Шрамы

      — Мои шрамы правда настолько уродливы?       Странный вопрос застал парня еще до того, как он успел переступить порог бара. Бледная ладонь потянулась к лицу, чтобы снять мешающую взгляду руку. Наконец, слегка прищурившись, Шигараки смог разглядеть лист, которым трясли перед его носом всё это время. Розыскная листовка, на которой красовался чёрно-белый фоторобот его возлюбленного. Достаточно симпатичный портрет, по мнению Томуры, но всё еще уступавший оригиналу.       — Где ты это взял? — взгляд красных глаз устремился на полицейскую печать в углу листа, — Опять выкрал из участка?       Изуку оставалось лишь стыдливо отвести глаза. Это был не первый раз, когда он проникал туда за информацией для очередного дела, попутно утаскивая всякое барахло. Не сильно имеющее ценность для заданий, но являющееся лишней уликой на пути к их обнаружению. Шигараки часто ругался на него за это, но клептоманские повадки Мидории это никуда не убрало.       — Я взял это со стола того детектива...       "Цукаучи..." — пронеслось в мыслях Томуры. Он уже ощущал эту головную боль. Мало того, что лицо Изуку было известно детективу, который имел весомые связи в подпольном мире, так теперь ещё и есть шанс, что он свяжет наёмника, который крадёт и торгует ценной информацией, с лигой злодеев. До этих пор личность Тьмы (так Мидорию звали в полицейских и геройских кругах) была абсолютно неизвестна. Ни малейшего намёка на его внешность, пол или причуду (никто и не догадывался, что парень обчищал их без неё). Тьма действовала ночью, охватывая сумерками всё вокруг так, что ни единая душа не имела понятия, кто за этим стоит. Но одновременно с Тьмой, действующей тихо и осторожно, существовал и Мидори — один из основных членов Лиги Злодеев. Не такой скрытный, как Тьма, но быстрый, ловкий и достаточно болтливый, что не дало полицейским повода связать две эти личности. Изуку оставалось лишь смеяться с его прозвищ: одно совершенно ему не подходило, а второе было настолько близко, что становилось смешно. Однако теперь смеяться было поздно. Тьма, вместе с важными бумагами, стащила портрет одного из Лиги Здодеев без очевидных на то причин. Им оставалось лишь считать мгновения перед тем, как детектив сложит два плюс два и не обнаружит связь между Тьмой и Лигой. А если он будет таким же смышленным, как о нем говорят, то поймёт, кто скрывается за маской Тьмы.       Шигараки нахмурился от полступающей мигрени, пока зелёная макушка маячила перед его носом, все еще держа лист в руках.       — Ну прости-и... Я просто запаниковал! — Мидория уставился жалобными глазами на Томуру, стараясь сменить гнев на милость, на что тот лишь скептично поднял бровь.       Запаниковал? Конечно, любой бы занервничал, увидев свой портрет на полицейском столе, но чтоб Изуку и паника во время миссии? Шигараки в жизни в это не поверит.        Он снова взглянул на портрет, перехватив его из рук Мидории. Шигараки поднял его перед собой, держа лист на уровне лица Изуку, чтобы было удобнее сравнивать. Немного наклонив голову, парень пришурил глаза. Стоит отдать должное художнику, ведь вышло действительно похоже. Копна непослушных волос, наштрихованная карандашом, выглядела так правдоподобно, что Шигараки захотелось запустить в них свою руку, как он это обычно делал с волосами Изуку. Большие круглые глаза, под которыми блестала россыпь веснушек, и вздернутый нос были нарисованы также неплохо, но, всё же, не передавали всё очарование Мидории в жизни. Взгляд Томуры опустился чуть ниже, на линию губ, овал лица и... О, вот о чём говорил Изуку. Давно заживший, но всё еще заметный шрам, идущий от подбородка до верхней губы, и пару сопутствующих ему рубцов. Шигараки так часто его видел, что уже перестал обращать внимание, но, похоже, делал так только он, ведь художник на портрете явно выделил эту особенность. Оно и понятно — до недавнего времени Мидория во время атак всегда появлялся в металлической маске, закрывавшей нижнюю часть лица, и лишь во время последнего задания одному из героев удалось её стащить. Шрам на таком заметном месте был стоящей уликой и полиция не могла за неё не зацепиться. В жизни всё выглядело не так плохо, как на картине, и даже тот оставшийся рубец, по скромному мнению Шигараки, был Изуку очень к лицу. Однако Мидория, с тех самых пор, когда получил этот порез на одной из первых миссий, старался тщательно его скрывать, ссылаясь на заметность. Томура знал, что парень это делает вовсе не по этой причине. Самооценка Изуку итак была нестабильна, а с "поврежденным" лицом он вовсе утоп в комплексах. Увидеть Мидорию без маски удавалось лишь немногим: их сенсею, парочке членов Лиги, и то по случайности, и самому Томуре, которому Изуку доверял больше всего.       — Всё очень плохо, да? — слова Мидории вывели парня из ступора, — Ты уже пару минут пялишься на портрет.       — Нет, они преувеличивают, — Шигараки опустил пятый палец на бумагу, отчего та сразу же расщепилась в мелкую пыль, — Хватит думать о бреде этих NPC.       — Не ври, это выглядит отвратительно, — Мидория ткнул дрожащей рукой у шрама, — И теперь все герои будут охотиться за мной. Прости, я постоянно создаю неприятности. Я просто...       — Бесполезен? — Шигараки сделал пару шагов, оказавшись вплотную к Изуку, — Ты ведь знаешь, что это не так.       Лёгким движением он перехватил руку Мидории, и, стараясь успокоить, аккуратно обхватил его ладонь четырьмя пальцами. Зелёные глаза лишь стыдливо смотрели в пол.       Томура тяжело выдохнул, утаскивая Изуку в объятья. Он зарылся лицом в его волосы, мягкие кудри приятно щекотали лицо. Они стояли так пару минут, пока Шигараки не почувствовал, что дыхание Мидории стало равномерным и спокойным.       — Успокоился? — спросил он, не разрывая объятья.       Ответом послужил быстрый кивок. Рукой Шигараки убрал непослушные кудри с лица Изуку, кротко поцеловав его в лоб.       — Тогда идём ужинать. Курогири нас ждёт.       Но Изуку не шевельнулся. Беспокойный блеск всё еще плясал в его глазах.       — В чём дело?       Парень молчал пару секунд, собираясь с мыслями. Его плечи слегка дрожали, пока пальцы нервно теребили конец темно-зеленой рубашки.       — Я доставляю много хлопот, да? Как я могу вообще тебе нравиться?       Шигараки выдохнул, словно воздух выбили из его лёгких. Иногда Изуку накрывает волна беспокойства и самоуничижения. Мидория был словно вечно неуверен в себе, и, хоть Шигараки и знал, что причина кроется в его прошлом, это не переставало его удивлять. Единственные моменты, когда он мог видеть Изуку необремененным бесконечными беспокойствами, были те часы, которые юный злодей проводил за анализом врагов и составлением новых гениальных планов. Во все остальные разы Шигараки был готов помочь ему. Прямо как Изуку помогал ему во время его нервных срывов (шея Томуры, впервые за долгие годы, не кровоточила от новых царапин).       — Не неси ерунды, — он обхватил лицо Изуку двумя руками, не касаясь щёк мезинцами, — Ты бесишь меня любым.       Шигараки наклонился к нему, аккуратно целуя в губы, прямо в место шрама. Наконец он получил то, чего добивался — Изуку смеялся, ярко улыбаясь.