Ночь была тихой. Можно было услышать лишь шелест золотистых листьев за окном, колышущихся от редких порывов ветра. Даже на первом этаже Ваншу не ощущалось присутствия привычного числа душ. Луна мертво застыла на небе, рассеивая призрачную дымку по деревянному полу единственной комнаты на постоялом дворе, которая выглядела в точности так же, как и другие в Ли Юэ. На удобном стуле из сосны с изящными подлокотниками покоилось аккуратно повешенное кимано с короткими рукавами, а чуть дальше, на крепком резном столе оставлена шляпа с замысловатыми декоративными лентами.
На белоснежных слегка сбитых простынях лежал юноша. Он беспокойно ворочался во сне. Его пурпурные волосы небрежно разметались по подушке. Его кожа была настолько бледной, что в кромешной тьме он казался воплощением хрупкого серебристого света. Однако он вовсе не выглядел как тот, кто может победить тьму.
Два тлеющих уголька - два глаза - пристально следили за каждым его вздохом, за каждым движением вот уже около получаса. Оно было совсем рядом. Таращилось прямо из загустевшей тьмы у изголовья кровати, находилось всего в нескольких сантиметрах от юноши.
Луна молчаливо созерцала.
Внезапно существо срывается вперёд, оказываясь почти вплотную, но замирает, медлит лишь мгновение и тянет носом воздух. Вот уже несколько минут оно пытается успокоить сбившееся от нетерпения дыхание, но тщетно.
Юноша в бреду шепчет что-то, хмуря брови. Рука с длинными угольно-чёрными когтями, будто бы полностью впитавшая в себя чернила, тянется к его искажённому болью лицу. Острый коготь невесомо скользит по губам, очерчивает скулу и, наконец добирается до лба, легко смахивая упавшую на лицо прядку. Костяшки пальцев ненадолго касаются холодного слегка влажного лба и тут же пропадают: существо неуверенно отдёргивает руку, вгрызается клыками в собственную нижнюю губу в попытке сдержать порыв. Янтарные угольки мутнеют, рассеянно глядя перед собой. Оно ещё раз втягивает столь желанный запах тревоги и отчётливо осознаёт:
"Этому невозможно сопротивляться".
Когтистая рука возвращается к голове юноши. На этот раз все когти соприкасаются с мягкой кожей. Они плавно погружаются в неё, проходя сквозь, скользят в самое нутро. Ладонь будто бы плавится в кипятке, но существо не спешит. Ещё некоторое время оно завороженно глядит, вспоминая старые ощущения, и лишь спустя несколько секунд начинает поиск: сгибает запястье, шевелит пальцами, шарится в густом пространстве. Наконец, в обволакивающем тепле чувствуется что-то плотное. Оно тут же обрывается, выскальзывая из пальцев, но - мгновение - и оно оказывается в крепкой хватке. Его медленно тянут, выуживая из сознания юноши. Яркие глаза цвета растопленного золота с вертикальными зрачками прищурились, изучая попискивающую тварь, что представляла из себя обыкновенную комкообразную концентрацию скверны. На ощупь она была склизкой, но в то же время мягкой и податливой. Немного стиснуть сферу было достаточно для того, чтобы раздался тоненький жалобный писк и выделилась густая чёрная жидкость, напоминающая по консистенции липкую смолу. Она стекла по пальцам, медленно поползла вниз, по предплечью, к самому локтю. Тихие визги в миг прекратились. Сколько же много страданий приносит страх, но как же его просто убить одним лишь движением пальца.
Всё ещё неуверенно существо уткнулось носом в сгусток, не решаясь. Острые клыки сами собой, движимые чем-то древним и тёмным, жадно впиваются в упругую оболочку, лопая её и откусывая большой кусок. Голова тяжелеет, вспыхивая знакомой болью. Все поглощённые вредоносные эмоции, стремительно тая, тяжело оседают ядовито-терпким привкусом на языке. Ощущение тяжкого бремени застывает в груди, посылая судороги по всему телу. Сяо испуганно всхлипывает, сбрасывая наваждение, стремительно забивается в угол. Он неверяще пялиться на место где недавно сидел, на перепачканные в чёрной крови собственные руки, лезет в рот пальцами, проверяя тот на наличие клыков. Их нет. Нет точно так же, как и жертвы, которую он убил, растерзав острыми когтями.
Реально ли всё это? Луна всё так же молчит. Навеянная ей иллюзия слишком реалистична.
Иллюзия ли?
Сяо тяжело поднимается на ноги, подходя к кровати. Лицо его спутника выглядит умиротворённо во сне. Кошмаров больше нет.
"Прости" - рассеянно роняет Сяо, прежде чем сбежать через окно на улицу. Взбираясь по крыше к своему любимейшему месту на всём Ваншу, он пытается задушить бьющиеся в голове мысли.
Его страх был слишком сладким на вкус.
