Особенности надорской семьи

Рокэ возвращался в столицу с триумфом. Бунт был подавлен быстро, эффективно и малой кровью — лучшего исхода нельзя было и желать. Так что герцог Алва был очень собою доволен. Оставалось только прояснить некоторые детали… Рокэ бросил взгляд на Эгмонта Окделла и усмехнулся в предвкушении. Этот королевский совет точно запомнится! *** — Это… Вы не могли этого сделать, герцог Алва! — нервно всплеснул руками кансильер. — Просто не могли, и все! Это против законов! — Ну, как же, — вкрадчиво ответил Рокэ, опасно улыбаясь. — Вы осмеливаетесь оспаривать указ Его Величества? — Ваше Величество?.. — граф Штанцлер посмотрел на короля Фердинанда в поисках поддержки, но тот лишь с интересом ждал развития событий. — Вы же не могли издать такого указа? — Прошу, ознакомьтесь, — Рокэ хищно оскалился, выложив на стол бумагу, выданную ему перед началом кампании. — «Все, что сделал предъявитель сего во благо государства, считать сделанным по моему личному указанию. Фердинанд Оллар Второй, король Талига», — невозмутимо зачитал Алва. — Ваше Величество, подтверждаете? — Да-да, я в самом деле составлял такую бумагу, — не менее невозмутимо закивал Фердинанд, которого хватающийся кто за сердце, кто за голову королевский совет тоже веселил, пусть монарх и не проявлял этого так явно, как Рокэ. — Вот именно, — Алва довольно ухмыльнулся. — Подавление восстания, как ни крути, послужит во благо государства, даже если ради этого мне пришлось жениться на Эгмонте Окделле, чтобы надорские войска внезапно стали и моими тоже. Ну, что же вы не радуетесь столь блестящей победе, господа? — издевательски хмыкнул он. — Но… но герцог Окделл же был женат! — заерзал Штанцлер. Его такое положение дел устраивало меньше всего, и Рокэ хорошо понимал, почему. Герцог Окделл устраивал Августа Штанцлера или победителем, или мертвецом, но уж точно не в роли покорного (и, к слову, старательно сопящего на весь этот совет) супруга Алвы, который был далеко не таким наивным, как Повелитель Скал. — Эреа Мирабелла не перенесла такого позора и пожелала отправиться в монастырь, — хмыкнул Рокэ. — Так что герцог Окделл ныне состоит в браке лишь со мной, а оформить бумаги — простая формальность. — Но восстание… — попытался слабо возражать тессорий. Манрики очень хотели отхватить кусок Надора в перспективе, лишаться этого пирога было жалко. — Оно же может повториться! — В качестве моего супруга герцог Окделл лишается возможности иметь независимое мнение на сей счет. Это оговорено в пятом пункте нашего брачного договора, который… — Рокэ пошарил за пазухой и вынул внушительный свиток, — нами уже составлен. Не извольте беспокоиться, господа, герцог Окделл, став моим супругом, полностью отказался участвовать в политике Талига, вручив мне право принимать решения за нас двоих, — Рокэ ухмыльнулся выразительно сопящему Эгмонту. Конечно, этот пункт был унизителен, чуть ли не равняя Окделла с эреа. Но ради детей пришлось согласиться. — Так что теперь это несущественно. Или вы, господин тессорий, и в моей верности короне сомневаетесь? — Алва приподнял бровь, на что Манрик только испуганно замотал головой. Поди пойми, что еще этот Алва придумает, если ему пришло в голову жениться на мужчине, фактически отобрав его права, будто он женщина! Как только Окделл на это пошел… — Но Рокэ, вам же нужны наследники… — вмешался кардинал. — Даже если мы… опустим формальности вашего пола, и я подтвержу такой брак… Вы же все-таки герцог Кэналлоа! — Не беспокойтесь, мы озаботимся в ближайшее время, — самым светским тоном ответил Рокэ, повергая присутствующих в еще больший шок. — Н-но… Как?! — выразил общий вопрос кансильер. — Я не буду утомлять старого и больного человека подробностями, — Алва лишь пожал плечами. — У нас есть более насущный вопрос. — Какой же? — предчувствуя еще более возмутительное течение беседы, недобро полюбопытствовал супрем Придд. — За кого бы пристроить оставшихся в живых Эпине, — ухмыльнулся Алва. Штанцлер уже открывал пузырек с нюхательной солью. — Если, конечно, Его Величество согласится, что это решение я все еще принимаю во благо Талига. — Несомненно! — тут же откликнулся Фердинанд с несвойственным ему энтузиазмом. Очевидно, ему этот метод решения проблем, к вящему ужасу совета вообще и кардинала в частности, очень понравился. *** — А ты говорил, что не получится, — ухмылялся Алва, поднимая бокал любимой «Крови». В камине трещал огонь, а на шкуре около него было весьма удобно расположиться, перебирая волосы недавнего врага, а ныне — законного супруга, лежащего на коленях Рокэ. — Честь делает тебя ужасающе не изобретательным! — Зато ты смеешь все, — Эгмонт вздохнул. — Даже превратить мой титул в формальность… — Ну-ну, не вздыхай, я буду далеко не самым жестоким мужем, — проворковал Алва и фыркнул. — Ты своим титулом уже дораспоряжался. До предложения убить тебя на дуэли! Да и хромаешь до сих пор… — проворчал Рокэ. — Мне тебя лечить еще. А как перестанешь — поедешь домой и займешься провинцией и детьми, которые будут меня ненавидеть, по законам хорошей сказки. — Айри и Дикон тебя еще полюбят, — усмехнулся Эгмонт. — А нам бы сперва заглянуть к алтарю Анэма, если ты и впрямь намерен обзавестись детьми. Нет, мы, конечно, можем попросить благословения и у Лита, но… — Но такого Повелителя Ветра Кэналлоа не переживет, — фыркнул Алва. — У вас же каждый Круг обязательно кто-то учудит, то Алан, то вот ты… Хватит с Кэртианы одного такого веселого рода! Эгмонт только и мог, что вздыхать. Все-таки прав был Рокэ, Окделлы всегда совались, где их не ждут. Ну, ничего, все чудачества на этот Круг Эгмонт уже исчерпал. Дикону будет полегче. А если что… Рокэ присмотрит. Сам же предложил брак мужчине, обремененному детьми, никто за язык не тянул! *** Дикон замер и с любопытством прислушался, сделав Айрис знак подойти поближе. Камни родного дома не выдавали юных отпрысков дома Скал, так что они без препятствий пробрались под самую дверь родительской спальни. Их привлек спор, а ведь споров не было с того момента, как из замка уехала рассерженная матушка. А вчера приехал странный человек, которого отец представил своим нынешним супругом. «Неужели у них будет так же?» — Дикон вздыхал про себя и не понимал, почему взрослые так любят ругаться. — …Ты думаешь, благословения Анэма недостаточно, чтобы выносить наследника? — в еще плохо знакомом голосе угадывалось раздражение. — В конце концов, я теперь Первый маршал! Я не могу целый год просидеть в Надоре! А будущий Повелитель Ветра должен родиться в Кэналлоа! — Лионель справится без тебя год-другой, уж ему-то ты должен доверять, — упрямо отвечал отец. — А тебе не стоит быть с благословением таким легкомысленным. Лит издревле связан с плодородием, на своей земле я смогу поддержать тебя силой Скал, что бы ни случилось. Но за границами Надора я бессилен буду что-либо сделать. — Если что-то случится, я лучше доверюсь кэналлийским лекарям, чем надорским сказкам! — от такого пренебрежения к родным сказаниям Айрис громко фыркнула, и Дикон приложил палец к губам, дернув к себе сестру. Не хватало еще, чтоб их поймали! — Никто тебе не мешает кэналлийских лекарей вызвать сюда, хоть две дюжины, — Эгмонт и бровью не повел на такое вот пренебрежительное отношение к своему заявлению. — Может, через полтора месяца они даже доберутся. — Ты недооцениваешь кэналлийцев, — фыркнул тот самый новый супруг отца — Рокэ Алва, кажется — явно недовольный ситуацией. — И к тому же, вот как ты представляешь мое сидение здесь? Помимо военного звания, у меня, между прочим, есть обязанности в Кэналлоа. И они никуда не денутся. — Временно можешь попросить своего кузена, а если уж так беспокоишься — посылай воздушных вестников, ты их и дальше сможешь делать. Я не просто так настаиваю, чтобы мы провели все это время здесь. В Надоре безопасно. — Штанцлер в Багерлее, — снова фыркнул Рокэ. — И он оттуда не доберется точно. — Недоброжелателей и рангом помельче хватает и у тебя, и у меня. А здесь сама земля будет тебе помогать. Поверь, я знаю, о чем говорю. У меня так Дик с Айрис на свет появлялись, — Эгмонт вздохнул и покачал головой, не собираясь отступать в этом вопросе. — Наш малыш не просто будет ребенком двух Повелителей, он напитается силой Скал, получив в наследство Ветер. — И я не собираюсь заменять при твоих детях Мирабеллу! — зло рыкнул Алва, сузив глаза. — Я, может быть, и навязал тебе этот брак, но это твой Надор и твои дети. Я могу отобрать тебя у всего Талига, но не у них же! — Алва резко отвернулся от Эгмонта и заметил две любопытные мордашки в открытой двери. — А вы что здесь делаете? — вопросил он, шипя закатным котом. Айрис непроизвольно попятилась от такого шипения и поспешно скрылась в коридоре. А вот Дикон напротив, решительно шагнул вперед, раз уж они были замечены. Почему-то грозное шипение супруга отца совсем не пугало. Нет, оно и правда было страшным, но камни родного дома говорили, что все не так, как кажется. И шипящий собеседник конечно, ворчал, но это было понятно. Что-то сильно выбило его из колеи. — Здравствуйте, — на всякий случай поздоровался Дик, подходя ближе. — Мы услышали шум и решили посмотреть, что тут происходит. Вы с папой очень обстоятельно разговаривали, — сообщил он, спокойно добираясь до Эгмонта, который со вздохом обнял сына. — Никто не говорит про отнимание, — непонятно для Дика сказал его отец. — Вы все обязательно поладите. Дикон же с любопытством смотрел на красивого, но чем-то очень недовольного Повелителя Ветра. Пусть он сверкал глазами, но не казался пугающим. — Не знаю, почему вы тут не хотите остаться, — бесхитростно улыбнулся мальчишка. — Знаете, как тут может быть интересно? Тут много совсем неисследованных ходов, Айрис в них соваться боится, а жаль, там есть наверняка много чего! — Например, одна каменная дорога? — приподнял брови Эгмонт. — Ага, а совсем внизу большая комната с квадратным мощным сооружением у большой статуи, — важно объявил Дикон, добравшийся-таки до алтаря Лита вполне самостоятельно. — Звучит и правда занимательно, — не слишком довольно вздохнул Алва. — Но подслушивать полезно незаметно, юноша. Если не хотите прослыть невежей, вам еще стоит потренироваться. Дик только смущенно улыбнулся. Они с Айрис могли слушать и через стену спор отца с его супругом. Но откровенно говоря, мальчик был только рад тому, что они все-таки были замечены. Во всяком случае, ругаться взрослые перестали, что радовало. — Незаметно мы с Айри тоже умеем, но, если бы вы нас не заметили, то как бы перестали спорить? — бесхитростно поинтересовался он. Алва усмехнулся, поглядывая на мальчика. — Так вы решили вызвать наш гнев на себя, чтобы мы перестали друг на друга злиться? Весьма благородное самопожертвование. Вы весь в отца, юноша, и это не комплимент, — Рокэ насмешливо глянул на Эгмонта, а потом сел в кресло. — Идите ближе. И вы, Айрис, — девочка заглянула в комнату и тут же с самым независимым видом прошла внутрь. Рокэ переводил взгляд с одного ребенка на другого, не зная, что и сказать. Он никогда не умел общаться с детьми… — Я сам рано потерял матушку, — наконец произнес он. — И я не хотел бы, чтобы ваш отец забыл о вас, посвятив себя другим обязанностям после отъезда эреа Мирабеллы. Поэтому я и должен уехать. — Ну… вообще-то она нам не матушка, — нерешительно хмыкнул Дикон. — Хотя мы должны были ее так называть, — кивнула Айрис. — Эгмонт, ты мне ничего не хочешь рассказать? — Алва подозрительно прищурился, глядя на неловко засопевшего Повелителя Скал. — Я тебя лучше кое с кем познакомлю, — ответил он с улыбкой. *** — Хороший подарок, — прохрюкал Невепрь. — Вкусный! Рокэ все еще шокировано смотрел на то, как угощение буквально исчезает в воздухе где-то в том месте, в котором у огромного зверя должна была быть голова… Вот только головы у Невепря не было. Что не мешало ему сверкать глазами, но Рокэ понятия не имел, на чем они находятся и как это описать вообще. Рокэ еще до выхода посмеялся, что Эгмонт взял с собой пироги, которые его супруг должен был принести литтену, и списал это на странный надорский обычай. Оказалось, литтен был. И пироги вполне себе ел. — Кхм… я рад, что угощение вам по вкусу, уважаемый Невепрь, — отмер наконец Алва. Тот одобрительно хрюкнул: — Эгмонт мне рассказал, как вернулся, что ты его под крыло взял, — важно завел литтен. — Я на него за человеческих супругов не серчаю, тем более, лучше под крылом у анэмовой крови, чем у смерти. Только смотри, если обидишь моих детей, я тебя… — грозный всхрюк был красноречивее всяких слов. — Ваших… детей? — ничего не понимая, переспросил Рокэ. Эгмонт слегка смущенно хмыкнул: — Рокэ, позволь представить тебе отца моих детей. Алва соображал, наверное, целую минуту, не меньше. — Так Дик и Айрис — литтены?! — наконец изумленно спросил он. — Наполовину, — кивнул с улыбкой Эгмонт. Так шокировать супруга он не планировал, но растерянный Алва выглядел крайне забавно. И куда только делись вся его самоуверенность и бесшабашная смелость, с которыми он сделал предложение и блистал своей победой в столице? — А как вы… — Алва не договорил и встряхнул головой, поднимая руки в жесте капитуляции, — нет, молчи. Даже после всех моих похождений я не хочу это представлять. Эгмонт не смог сдержать смеха. На самом деле он и сам бы не ответил, как. Ему казалось, он слился воедино с камнями и землей вокруг, и… что именно происходило, он и сам не знал, а подсматривать, хвала Литу, было некому! — Между прочим, неверного супруга полагается высечь ореховыми прутьями, — важно хрюкнул Невепрь. — Чтоб больше ни на кого не посмотрел. Только осторожно, чтоб не повредить, — литтен поднял голову и легонько ткнулся невидимым носом в живот Рокэ. — Анэмовой крови может не понравиться. Ветер свободу любит. — Интересные у вас, однако, традиции, — вздохнул Рокэ, приподнимая брови. — И семья у тебя, Эгмонт, куда интереснее, чем я предполагал. — Ты еще не все видел, — загадочно усмехнулся Повелитель Скал. Из-за деревьев послышалось разномастное хрюканье и веселый смех. Дик и Айрис неслись к родителям наперегонки с невепрятами, с которыми Рокэ еще только предстояло познакомиться. *** Рокэ возлежал на подушках. Толстая медвежья шкура надежно защищала его от холодного каменного пола замка Окделл, камин согревал любой повернутый к нему бок, а соскальзывающее с обозначившегося живота одеяло и вовсе делало эту жизнь относительно теплой. В бокале было… не вино, конечно, но довольно вкусный местный напиток из ягод, а еще из Кэналлоа приехали цукаты, которые должны были подать к ужину. В общем, у Рокэ были самые роскошные условия, какие только мог предложить замок Окделл. На самом деле за прошедшие несколько месяцев Окделл стал куда менее невзрачным местом, и, положа руку на сердце, Рокэ признавал, что теперь здесь вполне комфортно. И сам Алва принял в этих новшествах живейшее участие. Началось все с того, что Рокэ уже на третий день раскритиковал диету, установленную в замке еще бабушкой Эгмонта и горячо поддержанную Мирабеллой (на завтрак каша с молоком, на обед каша с хлебом, на ужин каша с медом или ягодами, если повезет). «Да лошадей лучше кормят! А ты еще удивляешься, что у тебя дети болеют!». Эгмонт сконфуженно повздыхал и понял, что придется менять повара. Даже если Рокэ выпишет еще одного из Кэналлоа, как и грозился. К слову, приехавший пару месяцев назад повар-кэналлиец, не побоявшийся надорских холодов, из местных продуктов мало что мог сообразить, хоть и очень старался. В основном он, к радости Эгмонта, готовил острую морковку по-кэналлийски, которую герцог Окделл, побывав в доме Алвы в столице, внезапно полюбил чуть ли не больше, чем новоявленного супруга. Спустя еще неделю Рокэ пожаловался, что в замке ужасающе холодно, а кровать у него твердая, как доска, и спать он так до самого рождения ребенка не намерен, хоть, как Первый маршал, и ночевал не раз в походных условиях. Эгмонт почесал в затылке и отправился разбираться с затратами на дрова и прочий обиход, чем до того занималась жена. Обнаружилось, что денег вполне хватает на то, чтобы протопить замок, особенно если не отсылать на пожертвования церкви чуть не половину доходов герцогства. А воздержанностью, которую проповедовала еще бабушка Эдит, можно и пренебречь ради того, чтобы у Рокэ были мягкая перина, несколько подушек и теплые одеяла. И у детей, разумеется, тоже. К слову, довольные Ричард и Айрис почти перестали болеть простудой с этих пор. Потом оказалось, что отсутствие развлечений также пагубно влияет на настроение супруга, да и юным отпрыскам дома Скал стоит общаться, по мнению Рокэ, не только с невепрятами, чтобы совсем не одичать… Пришлось поездить по ярмаркам, а там тану надорскому каждый норовил рассказать о своей беде или гениальной идее. У Эгмонта поначалу голова болела, а Рокэ только посмеивался над Повелителем Скал, который считал управление провинцией несложным женским занятием. Но постепенно Эгмонт втянулся, начал соображать, на что выделить деньги, и первые плоды его трудов должны были сказаться уже к лету… А пока Рокэ обещал немного помочь, чтобы Надор не начал катиться к разрухе и нищете, куда он при Мирабелле старательно клонился. От мыслей Рокэ отвлек легкий толчок, будто сам замок Окделл встрепенулся, зевнул и снова заснул глубоким сном. Повелитель Ветра меланхолично вздохнул. Наверное, Айрис опять занята вышивкой, никак она юной литто не дается. Одна надежда, что ее будущий муж предпочитает конные прогулки — в седле девочка для своих десяти лет держится очень хорошо. Лучше Дикона, как ни странно… — Опять на полу лежишь… — вздох снова оторвал Алву от медленно бегущих мыслей. Рокэ повернул голову к своему супругу, который уже устраивался рядом. — Да, — ни капли не чувствуя себя виноватым, ответил Рокэ. — На что злится Айрис? — Почему ты всегда думаешь, что это Айрис? — улыбнулся Эгмонт, разлегшись на шкуре. — Во-первых, потому что Дикон поспокойнее. А во-вторых, я его лично гонял почти два часа, не думаю, что он сейчас способен на столь сильные эмоции, чтобы замок трясло. — Сначала ты его гоняешь, а потом у тебя спина болит, и ты лежишь на полу, — с беспокойством проворчал Эгмонт. — Я еще не так неповоротлив, чтобы сидеть без дела! — фыркнул Алва. — К тому же, учитель фехтования у юноши совершенно некомпетентен! Дику же в Лаик стыдно будет показаться! Эгмонт тяжело вздохнул и наклонился поцеловать своего придирчивого Повелителя Ветра. — Из тебя получилась отличная сварливая жена, — с усмешкой сказал герцог Окделл. — Опять тебе все не так. — О, неужели я до этого где-то был не прав? — Алва выразительно приподнял брови. — Или ты до сих пор думаешь, что Надор расцветет сам по себе, как и твои маленькие литтены? Эгмонт только засопел. Похоже, до плодов своего труда ему еще многое предстоит сделать. *** — Вижу, мой супруг ныне похож на настоящего герцога, — тон Рокэ был самым вежливым и ласковым, однако в синих глазах искрились лукавые огоньки. Эгмонт, которого появление мужа оторвало от бумаг, усмехнулся и тихо вздохнул. — Ты снова нашел, к чему придраться? — без церемоний спросил он. — Сегодня — без подтекста, — Рокэ покачал головой, проходя ближе, останавливаясь лишь у кресла супруга и касаясь кончиками пальцев его ладони. Будто и правда покорная жена, выражающая почтение. Это сравнение в отношении Рокэ Эгмонта веселило. — Я и правда горжусь тем, что ты перестал считать управление Надором занятием, недостойным благородного мужчины. Эгмонт слегка нахмурился, потупив взгляд: — Я понимаю, над чем ты язвил все это время… Правда. Но где мне было взять другое мнение? Я даже не помню отца. Сначала всем заправляла бабушка, а потом почти сразу Мирабелла… И обе уверяли меня, что не мужское это дело — думать о еде и постели, мужчина должен держать оружие… — Ты и додержался, — фыркнул Алва и тут же ласково сжал ладонь еще более помрачневшего Повелителя Скал. — Ладно, сегодня — без подтекста, — нехарактерно мягко произнес он, склоняясь, чтобы поцеловать Эгмонта в макушку. — Я могу посидеть с тобой? — Что вдруг? — Эгмонт встревоженно вскинул голову, взяв руку супруга в свою. — Ты плохо себя чувствуешь? Или тебя беспокоит малыш? — Окделл приложил ладонь к заметно округлившемуся животу Рокэ. — Нет, ничего такого, — успокоил Алва. — Просто… немного отвык от севера. Последний раз я видел столько снега, когда был оруженосцем у фок Варзова. — Да, нас минимум на неделю замело, — Эгмонт вздохнул с облегчением. Пальцы в его ладони чуть дрогнули, и Повелитель Скал усмехнулся с хитринкой. — Неужели бесстрашный Первый маршал испугался надорских сугробов? — Вовсе нет! — Рокэ независимо фыркнул. — Мне немного не по себе, что мы отрезаны от мира, вот и все… — он гордо вскинул подбородок. — И вообще все это из-за малыша. Эгмонт рассмеялся, потянув к себе на колени Повелителя Ветра: — Ничуть в этом не сомневаюсь, мой дорогой. Ни минуты. Иначе ты катался бы с горки с Диконом, Айри и невепрятами. — Тем более, что они выращивают их себе сами в любом месте, — Рокэ зарылся носом в плечо супруга, располагаясь потеплее. — Кажется, я понимаю, откуда взялось предание о шагающих холмах! Повелитель Скал лишь вновь рассмеялся. Все-таки южане крайне забавно себя ведут в типичных северных условиях. Ну что же удивительного, если литтен вырастит себе холмик или два? *** — …И в Кэналлоа правда совсем-совсем не бывает снега? — Айрис любопытно раскрыла глаза. — Совсем-совсем, — кивнул Рокэ. Он устроился в одеялах и подушках прямо на полу, взяв в руки любимую гитару. Он как раз только что закончил песню о празднике середины зимы, когда в Кэналлоа полагалось собирать мандарины и шептать ветру свои желания, чтобы тот донес их до Анэма по древней традиции. Правда, она, разумеется, была на кэналли, так что тут же и пришлось переводить шести любопытным носам содержание. Именно шести: не только Дик и Айрис любопытствовали, но и четыре невепренка похрюкивали, рядком усевшись у дивана. Рокэ уже почти научился различать их — Масленок был самым старшим и самым крупным, Малина — поменьше и тоненько хрюкал, у Яблочка были самые круглые бочка, а Тыква был поменьше остальных, зато всегда совался вперед. Рокэ еще при знакомстве недоумевал таким именам маленьких литтенов, но оказалось, они их выбрали сами. Потому что «вкусные вещи — хорошие вещи!». — Ничего себе — совсем нет снега, — зачарованно вздохнул Дик, пытаясь представить такое необычное место. Сам он снег любил — на нем можно было кататься, на санках и просто так, лепить снеговиков и самые настоящие крепости. Они регулярно проводили такие баталии, иногда аж замок слегка дрожал, так сильно увлекались малыши. А оказывается, в Кэртиане существовало такое место, где совсем не было снега. — Должно быть там красиво по-своему, — почесала нос Айрис. Она сидела рядом с невепрятами и рассеянно гладила Малину и Яблочко по мохнатым бокам. Те довольно похрюкивали, а Тыква недовольно ткнулся непятачком в ладонь Дику — чтобы тоже не отлынивал. Поглаживания маленькие литтены ой как любили. — А что там растет? — поинтересовался Дикон, спохватившись и с удвоенным энтузиазмом начав гладить Масленка с Тыквой, который устроился так, чтобы лежать на его коленях, благо Масленок на подобное не претендовал. — Разные очень вкусные вещи, которые вы обязательно попробуете однажды, — уверенно ответил Рокэ. — Гранаты, яркие и сочные, они тают на языке, — он невольно облизнулся, вспомнив одно из любимых лакомств. — Виноград разных сортов и цветов. Из него обычно делают вино, но и просто так в Кэналлоа очень любят его есть. Апельсины… В Кэналлоа еще и мед производят, — припомнил Рокэ еще одно лакомство. — А еще Кэналлоа готовят потрясающую острую морковку, — напомнил о себе Эгмонт, который сидел в кресле и лениво листал документы. В ближайшее время все равно было не высунуться из замка, так что будет время обдумать и расширение производства оружия, и вот еще неплохо бы открыть хотя бы несколько ювелирных мастерских. Он только начал вникать и неожиданно увлекся гранями и переливами разных камней, которые добывались в Надоре. — Мы ее теперь едим часто, — усмехнулся Рокэ, ничуть не удивленный комментарием супруга. И дети с восторгом ее уплетали, довольные появившимся разнообразием. Стылые однообразные каши даже без ягод теперь воспринимались ими с откровенным ужасом. — Она полезная и вкусная, — улыбнулся Эгмонт. — Не то что жуткие креветки, — передернул он плечами, вспоминая огромных оранжевых «жуков». — Отпрыгивать от них с таким энтузиазмом было не обязательно, — усмехнулся Рокэ, с изрядной долей веселья вспоминая, как его дом лишился кресла. Увидевший креветку Эгмонт отскочил слишком резко, споткнулся и упал прямо на несчастный предмет мебели, который жалобно скрипнул под немаленьким весом и развалился. — Мы их непременно победим, когда попадем в Кэналлоа, — воинственно засопел Дик, и его поддержали дружным сопением невепрята и Айрис. — Ни одна креветка не проберется. Дикон озадаченно посмотрел на расхохотавшихся взрослых. Он говорил совершенно искренне, собираясь ликвидировать малейшую угрозу маленькому Рамиро. Дикон уже знал, как назовут малыша, Рокэ и не делал из этого тайны, и Дик мысленно довольно прокручивал имя братишки. Он будет расти в любви и заботе, уж они-то с Айрис и невепрятами постараются. Только взрослые почему-то не оценили порыв Дика победить непонятную креветку, напугавшую отца. Оба от души хохотали, переглядываясь между собой. «Что с них взять, — думал Дик, поглаживая довольных братьев-литтенов, которые очень хотели попробовать таинственные гранат и виноград. Очень уж вкусно рассказывал о них эр Рокэ. — Взрослые — такие странные. Ну ничего, у Рамиро будет нормальная защита».