close the door (and stay with me)

Они редко видятся, и это объяснимо — одна пропадает на концертах, даёт интервью и даже принимает участие в разных шоу, а у второй по несколько часов тренировок каждый день и регулярные выступления на больших сценах. С таким загруженным расписанием, когда гонишься за целями, которые уже достигнуты, времени для любви не остаётся, но Казуха умудряется успеть. В начале мая ей дают три выходных. В Нью-Йорке уже тепло, и яркое солнце заставляет её зажмуриться, хотя уже далеко не полдень. Казуха никогда не горела желанием жить в Америке, но Нью-Йорк в первые минуты после посадки самолёта ощущается каким-то домашним, и ей нравится это ощущение. У неё с собой нет никаких вещей, кроме самого нужного в небольшом рюкзаке — она ненадолго. Таскисты здесь всегда приветливо улыбаются и болтают о прошедшем дне. Казуха всегда слушает, но думает совершенно о другом. Казуха не предупреждает о своих визитах, но начало мая — единственный период года, когда Юнджин точно знает, что в дверь её квартиры постучит самая долгожданная гостья. Она уже привыкла, но сердце выпрыгивает из груди каждый раз; в первые майские дни Юнджин открывает окна и прислушивается к шагам соседей в коридоре между квартирами, отчаянно надеясь, что на самом деле это Казуха тащится после изнурительно долгого рейса; длинные полёты всегда выжимали из неё все соки. Лететь почти двенадцать часов, но она привыкла проходить долгий путь ради своего счастья. И это её счастье любит напевать спокойные мелодии по ночам, смотрит на Казуху своими большими глазками (Казуха видит в них целый отдельный мир, в который хочется погрузиться с головой) и недавно покрасило волосы в красный цвет. Каждую их встречу меняются числа на календаре, но не меняется сверкающий в глазах Казухи огонёк из тёплых чувств, и руки Юнджин неизменно нежно притягивают Казуху за талию поближе. Они по старой традиции пьют чай, сидят на высоком подоконнике и провожают заходящее солнце. Юнджин вцепляется в чужую ладонь — не то, чтобы боится, но точно не хочет, чтобы Казуха снова убежала и растворилась в туманном утре. Казуха всего лишь смеётся и прячет в кармане куртки билет на самолёт; обратный рейс уже в десять утра, и проспать нельзя. С каждым разом всё больнее оставлять Юнджин одну в большом городе, но Казуха говорит себе, что осталось ещё чуть-чуть. Любовь ожидает их за поворотом, и они стремительно бегут ей навстречу, переплетая пальцы. Год кажется большим сроком, но это ничто в сравнении с тем, сколько они уже ждут друг друга; в следующие майские выходные Казуха приедет с большим чемоданом вместо рюкзака и постучится в дверь, чтобы остаться за ней навсегда. Они болтают обо всём и ни о чём, лёжа в кровати под одним одеялом. Юнджин нравится класть голову на грудь Казухи и рассказывать что-то глупое. Юнджин нравится прижиматься ближе и слышать, как сердцебиение Казухи ускоряется; они никогда не говорили об этом, но обе видят свою довольно очевидную влюблённость друг в друга. Юнджин думает об этом и оставляет на шее Казухи следы от своего блеска для губ. Зачем напрягать свой и без того перегруженный мозг, если всё ясно и без разговоров? Уткнувшись в шею девушки рядом, Юнджин засыпает, всегда первая и всегда после двенадцати; у Казухи тоже слипаются глаза, но она изо всех сил борется с сонливостью. Когда Юнджин уже крепко спит, она отстраняется и ещё добрых два часа любуется аккуратным лицом. Юнджин прекрасно выглядит в темноте комнаты: пряди растрёпанных волос забавно спадают ей на лоб, и она начинает смешно и глупо сопеть, когда сквозь сон ей кажется, что Казуха отодвинулась слишком далеко. Юнджин всегда прилипает, потому что тело Казухи слишком тёплое, чтобы отказать себе. Казуху хочется никогда не отпускать; пока Юнджин спит, Казуха шепчет ей в волосы слова о любви. Что-то из этого Юнджин слышит, а что-то нет, но в утренней суете обычно быстро забывается всё, кроме быстрых поцелуев в лоб и трепетных чувств. В этот раз Юнджин просыпается позже, чем обычно, и она снова одна, сопровождаемая только оставшимся на простынях печальным теплом. Она обнимает подушку, вдыхает знакомый запах, трёт заспанные глаза и прислушивается ко звукам в доме, но её не встречает ничего, кроме тишины. Приходится напрячь своё тело и встать; Юнджин обходит своё небольшое жилище, в глубине души всё ещё надеясь на то, что Казуха где-нибудь здесь, но в коридоре тоже пусто, как будто здесь никого и не было. На кухонном столе стоит греческий йогурт, а рядом — тарелка со свежими ягодами. Юнджин поджимает губы и игнорирует укол печали; иногда даже привыкания недостаточно, чтобы справиться с грустью, но Казуха правда осталась бы, если бы могла — Юнджин в этом уверена. Ветер из открытого окна сдувает листочек бумаги прямо в пальцы Юнджин. Она рассматривает записку и читает выведенные на ней аккуратным почерком слова. «Доброе утро. Йогурт для тебя, я знаю, что по утрам у тебя обычно нет аппетита, но всё-таки поешь, как только захочешь. Прости, что в этот раз не смогла задержаться. Я тебя люблю» И, хотя она знает, что счастливый конец, который на самом деле будет очередным началом, уже близко, ей всё равно приходится собрать все свои силы, чтобы не заплакать.