***
Лань Чжань распахнул глаза резко вдыхая необходимый организму воздух. Все вокруг белым белом, свет резанул по чувствительным глазам. Где это он? Больница? Что произошло? А главное, что с Андреем? Тело было слабым, но медленно возвращало силы позволив ему подняться и сесть. Запах благовоний отрезвил. Но от осознания того, где он и почему, становилось еще более скверно. Мальчик поджал губы сведя маленькие бровки к переносице. Внезапно захотелось плакать. Детский организм пагубно влияет на эмоции, это он уяснил уж давно. Хотелось вернуться обратно. Вернуться к родному человеку, с которым провел бок о бок почти всю жизнь. Но прямо сейчас он здесь. В чертовой белоснежной и аккуратно убранной цзиньши, в которой из личных вещей разве что лобная лента и одежда. За окном проступали лучи раннего солнца, но сейчас они не грели. Они не греют так, как рядом с его лисенышом. Одиноко и пусто. Холодно. В дверь коротко постучали. Лань Хуань заглянул внутрь и убедившись, что младший брат уже встал, с улыбкой вошел в комнату. – Доброе утро А-Чжань. Я боялся, что ты вновь проспишь. – Мгм. – Было ему ответом. Лань Чжань окинул брата пустым взглядом и вновь уставился в окно. Хуань подошел ближе и присел рядом. Он уже давно заметил этот взгляд своего любимого младшего, но не знал, как ему помочь. Он тоже тосковал по матери, но.. Этот взгляд он видел и до ее кончины. Взгляд того, кто потерял что то дорогое. Это не взгляд ребенка. Но это все еще его любимый братец. – А-Чжань.. – Осторожно окликнул его старший и коснулся плеча брата. – Тебе приснилось что то плохое? Ты выглядишь подавленным.. Младший Лань медленно повернулся к брату, но не произнес ни слова. Воцарилась тишина. Лань Хуань уже подумал, что не дождется ответа, как его брат внезапно заговорил: – Я.. Не успел посмотреть белого кролика… О каком кролике шла речь, Хуань не особо понял, но допытываться не стал. Брат с ним заговорил спустя долгое время. Вот что было важно. – Ничего. Думаю, ты сможешь еще его увидеть. – С улыбкой произнес старший погладив черный шелк волос брата. – Давай собираться. Нас ждет дядя.***
Над Пристанью Лотоса давно взошло солнце. Слуги и адепты ордена уже вовсю были заняты своими обязанностями, но все как один шептались о недавнем событии. Прошлой ночью глава Цзян привез с собой маленького ребенка, которого временно поселили в комнате наследника. Оба мальчика уже проснулись и успели немного познакомиться друг с другом, прежде чем Цзян Чэна привели в порядок и увели на завтрак с семьей. Отец сказал сыну, чтобы тот был помягче со своим временным соседом, так как ему было очень тяжело последние четыре года. И он старался. Ваньину понравился этот Вэй Ин, он не обиделся на его маленькую грубость, которая, к сожалению, проскользнула при их знакомстве, и всего одна эта деталь заставила Цзян Чэна желать подружиться с Вэй Усянем. Сам Вэй Ин был в не самом лучшем состоянии. Пережитый стресс сильно сказался на нем. Хотя за ночь он успел немного успокоиться и свыкнуться со своим нахождением в новом месте, полном незнакомых людей и постоянным присутствием кого-то рядом, знание о присутствии собак на территории ордена никак не позволяло ему почувствовать себя в безопасности. Цзян Фэнмянь приказал служанкам привести его в порядок и накормить, а после проводить к нему. Вэй Усянь радовался, что ни в присутствии Цзян Чэна, ни в присутствии служанок он не чувствовал себя некомфортно, хотя от любого прикосновения все еще словно прошибало током и начинало потряхивать. Девушки, приводившие его в надлежащий вид заметили это, и мысленно договорились стараться не касаться Вэй Ина, чтобы не пугать его еще больше, а Усянь был им за это искренне благодарен. После всех процедур и переодеваний А-Ина отвели в кабинет главы Цзян. Из комнаты были слышны крики и ругань Юй Цзыюань. Она явно была очень недовольна нахождением еще одного ребенка в их доме, но Фэнмянь был непреклонен и стоял на своем. – Цзян Фэнмянь! Хватит вести себя как упертый баран и молчать. Зачем ты привел его в наш дом?! Неужели тебе не хватает своих собственных детей? Ты не подумал о том, как они будут себя чувствовать, видя, что ты нянчишься с чужим ребенком, а на своих даже не смотришь?! Зачем тебе вообще сдался этот оборвыш? Госпожа Пристани Лотоса кричала то на своего мужа, то на ребенка, что стоял у дверей и слушал ее ругань. Он уже сомневался, что ему здесь есть место. Право слово, разве он не принесет только еще больший раздор в итак шаткие отношения этой семьи? Вэй Ин снова вспомнил свою матушку из прошлой жизни и ее идентичные истерики: "Зачем нам этот засранец", "Он только будет есть и тратить наши деньги", "Он же абсолютно бесполезен, пока не начнет зарабатывать", и тому подобное. Усянь погрузился в воспоминания еще глубже и глаза его потускнели. Фэнмянь взглянул на мальчика и заметив перемены на детском лице, нахмурился: – Моя Госпожа, Вэй Ин здесь, давай не будем ругаться в присутствии ребенка. – Глава ордена попытался как-то снизить громкость своей жены, но получилось с точностью наоборот. Лицо Цзыюань еще сильнее исказилось от гнева и она уже открыла рот, готовая начать по второму кругу упрекать мужа. Цзян Фэнмянь это понял, и сразу поднял руку, прося не начинать. Он хотел поговорить с Усянем и узнать, что с ним происходило за эти годы, но его жена решила снова помучить его уши очередной истерикой. – Вэй Ин, я поговорю с тобой позже, ты можешь идти. Услышав обращение к себе, Усянь очнулся от воспоминаний и, кивнув, вышел из кабинета главы. Ему и не хотелось находиться там и снова слышать, как он никчёмен и не нужен здесь. Так как местности А-Ин не знал, ему пришлось идти туда, куда глаза глядят и надеяться, что он встретит Цзян Чэна и Цзян Янъли. Бродить долго ему не пришлось. Уже через десять минут он услышал за спиной оклик: – Вэй Усянь, постой! – Только обрадоваться пришедшим Ин не успел. Вместе с голосами детьми Цзян он услышал лай собак. Цзян Ваньин вместе со своей сестрой шли к нему и улыбались, однако Усянь их радости не разделял. Стоило ему увидеть трех собак, по пятам следующих за Цзян Чэном, как его тело тут же застыло и напряглось, а в голове продолжали повторяться слова: "Етить тебя колотить, Цзян Ваньин! Черт, черт, черт, НУ ПОЧЕМУ ТЫ ЛЮБИШЬ ИМЕННО СОБАК.." С каждым приближающимся шагом Вэй Ина охватывал ещё больший страх, а на глазах наворачивались слезы. Заметив реакцию мальчика, Цзян Чэн и Янъли переглянулись и начали переживать о новом знакомом. Они не могли понять, что его так напугало и уже собирались подбежать к нему, как услышали: – Н-нет, нет, нет! Не подходи... – Язык заплетался и отказывался произносить нужные слова. Перед глазами невольно проскальзывали самые неприятные воспоминания. Усяня все сильнее трясло, слезы не прекращали бежать по бледным щекам ребенка. Он пытался успокоиться и объяснить нормально, почему он так реагирует, но Цзян Чэн не послушал его и все таки подбежал к нему. А вместе с ним и собаки. Вэй Ина накрыла еще большая паника и он осел на землю, сжавшись, как только мог, словно в попытке защититься от чего-то. Цзян Чэн так и не понял от чего именно. А-Сянь уже громко рыдал, а Ваньин испугался за будущего друга и вместе с ним начал плакать, ведь не понимал, что пошло не так и почему этот мальчик в таком состоянии. Янъли, видя, что дело совсем плохо, позвала проходившую недалеко прислугу и приказала привести их отца. Служка тут же убежал выполнять приказ, а Дева Цзян подбежала к мальчикам и постаралась отвести собак, так как поняла, что именно они могли быть причиной такой бурной реакции. Пока дети Цзян пытались успокоить Вэй Усяня, подошли Фэнмянь и Цзыюань. Паникующий парнишка, которого отправили за главами, невнятно тараторил о том, что их юный гость заходится в истерике по непонятной причине, а молодые господа Цзян пытаются его успокоить. От такого описания муж и жена тут же отправились к ним. По прибытию они увидели именно то, что описывал им слуга: рыдающий Вэй Усянь, Цзян Чэн, сидящий и плачущий рядом с ним, и Янъли, которая пыталась успокоить уже обоих мальчишек. Глава ордена хотел было подойти и успокоить детей, но стоило ему присесть рядом с Усянем, как все тут же услышали ещё более напуганный возглас: – НЕТ! Не п-подходите ко мне! Не прикасайтесь! – Вэй Ина сильно трясло, он начинал задыхаться от мелькающих перед глазами картинок прошлого. Усянь задышал через раз и попытался отползти от застывшего в непонимании Фэнмяня. Фантомная боль прошибла тело. Казалось, мерзкие руки вновь мерзко оглаживают кожу, а перед глазами вновь показалась ненавистная улыбка, которая вселяла лютый ужас, который не удавалось никак подавить. Никто из окружающих не мог понять, что заставило ребенка реагировать столь агрессивно, но в конечном итоге было решено подождать, пока он успокоиться сам. Ваньин и Янъли взяли под руки Усяня и направились в комнаты Цзян Чэна. Собак приказали отвести в их вольер, а старшие Цзяны вернулись в кабинет главы, чтобы обсудить произошедшее. Фэнмянь заметил, что Вэй Ин избегает прикосновений еще при их первой встрече, но он не думал, что все настолько серьезно. Мадам Юй хмурилась с того момента как увидела, как дела с этим ребенком обстоят на самом деле. Подобная реакция была ненормальна. Одно дело, собаки. Она могла понять причину этого страха. Но что вызвало такую реакцию на прикосновения, даже подумать страшно. От одной мысли внутри что-то дрогнуло, заставив свести брови к переносице еще сильнее. – Моя Госпожа.. – начал было глава Цзян, но был прерван. – Фэнмянь. – голос женщины был тверд и холоден как сталь. Она подняла строгий взгляд на мужа. – Когда именно тебе прислали письмо? Цзян Фэнмянь был готов ко всему, но точно не к этому вопросу. Он растерянно моргнул, пытаясь понять, послышалось ему или нет. – Около.. Четырех лет назад, моя Госпожа. Взгляд стал лишь острее. – Тогда почему ты стал его искать лишь только спустя два года? Это заставило растеряться еще сильнее. Разве Юй Цзыюань не была против этого ребенка? Тогда что изменилось? Он не мог убедить ее, даже словами о том, что Вей Ин станет хорошим стимулом и опорой для их сына. – Я.. – голос предательски дрогнул под этим взглядом. Глава Цзян прокашлялся и продолжил, – Я надеялся, что Вэй Чанцзе преувеличил масштабы проблемы и смог ее разрешить, как делал это и раньше. У меня было много забот в ордене, поэтому пришлось отложить письмо на неопределенный срок. Но когда я к нему вернулся, не был уверен в том, как поступить. – мужчина потер переносицу. – На носу были состязания кланов. Я не мог отправиться на его поиски и отправил Чанцзе письмо, в надежде, что он выжил. – Однако, письмо не дошло и вернулось обратно. Хмуро заметила женщина покручивая цзыдянь на пальце. – Верно.. – И лишь тогда твоя пустая голова решила отправить на его поиски адептов? – Юй Цзыюань сухо усмехнулась. – Фэнмянь. Ты можешь себе представить масштаб того, что произошло? То ты выкидываешь важные дела в долгий ящик, то без предупреждения принимаешь крайне глупые решения. В тебе есть хотя бы толика разума? – она вскинула руку в сторону двери. – Твой необдуманный поступок привел к тому, что жизнь ребенка могла оборваться за эти четыре года! Мне страшно представить что именно он пережил скитаясь по улицам, отчего его разум пошатнулся! Материнское сердце обливалось кровью. А если бы на месте этого ребенка оказался ее собственный сын? Смог бы он продержаться столько времени в одиночестве, пока тот, кому доверили заботу о ребенке, просто эгоистично медлил? Цзян Фенмянь окончательно потерял мысль разговора. – Но.. Моя Госпожа, вы ведь были против его нахождения в ордене. Что же изменило ваше мнение? Все же озвучил свой вопрос Глава ордена. Юй Цзыюань стиснула пальцами ткань ханьфу оборачиваясь к окну. – Я тоже могу быть эгоистичной, Фэнмянь. Мне действительно не нравится перспектива того, что ребенок той женщины будет ошиваться здесь. Но я никогда не позволяю себе быть безответственной. Вспомни, как именно ты мне преподнес новость об этом ребенке? Иногда мне кажется, что ты не в своем уме. – Пурпурная Паучиха прикрыла глаза полностью отворачиваясь от мужа. – Научись подбирать слова, Глава Цзян. Возьмись ты за проблему сразу, если бы ты обсудил это со мной в тот же момент, как письмо попало к тебе в руки, мы могли предотвратить то, что случилось с ним. – Мне.. Жаль.. Единственное что смог вымолвить потрясенный Глава ордена. – Эти слова должны быть адресованы не мне, Глава ордена Цзян. Но они не изменят произошедшего. Он - твоя ответственность. И ты обязан сделать так, чтобы этому ребенку было комфортно здесь, раз уж ты намерен держать его в ордене. – Понял, моя Госпожа. Все так же пораженно произнес Цзян Фенмянь.***
Вэй Ин наконец смог взять себя в руки и перестать лить слезы. Ваньин и Янъли молчали, и с небольшой тревогой поглядывали на приходящего в норму ребенка. Все трое сидели за низким столиком и пили успокаивающий чай, который принесли специально для слишком взволнованного А-Ина. Самому Усяню было немного стыдно, за свою реакцию на щенков. Он знает как Ваньин обожает их, и что тот просто хотел познакомить его со своими любимцами. Цзян Чэн не виноват в произошедшем, а Вэй Ину стыдно, что он не предупредил раньше. Он решительно надумал извиниться за испорченное настроение: – Простите за то, что случилось. Я должен был раньше сказать, что боюсь собак.. Пока я жил на улице, собаки сильно покусали меня, и теперь я не могу избавиться от этого страха. – Усянь поник опустив голову, чуть ли не впечатав лоб в стол. Он правда пытался не бояться этих милых зверушек, но безуспешно. Каждый раз он чувствует эту фантомную боль от укусов по всему телу, и каждый раз вспоминаются те мерзкие руки. Янъли ахнула прикрыв рот рукой от ужаса и с сочувствием подумала о том, сколько же пережил этот несчастный ребенок. Цзян Ваньину тоже было жаль этого хорошего мальчика, но он в упор не понимал, почему тот боится собак. Для него они были самыми милыми созданиями, которые не посмеют даже укусить.. – Пожалуйста, подними голову, Вэй Ин. Не нужно так извиняться, ты ведь не виноват. Но скажи, почему ты начал плакать ещё больше, когда отец попытался приблизиться к тебе? – Люди тоже делали мне больно. Очень не нравится, когда до меня кто-то дотрагивается. – Конечно, полностью причины своих страхов он рассказывать не собирался. Во-первых – никто не захочет ставить в известность, что над тобой надругались. А во-вторых – только перед одним человеком он способен вывернуть свою душу наизнанку, рассказав все без утайки, и это точно не кто-то из Цзянов. Янъли было жаль Усяня. В душе она поклялась, что больше не позволит этому ребенку так страдать. Лицо Девы Цзян вдруг просветлело, будто она вспомнила что-то хорошее. – Может вы проголодались? Я недавно готовила суп с корнями лотосов и свиными рёбрышками. Уверяю, Вэй Ин, тебе понравится, если ты любишь остренькое. Она улыбнулась, а глаза Усяня после этого предложение счастливо и заинтригованно засверкали. Конечно он хочет попробовать знаменитый суп Цзян Янъли. Он же, черт возьми, мечтал об этом почти всю свою жизнь! Вэй Ин энергично закивал и согласился на такое заманчивое предложение: – Для меня большая честь попробовать то, что приготовила сама шиц- Дева Цзян! – Видно Андрей слишком часто слышал "шизце", вместо имени Янъли, потому на автомате чуть было не назвал ее так вслух. Янъли заметив эту заминку. Лишь еще ярче улыбнулась. – Если ты хочешь, то можешь звать меня шицзе, я не против. – На это Усянь улыбнулся в ответ и перевел взгляд на Цзян Чэна. Тот тоже улыбнулся и с гордостью сказал: – Если шицзе теперь и твоя шицзе, то я стал твоим шисюном! Впредь зови меня так! – Ваньин сложил руки, гордо выпучив грудь. Вэй Усянь потерял дар речи. Этот ребенок.. – Погоди-ка! А почему это ты шисюн? Когда ты родился? Цзян Чэн в шоке посмотрел на него. Этот пацан спорит с ним? Наследник Цзян чуть нахмурился и все же ответил на вопрос, уверенный в том, что точно будет шисюном: – Пятого ноября! Усянь хищно улыбнулся и, хихикнув, сказал: – Но тогда это я буду твоим шисюном. Я родился тридцать первого октября, а это раньше, чем ты! Хахаха, шиди~ – Ты! Пока мальчики выяснили кто чей шисюн, Янъли успела сбегать на кухню и принести три порции своего фирменного супа. По возвращению в комнату, она услышала двойной возглас счастья от мальчишек: – Шицзе! Дети весело проводили время за болтовней и поеданием вкуснейшего, в жизни Андрея, супа. Не зря его так расхваливали, он действительно потрясающий на вкус. Усянь чуть было снова не расплакался, но уже от счастья за исполнение его маленькой мечты попробовать этот супчик.