Я сбежал приручив тирана

Такемичи был младшим сыном герцога империи "Сирия". С самого детства он очень много трудился, чтобы его отец и его братья его заметили... Но этого не произошло. Такемичи прочитал все книги, которые были у него дома и был отличным фехтовальщиком. Казалось, он мог победить даже профессионального рыцаря сея империи. Однако..нет. Его все равно не замечали. Главную роль в этом сыграл отец, винящий Такемичи в смерти его возлюбленной. Когда мать Ханагаки рожала его, ее организм не выдержал от большой потери крови, и она умерла. Старшие братья лишь повторяли за отцом: они буквально копировали главу семьи. Даже собственные горничные Ханагаки — Сузуме, Акира, Мей — издевались над ним, когда он вовсе не мог дать отпор. И вот, однажды его отец сказал ему стальным голосом: — Согласен ли ты, Ханагаки Такемичи, служить королевской семье во славу империи, защищая и даже отдав однажды свою жизнь? — старший жестоко ухмылялся на последних словах. — Да, я согласен. — слова, которые он будет проклинать всю свою дальнейшую жизнь, были произнесены. Для других он должен быть идеалом: покорный, не своевольный, подчиняющийся. Но вот, совершив ошибку, Такемичи попытался сбежать даже с разрушимся планом. Ничего не вышло. Те люди убили его. Убили, потому что он не был идеалом. Ханагаки был неудачным экспериментом. Тихие всхлипы, большие сожаления, бормотания. Такемичи молился Богу. Молился, чтобы тот дал ему ещё один шанс. И он дал. Возвращение Такемичи в его девятилетнее тело либо обрадовало, либо внушило ещё больше отчаяния. Вначале, думав, что это все сплошная ложь, Ханагаки спешил адаптироваться несмотря ни на что. Но якобы сплошная ложь оказалась большой правдой. Это был шанс, дарованный ему. — Дворецкий, позови всех служанок в мою комнату. Быстро. — ледяной голос и не брошенный на другого мужчину взгляд. — Хорошо, господин. — И почему этот мальчишка позвал нас в такое время? С ума сошёл, что ли? — шептала одна из слуг, играя бровями от недовольства. Зайдя в комнату даже не постучавшись в дверь, они злобно уставились на Такемичи. Тот лишь обвёл их ледяным взглядом. — Вы трое, — указал на них пальцем, — уволены. — Что?! — одновременно прокричали девушки. — У вас нет права увольнять прислугу, вы не главный! — дрожа крикнула Мей. — Хорошо. Раз так, то сейчас разложим все по полочкам. Ты, Мей, била меня, когда я не мог ходить. Ты, Акира, не давала мне есть более двух дней. — он немного выдохнул. — А ты, Сузуме, давала мне грязную одежду и крала мои вещи во время сна. Те обомлели. Шок от ситуации и страх за самих себя нахлынул большой волной, которая была похожа на цунами. — Как вы?.. — шепнула Сузуме. — А вот так. Неужто думали, что вам это сойдёт с рук? Ха, наивные. Дальше Ханагаки просто молчал, смотря как служанки, сидя на коленях, молят о прощении и пощаде. Радость заиграла где-то глубоко в душе, избавив себя от первого сожаления. Совсем малого.