Удивительная

      Рицу ни разу за собой не замечала интереса к романтике. Пока её ровесницы только и делали, что обсуждали симпатичных парней, неделями подготавливаясь к тому, чтобы оставить кому-нибудь письмо с предложением встретиться после школы для вынашиваемого многие дни предложения встречаться, ждали конфет на 14 февраля, хвастались уже имеющимися отношениями или плакали из-за отвергнутых чувств, у неё просто не укладывалось в голове, как они находили время на любовные переживания в и так плотном графике учёбы, поэтому она, покачав головой, гордо возвращалась к повторению материала перед уроком. До поры до времени было так.       Стоит заметить, наверное, что, конечно, не имеется в виду, что у каждой девочки-подростка только одно на уме. И тем не менее, несмотря на то, что успеваемость среди учеников-парней сдаёт по позициям, среди непосредственно отличников школы явный недобор девушек, что наглядно демонстрировал своим составом студенческий совет, где на семерых парней приходилась лишь одна девушка, которой как раз и была Кагеяма Рицу. Конечно, есть множество примеров учениц, показывающих свои успехи в клубной деятельности или на школьных мероприятиях, но рано или поздно большая часть из них с восторгом разворачивает заветное письмо с приглашением на крышу, куда порой целые очереди выстраивались. А все письма, адресованные Кагеяме, небрежно сгребались её рукой в мусорную корзину, к разочарованию многих безнадёжных дураков, имевших неосторожность подумать, что у этой миловидной отличницы, старосты и вице-президента студсовета может быть лёгкая рука.       Не то чтобы Рицу так сильно беспокоило то, что она не чувствует влечения к кому-либо. У неё просто были иные приоритеты: своё время она уделяла образовательной программе, а то, что оставалось на чувства, отводила заботе о сестре, не тратясь на безнадёжные сердечные метания. Так было ровно до того момента, как этот самый, восхваляемый без конца, трепет не свалился ей на голову вместе с рыжим взбалмошным вихрем. Что иронично, в первую их встречу Сузуки Шо действительно на неё почти свалилась. Если выражаться точнее, сбила с ног неожиданно сильной атакой, возвысившись над поверженной противницей с такой победоносной улыбкой, что от неё что-то внутри защемило. Рицу тогда решила, что в груди откликнулась задетая гордость: буквально какое-то жалкое количество дней назад получив столь желанную силу, которая, по её мнению, должна была решить давно въевшийся в самое нутро комплекс неполноценности, девушка пока только и делала, что проигрывала каждому новому препятствию, будь то старшая сестра, похитивший её незнакомец или рыжая хохотушка, у которой, к слову, очень голубые глаза. Дело должно быть было также в том, что Шо тогда сказала: «Не будь так холодна, как зима в Сибири». По неведомой причине этим подколом Сузуки попала в самую точку. Ещё ни один из придурков не высказывался о "бессердечности" Кагеямы такой удивительно простой, но меткой колкостью. Будь у них больше времени, Рицу оскорбилась бы, и то только для вида, потому что внутри от этих слов поселилось какое-то неопознанное чувство и оно точно заставило смутиться, но не разозлиться. К тому моменту, как к ней пришло бы полное понимание, что в душе произошёл очередной переворот мировоззрения, к сожаления или к счастью, Рицу уже обвисла в чужих руках без сознания. Позже тем же днём по телу пробежала эта же неясная дрожь, когда рыжая бросила на прощание, что они ещё встретятся, не дав даже возможности усомниться, что так и будет.       И жизнь поделилась на туманное "до" и волнующее "после". Сейчас смешно было бы подумать, что Шо когда-то была Рицу врагом, а сама она вызывала ассоциации с бесчувственной ледышкой. Не то чтобы у неё поменялась политика в отношении парней и любовных записок: она по-прежнему вероломно игнорировала любые признания, просто теперь это было обусловлено не отсутствием в ней чувств, а как раз наоборот. Кагеяма Рицу определённо, точно и наверняка могла сказать, что очевидно чувствует то, что видела до этого исключительно со стороны и в сопливых драмах, которые посматривала тайком от сестры, родителей и прочих заинтересованных, хотя сама отчаянно не понимала смысла. Теперь уже спустя немалое количество минут в попытках уснуть ночью, проведённых за разглядыванием, одного за другим, всех сообщений, когда-то отправленных на её электронную почту от рыжей подруги, и логического анализа того, чем могло быть вызвано учащение сердечного ритма, она поняла, что у неё просто нет иного объяснения, почему тело пронизывает дрожь всякий раз в присутствии вышеупомянутой подруги. Вывод напрашивался сам собой: она неминуемо, беспомощно и бесповоротно была влюблена в Сузуки Шо.       Это понимание далось девушке на удивление легко, если забыть, как она почти всё утро следующего дня провела на полу в слезах, утыкаясь в колени Шигеко, пока старшая молча гладила её по голове в попытках успокоить. За окном цвёл март, и уже через пару недель Рицу ждало начало учебного года, который станет для неё последним в средней школе, что означало ещё более усиленную подготовку к выпускным экзаменам, и внезапно возникшие чувства были тут очень некстати, на её взгляд. Она не была готова к такому эмоциональному испытанию, поэтому в растерянности и плакала у сестры на коленях.       Стоит упомянуть и то обстоятельство, что до этого полное отсутствие у неё интереса к парням никак не компенсировалось интересом к девушкам. Бывало она специально заглядывалась на симпатичных сверстниц, чтобы найти отклик внутри себя, но всё всегда сводилось к сравнению их красивых, но таких простых, как у самой Рицу, лиц с рыжей веснушкой. Вот было в Сузуки что-то, помимо необычной и притягательной внешности, что вызывало это необъятное влечение во взволнованной частым биением сердца груди. Она была почти всегда навеселе, и эта радость никогда не казалась натянутой, хотя девушке был свойственен и сарказм. Да, не всегда резкое словцо радовало её собеседника по несчастью, но молчание не соответствовало её принципам, по этой же причине и на комплименты она не скупилась, если это было уместно и заслуженно или, начинало порой казаться, могло ещё ко всему прочему смутить Кагеяму. Ещё с ней рыжая всегда была искренней, что тоже не могло не зацепить пару струнок в душе. И словами девушка орудовала на редкость искусно, пускай и не была особо начитанной и не имела очень широкого словарного запаса, но даже тем, что имелось в речи, умела уж очень удачно подцепить оппонента за живое. Умных людей в жизни Рицу достаточно, ведь как никак в студенческий совет не берут кого попало, однако по большей части ум в их окружении выражался крайней степенью занудства или, как в случае её самой, глубокой молчаливой задумчивостью, в то время как Шо, обладая не таким уж обширным кругом знаний в науках, была тем не менее сообразительной и остроумной, в чём ей помогало и безусловное умение разбираться в людях — качество, которое когда-то спасало ей жизнь. А жизнь её особо никогда не баловала счастливыми моментами, знакомится с ответственностью пришлось рано, поэтому детству особо порадоваться возможности у неё не было. И всё же даже это отразилось на ней, казалось, лучшим образом: она не стала жалеть себя, не озлобилась на мир, не стала излишне недоверчива к людям, она знала себе цену и была готова отстаивать свои мнение и принципы. В глазах Рицу всегда был пример чистой и неконтролируемой силы в лице Шигеко. И вдруг появилась Шо — личность, от которой так и веяло силой духа, которой было нечего противопоставить, и это было лишь малой частью чего-то необъятно глубокого и обширного, чем была эта девушка в душе. Лёгкий ступор настигал то и дело, когда оказывалось, что далеко не все с такой же чуткостью вникают в характер Сузуки, слёту считая его слишком несносным, чтобы продолжать общение с его владелицей. С другой стороны Кагеяме было ясно, отчего так происходит. Невольно она вспоминает, что не все в тот злополучный день, когда город разваливался по кирпичикам, рука об руку с Шо пытались предотвратить захват мира её деспотичным отцом. Тот случай заставил их раскрыть перед друг другом множество карт, чтобы в условиях надвигающегося переворота добиться необходимого взаимного доверия с обеих их сторон. Получилось, пожалуй, слишком даже хорошо, потому что метафорически выстроенный между ними мост теперь не позволил бы Рицу отвязаться от внезапно появившейся в её жизни этой рыжей кудрявой девушки и проигнорировать факт наличия между ними эмоциональной связи, которая не отпустила бы ни одну из них так просто. По крайней мере Кагеяму точно уже не отпустит. Под ногами стремительно уплотнилась почва, на которой строилось это всё ещё странное, по мнению девушки, чувство. Ещё никто не вызывал в ней столь же глубокого восхищения.       И вроде, казалось бы, рыжая притягивала к себе множеством аспектов своего характера, вызывала искреннее восхищение, но ведь в общем-то это можно было назвать и простым платоническим интересом к человеку, не более чем желанием общаться, дружбой. Так себя убеждала какое-то время Рицу. Но будь она в согласии с самой собой по этому вопросу, странички дневника не пополнялись бы новыми переживаниями о рыжей. Семя сомнения в убеждении, что чувства к Шо были платоническими, посеяла в ней в манера общения девушки: помимо эмоциональной открытости, которая, как уже выяснилось, была следствием пройденного вместе боя, было в ней и какое-то особое пристрастие к прикосновениям, которые то и дело вклинивались в её оживлённые монологи. И сколько бы Рицу не убеждала себя в том что за этими случайными касания ничего не кроется, что это всего лишь очередная причудливая привычка её подруги, от каждого мгновения, когда они невзначай соприкасались руками, по коже пробегали мурашки и снова просыпался трепет где-то под диафрагмой. Что бы ни значили подобные жесты со стороны Сузуки, в ответ тело Рицу давало довольно красноречивую реакцию, чтобы новое осознание окончательно подкосило хрупкую уверенность Кагеямы в исключительности своих дружеских чувств к подруге. Ей буквально до мурашек по коже нравились прикосновения Шо, и ей хотелось бы, она думает, быть чуть смелее для неё и касаться в ответ. Она хотела бы ощутить мягкие ладони рыжей не только на открытом предплечье или мимолётом перебирающими пряди волос. И вот это было уже явно не так очевидно по-дружески. И в общем-то у Рицу были доводы полагать, что вовсе нет у Сузуки привычки вторгаться в личное пространство собеседника, что было довольно очевидным наблюдением, ведь ни с кем больше из друзей рыжая руки так не распускала. И ни на кого так не смотрела...       Рицу вздохнула, собирая все эти мысли в кучу. Придя домой, она уже довольно продолжительное время просто стояла лицом к своему книжному шкафу, по привычке опустившись в омут размышлений. На самом деле по большей части она просто перебирала в голове множество моментов, связанных с Шо, чтобы вынести из них всех, что делать, чтобы расставить наконец все точки над "и" касательно того, что между ними двумя происходит, внести ясность в их взаимоотношения и, может быть, в случае успеха удовлетворить недавно появившуюся потребность коснуться губами для начала хотя бы зубастой улыбки. Чтобы о чём-то поговорить, им даже не было необходимости назначать встречу, за что Кагеяма благодарна, потому что ей хотелось решить вопрос здесь и сейчас. Хотя она решительно ещё не знала, что собирается предпринять. У Сузуки была тенденция всегда находится в её комнате сразу, как Рицу только переступает порог. И первое время такое, разумеется, встречалось недовольством, ведь Кагеяма всё-таки ценила личное пространство и выступала против незаконного проникновения, но вскоре всё же смирилась с тем, что убеждать Сузуки в чём-то было заведомо обречённым на провал занятием, и переодеваться приходилось под внимательным надзором уж очень заинтересованных голубых глаз. Вообще предполагалось, конечно, что этот акт подглядывания должен оставаться незаметным, у Сузуки как раз была для этого прекрасная способность становится невидимой человеческому глазу, что однако было бесполезно, ведь почувствовать довольно яркое присутствие её в комнате не составляло какого-либо труда для Кагеямы. И вроде она никак не пыталась выделить где-то в разговоре эту тему, ведь высказать против ей было нечего, вот затылок и уши у Рицу стремительно и краснели рыжей напоказ.       Мысли всё ещё затормаживали действия, девушка невольно отвлеклась на ощущение, которое было именно тем самым присутствием в её комнате Шо, не спускающей взгляда с её застывшей в пространстве фигуры. Она будто пыталась убедиться, что ей не чудится и они сейчас действительно тут вдвоём. У неё вышел ещё один глубокий вздох, прежде чем руки наконец потянулись к груди, чтобы развязать платок и откинуть его на стол. Потянувшись к низу матроски, она буквально чувствовала, как со стороны кровати, где устроилась её подруга, заметно повысилось внимание к её спине. Бывало так, что взгляд Шо, с интересом скользящий по чему-либо, становился осязаемым, сейчас он будто обволакивал кожу, как огонь, только мягче в разы и приятнее, насколько вообще субъективно может быть приятно такое пристальное внимание. И сейчас, снимая блузку, Рицу знала, что глаза девушки были прикованы к её теперь обнажённым лопаткам и, казалось, пытаются выжечь пару особенно выделившихся на ровной коже родинок. Рыжая давно уже так делала: просто смотрела ей в спину, будто взглядом возможно заменить ощущения от прикосновений и что-то для себя понять об осязаемом объекте. В такие моменты её глаза всегда были широко раскрыты — такими обычно глядят на что-то, что хочется изучить, впитать в память и сделать выводы из своего исследования. И этот взгляд вытерпеть было в разы сложнее, чем те же ненавязчивые физические контакты, чем чьи угодно другие взгляды. Для Сузуки у Рицу не было совершенно никаких преград, чтобы защититься от пристального внимания девушки.       — Хоть бы вид сделала, что отвернулась, — пробормотала девушка, кинув в подругу блузкой, пресекая бесстыдство, несмотря на то, что ей нравилось то, что она чувствует, помимо неловкости.       Ткань осела на голове невидимой фигуры, попав точно в цель, и тут же с Шо спала потребность в маскировке и она позволила себе что-то проворчать, смущённо стягивая чужую матроску с головы, от чего растрепались немного кудри, до этого прибранные обручем, чтобы не мешать смотреть. Пора было признать, что её подглядывания давно уже не были секретом для Кагеямы, но это ещё не значило, что она перестанет так делать. Ей уже так просто не отказать себе в удовольствии глядеть исподтишка, как на стройном теле Рицу школьная форма меняется на более удобную домашнюю одежду. И сама Рицу понимала, что они обе уже сидели в этом по самые краснеющие уши. Шо даже не попыталась изобразить, будто недовольна тем обстоятельством, что подруга кидается в неё своими вещами, наоборот, вместо этого ещё пару секунд не спешила убирать её матроску от лица. И всё ещё неотрывно, казалось, даже не моргая, смотрела на хозяйку комнаты, где была постоянной гостьей. Определённо ей трудно было удерживать внимание на лице, когда Кагеяма теперь повернулась в ней передом и внимание привлекали уже не только родинки...       Рано или поздно, как размышляла Рицу, всё это должно было дойти до принятия. Раньше она постоянно колебалась, боялась, что вся эта история со сложными чувствами может как-либо сказаться на её учёбе, но, поразмышляв над этим больше пары минут, пришла к тому, что есть кое-что и поважнее успеваемости. Будет хуже, если вместо очевидного решения проблемы, она продолжит бесконечно думать об окольных путях, чтобы выйти из ситуации. К тому же, ничего непристойного и губительного не было в том, чтобы позволить Сузуки удовлетворить свой явный интерес. Но иногда есть только один путь, напролом к неизбежному.       Они ведь были достаточно близки вообще-то, чтобы это было нормальным. К тому же этот самый интерес они точно делили на двоих. И всё равно Рицу было довольно неловко, когда она осторожно присела на кровать напротив рыжей. У Шо теперь была возможность почти беспрепятственно и открыто разглядывать её, и от этого чувства уши закладывало ударами частого пульса. В голове не укладывалось, как можно было одновременно испытывать чувства и беззащитности, и безопасности под одними и теми же глазами. А взгляд неторопливо скользил вниз по телу: ямка между ключицами, выпирающие нижние рёбра, живот, талия, — потом обратно и задерживается на груди, точнее цепляется за очередную яркую родинку, которую не прикрывает бюстгальтер.       — Скажи уже просто что-нибудь, — Рицу всё-таки не выдержала и, постаравшись оставаться спокойной, проговорила крутящуюся в голове фразу, пока смущённо глядела на Сузуки, будто заворожённую и непривычно молчаливую в этот самый момент. В основании её слов так и звучало: «Пожалуйста, просто действуй, как делаешь это всегда».       — А что мне сказать? — задумчиво интересуется девушка, удосужившись-таки поднять глаза от её груди, с интересом вскидывая рыжие брови.       В ответ на неопределённое движение плечами со стороны Рицу она тихонько усмехнулась, неторопливо приблизившись к ней. Из-за того, как неожиданно всё вдруг начало набирать обороты, в движениях её присутствовала не присущая ей обычно скованность, но она наконец легонько провела подушечками пальцев по контуру рёбер с восторгом настоящего первооткрывателя, и от этого грудная клетка тут же расширилась и опустилась обратно, когда Кагеяма вдохнула и прерывисто выпустила воздух из лёгких. Такого ничтожного касания и едва щекочущего ощущения, оказалось, уже было достаточно, чтобы внутри что-то как будто перевернулось. Сама даже того не осознавая, девушка невольно льнула к тёплым прикосновениям, выгибая навстречу спину, ожидая почувствовать больше.       — Знаешь, ты ведь очень красивая, Рицу. Просто словами не выразить, — шептала Шо действительно очарованным тоном, словно только сейчас осознала для себя этот факт, и в этот момент она была совсем близко к её лицу.       Даже не остановившись для очередного глубокого вдоха, потому что воздух всё равно застрял бы в горле, Кагеяма поняла вдруг, что потребность коснутся губами этой мягкой улыбки, которой лицо рыжей будто бы так и светилось, оказалась намного сильнее, чем она полагала до этого. Ей было достаточно лишь слегка поддаться вперёд, чтобы совсем осторожно коснуться чужих губ. Она прикрыла глаза, сама не зная от чего, просто видела, как делают это в фильмах. И что-то в этом, похоже, насмешило Сузуки, потому что отчётливо Рицу чувствовала, как губы девушки расползаются в более широкой улыбке. Смутившись, она уже хотела было стыдливо отстраниться, но Шо вдруг с небольшим напором ответила на несмелое прикосновение уже чем-то более похожим на то, что называют поцелуем, заставив откинуть все последние мысли. Её рука в этот момент стала ощущаться явно смелее, припадая теперь всей ладонью к выгнутым рёбрам, а вторая уже протоптанной дорожкой легла на сгиб талии. Тоже почувствовав себя немного увереннее, Рицу зарылась пальцами в рыжие волосы, оказывается, невероятно мягкие.       — Никогда не понимала, зачем люди это делают, — всё так же шептала Шо, едва они оторвались друг от друга, их носы всё ещё касались и дыхание приятно задерживалось.       — Не понравилось? — довольно глупый вопрос, но вырвался без всякой преграды, потому что сейчас это было то, что было необходимо знать больше всего.       — Понравилось.       Внутри защемило от чего-то похожего на умиление, когда Шо довольно выдохнула, прикрывая глаза от приятных ощущений, когда пальцы Кагеямы расчёсывали её кудряшки. Девушка озарила её снова этой самой нежной улыбкой, будто нарочно ей располагала снова прикоснуться к губам. Рицу, даже понимая это, всё равно не могла не поддаваться на безобидную манипуляцию, целуя снова.       Рыжая, вопреки собственному недавнему утверждению, очевидно вошла во вкус, потому что не успели они прощупать эту почву, поцелуи уже сыпались по шее и плечам Кагеямы. И от такого количества прикосновений девушка начала понемногу теряться в попытках анализа всех новых ощущений. Ладони у Шо всегда были тёплыми и мягкими, когда не раз касались её собственных, но сейчас это было совсем другое ощущение, когда они гладили бока, иногда слегка залезая пальцами под край бюстгальтера или юбки, заставляя всё внутри снова приятно сжиматься. Колено Шо то и дело стукалось о её собственное, с которого от возни сполз чулок. Рыжая в то же время была в колготках, своих любимых, с несколькими большими дырами и все в стрелках. Такие обычно выбрасывают сразу же, как появилась хотя бы один небольшой разрыв на тонком капроне, но её это явно не волновало, и не исключено, что она сама же специально и довела колготки до такого состояния, что так или иначе было в её стиле. Рицу нравилось проводить по ним, цепляясь пальцами за расходящиеся края дырок, попадая по коже. Сейчас своим рукам Кагеяма окончательно дала волю, пристраивая их то на бёдрах, то под майкой Шо, удовлетворённо подтверждая однажды подмеченное наблюдение, что под ней ничего больше и не носится, голая кожа. И, приложив ладонь к груди, она чувствовала, как ей отзывается чужое сердце. И по телу вдруг пробежала дрожь, когда в ответ губами рыжая коснулась той самой родинки на её груди, поймав такой же отзывчивый стук сердца самой Рицу. Приятных ощущений в один момент так много, что в них можно было бы спокойно и утонуть, а у неё только и мыслях, какая же эта девушка, что перед ней сейчас, под её пальцами, в её голове и в душе, удивительная. Как одинаково приятно тянет внутри от всех её прикосновений с поцелуями и легко порхает сердце от их простых разговор. Какими мягкими оказались её волосы и какими острыми бывают её слова. Как приятно просто обожать её и чувствовать ответное обожание на коже.       — Что? — как уверенно она прижималась к Кагеяме и как вдруг отстранилась и покраснела от неожиданного смущения, когда на выдохе Рицу случайно обронила эти самые два слова. «Ты удивительная».       Она и сама тут же осеклась, поняв внезапно, что это откровение прозвучало вслух, хотя обычно она совершенно не отличалась таким красноречием. Похоже, именно по этой причине, сейчас в глазах Шо встали слёзы. Оно и ясно, подобного она не слышала в свой адрес ещё ни разу, а услышать это от обычного молчаливой и не слишком щедрой на искренности Кагеямы ей казалось и вовсе чем-то за гранью реальности. На секунду на лице у неё даже промелькнуло сомнение, что эта долгожданная возможность облюбовать Рицу так вскружила ей голову, что она начала бредить. Но совсем тихим шёпотом девушка повторила ей эти слова. Так до невозможности приятно, что Сузуки в порыве чуть ли не накинулась на неё, целуя так, что искры перед глазами и внутри разрывалось сердце от чувств. Это не было похоже ни на один из тех медленных и, теперь уже кажется, излишне осторожных поцелуев, которые были у них до этого. Этот был переполнен чувствами, и руки Шо теперь легонько подрагивали, мягко обхватив лицо Рицу, а сама она пальцами поглаживала запястья в маленьких веснушках.       — Чёрт, Рицу, — жалостливо протянула девушка, когда наконец смогла заставить себя оторваться от поцелуя, и свалила Кагеяму на кровать, стискивая в крепких объятиях. Всё-таки заплакала.       А Рицу непроизвольно улыбнулась этому внезапному приливу сентиментальности, поглаживая по спине теперь уже свою девушку, она думает.       Кагеяма Рицу и Сузуки Шо несомненно, бесповоротно и безмерно влюблены друг в друга.