Никогда не друзья

Сверчки, казалось, были повсюду, ровно также как и их трешание, а прохладный майский ветер без конца трепал светлые пряди Нортвест, приятно обдувая оголённые части кожи. Солнце почти что исчезло за горизонтом и вместо лучей света, больше напоминающих языки пламени на небе, были только медленно плывущие в воздухе облака и прохлада, которую так любила Пасифика, которая из раза в раз, закончив работу в Хижине, шла в лес. Просто прогуляться и насладиться природой. Заодно, подумать о своем. А возможно, ей просто нравилось проводить своё свободное от учебы и работы время именно так. А не слушая очередную ссору между родителями, которые за годы брака, так и не смогли нормально поладить. Пасифика была благодарна за то, что они вырастили её такой, какой она была, но в её памяти навсегда будут храниться все те слова, которые её родители так и не смогли сказать кому нужно было. Нет, вместо этого они выбрасывали их вместе со всем остальным мусором в Пасифику. А она не понимала что делать с этим и просто сидела, сжав маленькие ручки в кулаки настолько сильно, что на её ладонях до сих пор виднелись шрамы в форме полумесяцев. Она так и не научилась разговаривать с ними нормально, от чего находится дома становилось ещё тяжелее. Они вроде бы были самыми близкими людьми друг для друга, но казалось, что они не знают друг друга совсем. А это, пожалуй, было самой главной причиной того, что Пасифика Нортвест по окончанию сдачи выпускных экзаменов собиралась уехать из Реверс Фолза. И она не видела в этом никакой проблемы. Родители вряд ли будут возражать, а если и да, то у девушки все равно найдется причина уехать. Друзей она так и не завела, хотя неплохо общалась с Венди и Кэнди, но они не были её подругами. Пасифика никогда бы не доверила им свои секреты и переживания. Никогда бы не рассказала о своих семейных проблемах и мечтах. Никогда бы не смогла довериться им полностью. Отношения не те. А без доверия дружбу и дружбой то не назвать. С Гидеоном она перестала поддерживать общение ещё тогда, когда Пайнс пошёл в среднюю школу. Ему, в отличие от Нортвест, ничего не стоило найти настоящих друзей. А Пасифика, поняв что это было более чем ожидаемо, в свою очередь решила что не будет мешать другу детства. Она знала, что с её стороны это будет крайне эгоистичным поступком, учитывая, сколько раз Пайнс подвергался опасности из-за её беспечности. С коллегами по работе тоже не вышло нормального общения. Пара бытовых фраз и ежедневное «Привет/Пока» — ничего больше. Пасифика знала, что мистер Пайнс без проблем найдет нового работника на её место, так что и угрызения совести ей не особо мешали. Не имело значения, живёт она в Реверс Фолзе или нет. Ходит в местную школу или нет. Возвращается домой после прогулки или ночует в мотеле, только ради того чтобы нормально поспать. Отсутствовала она или же нет — не важно. И её, если честно, не особо то и волновал этот факт. Детские годы давно прошли, излишний перфекционизм и живость отошли на второй план, уступив место целеустремленности и, что самое главное, честности. И это для Пасифики являлось главной победой. Победой над собственным эгоизмом, безответственностью и наивностью. Если она смогла оставить в прошлом все те приключения и расследования, тайны и загадки, то пожалуй, она была готова двигаться дальше. Жить дальше. И что самое главное, начать все с чистого листа но уже без опасностей вокруг, без ощущения полного одиночества и что самое главное, без не нужных чувств. Именно последний пункт, пожалуй, стоило считать самым главным проигрышем в жизни Нортвест. Проигрышем, который как и все те майские вечера, что она провела в этом лесу, должен был навсегда остаться в за пределами её памяти и сердца. Потому что если Пасифика Нортвест желала раз и навсегда сжечь все мосты, ведущие её к прошлому, первым делом ей стоило забыть его. Полностью. Он должен был исчезнуть из её памяти как сон, который когда-то был олицетворением всех её желаний, но однажды все таки раз и навсегда пропал в бездне памяти, оставив после себя лишь запах ментола и ничего более. И пока она, в очередной раз сидя на холме и глядя в сторону города, размышляла об этом, он все это время был рядом. *** Диппер точно не знал, по какой причине продолжал приходить сюда в одно и то же время. Каждый чёртов день. Ему бы следовало заняться подготовкой к экзаменам, а не «шататься бог знает где», как говорила ему Мэйбл. На все нравоучения сестры Глифул лишь закатывал глаза, все равно возвращаясь туда. Он никогда не показывался Нортвест и старался быть максимально тихим, сидя на дереве, листья которого каким-то образом помогали ему укрыться от треклятых, голубых, почти что прозрачных, глаз Пасифики, которая и не смотрела в его сторону. Впрочем, как и всегда. Её глаза, которые словно были наполнены грустью, смотрели куда-то вдаль а все её мысли и переживания, он был в этом чётко уверен, перепутанные между собой, один за другим не дают ей покоя. Он не мог дать себе четкий ответ на все те вопросы, которые появлялись у него из за собственного поведения. Он просто не знал. Пасифика Нортвест, та, кто раньше буквально являлся олицетворением дружелюбия и наивности, вызвала в нём не больше, чем интерес. И то, только потому, что за несколько дней пребывания в Реверс Фолз, Нортвест смогла найти третий дневник и, как бы Глифул не хотел этого признавать, использовать его куда лучше, чем близнецы. В остальном он считал её глупой и наивной девчонкой, у которой даже внешность больше напоминает ангела с картин эпохи Ренессанса. Скука. Однако, с каждым годом все становилось сложнее. Нортвест из года в год росла не по дням, а по часам. Все те детские качества, так присущие её характеру, исчезали один за другим а вместо искренней, по всем критериям добродушной улыбки, на искусанных в кровь губах появлялся лишь лёгкий намёк на, далеко не самую радостную, улыбку. Словно стараясь оградить себя от Глифула, девушка старалась лишний раз с ним не пересекаться, хотя раньше они оба, в одно и то же время, заходили в одно и то же кафе, чтобы выпить любимый кофе. И хотя каждый их диалог состоял из колкостей, никто из них не видел в этом проблемы, ибо они никогда не пересекали границы дозволенного. Однако, Диппер Глифул каждый раз хотел пересечь эти границы но далеко не словесные а потом, она просто перестала покупать там кофе. Пасифика Нортвест также перестала ходить в лес в поисках новых приключений, предпочитая утопать в учебе и экзаменах. Так, Диппер Пайнс лишился единственной возможности общаться с ней как либо ещё. Именно поэтому, узнав где она пропадет после работы, он предпочёл наблюдать. Просто смотреть и знать, что с ней почти все в порядке. И хотя он больше не мог даже прикоснуться к ней, дотянуться до неё, он все ещё мог видеть её. Даже если он не знал или же не хотел знать, почему вообще продолжает это все. В тот день, он как обычно, ждал её прихода, сидя на своём любимом месте. Он точно знал, что она заканчивает работу в семь часов вечера а путь от Хижины до холма не занимает больше двадцати минут её времени. Именно поэтому, когда она опоздала на десять минут, Глифул, сам того не понимая, начал волноваться и был готов пойти и проверить, все ли в порядке но Нортвест все таки пришла. С ней все в порядке Облегчённо вздохнув, парень и сам не заметил, как начал прожигать спину Пасифики взглядом. О, он был более чем достаточно раздражён для этого а Нортвест, в свою очередь, как обычно присев на землю, достала из своего рюкзака альбом и простой карандаш. Она любит рисовать? Казалось бы, ничего такого. Но Диппер, за несколько лет знакомства с девушкой, впервые узнал о ней что-то подобное. Он знал, что она любознательна и упряма, причём, даже слишком. Он понял это, из раза в раз спасая её от самых разных существ, когда Нортвест в очередной раз затевала какую-то сомнительную авантюру. Обычно все заканчивалось благодарностью со стороны девушки и вроде бы все могло бы продолжится весьма неплохо, учитывая, сколько раз Диппер её спасал, но он был бы не он, если бы упускал возможность при каждом удобном случае съязвить ей на тему её детского поведения. Она, естественно, была не хуже его в плане колкости. Так что, в конце концов, они затевали новую словесную перепалку, которая, как обычно, ни к чему больше не приводила. Он все так же ей помогал, говорил парочку лишних фраз а дальше по кругу. Но и это она забрала у него. Даже несмотря на то, что по факту, никогда ничего ему и не дарила. И скорее всего, причиной того, что Глифул поддавшись мимолетному желанию поставить все точки над «i», покинул своё укрытые, стала как раз таки эта мысль. Короткая но бьющая точно в цель. Лицо Пасифики, стоило ей оторвать взгляд от своих набросков, выражало непонимание и удивление одновременно. Девушка, будто бы не веря собственным глазам, встряхнула головой, явно считая, что ей кажется. — Я так понимаю, ты немного в шоке. Она поджала губы и снова, вновь повернулась к нему спиной. — Тебе что-то нужно, Глифул? И ему показалось, что его сейчас стошнит. — Ты серьезно? Нортвест, если ты ещё не поняла, я пришёл сюда не шутки шутить. Парень не понял, в какой момент его голос обрёл нотки яда и желчи а глаза опасно сверкнули. — Ты злишься на что-то? — Злюсь?! Я, блять, не злюсь, Пасифика, — в одну секунду он преодолел расстояние между ними и схватив её за плечи, развернул лицом к себе. — Я раздражён и причем, крайне сильно. — Оно и видно. Её голос, её выражение лица и глаза. Все было таким пустым. Нортвест больше напоминала куклу. Безусловно красивую, но абсолютно бесчувственную куклу. И тогда Диппер почувствовал, что сейчас, даже несмотря на то что он вцепился ей в плечи, между ними огромный разлом, который даже он не сможет преодолеть в одиночку. — Знаешь, у меня такое чувство, будто ты намеренно меня игнорируешь. И просто скажи мне, так это или нет. Минута молчания казалась ему вечностью. Беспощадной и вырывающей землю из под ног. — Нет, тебе не кажется. Но я тебя не игнорирую. Я просто... — впервые за годы знакомства с Пасификой, Диппер стал свидетелем того, что она не может подобрать слов для ответа. Он сошёл с ума, если не хуже. — Ты права, ты меня не игнорируешь. Ты меня избегаешь. Но поверь, это не лучше. — С каких пор тебя это вообще волнует? Если ты не забыл, мы даже не друзья. Пасифика Нортвест не была острой на язык. Нет. Она была жестока и этого вполне хватило. — Да, ты права. Мы не друзья, — усмешка на его губах, пожалуй, была красноречивее любых слов. — И наверное, никогда и не будем. Последние слова Диппера, пожалуй, были не только признанием по отношению к Нортвест, но по отношению к себе. Причем, это было самое честное, что он когда либо говорил, в первую очередь, самому себе. Диппер Глифул никогда не сможет стать другом Пасифики Нортвест. Потому что друзья не смотрят на искусанные губы друг друга. Потому что друзья не страдают бессонницей из за мыслей друг о друге. Друзья не смотрят с обожанием, граничащим с одержимостью, друг на друга.