запрещено, но легально

он столкнулся с грудью под белоснежной футболкой в бегах от члена отца и его друзей, а также заранее от члена брата, который при любой удобной возможности пользовался поддатливым ртом. оба поняли друг друга без слов. огромная рука крепко держит маленький локоть и тащит за собой, а тот идёт. у него нет выбора, к тому же выбирать не хочется. пусть они виделись от силы раз пять, толком не знакомы и не общались, но беда объединяет. в квартире на удивление было чисто, пахло приятно, даже дурманяще. ее владелец скрылся за какой-то из дверей, приказав снять обувь в коридоре и, вернувшись достаточно быстро, всучил в ручки какие-то две ткани. одно судя по всему полотенце, а другое зачем-то кофта. илья не задавал вопросов и все также молча ушёл в ванную, на которую тыкнули пальцем. старший же, под шум воды на кухне, крутил косяки, зная, что это точно поможет мальчику расслабиться. он не думал о чём-то пошлом, не хотел им воспользоваться, хоть и считал его сладкое лицо безумно красивым. перед данилой вскоре появился кулич с почти сухими волосами, огромной черной худи с красной надписью «дикость». парнишка усаживается на стул, что стоит боком к столу и наблюдает за каждым действием рыжего, который уже раскуривает запрещёнку. — попробуй, станет легче, — спокойно говорит данила, протягивая косяк блондину, который естественно кашляет от первой затяжки, но остальные идут легче и уже через пару минут тонкая рука возвращает наркотик, скуренный почти до конца, старшему. посидев еще пару минут в тишине парень наконец решает спросить что случилось, на что получает грустный рассказ. – ну и что случилось? – изогнул одну бровь, выдыхая едкий дым в потолок. — я пришёл домой и почти дошёл до комнаты, как тут меня хватает отец, тащит в зал и валит на колени, достает свой хуй и заставляет сосать... потом сзади подключаются два его друга и мой рот идёт по кругу.. еле как я смог выбежать из зала, но вспомнил, что скоро вернётся денис и... все будет по новой, — вздыхает, смотря в пол, пока организм потихоньку расслабляет и зрачки расширяются. — они ведь не остановятся на этом.. я подрасту и в ход пойдет не только рот... а я не хочу так. не хочу, чтобы они лишали меня девственности, – язык начинает потихоньку заплетаться, мозг затуманивается. илья новенький в этом деле, поэтому долго ждать не пришлось. — хочу, чтобы меня лишил девственности какой-нибудь красивый парень.. совсем как из порно.. — голубые глаза поднялись на кашина, — такой рыжий и в адидасе... — шепчет, вставая и пересаживаясь на чужие колени. — выеби меня, — шепчет в чужое ухо. рыжий пока что держит себя в руках, но знает, что это ненадолго. — я хочу, чтобы ты вбивал меня в кровать, чтобы шлепал до кровавых следов, чтобы душил, совал мне пальцы в рот, дергал за волосы... — шипит младший, а данила от этих слов уже звезды в глазах ловит, ведь илья попал в самую точку по сексуальным предпочтениям старшего. хоть у большего и есть руслан, он никогда не позволял грубости в сексе. — илья, ты уверен? — угашенные зелёные глаза смотрят в точно такие же голубые и видят там ту животную страсть, которую не даст ни одна элитная блядь. мальчик кивает, закусывая губу, перемещая руки с широких плеч на челюсть, что уже ходуном ходит. маленькое лицо двигается ближе, раскрывая рот, подвигаясь так близко, что почти соприкасается с такими же полураскрытыми губами. каждый чувствует огненное дыхание чужого и каждый дышит так тяжело, что кислорода не хватает. огромные лапы хватаются за маленький, но сочный зад, впиваясь в него срезанными под мясо ногтями, оставляя синяки. из уст блондина срывается тихий скулеж, срывающий крышу рыжему. добивают и поступательные движения ильи жопой на стояке. на ахуеть огромном и желанном стояке. старший со всей силы шлепает мальчишку, который тут же стонет прямо на ухо так протяжно, по-блядски. — какая ты шалава.. — рычит данила, раздвигая зад настолько сильно, будто желая порвать. а блондину в удовольствие. он хочет еще, хочет позлить, чтобы его разорвали на мелкие кусочки. снова удар, звонкий шлепок, а за ним стон. такой желанный и сексуальный. холодная дрожащая рука скользит вниз на широкий и длинный ствол, начиная наглаживать его, пока меж ребер ильи пытаются "прорвать" кожу пышные, сильные пальцы, из-за чего мальчик скулит и стонет, сжимая пенис одной рукой, а другой беспорядочно водит по груди, изредка цепляясь за плечо. кашин уже утробно рычит от мелких рук на своём теле. он хочет растерзать илью с каждой секундой все сильнее, но нельзя. и оба знают почему. знают, что сегодня никто никому не даст. они просто сидят и ставят друг другу синяки, дыша приоткрытыми ртами то на шею, то на губы и оба в экстазе, обоим плевать, что на утро телу будет ой как плохо. кулич начинает царапать накаченную грудь, пока его ноги сжимают и шлепают. юное тельце прижимается к широкой груди, а руки цепляются за рыжие волосы, пока голова запрокинута и огромные зрачки видят лишь лицо снизу. — хочу чтобы втрахивал меня в кровать так сильно, что потом на моих ногах останутся следы от твоих бёдер... – шепчет, выгибаясь, поддаваясь лапам на заднице, которые двигают ее будто и вправду пенис рыжего внутри. от этих слов зелёные глаза закатываются, голова поддаётся тому, как илья тянет ее назад и шея уже чувствует горячее дыхание. он не укусит, не поцелует, хотя сейчас с ума сойдёт, как хочет этого. шлепая ляжку снова, рыжий оттягивает илью от себя и пару секунд смотрит на эту картину. укуренные глаза, розовые щеки, пухлые, обкусанные губы. кашин был готов поклясться, что это самая возбуждающая в его жизни вещь. татуированные пальцы забираются в узкий рот, изучают его, давят на язык, цепляются за зубы, пока чистые пальцы метят бедро. илья прикрыл глаза, нализывая содержимое рта, сжимая чужую шею, изредка ерзая прямо по члену и довольно мыча. по руке старшего давно текут слюни, на которые никто не собирается обращать внимания. рыжий давит на язык, из-за чего аккуратное тело выгибается, прижимаясь к стояку под собой плотнее, чувствуя его прекрасно, ведь трусы были слишком тонкими. старший достает пальцы, вытирая их об свою же кофту на блондине и хватая его за ноги, сажает на стол с громким звуком. что руки кулича, что данилы гуляли по телам так сумбурно, с ощутимой силой. они просто стонали друг другу на ухо от того, что чувствуют прикосновения. мальчик выгибается, а кашин прижимается навстречу, задирая кофту, сходя с ума от каждой секунды голоса над ухом. уже через пару минут тонкая шея оказывается под властью огненной лапы, что сжимает невероятно сильно. илье в удовольствие. ему ахуенно. он оставляет синяки на бедрах старшего, на его плечах, своими пальцами. вскоре кислород снова попадает в легкие и блондина резко стягивают со стола, разворачивая к себе спиной. он снова чувствует каменный стояк, о который трется. данила снова душит меньшего, свободной рукой заламывая руку ильи назад и делает резкий толчок для того, чтобы ноги ильи ударились об островатый край стола и от этого остались следы. он вбивал его в стол сквозь одежду, пока чувствовал на свободной руке хватку ильи, что стонал, как мог в силу руки на горле. долго данила не смог. маленькое тело уже швырнули на колени, которые потом наверняка будут иссиня-фиолетово-зеленые. светлые волосы тут же хватают и лицо кулича оказывается прижато к спортивкам, из которых наровит выбраться массивный пенис. бедра старшего оказываются накрыты руками, а их обладатель пачкает тёмно-красные спортивки слюной, так желанно хватая губами очертания ствола. данила все еще держа за волосы, размазывает слюни лицом ильи вправо-влево. у двоих сводит тела, двое хотят большего, но не могут. от этого дурно. не от перевозбуждения, не от наркотиков, а от невозможности. кулич не сдерживается и прикусывает орган, от чего веснушчатые губы выпускают протяжный стон удовольствия, хотя в любых других обстоятельствах, завыли бы от боли. илью поднимают, а он и стоять не может. ноги, на пару с руками, которые взъерошивают, путают и сжимают рыжину на чужой голове, трясёт как лист на ветру. да данила и сам еле стоит, но крепко держит маленького. еще мгновение и блондин снова на чужих коленях, снова гладит ствол сквозь мокрую ткань, дрожащими руками. парни смотрят друг на друга и понимают, что если сейчас не сделают хотя бы капли от огромного океана, то это не закончится. они будут творить хуйню до того момента, пока не отключатся. наконец рот чувствует чужое присутствие и такую приятную, влажную прохладу от чужого языка. он так ръяно изучает пространство, хватает другой язык и тот отвечает, сплетается с другим, толкается в рот напротив. блондин как уж, тело не слушается, не сидит на месте, а кашин уже и не в этом мире вовсе, но всё-таки продолжает хватать тонкую талию, пятная ее. шлепки, стоны в поцелуй, привкус крови и стекающие на руки блондина, которые до сих пор где-то на пенисе, слюни, легко окрашенные красным. кулич не помнит, как они оказались в кровати, но продрав глаза утром тело пронзила адская боль. голова была готова лопнуть, губы пульсировали, руки, ребра, талия, задница, ноги и в особенности колени ныли, а при движении руками ощущался какой-то треск. еле взглянув на руки, мальчик увидел красноватые пятнышки и сразу понял что это. встать и осмотреть остальное тело сил и возможностей никаких нет. единственное, что он может, так это прижаться к голой, исцарапанной спине, наслаждаясь ароматом тела кашина. от этого запаха илья будто снова пьянел, терял разум и тело становилось ватным. справившись с головной болью мальчик поднялся с кровати и подошёл к зеркалу, через силу стягивая с себя кофту. то, что увидели его глаза и зеленые глаза, чье тело наблюдало с кровати, не сказать что вызвало сильный шок, да и пиздецом назвать это нельзя. слов для описания не подобрать. абсолютно всё тело было в синяках. в обили синяков. шея, ребра, талия, бедра, ляжки, колени, руки, плечи. мальчик обернулся на даню, не имея точной цели или желания. рыжий подошёл к нему и кулич увидел синяки на чужом теле не только на шее, плечах и торсе, но после ему показали еще бедра и спину, истерзанную ногтями. младший просто стоял в одних трусах и искал ответы в глазах напротив, но там было пусто. кашин и сам желал узнать о том, чем хочет знать илья. оба приковывали взгляд то к глазам напротив, то к полностью ободранным губам, с обилием засохшей крови, готовой разорваться от малейшего действия и дать дорогу новой порции сладости вампиров.