Это любовь или уничтожающий мазохизм?

Тем временем, переговоры между остальными участниками группы насчёт тура закончились, и Тилль вместе с Паулем сели в машину вокалиста. Пауль, также как и Тилль, хотел заехать к Рихарду. Хотя его это не слишком сильно волновало, но поведение Цвена насторожило его. В принципе, он был удивлён, что моральное состояние Круспе стало его слегка волновать. Тилль же волновался намного сильнее, ведь между ним и Рихардом были более теплые дружеские отношения. Конфликты, конечно, случались, но, в отличии от Пауля, между ними не было сильной вражды в прошлом. У Пауля вновь возникали странные мысли, в которых он просто утонул. Ландерс не понимал, почему состояние Рихарда так сильно его волнует. Не смотря на то, что отношения между двумя были дружеские, обычно Ландерса не сильно заботило моральное состояние Круспе, а сейчас, хоть и немного, но задумался об этом. Он ничего не понимал, а самокопанием сейчас заниматься не лучшее время. К тому же, скоро домой должна была вернуться Луиза. Надеясь, что успеет вернуться к её приходу, Ландерс пытался рассчитать время. — Пауль! Пауль, блять! Телефон! — стараясь не отвлекаться от дороги, во весь голос крикнул Тилль. — А? Что? — Будто очнувшись от вечного сна, слегка испугавшись, взглянул на экран телефона Ландерс. — Рихард? — Удивился Пауль. Круспе крайне редко звонил кому-либо, в особенности самому Ландерсу. В целом, Цвен избегал Пауля и было понятно почему. Ведь последние годы, физическое, а в особенности моральное состояние Рихарда ухудшалось с каждым днём. Порой, ему до безумия хотелось кинуться к ногам Пауля, лишь бы его «любовь» не покидала одинокую душу Риши. Поцелуи и тактильные ощущения на сцене не давали ему покоя. В течении концерта, это доставляло высшей степени удовольствие, но, оставаясь в гримёрке после выступления, когда эмоции с концерта остывали, Рихард понимал, что Пауль максимум, что может сделать за границами туров и выступлений — подколоть какой-то пошлой шуточкой, и то не в серьёз, ну или же, обнять Круспе, но, опять же, «по-дружески». Ландерс не целовал бы его губы с искренней любовью, не обнимал, желая почувствовать тепло Рихарда или как-то поддержать. «Этого не будет» — всегда обнадёживал себя Круспе. — Рихард, ты что то хотел? — Пауль поднял трубку. — Здравствуйте, вы — Пауль? — Из динамика телефона раздался нежный женский голос. — Да, всё верно, а где Рихард? Что с ним? — Слегка испуганным голосом ответил Пауль девушке на другом конце линии. — Я — врач центральной клиники-госпиталя, Марлен. Дело в том, что Герр Круспе попал в аварию, не справившись с управлением в нетрезвом состоянии, в следствии чего он получил тяжёлые травмы. Вы — последний, с кем пациент имел контакт, потому было принято решение позвонить вам. В горле Пауля встал ком, он еле мог выдавить из себя звук. Почему его это так шокировало? Глаза были полны страха и удивления от услышанного. Рихард не первый раз был на волоске от смерти, но почему-то именно сейчас Паулю стало безумно страшно, до такой степени, что тот не слышал ничего — ни голоса Тилля, ни голоса Марлен. Мир будто остановился. Казалось, не в первый раз узнаёт о такой новости, связанной с Рихардом. Обычно, он узнавал об этом от Тилля или Шнайдера, но в момент, когда ему, Паулю, пришлось своими ушами слышать подобные вещи, стало жутко боязно за последствия. Попытавшись прийти в себя, Пауль пробормотал — Он… жив? После этих слов и Тилль изменился в лице. На нём было заметно волнение и нетерпение узнать о ситуации, но телефонный разговор сохранял интригу. Руки резко вспотели, стали скользить по кожаному покрытию руля, но Линдеманн, тем не менее, держал управление автомобилем также ровно, как и до этого. Не хватало ещё неприятных ситуаций… — Герр Круспе находится без сознания из-за сильного удара головой. — ответила Марлен. —Я- я… Мы сейчас приедем! — после чего Пауль положил трубку, не дожидаясь ответа. — Пауль, что случилось?! Что с Рихардом? — Окинул Ландерса испуганным взглядом Тилль. — Авария… Езжай в центральную клинику. — Он жив? — В отключке, давай быстрее! — Слишком волнуясь, Пауль повысил интонацию голоса. Почему он так взволнован? Между ними что-то есть?» — Прометнулись мысли в голове Тилля. — «Да нет, вряд ли…» Тилль прибавил скорости. Создавалось ощущение, что иномарка летела по дороге, не касаясь асфальта. Каждый из них был не на шутку взволнован.

***

— Рихард, очнись же… — Шептал себе Тилль, смотря на, казалось, бездыханное тело. Мужчина был очень бледен, весь в ссадинах, синяках и царапинах. Всё тело было таким же бледным, как и лицо, лишь вены и ранения были заметны. Кожа казалась такой хрупкой и тонкой, что было просто-напросто страшно прикоснуться к пострадавшему. Пауль стоял в стороне. В глазах отражалась лишь жалость и страх. Создавалось ощущение, что ещё секунда и он пустит слезу. — Пауль, ты чего? — Тилль был крайне удивлён реакции друга. — А? Нет, нет, ничего… Ландерс сам был потрясён своей реакцией. С каких это пор ему стало так жаль Круспе? Он видел его и под наркотиками, и в отвратительном физическом состоянии тысячи раз, однако, именно сейчас сострадание сжимало его сердце, постепенно ковыряя в нём сквозную дыру. — Тилль, у тебя есть сигарета, м? — Ты же не куришь вроде-бы… — Напрягся Тилль, пуская руку в карман за пачкой сигарет. — На, возьми — он осознавал, что Паулю сейчас нехорошо, потому и не стал препятствовать его просьбе. Это могло значить лишь то, что слишком тревожно было на его душе… — Спасибо —Смотрел Пауль в глаза Тиллю, ожидая строгого и насторожительного взгляда, которого, к удивлению, не получил. Пауль вышел из палаты и медленно прошёл на улицу, дверь к которой казалась до невозможности далекой. Он посмотрел на пачку сигарет — «Рихард такие любит». Было похоже на то, что Пауль уже потерпел смерть друга… Достав сигарету и нащупав в кармане зажигалку, Ландерс поджёг табак. Он представлял, что Рихард протянул ему эту сигарету, представлял, что она касалась его губ, втягивая в себя табачный дым, который серыми клубьями поднимался в воздух. — Какого хрена?! — Опомнился Пауль. — Что, блять, со мной? Для него всё ещё были чужды чувства, которые испытывал к нему Рихард, или же, он просто не был готов признаться себе в этом и принять…