Счастливое число

      Лу сидела в дверном проёме и смотрела на горящий костёр. Вокруг была тишина. Тяжёлая. Звенящая. Тревожная. Подобной не встретишь, даже если уехать далеко от города. Такая атмосфера бывает только за Периметром.       Подняв голову, она посмотрела в усыпанное звёздами небо и подумала, что не видела ничего прекраснее. В любой другой день это зрелище вызвало бы чувство умиротворения и спокойствия, но не сегодня. Сейчас на душе было тревожно и гадко.       Эта вылазка за Периметр стала настоящим испытанием, ранила в самое сердце. Оно болит, и заживёт ещё очень нескоро.       Лу закрыла глаза и вновь вспомнила металлические столы с кожаными ремнями, тела, плавающие в формалине, рассыпанные по полу гильзы, груду человеческих костей в душевой, тесные камеры и детский рисунок…       В груди кольнуло.       Так не должно быть. Не должно.       Распахнув глаза и вновь с восхищением глядя в звёздное небо, она достала сигарету, подкурила и глубоко затянулась.       Эта поездка всем далась очень нелегко. Всегда весёлая Даниэль была напуганной и притихшей, и без того немногословный Фарук почти не говорил ни слова, а вечно непрошибаемый Жонсьер после увиденного в лабораториях выглядел совершенно ошарашенным и непривычно задумчивым. Таким он не был даже после известия о предательстве жены.       Лу вновь поймала себя на мысли, что в последнее время слишком часто думает о Марке, но, как всегда, отмахнулась, предпочитая не углубляться в размышления.       За спиной послышались шаги, а следом кто-то опустился рядом. Выдохнув дым в ночное небо, она повернула голову на звук чиркнувшей зажигалки. Отблески огня осветили спокойное, слегка задумчивое лицо. Жонсьер глубоко затянулся и посмотрел на звёзды. Лу сделала то же самое.       Они курили, не говоря ни слова, каждый думая о своём. Удивительно, но это молчание не напрягало, не давило, как иногда бывает. Ночь, сигареты, тишина и общество друг друга подарили временное умиротворение, столь необходимое сейчас. Оба просто наслаждались этой короткой передышкой. Ловили момент безмятежности, позволяя себе расслабиться, насколько это вообще было возможно в подобной ситуации. Пусть и на несколько минут, но все тревоги и переживания остались в прошлом. Их окружала лишь безмолвная ночь.       Один окурок полетел в огонь, следом за ним отправился второй. Они всё так же не смотрели друг на друга, но и расходиться не спешили.       Тишину нарушил Марк.       — Спасибо за Фарука, Рид, — негромко проговорил он, пристально глядя на пламя костра, — Вы сильно рисковали, но всё же, не задумываясь, бросились спасать его. Я вам очень благодарен.       Лу удивилась, но не подала виду. Чего она не ожидала, так это благодарности от Жонсьера за спасение чужой жизни. Однако его похвала была приятна. Приятна и важна.       Не отводя взгляда от ярко сияющих звёзд, она лишь пожала плечами:       — Я сделала бы это для любого члена нашей группы. Точно так же, не задумываясь.       Марк негромко хмыкнул и улыбнулся, покосившись в её сторону.       — Для вас тоже, месье Жонсьер. Не сомневайтесь.       Она сказала это абсолютно серьёзно, без тени насмешки или язвительности. Так, будто хотела передать этими словами какую-то важную мысль, сказать больше, чем произнесла.       Марк перевёл взгляд на Лу, всматриваясь в красивый профиль, подсвеченный отблесками от костра. Она заворожённо смотрела на звёзды, а он на неё. В душе вновь шевельнулось странное чувство, которому он отказывался давать название, старательно его игнорируя.       Вздохнув, Лу потянулась за новой сигаретой. Повертела её в пальцах, подкурила, сделала глубокую затяжку и перевела взгляд на Марка.       Он всё так же смотрел на неё.       На несколько долгих секунд карие глаза встретились с голубыми, и каждый увидел в них отражение каких-то новых, незнакомых эмоций.       Сразу нахлынули мысли. Те самые. Тайные. Запретные. Которым не было места в их жизнях. Каждый предпочитал их не замечать, но они настойчиво возвращались. Снова и снова накрывали в самый неподходящий момент, заставляя тосковать и желать чего-то несбыточного. Казалось, сейчас в этих взглядах можно прочесть душу.       Синхронно, как по команде, они спешно отвернулись друг от друга, разрывая зрительный контакт.       Марк тоже закурил. Немного помолчав, спросил тихо, как будто не до конца уверенный, стоит ли задавать этот вопрос.       — Что вы нашли в той камере? Я никогда раньше не видел у вас такого выражения лица.       Закусив губу, Лу прикрыла глаза, собираясь с мыслями. Сделала глубокую затяжку, потом ещё одну. Щелчком отправив недокуренную сигарету в костёр, она заговорила:       — Там был рисунок.       Послышался тяжёлый вздох. Она могла не продолжать, Марк и так уже всё понял. Однако слова рвались наружу. Лу хотела говорить.       — Это был обычный детский рисунок: трава, цветок и солнце. Рисунок человечка, у которого впереди была целая жизнь. И жизнь эту у него забрали…       Голос её предательски дрогнул, по щеке скатилась одинокая слезинка. Она сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться.       Обжигая прикосновением, мужская ладонь аккуратно дотронулась до её лица, мягко поворачивая голову и вынуждая вновь встретиться взглядами. Пальцы невесомо прошлись по коже, стирая влажный след. Осторожно погладили скулу, чуть задержавшись, будто в нерешительности.       Лу прикрыла глаза.       Марк убрал руку.       — Это не должно повториться. Больше никогда не должно повториться.       — Не повторится, Рид. Я обещаю.       Она кивнула.       Поверила.       Знала: он сделает для этого всё возможное. И невозможное, пожалуй, тоже.       На короткий миг мир как будто стал на паузу. Обоим казалось: сейчас происходит нечто важное. Никто пока не понимал, что это значит, но каждый чувствовал перемену.       Лу перевела взгляд на огонь и, чуть помолчав, проговорила:       — Мне жаль, что всё так получилось с вашей женой. Не представляю, что вы должны чувствовать.       Послышался тяжёлый, какой-то обречённый вздох.       — Видимо, это моя фишка — выбирать женщин, которые в итоге разбивают мне сердце, — горько усмехнулся он.       Посмотрев на Марка и, не задумываясь, повинуясь непреодолимому желанию, она осторожно коснулась его ладони. Замерла.       Оттолкнёт или нет?       Марк перевёл взгляд на её руку, посмотрел в глаза, а после, улыбнувшись самым уголком губ, переплёл их пальцы.       Сердце Лу пропустило удар. Она смотрела на него, не дыша, не шевелясь, боясь неосторожно потревожить, разрушить этот хрупкий момент.       Он тоже не отводил взгляд, всматриваясь в её лицо так внимательно, как будто искал там ответ на какой-то вопрос.       Нашёл или нет — Лу не знала.       Время словно замерло.       Глаза в глаза.       Игнорировать чувства больше не получалось.       Это был тот самый переломный момент, который изменит всё.       Она моргнула, сбрасывая сладкое оцепенение. Сжала его пальцы и нехотя убрала свою руку. Поднялась и, зевнув, слегка потянулась.       Марк встал следом. Посмотрел внимательным взглядом. Коснулся волос, заправляя рыжую прядь за ухо.       — Вам нужно хоть немного поспать, Рид.       Она на секунду прикрыла глаза, наслаждаясь прикосновением. Кивнула.       Тепло улыбнувшись ему на прощание, отправилась отдыхать.       Забравшись в спальник, Лу ещё долго лежала без сна, вслушиваясь в тишину и думая о Марке так, как не отваживалась до этого.       Засыпала она с мыслью, что, если он позволит, она бережно сохранит то, что осталось от его разбитого сердца.       Марк же и вовсе до утра не сомкнул глаз. Долго думал о страшных находках в лабораториях и о своём обещании, данном Лу. Он сделает всё возможное, чтобы такого больше никогда не повторилось.       Глядя в звёздное небо, Жонсьер вспоминал Джейн и свои счастливые годы, прожитые рядом с Летицией. Две женщины, которых безмерно любил. И обе в итоге разбили ему сердце. Сможет ли он полюбить в третий раз? Или это уже случилось, но так незаметно, что осознание ещё не пришло?       Марк вспомнил упрямый взгляд голубых глаз, осторожное прикосновение к его руке, теплоту в голосе.       Говорят, что три — счастливое число. Возможно, в этот раз ему действительно повезёт. Возможно, она та, которая не разобьёт, а аккуратно соберёт осколки.       Он смотрел в ночное небо и улыбался, чувствуя: третий раз непременно будет счастливым.