожно улыбнулась. — Отделалась царапинами.       — Я принесу аптечку, — предупредил Антон и вернулся в зал, по пути захватил аптечку и решил заглянуть на кухню. Хотя лучше бы он, конечно, этого не делал. Пятифан с порога начал грузить о том, что это, мол, их места, и приезжие не имеют права трогать их баб, но Антон его сразу оборвал:       — Всё разрешилось. Кончай разгонять.       — Меня не ебёт, — рявкнул Пятифан и швырнул стопку в стену. Та разлетелась осколками по сторонам. Это была одна из стопок лесника. Первая и единственная, которую парни нашли в погребе. После этого последовала минута молчания. Никого не хоронили, но отчего-то атмосфера в их доме была соответствующая. Произошедшее разрешилось, но оставило после себя неизгладимые впечатления, которые многотонным грузом прицепились к горлу. Это был паскудный эпизод, который хотелось перепройти. — Надо было вместе с ней на этот ебучий рынок отправиться, — скрипя зубами, тихо сетовал Пятифан.       И тут Антон допёр, в чём было дело.       Пятифан винил в произошедшем себя. Этот придурок... отчего-то на душе у Петрова эта новость всё раскрасила в тёмные полутона, хотя до сих пор он чувствовал себя нормально. Да, он сочувствовал Кате. Да, он винил тех парней. Да, он был бы не против разобраться с ними, если подвернётся такая возможность. Но он чувствовал себя нормально. А что теперь? Теперь внутри нечто светлое схлопнулось, поранилось, как будто сработал медвежий капкан. И ноги было не достать, и капкан не разрядить. А рубить не хотелось.       — У тебя костяшки в мясо, — подметил Петров, пробуя взять Рому за руку. Тот отдёрнулся, убирая конечность обратно в карман.       — Заживут, — огрызнулся Пятифан и посмотрел на Антона так, будто тот, бля... иногда он как посмотрит... когда‑нибудь он точно схлопочет по ебалу, даром что друг. — Ей больше досталось.       — Закройся, — Антон с силой сжал руку на запястье Ромы, буквально вынуждая его вытащить ту. — И делай то, что я говорю.       — Иначе чё?       — Иначе я тебя выебу.       Глаза у Ромы вспыхнули, как два фонаря в тёмной глуши. Он готов убивать, и убил бы с ебейшим кайфом, если бы Антон опездошился ещё хоть разок. Но Антон больше ничего не говорил. Он был хорош в работе с животными. С Алисой прокатило, так чем же Рома лучше?       Антон знал, что одних зверей достаточно просто любить, а другим нужна дрессировка и намордник. Последний тип — любопытный экземпляр. С такими Петров дел не имел, но очень хотел.       — Так лучше, — прошептал Антон, полив костяшки Ромы хлоргексидином.       — Харе, — Рома дёрнул плечом и вырвал руку, когда Антон собирался перебинтовать его кисть. — Это лишнее.       — Тогда сам завяжи, — протягивая Роме бинт, Антон настаивал. — Если оставить рану открытой, в кровь попадёт инфекция. Это нужно всего-то на пару часов, чтоб сверху образовалась корочка.       — Ебать ты задрот конченый, — фыкнул Пятифан и с показной небрежностью взял бинт. — Бесишь пиздец.       — Это взаимно.       — Ди нахуй, — Рома отодвинул крышку аптечки и глянул внутрь. — Нужно ей помочь.       — Она отделалась царапинами. Этой штуки будет достаточно, — сказал Антон и задрал руку с хлоргексидином.       — Херня это. Нужна зелёнка.       — У нас нет зелёнки.       — Значит я схожу и куплю, — упирался Пятифан. Он уже было собирался уходить, но вдруг притормозил в дверях. — Слышь, клубнике там совсем пиздец, да?       Петров молча заглянул в пакет и многозначительно кивнул вместо ответа.       Пятифан цокнул языком и двинул на выход. Антон слышал, как захлопнулась входная дверь.       Ещё чуть погодя Антон подхватил ватные диски, дезинфицирующее средство и направился в спальню.       На чистых простынях лежало грязное тело Смирновой Кати, укрытое краем одеяла. Как только Антон вошёл внутрь, девушка вздрогнула и глянула на него.       — Что-то случилось? — спросила она.       — Немного повздорили, — ответил Антон и вошёл внутрь, приземляясь на край кровати. — Давай обработаем твои царапины, хорошо?       Катя неохотно вылезла из одеяла и приподнялась на локтях. Ей тоже досталось. Все ноги грязные, на чёрных коленях подзапёкшаяся кровь и сукровица.       Антон пообещал ей, что будет не очень больно, так что Смирнова поверила ему. И пока он аккуратно прижимался ваткой к её ободранным коленям, больно действительно не было. По крайней мере ей.       Антон всё думал, что будет, если он приложит чуть больше усилий. Это осознанное и навязчивое желание никак не покидало его голову. Ему казалось, что сегодняшнего урока недостаточно. Смирнова нихера не поняла. Может, если он тоже подключится, тогда-то она начнёт ценить то, что имеет? У неё ведь есть буквально всё, о чём можно было мечтать. И зелёнка, и клубника...       — Ай.       — Извини, — пробормотал Антон и крепче сжал лодыжку Кати, чтоб зафиксировать ногу.       — Слушай, — тихо лепетала Смирнова. — А что это там в углу?       За секунду по позвоночнику Антона пронёсся холодный ток. Он подумал, неужели заметила? Петров с трудом перевёл взгляд с очищенной рваной плоти Кати на тот самый угол, в который она смотрела. Но в углу никого не было, и Антон аж выдохнул.       — Ты о чём? — это он произнёс буквально с осязаемым облегчением.       — Ну... на полу...       Тогда Петров опустил взгляд ниже. И вот там действительно было, на что поглядеть.       Глубокие борозды струились по половицам, как будто кто-то металлическими когтями или ножом прорезал их, желая добраться до основания. Хотя Антону это больше напомнило неумелую резьбу по дереву. Но он до последнего не хотел верить в то, что это сделала Алиса. Её ж не существовало... так?       Петров незаметно глянул на Катю, которая с опаской разглядывала царапины на полу. Именно в тот момент он почувствовал, что ужасно зол.       — Не знаю, — ответил он, плотнее прижимая ватку к чужой ране.