можно я с тобой?

горят фонари. стемнело уже очень давно, сейчас же, напротив, приближается рассвет. очередная дружеская ночёвка двух подростков. да, дружеская. наполненная согревающими объятиями, осторожными, как бы случайными прикосновениями и робкими, немного детскими, но уже который месяц не первыми поцелуями. губы и пальцы напарников так и сплетаются в немом танце белых мотыльков. я бы до зари с тобой мог говорить. мимолётно проносится в мыслях каждого, но никто не произнесёт этого в слух. в основном оба молчат, хоть и хочется сказать так много. но погрязнуть в молчании, своём и чужом, это же легче, тише, как ни странно, откровеннее, интимнее. но тебе снова пора. с первыми лучами солнца младший покидает дом, который уже стал роднее собственного, уходит, оставляя в своей груди, как и в комнате рыжего, тянущую пустоту. больно. а разве не должно быть всё равно? как всегда какие-то дела с утра. и снова потеряться среди прохожих на улице, снова разойтись в разные стороны в одном и том же здании, находиться очень близко, но невыносимо далеко друг от друга, снова возненавидеть, вроде даже искренне, но не так сильно, как вчера. ещё одна ночь в квартире пустой. потому что сегодня везение и удача не на их стороне, потому что нет совместной миссии поздним вечером, потому что нет причины, чтобы квартира не пустовала. какой отстой! только не хватало начать зависеть от этого придурка. нет, нет, это исключено, нельзя. мысли отброшены. нужно лечь спать раньше, чтобы не думать о том, о чём думать под запретом. хотя, а кто запрещал? – постой, а можно я с тобой? – поймав уходящего со смены накахару, крикнул дазай, получив в ответ немного удивлённый взгляд. нет, не немного. в глазах читалось нечто искреннее. сложно сказать, что именно. но оно манило. – что? с чего бы это? сегодня же.. – договорить не дали, перебили. ну и славно, не сильно то и хотелось объясняться. – а почему нет? мы ведь.. друзья? или типо того? – в ответ лёгкая усмешка и такой же еле заметный кивок, после ещё один жест головой, который зовёт идти следом. улыбка. яркая, но обжигающе холодная. как свет луны, она всего лишь отражает его от солнца, но тем не менее, темнота от него проясняется, так и сейчас. и вот двойной чёрный уже идёт вместе. жутко близко. но этого мало. хочется ближе. постоянные прикосновения рук, но взяться никто не осмелится. нет, не сегодня. однако щёки немного алеют. стой, можно я с тобой? с тобой, постой! стой, можно я с тобой? с тобой, постой! стой, можно я с тобой? с тобой, постой! стой, можно я с тобой? не перестаёт проноситься в мыслях бархатным голосом осаму. вроде такая простая фраза, но так откликается в душе. греет изнутри, распространяется по всему телу с потоками крови. разливается, как вино, также ударяя в голову. пьянит? а быть может всё дело в брюнете? в его присутствии, а даже не во фразе? остаётся лишь надеяться, что это не так. ночь пролетает более незаметно, чем обычно, снова светает, но никто не торопится уходить, какое счастье. ничего запретного, лишь нежные касания губ об чужие, лишь осторожные руки, неуверенно лежащие на талии второго. нет, большего не нужно, никому не нужно. к утру никто не выспится. разговоры более длинные и открытые, по-прежнему тихие и ненавязчивые. дни тянутся бесконечностью, то ли от сонливости, то ли от ожидания вечерней встречи. но всё хорошо. наверное, немного лучше, чем было до этого. только вот, ненавидеть не хочется, не получается. появляется желание лишний раз проявить заботу, подарить радость, увидеть улыбку. что ж, ладно. без разницы. мог быть славный денёк. но этот ублюдок не подошёл вчерашним вечером, да и по утру на работу не явился. где только черти носят? настроение портит своим отсутствием. приходит осознание того, что раньше было наоборот. видимо, остаётся только смириться с изменениями. но звонок – тебе грозит срок за пару строк. позвонить или не стоит? услышать голос, убедиться, что тот не утопился в луже. хотелось бы, но чересчур. не принято. страшно. проще вернуться в режим ожидания, подождать хотя бы до вечера. да, тут так себе вайб. ну и, конечно же, он объявляется. какое облегчение. озвучивать это не стоит, но можно предъявить претензию за пропущенную работу. чуя удивляется тому, что, вновь остановив его по дороге домой, вместо того, чтобы просто присоединиться, его тащат куда-то. дерьмовый бинтованный парень рядом, держит за руку. дерьмовое место. уходить вовсе не хочется. видимо, пора. ну что ж, бывай, родный край! конечно, чёрт возьми, пора. ребят уже гонят с какой-то закрытой территории, куда они проникли по инициативе одного из них. они туда больше не сунутся, всё равно там не так романтично, как ожидалось, хотя что-то всё равно тянуло. ладно, признаться честно, может они и вернутся туда, немного позже. по кустам ночной тропой. убежав от охранника в непонятном направлении и попав в лес, теперь приходится идти кое-как. раздражает. как и само существование этого придурка. ладно, надо признать, есть в этом что-то весёлое и приятное, главное не вслух. да, план отстой. как, впрочем, и все его планы, а чего ещё можно было ожидать? пора бы привыкнуть и не надеяться на что-то адекватное. глупая, глупая, любимая скумбрия. постой, а можно я с тобой? в этих словах уже нет надобности, но мысленно они произносятся каждый раз. на всякий случай, вероятно. в растрёпанных волосах обоих красуется по белом цветку, в рыжих смотрится лучше, даже очень красиво. стоит ли озвучить хотя бы эту мысль? наверное, лишнее. стой, можно я с тобой? с тобой, постой! стой, можно я с тобой? с тобой, постой! стой, можно я с тобой? с тобой, постой! стой, можно я с тобой? снова завалившись домой к старшему, оба засыпают. засыпают в тёплых, ласковых объятиях, нескончаемо любящих и любимых. одно на двоих опоздание на работу и такой же общий выговор для двух юных мафиози. это не страшно, ничего не страшно, когда пальцы рук сплетены вместе, а перед самым сладким на свете сном и крепкими объятиями, были произнесены первые, но далеко не последние слова о любви.