Личная жизнь частного детектива

Сону в шоке приоткрыл рот, когда до него дошел смысл сказанных напарником слов. Неужели… неужели впервые за столько времени ловли преступника они знают о нем чуточку больше и имеют на руках хоть какие-то улики? Да. Если верить Рики, разумеется. До дома Рики они добрались в тишине, каждый был погружен в свои мысли и не спешил заводить разговор, чтобы не отвлекаться самому и не отвлекать другого. — Но подожди, — включив долю скептицизма уже по приезде, покачал головой Сону, — ты уверен, что подарок не от кого-то еще? При других жертвах подобного найдено не было, вдруг это не имеет отношения к убийце? — В дороге я написал матери Ли Соен и осведомился об этом. Она сказала, что никто из них колокольчика раньше не видел. Значит, она приобрела его сравнительно недавно и если получила как подарок, то только от нашего убийцы, ведь ни с кем больше не общалась. Я списался еще и с Ким Сынмином, он подтвердил слова матери. Так что коллег и семью мы вычеркиваем. Вероятность, что это подарок от кого-то другого, конечно, есть, но она ничтожно мала, так что заострять внимание на ней мы не будем. Сону задумчиво выслушал его, под конец протяжно вздыхая. Ему не меньше Рики хотелось верить, что это не случайность, а самая настоящая наводка на убийцу, но он старался рассуждать здраво и не терять головы. Все-таки нужно рассматривать реальные факты, а не подстраивать все в угоду расследований, как бы сильно того ни хотелось. Никто из следствия в свое время тоже не подумал об этом колокольчике. Он для полиции выглядел как обычный брелок, один из вещей, что были найдены при жертве. Даже родители при получении этих самых вещей ничего особенного не заметили: решили, что дочь обзавелась новым сувениром и не задавали никаких вопросов. Вероятно, дело было в том, что никто среди них не был японцем и не подумал о том, что это за колокольчик и как его сложно достать (именно этот, в целом колокольчик фурин — довольно распространенный атрибут японской культуры, заполучить который не составит большого труда). — А почему ты решил, что его можно приобрести лишь в Японии? И если так, то есть ведь куча способов получить любой товар из другой страны, при этом не покидая собственной. — А, это, — Рики вздохнул так, словно факт этот был очевидным и он совсем не подумал о том, что кто-то может этого не понимать. Только в этом случае не спешил делать ставки на заторможенность Сону, понимал, что об этом известно лишь некоторым жителям Японии, жителям конкретного города, — именно этот мне показался знакомым еще при обнаружении трупа, но из-за большого количества информации, тогда так внезапно свалившейся на меня, я не придал ему особого значения. И зря. А теперь я, после той картины в квартире госпожи Ким, вспомнил, что именно такие колокольчики делает один конкретный мастер. Подделать его авторский подчерк невозможно, а колокольчики продаются лишь в одном единственном месте — непримечательной лавке на окраине Окаямы в Японии. Моего родного города. Мастер тот был человеком старой закалки, а потому товар свой никуда не поставлял и предпочитал продавать поделки привычным образом. Помимо колокольчиков делал еще много вещей, но они из-за своей неповторимости и уникальности именно колокольчики фурин были более востребованы. Рики замолк, задумавшись о кое-чем еще, и совсем скоро поделился этими мыслями с Сону: — Также есть вероятность, что убийца, возможно, просто путешествовал в Японию, а не был ее жителем, но… не знаю, почему тогда его выбор пал именно на Окаяму? Куда ближе теория, что он там родился, именно поэтому был в том городе. Да и о лавке того старика знали немногие. Не отрицаю, что это, может, ложные предположения, но… — Мы в любом случае постараемся найти им доказательства или опровержения, — улыбнулся Сону. Рики поднял взгляд и наградил его ответной улыбкой, — не волнуйся. Все эти догадки рано или поздно приведут нас к нужному следу. Ничего на сто процентов знать нельзя, верно? Рики просиял, поняв, что Сону ссылается на его собственные слова, и в самом деле стал ощущать себя чуточку спокойнее. — Да, ты прав. Грузиться толку нет. Стоит постепенно раскладывать факты и уже там сопоставлять их. — В конце концов мы можем связаться с владельцем той лавки и расспросить его о покупателях, почему нет? — предложил Сону. Рики покачал головой: — Он умер несколько лет назад. Да и убийца мог не покупать товар лично. Но ты прав, поговорить с ним, конечно, в любом случае было бы неплохо. — Может, у него остались сын или дочь, которые помогли бы нам? Он наверняка вел учетную книжку с записями обо всех покупателях. По крайней мере, проверить надо. — Да, идея хорошая, — согласился Рики, — я позвоню родителям на днях и попрошу выяснить, существует ли эта лавка до сих пор, и если да, узнаю, кто там работает. Сону кивнул и сказал через некоторое время: — Но неужели он так глупо просчитался? — В чем? — Он ведь оставил столь важную улику и не подумал об этом. Не похоже на него, не находишь? — Нахожу, — кивнул Рики, — поэтому делаю вывод, что колокольчик фурин он в кармане Ли Соен оставил намеренно. Наверняка заскучал, поняв, что слишком уж неуловим. Для них ведь игры с полицией воспринимаются как азарт. Лишь немногие из маньяков не желают быть пойманными. Их будоражит сам факт внимания к их персоне. О них говорят по телевизору, пишут в новостных сводках, столько людей отправляются на работу с одной конкретной целью — хоть немного приблизиться к ним. Но, думаю, ты это и без меня знаешь. — То есть, по твоей версии, это не ошибка с его стороны, а намеренный шаг? — Именно. И мы будем играть по его правилам. Рики указал Сону, где располагается чай на его кухне в углу всей комнаты, а сам принялся раскладывать фотографии с изображениями улик и фоторобот преступника на столе. Внимательно вгляделся во все, что видел, и с благодарной улыбкой взял из рук подошедшего к нему Сону одну из кружек с чаем. — Итак, что мы знаем о преступнике, — огласил он, — есть якобы отец Ли Соен, который в совершенно неузнаваемом виде заявился к имеющемуся на данный момент подозреваемому и вынудил того принять взятку и закрыть сессию жертве. Исходя из этого, мы сделали вывод, что он вполне может оказаться убийцей, который нам и нужен. Пока будем отталкиваться от этой версии. Даже если по итогу она окажется ложной, быть может, приведет нас к истине. Так вот, — Рики сделал небольшой глоток, — если полагать, что тот мужчина действительно убийца, нужно как следует разобраться в его мотивах. Сону кивнул: — Да, я не представляю, зачем он хотел закрыть ей сессию. Возможно, надеялся таким образом втереться в доверие и отвлечь девушку от учебы, чтобы все свободное время она спокойно посвящала ему. Только все еще не ясно, зачем столько лишних усилий. Назревают резонные вопросы: со всеми ли жертвами он так возился, если да, то почему убийств так много и происходят они буквально одно за другим, для сближения с каждым потребовалось бы слишком много времени; и если нет — Ли Соен единственная такая жертва — то почему? — Ох, нам еще столько всего предстоит выяснить, прежде чем хоть немного приблизиться к истине. Сону казалось, что в голосе Рики явно звучало отчаяние, однако, заглянув ему в лицо, понял, что тут место имеют несколько другие эмоции. Рики был в, мягко говоря, восторге. Он явно испытывал удовольствие от самого процесса разгадывания загадок, которых с каждым днем запутанное дело подсовывало ему все больше. Сам Сону относился к делам несколько иначе, а потому не до конца понимал, как ему на такое реагировать. Решил, что они просто разные, и, пока оба делают вклад в разрешение этой ситуации, это не имеет особого значения. — Возраст этого человека может быть любым, — тем временем продолжал Рики, — предположив, что он годится жертве в отцы, мы можем ошибиться. Все-таки он не просто так делал голос грубее, а внешность пытался скрыть, так что гадать не будем. На время признаем, что о возрасте нового подозреваемого нам пока ничего не известно. Они обсуждали выпавшее на их долю расследование еще около получаса, прежде чем Рики посмотрел на настенные часы с кукушкой и со свистом подметил: — Что-то мы засиделись. Время-то позднее. Сону взглянул на экран собственного телефона. — Да, ты прав. Но еще столько неизвестных, у нас полно работы и… — Во всем этом с тем же успехом можно разобраться завтра. Да, в таких делах времени тратить нельзя, но если мы не будем должным образом отдыхать, проку от нас никакого не будет, согласен? Забавнее всего было то, что такие слова вылетали именно из уст Рики. Человека, женатого на своей работе и ничуть не жалеющего ни здоровья, ни сил на раскрытие новой тайны. Но сейчас речь шла вовсе не о его собственных ресурсах. — Так-то оно так, но, — Сону повел плечами, чувствуя, что вполне может поработать еще немного, — можно ведь задержаться на часок… — Нет, сегодня уже поздно, — Рики был непреклонен, — юноше вроде тебя не стоит разгуливать по улицам в одиночку в такое время. Сону усмехнулся: — Ты меня с девушкой спутал? — Почему же? — искренне не понял Рики, — я же четко сказал — юноше. Наш убийца, к примеру, по половому признаку людей не разделяет. Так что наличие члена в штанах никого не убережет. Сону усмехнулся, но потом спросил: — И что значит «вроде меня»? — Доверчивому и беззащитному. У Сону аж глаза на лоб полезли от таких заявлений. — Вам что, напомнить, детектив Нишимура, что я полицейский, прошедший физическую подготовку и имеющий куда более крепкое телосложение, чем вы? — иронично перейдя на формальное обращение, растянулся в улыбке Сону. Рики задумался и ответил через несколько секунд: — Знаешь, нам нужно будет как-нибудь подраться, когда выдастся свободная минутка. — Это еще зачем? — Ну как. Проверим, кто из нас сильнее. — Тебе хочется пожалеть о своих словах насчет моей беззащитности? — Или убедиться, что я с куда большей уверенностью смогу защитить тебя, чем ты себя.

🔍🔍🔍

Они расстались на улице, когда Сону по наставлениям Рики все-таки взял такси и отправился в сторону дома не пехом. Всю дорогу он думал о том, как с каждым днем все успешнее продвигается дело после его знакомства с Нишимурой Рики. Войдя в квартиру, Сону прошел в ванную и, помыв руки, по привычке заглянул в комнату сестры. Дверь той была распахнута настежь, так что стучаться Сону не стал. — Привет, — он постарался улыбнуться сквозь усталость, что возникала всякий раз при виде старшей сестры. Прошел чуть дальше и заметил, что та все так же лежит в кровати и вряд ли поднималась куда-то помимо туалета сегодня. Свет телефона сквозь мглу озарял ее полное равнодушия лицо, — как дела? Хиен не сразу заметила вошедшего в комнату брата, а потому только сейчас на ее лице появилось нечто похожее на улыбку. — Привет! — она села на кровати и поманила его рукой, чтобы прижать к себе как можно крепче. Оказавшись в объятиях Хиен, Сону вспомнил, насколько важно для него это дело и поимка преступника в частности. Вспомнил, что ему есть ради чего жить и работать. Мягко улыбнулся в темноту и прижал сестру к себе в ответ, мягко поглаживая по длинным волосам. — Как продвигается расследование? — когда они отстранились друг от друга, с искренней заинтересованностью спросила она. И Сону был готов отдать что угодно, что есть на свете, лишь бы чаще видеть ее такой. Вовлеченной, неравнодушной. Такой, как она была до всего произошедшего. — Помнишь, я говорил тебе о частном детективе, с которым мы сейчас работаем? Сону постарался как можно красочней изложить ей события сегодняшнего дня и с лучшей стороны подать мастерство Нишимуры Рики. Поведал о том, как подозреваемый внезапно оказался невиновным, но что доказательства тому они еще ищут. Рассказал о странном новом человеке и о том, что он больше всех пока подходит на роль убийцы. Рассказал и о визите к госпоже Ким, и о колокольчике фурин. Он чувствовал ответственность за то, что его рассказы — чуть ли не единственное, что сейчас удерживает Хиен наплаву. Именно поэтому вкладывал в них всю душу и почти ничего от нее не утаивал, желая произвести как можно более положительное впечатление и позволить сестре испытать по возможности как можно больше ярких эмоций. — Здорово! — с искренним восторгом под конец рассказов брата заключила Хиен, — надеюсь, теперь работа пойдет быстрее. Удивительный человек этот твой напарник! — Да, — закивал Сону, — он тот случай, когда призвание подходит на все сто процентов. Так что не беспокойся. Поимка преступника — дело времени. Я ни за что не допущу, чтобы расследование было прервано, а дело — закрыто. Попрощавшись с ней на ночь, Сону заперся в своей комнате. Спать хотелось неумолимо, но после разговора с сестрой ему вдруг стало казаться, что он делает куда меньше, чем может на самом деле. Посчитал, что каждую свободную минуту нужно тратить на расследование, чтобы делать хоть маленькие шаги к цели. Игнорируя слова Рики о том, что следует позволять себе отдыхать, Сону уселся за компьютер и принялся искать сайты с современным трактатом библейских сказаний, думая, что это поможет в деле с Купидоном, который ссылался непосредственно на Адама и Еву последними увечьями на своих жертвах. Открывая один сайт за другим, Сону невольно задумался о том, а спит ли сейчас сам детектив. Ведь он трудоголик не меньше Сону, старается изо всех сил, работает на износ, хотя другим заботливо советует думать о себе и своих силах. Ну разве не милый? Сону был уверен, что посидеть с ним где-нибудь в свободное от работы время было бы неплохо. Рики ведь в целом приятный собеседник. Умный, харизматичный, да и человек располагающий, так что… Словив себя на этой мысли, Сону покачал головой, чтобы вернуться в реальность. Ну какой бред! Как подобное вообще могло прийти ему в голову? У них ведь столько работы, люди погибают от рук убийцы, а он думает о том, как провести время в компании частного детектива в свободное время. Устыдившись собственных желаний, Сону стал пристальней вчитываться в текст, чтобы сбить это странное наваждение. По итогу строчки лишь плыли перед глазами, а сам Сону в скором времени уснул за письменным столом, так и не перебравшись в мягкую постель.

🔍🔍🔍

Так как Хисын позволил младшему полицейскому продолжить заниматься расследованием на пару с детективом, на следующий день тот мог с чистой совестью не идти на работу в отдел, а сразу связаться с Рики, чтобы решить, где им предстоит встретиться и чем стоит заняться на это раз. Сону не считал себя человеком, обладающим узким мышлением, но даже он удивился, когда место встречи Рики назначил в лесу. Но куда больше его сразило даже не это. — Что ты делаешь? Сону недоуменно глядел на Рики, который увлеченно был занят каким-то странным делом. — О, ты уже здесь, — обрадовался тот, подходя ближе и в знак приветствия пожимая руку, — да вот, решил воплотить свою давнюю задумку. Эта схема может сыграть нам на руку, несмотря на весь скептицизм в твоих глазах. Сону с ним даже спорить не брался. Прекрасно понимал, что собственного удивления не скрыть, да и не собирался скрывать, что вид высоких картонных манекенов в такой же картонной полицейской форме вызывает у него какие-либо другие эмоции. — Что, настолько странно? Сону даже не знал, хочет ли Рики до конца знать ответ на этот вопрос, потому что сам Сону никак не ожидал чего-то подобного от опытного детектива. Он был уверен, что у Рики есть несколько продуманных планов, что весь день они будут заняты полезными вещами и по итогу придут к новому заключению. А на деле… — Да, я расставил по лесу сто манекенов и прошу тебя сидеть со мной в засаде. А что? — Рики, тебе не кажется, что эта идея несколько?.. — Да брось, Сону, — зная, что тот собирается сказать, оборвал его Рики, — вовсе она не такая бредовая, как кажется на первый взгляд. Предрассудки по поводу того, что поджидать преступника в засаде, уже не так эффективно, все еще предрассудки. Поверь, иногда старые проверенные методы работают куда лучше, чем может показаться на первый взгляд. Сону все еще сомневался в успешности этой затеи и со все тем же скептицизмом оглядывал расставленные манекены, что, казалось, были разбросаны по всему лесу. А ведь он был необъятным в понимании каждого жителя Сеула. — Когда ты вообще успел их всех установить? Не поверю, что подорвался в пять утра. — И правильно сделаешь, — хмыкнул Рики, — для такого подвига даже моей решительности не хватило бы. Я пришел сюда ночью. Сразу, как ты уехал. Сону в шоке вытаращился на него, пока Рики невинно пожимал плечами, искренне не понимая причину таких эмоций. — А что? — И это говорит человек, который уверял, что юношам тоже опасно бродить по ночным улицам в одиночку? — Разве нет? — Да! Но почему я слышал это от человека, который после моей отправки сразу же примчался в лес, в котором и находили всех жертв, погибших от рук убийцы? — Ну, не знаю, — наконец поняв, что хочет сказать ему Сону, усмехнулся Рики, — сапожник без сапог? Сону глубоко вздохнул, думая, сказать ли Рики о том, что он не умеет использовать пословицы к месту, но решил не акцентировать на этом внимание. — Ладно, хорошо. Допустим, в твоей идее есть смысл, но почему бы тогда просто не установить камеры видеонаблюдения? Если тебе хватило сил носиться по большей части леса и пихать всюду эти манекены, почему нельзя было с таким же успехом сделать кое-что более простое и эффективное? — Простое? Камеры денег стоят, их не просто так не устанавливают в лесополосе. А сейчас кто из отдела полиции поверит в мою гениальную идею и снабдит необходимыми средствами? Они свято верят, что поймали убийцу. Да и потом, столько проводов сюда за раз не протянуть, куда легче картонки расставить. Они легкие, я их еще неделю назад распечатал. Здорово, да? Рики подошел к одному из картонных полицейских и закинул руку тому на плечо. Сону все больше сомневался в реальности происходящего. Что там общество говорило о методах конкретно этого детектива? — Ладно, но я все еще не понимаю, чем именно они по твоей логике помогут. Рики улыбнулся, словно с самого начала ждал этого вопроса, и принялся обо всем пояснять Сону: — Важно создать видимость открытой засады. Скрытая никак не повлияет на его решения, да и вероятность обнаружить его путем пребывания в лесу всего двух людей крайне мала, однако мы все равно будем поджидать его здесь, в будке лесничего. Не будем так сильно рассчитывать на поимку, план куда больше заключается в другом. Я протянул от каждого манекена леску, которая при воздействии на нее натянется и позвонит в колокольчик, который я повесил в будке. Так вот варианта два: либо он явится, и мы его поймаем, либо он испугается вида манекенов, подумав, что это отряд полиции (что нам тоже выгодно), и сменит место совершения преступления. Сону слушал его с перекошенным лицом, понимая, сколько же погрешностей и проколов есть в плане Рики. Но указывать решился лишь на некоторые из них: — Это работает до первого манекена, ты же понимаешь? — В каком смысле? — Как только он поймет, что это манекен, точно так же подумает об остальных. И все. План раскроется. — В темноте их не отличить от живых, даже если он подойдет супер близко, я проверял, — с уверенностью заверил Рики, — фонариком он светить не будет, так никто не делает, когда тащит жертву на смерть. Наша цель заключается в том, чтобы он увидел, что здесь его поджидает полиция. И тогда мы узнаем, сменит ли он место, где оставит тело. По его меркам уже настает время следующей жертвы. Сону в ужасе уставился на Рики. — Будем дожидаться еще одной жертвы?! Тот ответил так, будто изначально предвидел подобную реакцию: — К сожалению, без этого никуда. Но другого варианта правда не будет. Он все равно убьет, а так, если место нахождения трупа изменится, мы сможем обнаружить что-то новое. Может, он уже оставит улики из-за смены локации. В лесу ему работать было привычнее, а так мы хоть немного пошатнем его схему. Пойми, в таком огромном пространстве его все равно не поймать. Я расставил манекены максимально далеко друг от друга, как только мог. Преимущественно на тех точках, где были найдены тела. Только так мы сможем рассчитывать, что он наткнется хоть на нескольких из них. Встретить его самим — слишком большая удача, как ты не понимаешь? Сону понимал, что Рики прав, но все равно не был готов спокойно дожидаться еще одной смерти. Видел, что детектив того же мнения, но вместе с тем осознавал, что спасти выбранного убийцей человека, совсем ничего о нем не зная, им все равно не удастся. Эта часть полицейской работы в очередной раз сводила его с ума. — Хорошо, — через время все же согласился Сону, — а ты не подумал о том, что он может проходить здесь днем? Рики покачал головой: — Нет. — Нет — в смысле не подумал? — Нет — в смысле не будет он проходить здесь днем. Сону усмехнулся: — Как интересно. Расскажешь, на чем основываются такие умозаключения? — Боже, ты выражаешься как Хисын, прекрати, — поморщился Рики. — Я выражаюсь как человек, понимающий, что это очень сомнительная идея, имеющая слишком много пробелов, — не стал отмалчиваться Сону, — разве мы не потеряем время здесь? — На что ты, интересно, собираешься его тратить, когда у нас зацепок по пальцам пересчитать? Нужно искать дальше. И делать это на практике, одних обсуждений мало. Сону замолчал, чувствуя, что еще немного и между ними разгорится ссора. Все-таки Рики мог вести расследование в одиночку и никого насилу с собой не звал. Сону сам напросился работать с ним, а сейчас, зная, что Рики руководствуется довольно странными методами, чему-то удивляется и вдобавок умудряется возмущаться. — Прости, — поняв, что виноват, выдохнул Сону, — я не хотел. — Ничего, я привык, что в мои идеи никто не верит. В голосе Рики не было и намека на обиду. Он говорил так не для того, чтобы задеть Сону или вызвать у него чувство вины. Его слова были искренними, и оттого вызывали лишь больше неприятных ощущений у Сону, заставляя чувствовать себя тем, кто ничем не лучше полицейского отдела. — Боже, Рики, я не это имел в виду. Я останусь с тобой в любом случае, — по-настоящему раскаиваясь и переживая, сказал Сону. — Ладно, — пожал плечами тот, — идем. Семеня за Рики в сторону будки, Сону все еще переживал, что мог ненароком задеть его. Но, когда они добрались до скромной обители лесничего, Рики по-прежнему вел себя как обычно. Сону задумался, а умеет ли тот вообще держать обиду. Обустроив все к ночному дежурству, молодые люди отправились по домам, чтобы как следует отоспаться и уже бодрыми вернуться к ночи, чтобы случайно не проспать кульминационный момент. Встретившись на том же месте ближе к восьми часам вечера, Рики и Сону засели в будке, потушив свет изнутри. Из-за ощущения, что они вот-вот приблизятся к столь важному прорыву в деле, оба чувствовали волнение где-то глубоко внутри. Но шел час, второй. Никаких изменений не происходило. Юноши решили немного занять себя и принялись вести разговоры ни о чем, давая себе небольшой перерыв. Все-таки вслушиваться в тишину два часа подряд было слегка утомительно. — А почему ты никогда не записываешь показания свидетелей и смотришь только на фотографии? — вспоминая ситуацию в квартире госпожи Ким, вдруг спросил Сону, — сбор информации ведь так важен. Они сидели на тесной кушетке, служившей местом отдыха для утомившегося за ночь лесничего, который обычно досыпал утром, и смотрели друг на друга с разных ее концов привыкшими к темноте глазами. Сону, расслабившись и поняв, что поимка ожидается не скоро, снял обувь и подогнул ноги под себя. Рики последовал его примеру, только, в отличие от напарника, сидел со скрещенными. — Да у меня это все в голове, — чуть ли не с гордостью заявил он и ткнул себя пальцем в висок, — самое надежное хранилище всегда при себе. Сону усмехнулся: — И что прям совсем ничего не забываешь? — Ничего, — улыбнулся Рики, — а что? — Да нет, здорово, конечно, — пожал плечами Сону, — только давай я все равно буду записывать. Ты ведь допускаешь вероятность в отношении всего, верно? — Ну да, — согласился Рики, — записывай, конечно, если хочется. Просто оно мне без надобности, а так… — Хорошо, тогда я… Сону замолчал, прислушиваясь к странному звуку, что раздался совсем рядом. Посидев в тишине некоторое время, он понял, что то — всего-навсего вой ветра. Выдохнув, Сону уже собирался расслабиться, как вдруг теперь из равновесия его вывел уже совсем другой звук. Куда более жуткий и настораживающий. Звук отозвавшегося на леску колокольчика, что прозвенел прямо над головой Рики. Кто-то прямо сейчас дал о себе знать. Сону в ужасе покосился на напарника. — Чувствуете, полицейский Ким? — тот закинул голову кверху, с улыбкой счастливого человека глядя на пошатывающийся и издающий мелодичный звук колокольчик. — Так пахнет пойманный с поличным преступник.