Радон, какой прекрасный вечер!

Партийная делегация во главе с профессором Захаровым неспешно движется по фойе, осматривая интерьер. Красные ковры на полах, резные перила лестниц и кованые решётки балконов, конечно, не могут поразить избалованных столичных гостей. Но вот говорящие роботы-балерины для них в новинку, делегация медленно переходит от одного интерактивного экспоната к другому, внимательно слушает лекцию о создании роботизированного театра. Криптону хочется подтолкнуть зазевавшихся в спину и поскорее загнать их в зрительный зал. Больше всего он ненавидит сопровождать подобные группы на официальных мероприятиях. Но приказы академика Сеченова не обсуждаются.    Один из группы, “мятый пиджак”, как про себя прозвал его Криптон, замирает посреди фойе, и, задрав голову, внимательно разглядывает огромную фигуру балерины, как будто парящую под потолком. — А правда, что сама Майя Михайловна позировала скульптору? — обращается к Криптону мятый пиджак. — Поражаюсь масштабу проделанной работы! И как вы её закрепили? — Я ничего не закреплял, — бурчит Криптон. — И про Плисецкую ничего не знаю. Пойдёмте, товарищ, вам уже пора, спектакль скоро начнётся. — Да-да, конечно-конечно, — торопится пиджак и бодро семенит за основной группой.   Со стороны буфета показывается ещё одна группа посетителей, возглавляемая Сеченовым. Тот приветливо кивает Криптону и машет Захарову, приглашая всех проследовать в зал. Когда за последним гостем закрываются двери, Криптон облегчённо выдыхает и направляется в сторону буфета. Наконец-то можно передохнуть от шумных столичных гостей и перекусить.    В буфете он ожидаемо обнаруживает своего напарника — Радона, уплетающего бутерброды с красной рыбой за обе щеки.  — За отличные результаты “Вавилова”! — Радон салютует ему фужером и отпивает большой глоток шампанского. — Присоединяйся, я припрятал для нас ещё пару бутылок “Советского”! — радостно заявляет он, звучно рыгает и протягивает второй полный фужер. — Товарищ напарник-по-несчастью, не налегай на алкоголь, нам ещё грузить этих бонз после представления, — назидательно произносит Криптон, но протянутый фужер берёт. — Ну тебя, вот умеешь же испортить весь настрой, — расстроено тянет раздухарившийся было Радон и подливает себе в фужер ещё шампанского. — Это получается, у нас совсем не будет свободного времени? — Он хмуро глядит на напарника и отодвигает от себя тарелку с бутербродами. — После представления они остануться на закулисное продолжение банкета, — отмахивается раскрасневшийся Криптон, протягивая фужер за добавкой. — У нас будет достаточно времени.  — Так в СССР же секса нет! — хитро подмигивает Радон.  — В СССР, может, и нет. Но в Закулисье он точно есть. — Криптон отвешивает напарнику шутливый подзатыльник, чокается с ним фужером, и они оба смеются над удачной шуткой.  — Ну то с роботами, это не считается. Мы же с тобой не робосеки.  — Дмитрий Сергеевич думает, что считается. И проводит тут исследование. Я на прошлой неделе возил сюда Штокхаузена, инспектировать готовность театра принимать высоких гостей. — Криптон допивает шампанское и со стуком опускает фужер на стол. — А мы тоже участвуем в исследовании? — Радон заинтересованно выгибает бровь.  — Давай, бери свои запасы и поищем местечко поспокойнее, у нас индивидуальная программа, — искренне смеётся Криптон, подхватывает тарелку и фужеры и движется в сторону лестницы.   Найти пустующую гримёрку оказывается не так сложно, подпереть дверь комодом — чуть сложнее.  — Ты не помогаешь! — сердито шипит Радон, пытаясь сделать несколько дел одновременно: пристроить куда-нибудь бутылки, сдвинуть бедром комод, не уронив с него гипсовый бюст Ленина, и скинуть с задницы руку Криптона. — Давай сюда. — Криптон половчее перехватывает тарелку и фужеры, подхватывает шампанское и относит трофеи на гримёрный столик.  С Радоном всегда было так — он суетился не по делу, ронял что-нибудь или забывал о чём-нибудь. Сначала Криптон злился на подобное — ну как могли принять в Аргентум такого недотёпу? А потом понял — Радон терялся только в его присутствии. Со временем это стало казаться даже милым. Позже неловкость сменилась на безудержную активность, и Криптону это очень нравилось.   Вот и сейчас, едва бутылки касаются столешницы, как Радон уже пытается расстегнуть его комбинезон и пролезть шустрыми пальцами под водолазку.  Криптон изворачивается в медвежьих объятиях и притягивает Радона ближе. — Как думаешь, нас не хватятся? — спрашивает Радон, крепко обхватив Криптона ладонями за щетинистые щёки. — У нас есть минимум час, а то и все два, — жарко шепчет в их почти соприкасающиеся губы Криптон. — Нам некуда торопиться. — Он слегка отстраняется, с секунду рассматривает приоткрытый рот, прежде чем приподнять подбородок и поцеловать Радона.  Радон опускает руки на крепкие плечи, сжимает ткань комбинезона, льнёт всем телом, пытаясь прижаться как можно ближе. Криптон протяжно стонет, проникает языком в тёплый рот, облизывает, сосёт юркий язык. Тянется к застёжкам своего комбинезона, расстёгивает его до конца, порывается стянуть с плеч, но Радон перехватывает инициативу, помогает выпутаться из рукавов, разрывает поцелуй и опускается на колени, сдёргивая комбинезон до ботинок. — Подожди, я сам… — Криптон не узнаёт свой голос, хрипло сипит и пытается сбросить ботинки самостоятельно. Радон с коротким смешком быстро расшнуровывает обувь, помогает её снять, стягивает брючины. Подтягивает сползшие носки, попутно щекотно лаская щиколотки. Оглаживает икры, бёдра, сжимает ягодицы. Жарко дышит на член сквозь ткань трусов. Целует влажное пятно на головке и запускает пальцы под резинку. Криптон смотрит вниз и понимает, что долго он не продержится. Рывком стягивает водолазку через голову, отбрасывает её, не глядя, куда-то в сторону.  — Ну же, не тяни, мой хороший, — умоляюще просит Криптон, переминаясь с ноги на ногу. — Давай на кушетку, — Радон мягко подталкивает его в сторону красной то ли тахты, то ли диванчика. — Только набрось вот это, мало ли кто там до нас побывал.  Криптон подхватывает протянутый ему стяг с золотой бахромой, нервно хихикает и расстилает красный кумач на кушетке. Отточенным годами службы движением стягивает трусы, порывается снять носки, но Радон останавливает его: — Оставь, хочу тебя так. Ложись. — Он расстёгивает свой комбинезон, но снимать полностью не спешит. Приспускает его до бёдер, чуть задирает водолазку, оголяя пресс, и стягивает трусы резинкой под яйца, высвобождая крепкий член. Несколько раз проводит рукой вверх-вниз по стволу, размазывая смазку с головки, жадно разглядывает обнажённое тело перед собой и подползает ближе, перебирая коленями. Криптон устраивается поудобнее на шатком недоразумении — не то тахте, не то кушетке, не то диванчике. Кто вообще придумал эту дурацкую мебель? Эта мысль моментально ускользает от него, как только его члена касаются тёплые губы Радона. Криптон закидывает ноги на его широкие плечи, сильнее разводит бёдра в стороны, открывая полный простор для действий. Радон медленно проводит языком от яиц до кончика члена, слизывает солёную каплю, обхватывает губами крайнюю плоть и тянет вниз, оголяя головку. Проводит кончиком языка по уздечке и наслаждается стонами. Сжимает бедро, ведёт рукой вверх по рёбрам, груди, касается соска, слегка выкручивая его.  — Поставь ступню мне на плечо, — ненадолго оторвавшись от члена, просит Радон, — и запусти руку в волосы. Криптон послушно выполняет просьбы и в награду получает ласковое поглаживание по щиколотке. Это щекотно, но очень приятно. Он слегка тянет Радона за волосы, давит ему на затылок и растворяется в ощущениях тепла умелого рта и настойчивого языка, плывёт от лёгких прикосновений к лодыжке.  Радон сдавленно стонет, заглатывая глубже, рвано дышит через нос, опускается ещё ниже, пропуская член в горло. Убирает руку с груди Криптона и начинает дрочить себе резкими движениями. Его хватает на несколько минут всё ускоряющихся движений кулаком, он дёргается, крепко сжимает лодыжку и замирает, судорожно сглатывая и давясь членом. От этого Криптон непроизвольно толкается бёдрами вверх, сильно тянет Радона за волосы, больно ударяет его пяткой по спине и кончает, чуть не скатываясь с узкой кушетки. — Иди сюда. — Криптон сыто потягивается, приподнимается на локте и протягивает руку в приглашающем жесте.  Радон начинает подниматься с пола, неловко опираясь на комод, и нечаянно толкает его. — Ленин падает!  Криптон не успевает договорить, как раздаётся гулкий звук удара гипса о паркет, и им под ноги выкатывается белая голова. — Ленин упал, — констатирует неизбежность произошедшего Радон. Они оба смеются над неловкостью ситуации. Радон вытирает руку кумачом и начинает заправляться. Не спеша проходит по гримёрке, собирая одежду Криптона, попутно отфутболивает гипсовые осколки в разные стороны.  — Это повод выпить! — торжественно произносит Радон, направляясь к столику, на котором дожидались своего часа бутылки. С громким хлопком откупоривает одну из них и наполняет фужеры до краёв.  — За прекрасный вечер? — За прекрасный вечер!   Из коридора слабо доносится музыка, значит, представление ещё идёт. И они успеют прибраться в гримёрной и скрыть следы преступления: осколки гипса они заворачивают в стяг и запихивают под кушетку.