Дитя Благословения

За окном сияло яркое солнце. Деревья покачивались, отдавая тень и принося прохладу. Пахло цветами, разными, превращаясь в приторную кучу ароматов, от чего в носу щипало. Вдалеке играли дети, их голос тихо и мимолетно разносился, придавая этому району, оживленности. Шумела трава, по ней скакали птицы, щебетали свою песню. Рядом, раз в десять минут проезжали автомобили, разгоняя этих самых птиц, что после, быстро возвращались. Она наблюдала, не решаясь сделать пару шагов. Лето в этом году выходило на удивление жарким и солнечным, что являлось для Японии удивительным, заставляя людей все меньше выходить из дому, или отдыхать в прибрежных городах. Приезжих стало поменьше, хоть сезон еще и не закончился, когда к середине августа температура снизится, они еще вернуться в города, тем более в столицу, что славилась своими магазинами, улицами и обилием храмов. Она стояла на земле Токио, в конце июля, и почти умирала от зноя, желая поскорее попасть под кондиционер. Голова раскалывалась, а кровь стучала в висках. Горло саднило, глаза слипались. Неимоверно хотелось спать, под мягкое гудение телевизора, под игры детей на улице, или тренировки старших ребят. Вдалеке стукнул колокол, когда она переступила порог Токийского магического техникума. Ее новый дом. И хотелось думать, что он будет лучше старого. Зазвонил телефон. *-* Когда в конце рабочего дня, в холле при кабинете, Годжо Сатору увидел, одиноко стоящего низкого мужчину, почему то испытал мимолетную печаль. Его ждали в другом месте, другой человек. Более важный, что ли. —Приветствую вас, господин Годжо—у неизвестного был низкий прокуренный голос, с нотками грубости. На его лице проступила улыбка, показав вокруг глаз маленькие морщинки. Он выражал эмоции, как-то сухо, привычно делая это не впервые. —Ох, что вы. Какой я господин? —Сатору тихо посмеялся, желая быстрее узнать причину его прихода—С чем пожаловали? —Странно. Мне казалось, директор магического техникума должен более приветливо относиться к своим гостям. —он растерял былую наигранную дружелюбность. —Мне казалось, не особо вежливо заявляться к человеку за минуту до окончания рабочего дня.—Годжо последовал его примеру, снимая с петельки черную легкую кофту. Июнь был обманчив в своей погоде. Таро так и заболел, сейчас проводя дни в постели. Заметив, что собеседник совершенно не раскаивается и продолжает стоять, ожидая приглашения в кабинет, Годжо с притворной радостью пригласил его в темный кабинет. Когда лампочки осветили комнату, незнакомцу показалось, что он попал вновь домой, так уютно здесь было. Светлые стены, мебель, окна в пол с видом на весь колледж, мягкие подушки на диване и серый компьютер на столе. —У вас очень красивый кабинет—он вновь улыбнулся, и тихо присел на ближний к директору стул, на ходу доставая из сумки синюю папку.—Шестнадцать лет назад, когда я работал на одну юридическую фирму, ко мне пришел удивительный клиент. Вроде ничего нового—обыкновенное завещание, я проводил его по шесть раз на день, и ужасно уставал, желая получить новые задачи. Но он меня ужасно удивил, когда появился в офисе с ребенком на руках. Ему не было и больше двадцати, когда он решил, что оставляет все, своей маленькой, пятимесячной дочери. У него могли быть еще дети, куча детей. Но он выбрал ее. И сейчас я здесь, чтобы отдать его завещание, которое мне было приказано хранить все эти годы, и отдать вам, когда наследнице исполнится как раз шестнадцать лет. Думаю, вы прекрасно поняли, о ком я, Годжо Сатору. Резко помрачнев, он устремил взгляд в окно, будто вновь, погружаясь в прошлое. Вспоминать, как погиб его ученик, воспитанник, почти сын, совершенно не хотелось. Настроение было окончательно испорчено, благодаря этому человеку, что решил разворошить старые раны. Если ему—Годжо Сатору было настолько больно, то что можно сказать о его маленькой принцессе? —Ее фамилия больше не Фушигуро. —Это не играет роли. В документе указано две фамилии. Его, и ее матери. —И? Отдайте мне завещание—в голосе зазвучала сталь, а вокруг заискрилась проклятая энергия. Последние слова его ученика. Последнее, что он оставил после себя, кроме ребенка. Фушигуро Мегуми. Тиэри Фушигуро. Тиэри Годжо. *-* Когда Тиэри впервые попала в особняк клана Годжо, помнится избила пятерых охранников. Потом—избили ее. Да и, не абы кто, а родная мать. Злющая, любившая только своего сына от второго брака. Эту женщину звали Кармель. Да, совершенно не японское имя. Она познакомилась с отцом за три года, до ее рождения. Не сказать, что они уж так сильно любили друг друга, но как раз во время бурной молодости, активно встречались. Так в принципе, по ошибке она и появилась на свет. Мать, дитя клана Годжо с их светлыми волосами и голубыми глазами, шустро вернулась домой, оборвав все связи с дочерью и бывшим парнем. Но после смерти Мегуми, ей пришлось, по приказу Годжо Сатору ввести Тиэри в клан, где она являлась главой побочной ветви. Там же, девочка познакомилась с отчимом, своим младшим братом, и кучей родственников, что будто сразу ее невзлюбили. А ее и правда, не любили. Мать, имеющая немало проклятой энергии, по-тихому избивала, не желая смотреть на ее волосы и глаза. Закрывала в комнате без окон, прятала от соклановцев, не признавала ее наследницей побочной ветви клана, не пускала к брату. Маленький, голубоглазый, лохматый беловласый паренек носил ей конфеты в ту комнату, обнимал и обещал спасти. Только он любил ее, восхищался. И прямо говорил, что считает божеством. Божеством? Она не была богом, она была брошенной, проданной грязной девчушкой с благородной кровью. Она была ребенком без признания семьи. Но он любил ее маленьких пантер. Совсем детенышей из теней, ее шикигами. Он любил ее технику, ее душу. Все, что осталось от настоящего отца. Ее силу. Годы тренировок, годы страданий и вот—она первокурсница магического техникума. Больше не надо терпеть, прятать боль, не надо видеть мать и ее подкаблучника мужа. Вот, идет по дороге из белого камня. Вот, виднеется здание. Вот, на крыльце стоит Зенин Маки. Вот, она уже в тренировочном зале. —Пройдешь мое испытание—станешь частью команды. Нет—вернешься домой. Все просто.—Маки наклонилась, разгладила штаны, и передала девочке катану—Проклятую энергию не использовать, технику тоже. Только рукопашный бой, только чистая сила. Уверяешься, отобьешь, ударишь в ответ десять раз, приму тебя. Готова? Тиэри промолчала, прокручивая в руке оружие и привыкая к нему. Стало холодно. —Ой, да ладно. Не пройдешь—попробуешь в следующий раз. —Нет. Следующего раза не будет. У меня просто его нет. Она напала первой. Шаг, уворот от сильной руки, прыжок, подножка пройдена. Отскок, орудие летит по прямой, переворот через него, короткий удар по левому бедру Маки. —Один. Когда ладонь противника почти попала по спине, ей удалось присесть, а потом и откатиться. —Два. В этот раз женщина напала первой, зайдя со стороны, желая попасть по сонной артерии. Годжо прокрутилась, отойдя в сторону, а затем сделала колесо, попав по лицу. Зенин ухмыльнулась, смахнув волосы и кровь из носа. —Три. Развив скорость, что удавалось лишь увернуться она наседала, не желая проигрывать. Дыхание сбилось. Тени плясали под кожей. Кровь бурлила. Как хорошо. —Четыре. Пять. Резко перейдя на бег, Тиэри полетела прямо на нее, не разрывая зрительный контакт. Перекинув катану в руку за спиной, она сломала ее на две части, поранив ладони. Замахнулась. Попалась. Перекрутив Маки, она уронила ее на землю, помогая себе ногой. В ответ, получила удар в висок, потекла кровь. —Шесть. Оставаясь на месте, она смотрела как противница легко поднимается и улыбается. Ее скорость повысилась в три раза. Уворачиваться и победить, и все. Осталось четыре. Пропустила кулак, болью прошибло плечо. В глазах потемнело. —Семь. Не устала? Обломок лезвия полетел на пол. Зенин перешла на медленный темп. Удавалось отвечать на атаки. —Восемь. Блокируя удары, они подошли к обломку, и с помощью сальто удалось его поднять, нацелить на нее. Вновь уворот. —Девять. Легкое пробило болью, сломано ребро. Маки повторила прием и с силой кинула ее наземь, наседая сверху, будто желая прикончить. Голень подогнулась, хрустнула. Тень увеличилась. Кровь начала вытекать изо рта. Из последних сил подбив женщину в живот, Годжо успела перевернуться, и медленно поднялась, поддерживая правый бок, на котором расцветал новый синяк. Боковым зрением, было видно, как Маки поднялась и хмуро смотрела, прямо на нее. —Ну что ж, десять. Эхом по залу разнеслись громкие хлопки. Годжо Сатору улыбался до ушей, совсем как ребенок, получивший долгожданный подарок на День Рождения. —Это было великолепно. Не ожидал от тебя, ТиТи. Зенин молчала, игнорируя своего начальника. Смахну пыль с плеч, она подошла к девочке, мягко поддержав ее, стараясь не задевать раны. Подхватила, и повела в сторону выхода, на ходу кому-то звоня. В ушах гудела кровь, опускала пелена сна. —Теть, я прошла? —сглотнула. —Какая я тебе тетя? —она нахмурилась. —Самая настоящая, моя фамилия по отцу Фушигуро.—Тиэри гадко ухмыльнулась, видя реакцию Маки, на эти слова.—Сатору-сан, не сказал? —Сучка. *-* Проснулась она, уже в светлой комнате. На удивление, ни голова, ни тело не болели, а ребра по ощущениям были вновь целы. Рядом с дверью стояли ее вещи. На тумбе лежали полотенца и банные принадлежности. Это была ее комната. Белые стены, серая мебель, окна, закрытые жалюзи, ванная с душем, телевизор и длинный шкаф. В дверь постучали. По голосу, Тиэри узнала Сатору: —Можно? —Проходи—отбросила одеяло, потянулась за бутылкой воды. За Годжо прошла Маки, не отрываясь от телефона. —Как спалось? Надеюсь хорошо, ты была очень измотана. Да и плюсом, скоро начнется учеба, надо быть в форме—он улыбнулся, передавая ей одежду, более темного оттенка, чем та, что она видела раньше. С вопросом посмотрев на мужчину, она сняла с руки резинку и перевязала волосы. —Я не много изменил дизайн. Она да, темнее, и на рукавах есть маленькие тени—хихикнув, он осмотрел комнату—Что скажешь? Нравится? —сказал, намекая не только на помещение, но и на само здание—Я вложил много сил, если что. —Видно, Годжо-сан. Нравится. Спасибо, что приняли меня. —Мы бы тебя в любом случае приняли. Даже без вступительного. Маки просто захотела тебя проверить. —Чуть не убив. —Но не убила же. Не имела права. Всё равно, ты здесь. Это важно. —И что дальше? —горько вздохнула, заметив как Маки дернулась. —Сегодня познакомишься с командой, завтра на задание.—ответила женщина, перебив Годжо. —Как зовут? —откинулась, чуть не ударившись затылком об стену. —Хиро и Хидеро, близнецы.—она повернулась к выходу—Мои сыновья. *-* —Брат, отвечаю, раз она Годжо, значит у нас будет трио блондинов! Хиро подпрыгнул от нетерпения, расплескав яблочный сок, купленный на деньги второго близнеца. От ветра его белые волосы растрепались и запутались, придавая несуразность и так, странному образу. В черных карго штанах и белой майке, он разгуливал по территории академии, моментами накидывая свою малиновую куртку. —Да я не спорю. Важнее, какая у нее техника. —Хидеро замолк, заметив, что близнец и не думает его слушать. Поправив свою форму, он закатил карие глаза, и запустил руку в такие же, как у брата белые волосы. Хотелось сладкого. —Пошли быстрей! —Хиро легкой трусцой направился ко входу, оставляя его позади. —Еблан…. Спокойно пройдя три поворота, они оказались у входа в коридоры учеников, где располагались комнаты, кухня и зал. Их уже ждали. За первой дверью и оказалась гостиная с кучей диванов, где уже расположились ожидающие. Перед ними показалась темноволосая девушка, с пронзительными голубыми глазами. Под ее левым глазом располагался маленький шрамик, придавая ей опасность. На ней была черная водолазка и черные штаны. Кофта академии лежала на кресле, вместе с сумочкой. —А где блондинка? —Хиро замер, вглядываясь в сокомандницу. Он потер глаза, пытаясь смахнуть наваждение. Идеальная картинка из отряда рушилась, мечта разбивалась. От этого ему хотелось выйти волком, и упрашивать маму найти им другого товарища. —В твоей голове, полудурок.—она нахмурилась, почувствовав приливающую ярость в сторону парня. Будто почувствовав это, Маки вышла вперед, перекрывая прямой путь. —Тиэри! —Сатору привлек к себе внимание.—Мальчики, ваша новая подруга—Годжо Тиэри, общайтесь, знакомьтесь, завтра задание. —Так все-таки Годжо!!! Голос отошел на задний план, и девушка подошла к дивану, намереваясь улечься на него, и сладко засопеть. Зенин о чем-то тихо говорила с мальчиком. Но когда над Годжо возникла фигура него же, она вдруг вспомнила, что их было двое. —Твоя техника… Ты сильная? —Хидеро скривился, будто хотел сказать по другому. Он виновато поднял глаза, всматриваясь в картину на стене. Его напряженные мышцы ног, держащие в неудобной позе тело, отозвались болью. —Да. Я очень сильная.—вздохнув, она перевернулась на бок, чувствуя как под кожей пляшут не выгулянные шикигами. —Моя техника зависит от окружающей среды, а точнее от температуры. Холодно—я делаю жарко, и наоборот.—он обернулся, заметив, как мама обняла брата. —А второй? Вроде Хиро. Какая у него? —Он подрывник. Сильная техника, но энергозатратная. —он помолчал, проглотив слюну.—А твоя? —О, а я заклинатель шикигами. —Оу, это круто. Мама сказала, что ты еще и в ближнем бое сильна. Редкость в наше время. —Завтра миссия, хочу посмотреть на ваши навыки—она прикрыла глаза, давая понять, что разговор окончен. —Конечно. *-* Клан Зенин женщин не любил. Да, у представителей были жены, моментами наложницы, даже дочери. Но нет, клан девушек не любил, считал слабыми. Конечно, сильные были, были могущественные. Но на правление Наобито, какого-то там родственника Хиро и Хидеро, таких не появилось. Даже больше, у его брата родились отродья близнецы, девочки. Одна, без капли проклятой энергии. Вторая, неумеха, способная лишь стрелять. Но Тиэри была сильной. И сейчас, валяясь на земле, и смотря на голубое небо, он это прекрасно понимал. Сильная, независимая, с ярко выраженными мышцами, высокая и статная. Дочь своего клана. У них с братом всегда был пример такой женщины—мать. Она учила быть умными и ловкими. Тренировала каждый день, желая, чтоб они не повторили ее судьбу. Но она не была Зенин, она их ненавидела. И они, слушая рассказы матери ненавидели их всех. Всех, кто унижал ее, бил, марал и ломал. Но она была Годжо. Эта женщина. В движениях скользила сила, годы, годы стараний. Ее тени плясали вокруг, подбираясь все ближе, будто прям в душу. Темные волосы выбились из хвоста, а глаза горели высокомерием. На заднем фоне слышалось, как кричит его брат и мать. Но все, на что он мог смотреть, это ее холодное лицо, ее яркий взгляд. Думалось, что он умрет. От руки этой прекрасной женщины. Резко потеплело, когда его техника спала, когда лапа одной из ее пантер наступила на его руку. Он будто ждал гибели. Он ее признал. Если надо, он бы склонился. —Ты что творишь?! —Маки оттолкнула девушку, помогая ему подняться. Голова раскалывалась. —Учу его драться, раз у вас не вышло—громко сказала она, ожидая, что это услышит Хиро. —Да как ты…. Не став слушать учителя, она развернулась и быстрым шагом пошла в сторону академии, на ходу забирая свою куртку. —Простите.—это звучало настолько искренне, что разъяренная женщина замерла, видя, как Сёко приближается к ним вместе со вторым мальчиком.—Я…. Правда не хотела. Простите, Маки-сан. И убежала, оставив за собой шлейф печали и раскаяния. Ее захотелось догнать. *-* Ровно в начале сентября, первого числа, когда состоялось первое собрание старейшин, был объявлен турнир между техникумами. Токийцы едут в Киото, за победой. Потягивая молочный коктейль, и читая интересную книгу, Тиэри абстрагировалась от бубнежа Хиро, натянув наушники со звукоизоляцией. Он без умолку общался с второгодками, иногда призывая в разговор и брата, что пытался заснуть. Они сидели в поезде, трое в ряду, проехав уже полпути. Она разместилась у окна, рядом Хидеро смотрел не мигая на неугомонного родственника, который разместился с краю, чтобы было удобнее перемещаться. Похоже, в своей голове он придумал уже тысячу и один способ убить близнеца, жалея, что не съел его еще в утробе. —Хиро, ты можешь отсесть от нас? Я даже через наушники тебя слышу, что уж говорить о моем соседе.—яростно посмотрев, она кинула в него фантик от конфеты, вложив не много проклятой энергии. Ему прилетело прямо в лицо, и он согнулся от боли, прикрываясь рукой. Второгодки уставились на нее с шоковой благодарностью, тоже устав от энергичного кохая. —Ай! Ты жестока, Ри-чан—он слегка захныкал для вида, привлекая сидящую впереди Маки, что резко обернулась к ним. —Так…. —Да, все нормально, теть.—Тиэри отмахнулась, аккуратно показав кузену кулак. —Ой, да, мам. Все окей! —он улыбнулся, боясь гнева Годжо больше. Поднявшись, он ушел к третьегодкам, что взяли себе отдельные места, дальше от них. —Спасибо, хоть посплю.—он улыбнулся. Отложив книгу, она откинулась, и не заметно для себя засопела под классическую музыку. Разбудило их, оповещение, означавшее, что они остановились наконец в Киото. Годжо-сан и учитель, стали медленно собирать вещи, ожидая, когда половина людей выйдет, и они спокойно смогут пересчитать учеников, не потеряв в толпе никого. Рядом зашевелился Хидеро, приоткрыв глаза, и заметив, как Тиэри начала укладывать все в среднюю сумку. Хиро, развалился на сидении и быстро строчил сообщение, не переставая посмеиваться. Когда вагон слегка опустел, учителя попросили их подняться и с вещами, пройти на выход. Перед ними открылся вид на Киото. Пахло свежестью. —Блять, где Рин?! —крикнула Маки, не найдя восьмую голову третьегодки. *-* Киотский техникум по виду не сильно отличался от Токийского. Все те же стены, окна, та же крыша. Но другие места для тренировок, другой сад и атмосфера. Тут было сложнее дышать. В воздухе была почти осязаемая проклятая энергия. Невероятно теплая, она окутывала. Хотя температура уже снизилась, благодаря этой энергии вновь стало жарко, возвращая в июль. Их встретил один из учителей, проведя к небольшой площадке, где уже собрались ученики. Из восьми ребят ярким пятном выделялась белесая макушка высокого парня, который при виде группы начал продвигаться в их сторону, остановив своего собеседника. Подойдя к Годжо-сану, он крепко его обнял, получив в ответ, такие же объятия. —Господи, я думал, что это все лишь сплетни….—Хиро зажевал губу, неотрывно смотря на мужчин. —Кто это? Ты ведь всех знаешь—Тиэри нахмурилась. —Это Годжо Таро, сын нашего директора.—ответил за брата Хидеро.—Смышленный, и довольно сильный малый. Будто услышав их, Годжо повернулись, и Сатору указал на троицу, видимо рассказывая о них. В ответ, парень улыбнулся, а его глаза загорелись интересом. Вперед вышла Утахимэ. —Ребята, добрый день. Надеюсь наши Токийское товарищи добрались с комфортом, и не растеряли сил. Сегодня вечером состоится приветственная вечеринка. Попрошу присутствовать всех! —скосив глаза на своих учеников, она вздохнула—Завтра состоится командный этап, а после него, на следующий день, бои. На счет четвертого дня, я скажу позднее.—она помолчала, собираясь с мыслями—Так же хочу представить вам учеников-кураторов, которые будут помогать нам в оформлении и создании испытаний. От Киото это Годжо Таро, и Тодо Рикель—парень и девушка помахали рукой в сторону учеников Маки Зенин.—От Токио были выли выбраны: Камо Миядзаки, и Годжо Тиэри. Попрошу ребят выйти в середину.—она указала на место, где уже стояли двое их противников. Поправив легкое черное хаори, она приняла руку мальчишки Камо и вместе с ним прошла к директору Утахимэ. Сзади послышался смешок Хиро, но она решила не обращать на него лишнего внимания. —Я… —Я знаю, кто ты, дитя Годжо.—оборвав, она обвела его взглядом, подмечая характерные для клана белые, зачесанные назад, волосы и голубые глаза. На нем хорошо сидела форма техникума, отличавшаяся от ее лишь цветом и значком с глазом. Видя назревающую ссору Миядзаки вышел перед подругой, представляясь перед Таро. У них завязался легкий диалог, дабы разбавить атмосферу. Когда остальных учеников отправили разбирать вещи, их небольшую группу повели в крытый зал, окруженный садом, находившийся в отдалении от основного здания академии. —Какое у нас основное задание? -спросила Тиэри, желая поскорее начать работу, дабы отделаться от взглядов новых товарищей. С мальчиком Камо она познакомилась на второй день пребывания в техникуме. Они встретились возле кабинета директора, и даже сумели немного поболтать. Он был довольно умен, начитан, и по доброму спокоен, вызывая чувство защищенности. Хороший друг, собеседник и просто напарник. —В течении всех четыре дней, вам будут даваться небольшие задания. Ничего сложного, и вы успеете поучаствовать во всех этапах. Остановившись у входа, их разделили на две группы, оставив Тиэри и Годжо-младшего на попечение его отца. Похоже, инициатором такого деления, выступил сам директор, замыслив, что-то интересное. —Ну что ж, ребятушки, на вас обустройство внутри. Заходите, там уже находятся ваши помощники. Я, с вами.—он улыбнулся, приглашая их взмахом руки. Зал был достаточно большой, дабы вместить человек пятьдесят. Хорошее освещение, небольшая сцена, несколько столов. В углу разместились украшения светлых оттенков, сваленные пока в кучу. Был выход в сад, где уже мелькали головы другой группки. Несколько панорамных окон, дверь в коридор с туалетами и кухней. Немного пройдя вперед, им вручили листы с заданиями и расписанием выступлений. —Вы сегодня выступаете с речью, Годжо-сан? Я думала, все, что вы можете, это говорить хрень.—скептически проведя по нему взглядом, она отвернулась, продолжая вчитываться в текст. Пролепетав, что-то неразборчивое, директор отвернулся, по-детски нахохлившись. Оставив их, он отправился в сад, желая позлить Утахимэ. Окликнув работника, Тиэри попросила его перенести искусственные цветы и поставить на каждый стол. —Почему Годжо? Его голос прозвучал громче других, привлекая всеобщее внимание к словам, что его ни капли не смущало. —А почему нет? —холодно ответила она, приказав продолжать работу. Сама же, подошла к нему. От этого, он радостно заулыбался. —Ну как? Ты ведь Зенин? Или я не прав? —Зенин никогда не было в моем имени. Это лишь прошлое моего родителя, не мое будущее. С чего же тогда, я должна носить фамилию убийц и лицемеров? —сложив руки на груди, в манере собеседника, она заглянула ему в глаза. —Может тогда Фушигуро? Но точно не Годжо. —Твой отец обещал отречь меня от клана, и вернуть настоящую фамилию. Напомнить ему? —Нет, он все помнит. И почти закончил. Осталось одно препятствие. —И какое же? —вздохнув, Тиэри отвернулась, медленно возвращаясь к работе. Он последовал за ней. —По правилам, ты следующая глава побочной ветви. —Я ею не стану. Мать будет против. Всем известно, насколько она не любит меня. —Дело не в любви. А в том, за кем люди пойдут. —У вас есть мой брат. Пусть он займет пост. —Твой брат—мальчишка со слабой техникой. Думаешь, его выберут? Или есть ты—клановая дочь, умная и сильная, с техникой Зенинов. —Когда закончится турнир, я стану вновь Фушигуро. И ты, это не исправишь—она вздохнула, поправив одежду—Годжо. *-* Папа любил ее волосы. Мягкие, длинные, он говорил, что они напоминали ему о сестре Цумики. По вечерам, когда он возвращался с заданий, они часто сидели на диване, поглощая приготовленную ею еду, или сладкое. Потом, когда наступала ночь, укладывая ее спать, он всегда показывал животных из теней. Собак, коров, кошек, иногда птиц или змей. Он придумывал истории, пока она не засыпала. А с утра, Мегуми заплетал ее, умело и аккуратно, пробуя все новые и новые прически. К девяти утра, они уже тренировались. Долго, тяжело, из раза в раз повторяя движения, он заставлял ее помнить все. Вокруг носились их шикигами, сияло солнце, а пот капал на землю. Это было их счастьем. Семейной идиллией. Он любил ее. Господи, как он любил ее. За глаза, похожие на морскую глубину, за мягкие кудри цвета угля, за ее теплую проклятую энергию, окутывающую их дом, стоящий на окраине Токио. За характер, спокойный и понимающий, за прощение его ошибок, за признание и ласку. У него не было отца, не было матери. Был только Годжо Сатору, и фигура Цумики, как пример нормальной семьи. А у нее был только отец. Ну и Годжо Сатору, напрочь въевшийся в их жизнь. Родные люди, лучшее время. Все, конечно же ушло. Отец погиб 31 декабря. Он был убит. Кем—неизвестным магом. Как—от многочисленных ран. С ним, умерла вся прошлая жизнь. Все годы счастья, любви и заботы, просто в один момент исчезли. Помнится, тогда, Годжо сам пришел и забрал ее. Больше в родной дом, она не возвращалась. *-* На входе, перед самым началом вечеринки, ей очень аккуратно вручили букет ярких алых роз. Они источали невиданный аромат и мягко переливались золотом, под светом фонарей. В букете было не меньше двадцати бутонов, не считая листьев, как украшения и самой темной обертки. Напротив горели голубые глаза, чей обладатель и ждал ее, все это время, после чего и передал цветы. На нем легко сидел черный выглаженный костюм, пахнущий терпкими кофейными духами, а идеально начищенные туфли, почти блестели. Протягивая ей руку, он мило и нежно, даже не наигранно улыбался, не спуская взгляда с ее, слегка удивленного лица. Резко усмехнувшись, она протянула ладонь, касаясь бархатной перчаткой его теплого тела. Покачнув головой, сбрасывая выбившуюся из пучка прядь, Тиэри перехватила розы, и гордо повела его вверх по ступеням, игнорируя то, что ее руку начали сжимать все сильнее. Перед ними распахнули двери, и громкая музыка на секунду оглушила. Сердце застучало в груди, голоса смешались в один вихрь. Мимо прошмыгнул официант, испугавшись, когда Таро ловко забрал у него два бокала с шампанским. Передав один, он, снова взяв ее за руку, медленно повел ближе к саду, не замечая, как стоящие люди расступились перед ними. —О, Таро! Веселый голос Тодо Рикель, будто отрезвил его, заставив отступить на шаг, не разрывая телесный контакт. При резкой остановке, сережки Тиэри звонко качнулись, зацепившись за волосы. —О, боже мой! Годжо Тиэри, я рада с тобой познакомиться! —кудрявая девушка лучезарно улыбнулась, легонько обнимая ее за плечи. Мягко отстранившись, Годжо поправила обертку букета и удобней перехватила его, поддерживая вновь двумя руками. —Я тоже рада. Спасибо за гостеприимство, Киото прекрасный город.—Тиэри вежливо улыбнулась, опустив голову на одну сторону. —Думаю, в Токио не менее красиво. Надеюсь, однажды побывать—Рикель покачнулась на пятках, переведя взгляд на друга, что совершенно не показывал своей радости, от встречи. —Мы можем идти? Или у тебя еще есть к нам дело? —А, извините, если помешала—взгрустнув, она повернулась к толпе—Еще свидимся. И исчезла, оставив за собой шлейф цветочных духов. Заметив в глазах девушки вопрос, Таро вздохнул. —Она не плохая девчонка, но больно приставучая….Таких не люблю, и не переношу.—он помолчал, строго смотря вглубь сада.—Я не хочу находиться сегодня здесь. Пойдешь со мной? —снова затих, будто, что-то вспоминая.—Всего вечер. Как дальние родственники. Как семья. —И мы пропустим речь твоего отца? —Да. —Тогда пошли. Зашуршав подолом длинного черного платья, Тиэри вышла на узкую, почти неосвещенную тропинку, боковым зрением замечая последовавшего за ней парня. —Тебе говорили, что ты самая прекрасная женщина в мире? *-*