Чарующий вкус греха

За окном уже смеркалось, почти весь свет в зале был погашен, остались лишь небольшие источники приглушенного теплого освещения. В его легких рассеянных лучах поблескивала висевшая в воздухе пыль. Пахло деревом, лаком и чем-то цветущим. Мужчина прошел по узенькому проходу между деревянными резными скамейками, задумчиво проводя ладонью по их спинкам. Как бы он не любил общаться каждый день с большим количеством совершенно разных людей, все же побыть в одиночестве было приятно. И вечерняя тихая атмосфера к тому располагала. Но все же, услышав неуверенный стук невысоких каблучков за спиной, мужчина невольно улыбнулся. Ее он ждал каждый вечер, хоть девушка и была крайне редкой прихожанкой этого места: - Добрый вечер, отец Уильям. - И вам доброго, мисс. Снова перед самым закрытием? - Пытаясь скрыть свою улыбку, мужчина обернулся на голос. - Каждый раз до последнего не решаюсь зайти, - девушка смущенно сжимала руки перед собой, заламывая пальцы и боясь пройти дальше. - Почему же? Что вас так смущает? - Н-не знаю… я, эм, чувствую себя здесь неловко, - слукавила гостья. Мужчина слегла оперся рукой на спинку скамьи, взглянув на прихожанку исподлобья, чем смутил ее еще сильнее: - Очень зря. Наоборот это место предназначено приносить умиротворение. Чтобы побыть с собой, с миром. Не говорю про Бога, если вера тоже не ваше. Но просто прислушаться к жизни, к ее течению. На секунду девушка опустила глаза в пол, ощущая, как ее лицо потихоньку начинало гореть. Каждый раз глаза этого человека сводили ее с ума, утаскивали в свои таинственные и бурлящие океаны. А если хватало сил от них оторваться, то взгляд жадно прощупывал скрывающиеся под черной классической рясой высокую статную фигуру. Несправедливо, когда такие мужчины идут в священники. Словно насмешка судьбы над девушками, умеющими ценить эту красоту и утонченность, но не имеющими возможность к ней прикоснуться. А этот человек именно таким и был. Даже казалось немного странным, что мужчина может обладать подобными качествами, совмещая их с какой-то спрятанной внутри мощью и пылкостью, которую считать в его взгляде могла далеко не каждая. Гостья немного помялась на месте, переступая с ноги на ногу и стараясь не совсем явно все же вновь рассмотреть святого отца, сдерживая желание хотя бы просто облизнуться: - Может, хотите исповедаться? - Тихо спросил мужчина, вырвав девушку из ее мыслей. - Я не… не очень умею. - Ничего сложного, - тепло улыбнулся отец Ульям. - Просто поговорим, - он протянул руку к исповедальне из темно-красного дерева в приглашающем жесте. - Хорошо, - выдохнула гостья. Мужчина приоткрыл дверцу, провожая девушку внутрь, а сам прошел в соседнюю половину, приоткрыв решетчатую створку: - И как мне начать? - Еле слышно прошептала девушка. - Эм… святой отец, я согрешила? - Можно и так, - в голосе священника все еще ощущалась улыбка. - Поведай дитя мне о своих грехах. Гостья заелозила на узеньком жестком сидении, ощущая, что руки немного начали дрожать. Она втянула побольше воздуха и опустила глаза на свои руки, покручивая золотое колечко на пальце: - Я… меня посещают ужасные мысли. - Какие же? Прикусив губу, девушка замолчала. На шее уже ощущалась легкая испарина. Страх перед тем, что она собиралась сказать, кидал в жар, как и ощущение давящих стенок тесной кабинки. Даже если на самом деле она таковой не являлась. Но воздуха будто бы уже не хватало: - Мне… - она вновь запнулась. - Не торопитесь, прислушайтесь к себе. Может на деле все и не так страшно. Снова вздохнув поглубже, гостья, наконец, быстро протараторила: - Меня тянет изменить мужу. Может ей показалось, но будто бы мужчина за перегородкой сглотнул: - С кем-то знакомым вам лично? - Вроде того. - Но ведь вы не предприняли никаких действий? - Н-нет. - Тогда это лишь фантазии. Вы не переступили черту, вам не за что себя корить. - А… а если я хочу… хочу этого прямо сейчас? - К горящим щекам теперь прибавились и уши. Чувствуя накатывающие головокружение, девушка быстро выпалила. - Наверное, мне лучше уйти. - Нет. Это прозвучало так резко и уверенно, что с минуту оба молчали. Тишину нарушил доносящийся издалека людской гомон. Еще не все люди разошлись, кто-то стоял возле самого входа, разговаривая о повседневных обыденных делах и смеясь. Но все же это было за стеной, за дверью. Гостья вновь вздохнула и хотела уже подняться, но остановилась, услышав шорох за перегородкой и звук открывшейся дверки. Шаги. И вот мужчина уже стоял напротив нее, властно смотря на свою прихожанку сверху. Он оттянул пальцами белый воротничок, кажется, ощущая тот же жар, что и девушка перед ним. Колоратка начинала неприятно давить ему на горло, так что по итогу отец Уильям просто вырвал один ее конец из-под черной ткани, оставив небрежно висеть на его одеянии. Прикрыв за собой дверку, оставаясь от девушки на том расстоянии, какое позволяла эта тесная каморка, он произнес тихим низким голосом: - Опустись на колени. Бархатный голос ласкал слух и заставлял сиюминутно подчиняться. Девушка послушно сползла со скамьи на пол, завороженно смотря в лицо мужчины. - Помолись. Сложи руки перед собой. И вновь гостья повиновалась, сложив ладони перед лицом, прикрыв глаза, пытаясь мысленно отпустить себе грех, который еще не совершила, но определенно точно хотела совершить. Еще была возможность отступить назад, уйти, но тело не слушалось, наоборот прося продолжения, утягивая девушку в пучину ее фантазий, воплощающихся в жизнь прямо здесь, прямо сейчас. Горячие пальцы коснулись ее руки и потянули выше. Отец Уильям положил ладони девушки на свои бедра, поднимая ее руки все выше, пока пальчики гостьи не коснулись пуговицы на его черных брюках. От того и собственное возбуждение резко усилилось, о чем свидетельствовала натянувшаяся грубая ткань: - Не стесняйся. Ты ведь знаешь, что делать. Губы девушки приоткрылись сами. Она выдохнула и аккуратно расстегнула пуговицу, потянув за ней и собачку ширинки. Медленно, наслаждаясь этим звуком, разжигающим желание сильнее, но при том будто напрочь отключая восприятие реальности. Неужели она и правда настолько пала? А сил остановиться не осталось ни капли. Под брюками оказалось такое же черное простое белье, приятно обтягивающее красивые проработанные линии бедер, ягодиц, поперечных мышц, уводящих к паху. Внизу живота так сильно стянуло, что прихожанка заерзала, пытаясь хоть немного унять нахлынувшее возбуждение. Гостья на секунду вновь вскинула взгляд на пастора, так властно и жадно смотрящего на нее сверху. Кажется, связь с реальностью была окончательно потеряна. Девушка потянула резинку белья вниз, освобождая горячую плоть, шумно вздыхая и облизываясь на ее красивые очертание с проступающими под тонкой кожей венками. Сверху донеслось нетерпеливое шипение, когда прихожанка мягко поверхностно провела пальцами по стволу члена, полностью набирающему силу. До приятных мурашек на шее. Прикрыв глаза, девушка обхватила плоть у самого основания, пока осторожно, немного неловко, и коснулась кончиком языка сочной головки, пробуя ее на вкус, медленно обводя круговыми движениями. Горячие длинные пальцы легли на ее волосы, нежно убирая свисающие прядки от лица. Где-то вдалеке вновь послышался шум и голоса. Адреналин в смешении с растущей похотью, ощущением нарушения каких-то моральных границ начинал бить в виски, путая разум. Гостья, наконец, обхватила головку губами, языком слизывая каплю проступившей смазки. Отец Уильям задышал еще быстрее. Это придавало уверенности. Девушка подвинулась ближе, обхватив бедро мужчины свободной рукой и чуть глубже заглатывая член, сильнее прижимая язык к мягкой коже. Приятный объем разжигал желание ощутить его в себе еще больше. Но гостья только сильнее насаживалась ртом, насколько это было для нее возможно, лаская при этом кончиком языка, будто играя им. Она ускорялась, смачивая плоть, смакуя ее вкус и тепло. Мужчина тихо прорычал в себя, старясь все же быть тише. Но это казалось невозможным: - Ми… лая, - с трудом выдохнул отец Уильям, - поднимись. - Он провел рукой по волосам гостьи словно поглаживая ее. Та медленно встала, облизывая губы. В исповедальне стало совсем жарко, дышать тяжело. Сглотнув, прихожанка чуть подтянулась на носочках, на секунду задержавшись у самых губ пастора, прежде чем коснуться их своими. Сначала осторожно, не торопясь, пока рука мужчины не притянула ближе, а его язык властно не проник в горячий рот. Будто демон, толкающий девушку на ужасный, но такой вкусный грех. Может так и было? Руки отца Уильяма опустились на талию гостьи, плавно повернув ее к себе спиной и задрав юбку легкого черного платья в мелкий горошек. Пальцами он жадно провел по открывшимся бедрам гостьи, чуть сжав их и шумно вдыхая воздух, словно распаленный дракон. Под платьем оказались черные чулки с кружевной оборкой по верху и красивое подобранное к ним кружевное белье. Она точно знала, куда и зачем шла. Мужчина быстро стянул с себя верхнюю часть рясы и, сложив ее в несколько раз, положил на скамью, чтобы девушке удобнее было опираться на нее коленями. Что та и сделала, прогибаясь под нежными ладонями. Пальцы пастора пробрались к белью, осторожно оттянув его в сторону, и коснулись теплых складок, тут же нетерпеливо проникая между ними. Гостья невольно качнулась назад, подставляясь под них, прося большего. Сил не хватало на эти прилюдии. И отец Уильям повиновался, ощущая то же. Облизав и смочив пальцы, он плавно ввел их внутрь, придерживая девушку второй рукой за бедро. Она прижалась лбом к деревянной стенке, выдохнув с легким стоном, боясь издать хоть какой-то звук. Но как же приятно это было! Даже пальцы мужчины так потрясающе ощущались внутри. А он медленно сгибал их, прокручивал, слегка растягивая и подготавливая гостью для себя. Такая сладкая, трепещущая в его руках, безропотно подчиняющаяся во всем. Пастор также медленно вынул пальцы, заставив девушку посмотреть на него, и облизал их, довольно ухмыльнувшись, ловя совсем жадный изголодавшийся взгляд. Она полностью сдалась ему и собственной похоти: - Только тш-ш-ш, помни, нас все еще могут услышать, - прошептал мужчина прямо на ухо прихожанки, слегка коснувшись мочки губами. И аккуратно толкнулся головкой во влажный вход, сам же утробно рыча, сжав губы. Какое же это было наслаждение, пойти на поводу своего желания, отбросив все страхи. Также как он быстро дыша, девушка вновь качнулась назад, насаживаясь сильнее, всхлипывая, глотая протяжный стон от этого долгожданного ощущения любимого священника внутри. Он приятно заполнял, растягивал, совсем немного болезненно поначалу, но это быстро исчезало, и приходило полное удовлетворение. Мужчина начал двигаться, постепенно набирая темп, уперевшись одной рукой в красное дерево. Оно начинало предательский скрипеть, так что приходилось замедляться: - Глубже, - простонала девушка. Платье неприятно прилипало к спине, но было плевать. Нужно было быстрее, сильнее, чтобы, наконец, вместе достигнуть той необходимой разрядки. Отец Уильям приподнял ногу гостьи, меняя угол, входя так глубоко, как было возможно, второй ладонью зажимая ее рот, ведь она больше не могла сдерживаться. Зажмурившись, девушка вжалась в стенку, издавая все более громкие звуки. И вот ее тело забилось мелкой дрожью, а голос резко сорвался. Мужчине пришлось подхватить ее крепче, не позволяя осесть. Как и выдохнуть. Он только ускорился, приоткрыв губы, рвано дыша и запрокинув голову назад. Пока не ощутил, что и сам был готов кончить. Все же не сдержав такого же, даже слишком пошлого стона, пастор резко вышел из гостьи, быстро проведя рукой по члену несколько раз и излившись на ее открытые ягодицы: - Боже, я люблю тебя, - рвано выдохнул мужчина возле уха девушки и нежно поцеловал в шею. - Подожди минутку. Он застегнул брюки, на ходу накинул рубашку и куда-то исчез, в темноте огромного помещения. Но быстро вернулся с пачкой влажных салфеток, заботливо протерев бедра девушки: - Видишь, никто не застал. Ты зря переживала. - Мы были на грани, - хихикнула девушка. - Кто-то все еще остался. - Ну, они не догадаются, - улыбнулся Том, хотя щеки выдавали и его смущение. - Так тебе понравилось? - Это интересно. И… да, эта ряса слишком тебе идет. Домой потом не заберешь? - Если разрешат. Хочешь и там поиграть? - А вдруг? - Хитро улыбнулась миссис Хиддлстон. - Уф, грешница, - рассмеялся мужчина. - Я сейчас переоденусь, выключу оставшийся свет, и поедем. Я дико голодный. - Я как раз перед выходом приготовила пасту болоньезе. Надеюсь, еще не остыла. - Я просто обожаю тебя, правда, - воодушевленно вздохнул Томас. - Я знаю, - девушка игриво качнула бедрами, еще раз поправила платье и подхватила брошенное на кресле режиссера пальто. - Я подожду у машины. - Кхм, мисс… простите, миссис, - притормозил мужчина. - Как скоро я увижу вас вновь? - Очень скоро, - улыбнулась гостья и, звонко стуча каблучками, покинула съемочную площадку.