Сто тысяч «и» и два полубога

— Отцу этот мир был не нужен, — спокойно пояснил знакомой Зефирион. Она стояла у трона: смотрела в окно. Прямо сейчас видела ужасы смерти и людей, и Скайзерна. — Не нужен и мне. Так что не трать свои драгоценные... — он фыркнул — ...внимание и время на подобные вещи. Давай лучше выпьем, согласна? Он подождал. Секунд десять так точно. Но ответа совсем не услышал. Он сидел к ней спиной, за столом, ожидая подругу. Но Терра сегодня оказалась поразительно скупа на слова. — И что уж случилось? — вздохнул разачарованно тот. Да уж, неплохо начался день. Приспичило же ей приплестись аж... Сегодня. — Это подло, Зефирка. И глупо. И жутко. — сумела выдавить из себя Терра. Конечно, ей не понять. Мать свою видели Ала и Терра тысячи раз, Эко ведь их навещала! А Аэро что? Зефирион уж не помнит. Ни голоса его, ни лица. Но впечатлить очень хочет. Отец, как ни как. Может, тогда обратит он внимание? Начать всë сначала — вот лучший выход. Варианта беспроигрышней и не найти. — Ой, да не бери в голову. Создам я кого нибудь нового, знаешь. Услышал шаги. Ну наконец, сядет рядом и всë забудется, да? Но он взглянул на неë. Что за ошибка. Столкнулся со льдом в знакомых глазах. Так непривычно. И что то в воспоминаниях звякнуло громко. Ах... Аэро. Точно. Смотрел на него также, мешая во взгляде и отвращение, и злость и... Отчаянье? И доли интереса к созданию собственному не проявил. Лишь вздохнул, и исчез. И болей его Зефирион не видал. Но Терра молчала; смотрела со злостью. И что же такого полубог натворил? Ей жалко? Кого? Обезьянок крылатых? Ведь ничего в трупах их нет. Они пропадут, начнут разлагаться. И всë, два полубога того не заметят. Но ей всë же не нравилось что то. Вот незадача! Ему что, допытываться теперь?! Да шла ваша Терра... Хотя нет, пока рано. Стоит спросить. Но смысл ли в этом? Сомкнëт плотно губы, а Зефирион, идиот, всë равно не поймëт. Вот они — взрослые люди. Сидят и молчат, думая что в головах друг у друга. Прелестно. Милейше. Чего уж сказать? Вот она реальность: смешна, неуклюжа. Но правдива, увы, — здесь ты по иному не распишешь никак.