Это все из-за красных костюмов

      — Макс, наконец-то двойной подиум! — Шарль не верит своему счастью — его первый подиум в сезоне, подиум с Максом, а значит, целая пресс-конференция, чтобы многозначительно тыкать того носком в подошву и нагло залипать на точеный профиль со статичными, острыми чертами, пока большинство камер направлены в сторону Чеко на противоположном краю дивана. Фанатки будут верещать, но сам Шарль будет верещать еще больше (возможно, он потом даже сохранит пару шипперских скриншотов на свою cкрытую доску на Pinterest, пополнение которой стало его маленьким guilty pleasure еще до ответа Макса взаимностью).              — Солнце, у Red Bull много двойных подиумов, — Макс посмеивается, но заметив замешательство в глазах Леклера, поясняет, — Шарли, я шучу, я понимаю, что ты говоришь о нас, и я тоже очень рад.              Шарль плывет от умиления каждый раз, когда слышит это «нас», но сейчас мысли слишком заняты подиумом и, вызванным им, приятным зудом в конечностях:              — Я хочу сходить в ресторан.              — Шарли, я боюсь, что тут не шибко жалуют нетрадиционные свидания, — Макс расстроен, потому что Шарль, по его мнению, заслуживает всех наград, но обстоятельства обязывают отказаться даже от чего-то столь банального.              — Нет, я хочу просто отпраздновать подиум со своей семьей: с тобой и с Артуром, он ведь тоже здесь.              — Оу, — Макс смущенно опускает голову, чтоб зардевшиеся щеки не бросались в глаза слишком явно: Шарль, считающий его частью своей семьи — это слишком мило, даже спустя столько времени в отношениях.              — Еще нам стоит позвать Олли. Он просто умничка, замечательно дебютировал.              — Олли правда был хорош, — Макс не может не согласиться с тем, что британец выступил отлично, — И он заслуживает поздравления. Позови его, думаю, ему будет приятно.              — Как временный старший пилот, я должен похвалить его и, может быть, дать пару профессиональных советов, — Леклер чувствовал слишком большую ответственность за молодого гонщика, вспоминая свои первые годы в Формуле и точно зная, какую важную роль играет поддержка команды, которая в топ-командах вроде Феррари явно была не в избытке.              — Ну, да, конечно, ваше высочество «старший пилот», — Макс усмехается, приобнимая Шарля за плечо, трепет и так взъерошенные после шлема волосы и невесомо целует в щеку.              ***              Артур спускается в лобби отеля с опозданием — старший брат научил, что всегда нужно собираться так, будто предстоит выход на красную дорожку или как минимум свидание на tour Eiffel; да и вообще, абсолютно нормально крутиться у зеркала перед выходом, пока прическа не станет идеальной, а безупречно сидящие солнечные очки не подберутся. Собственно, сам Шарль уже явился, стоял рядом с Максом и выглядел поразительно свежо после пятидесяти кругов в душном кокпите — профессионал своего дела.              Артур весь вечер разрывался: он понимал, как для брата важен подиум, и когда тот позвал его отметить, отказать было бы невежливо, но, в то же время, он лелеял идею как следует поздравить своего парня с удачным дебютом. Он решил попытаться усидеть на двух стульях — сходить в ресторан с Шарлем и его парнем, а уже потом в номере наглядно показать Олли, как он гордится им.              Как только знакомая кудрявая макушка замаячила в холле в свете хрустальных потолочных люстр, Артур занервничал. Пересечься с Олли сейчас было бы крайне неловко, а тот шел строго в их направлении.              — Привет, чемпион, — Шарль пожал Берману руку, тот явно засмущался, опуская глаза в пол и очаровательно подпирая щеку двумя пальцами (Артур восхищенно разглядывал его, забыв на секунду о неловкости ситуации).              — Не стоит, я ничего особенного не сделал, это вы заняли призовые места, — он поднял голову, окидывая неловким взглядом старших гонщиков и с опаской отвечая Максу на встречное рукопожатие. Вежливость все-таки вшита у британцев в ДНК, нет никаких сомнений.              — Брось, въехать в очковую зону в первой же гонке, еще и на болиде ведрарри — это почетно, — злой и страшный Макс Ферстаппен, отпускающий уничижительные шутки, обворожительно глядя на старшего Леклера, пока тот тыкает его пальцем в бок со злобным взглядом, воспринимается совершенно по-другому, нежели стоя на первой ступени подиума под национальный гимн.              Шарль жестом приглашает их пройти в ресторан на территории отеля. Пока он представляется хостес и что-то напоминает о забронированном столике на компанию, Артур наконец решает, что пора бы объясниться со своим парнем.              — Олли, поздравляю с дебютом, — он стеснительно кладет руку тому на плечо, сжимая ткань форменного поло, и ждет, что сейчас его, вполне справедливо, ткнут носом в лужу со словами: «Не бросился с объятиями сразу после гонки, а вечером вообще предпочел ужин с братом, ну и какой ты после этого партнер».              Но Берман только ласково улыбнулся, накрывая руку на плече ладонью:              — Спасибо. Я сошел с ума ото всех этих журналистов, сующих под нос микрофоны, будто я стал звездой мирового масштаба. В Формуле 2 такого нет. А я ведь не совершил подвиг, просто сделал то, что от меня требовалось, — о, Артур обязательно докажет ему, что тот совершил чертов подвиг, и что лично для него он — самая яркая звездочка. Докажет, но чуть позже. Наедине.              — Не говори глупостей, ты выступил просто блестяще. Извини, что не зашел сразу, но ты знаешь, как для Шарля важен подиум, я не мог отказать ему. Прости, пожалуйста.              — О, я был так рад, что он позвал меня, — у Олли воодушевленно засветились глаза, и он пропустил мимо ушей все извинения, что ж, отлично, кажется, он совершенно не обижался, — Это было так… Неожиданно. Мне даже неловко. Тем более, Макс, ну, ты знаешь, он немного пугает. Хотя, мне очень интересно провести время с гонщиками их уровня. И с тобой тоже.              — Не парься, Макс, на самом деле, буквально булочка с клубничным джемом, — посмеиваясь, шепнул он на ухо Берману, пропуская того на диванчик перед собой. Он хотел еще добавить какую-нибудь шутливую колкость про брата, вроде того, что это он, на самом деле, «разводит драму и строит Макса только так», но решил не разглашать подробности чужой личной жизни, в которые его услужливо посвятили. Тем более, зонированный столик вдали от посторонних глаз, за которым будет гораздо комфортнее, чем в общем зале, был, вероятно, неоценимой заслугой Шарля. Олли тихо хихикнул, но, усевшись, нервно вытянулся по струночке, стесняясь пересечься взглядом с кем-то из старших — ну что за лапочка.              — Спасибо, это прекрасно, наконец-то никаких гребанных камер, — Шарль, сидящий напротив, облегченно выдохнул, откидываясь назад и кладя голову на кстати протянутую за спиной руку Ферстаппена. Артур готов поклясться, что видел, как тот улыбнулся и слегка пнул ногу Макса под столом. Ну, видимо, зонированный столик все-таки был не его заслугой.              — Шарль рассказывал, что в Формуле 2 поливаются безалкогольным шампанским. Это правда? — Олли неловко поглаживал щеку двумя пальцами, гладя вниз, где Артур ободряюще сжал его руку, когда Макс к нему обратился.              — Хватит выпендриваться, мы все знаем, что ты бессовестно проскочил вторую Формулу.              — Шарли, напомню, что в картинге и Формуле 3 шампанское не безалкогольное, а детское, оно толком даже не пенится, — Артур понял, что может особо не переживать за переплетенные с Берманом пальцы на своем бедре, потому как его брат и Макс слишком заняты друг другом, чтобы уделять им внимание. Однако, он ошибся, Макс снова заговорил с Олли, — Я просто хотел узнать, можно ли тебе вообще пить.              — Мне есть восемнадцать, но я почти не пью, — пояснил британец, правда от предложения заказать просекко не отказался.              — Вы, кажется, уже хорошо знакомы? — заметил старший Леклер, когда Артур в очередной раз наклонился к Олли, чтобы что-то шепнуть тому на ухо. Ах, Шарль, святая наивность.              Олли вздрогнул и сразу отодвинулся от парня:              — Да, мы в прошлом году вместе ездили в двушке.              — Точно, — Шарль смерил брата многозначительным взглядом, — Я и забыл, что вы двое постоянно трепались друг с другом на заднем плане в каждой сторис.              — Мы довольно быстро подружились, — Артур улыбнулся, вспоминая, как перед первой же гонкой сезона поплыл в горящем взгляде чужих медово-карих глаз и растворился в лучезарной улыбке. И как, воодушевленный историями брата о «мытье Максом стен в паддоке его красным (сначала Prema, а потом и Ferrari) костюмом», решил, что тоже должен будет однажды признаться солнечному мальчику. И как солнечный мальчик сам с большим воодушевлением начал болтать о гонках, а потом и вовсе обо всем подряд, широко улыбаясь и невинно тыкая в бок на безобидные шутки. И как скромный и милый Олли, явно куда более решительный в глубине души, в свой восемнадцатый день рождения нерешительно переминался с ноги на ногу под дверью его номера в отеле с бутылкой шампанского и почти неслышным шепотом: «Привет, мне теперь можно все». Трепетные воспоминания, разливающиеся приятным теплом под кожей. Но рассказать брату Артур так и не решился, хотя не было никаких сомнений в том, что едва ли тот будет против. Ну, после его «Мам, Лоренцо, Артур, это Макс — мой парень, мы любим друг друга, так что он и его коты теперь будут жить со мной», неловко сказанного однажды в коридоре их семейного загородного дома (у Лоренцо тогда вино пошло носом, а Шарль позже признался, что впервые видел, чтобы мама курила), Шарль просто не имеет права быть против. Поэтому младший Леклер обязательно расскажет ему про отношения с Олли, но когда-нибудь потом. А еще в следующий раз он будет смелее и обязательно повторит подвиг Макса Ферстаппена — зажмет Олли между гаражей, но уже в красном костюме топ-команды.              — Вот как, — Шарль выдернул его из воспоминаний, продолжая заинтересованно и с хитрым прищуром рассматривать младших гонщиков, буквально навалившись на стол, — обычно ты знакомишь меня со своими близкими друзьями.              — Отстань от брата и не пугай Олли, дай им поесть, — Макс, закатив глаза, потянул Леклера на себя, но, заметив завибрировавший телефон, встал и стремительно вышел за отгораживающую их столик ширму.              — Знаете, я пойду схожу в уборную, скоро вернусь, — Шарль задумчиво проводил парня взглядом и тут же подорвался следом.              Артур расслабленно выдохнул, и, воспользовавшись ситуацией, наклонился к Олли, чтобы чмокнуть того в щеку.              — Я бы никогда не подумал, что твой брат так близко общается с Максом, — Берман выглядел искренне удивленным.              — Они встречаются, — младший Леклер заговорчески сверкнул глазами, с довольным видом наблюдая, как глаза британца округлились, демонстрируя его шок.              Артур быстро огляделся, и, накрыв рукой бедро Олли, притянул того к себе за подбородок, прижимаясь к губам. Взгляд Бермана с опаской забегал по помещению, но, ощутив успокаивающие, ласковые поглаживания на ноге, обмяк, цепляясь пальцами за плечи парня и приоткрывая рот, позволяя острому языку скользнуть внутрь.              — Блять, — Артур дернулся назад, как ошпаренный, почувствовав тычок пальцем в спину, сделанный явно не Олли. Прямо за ним стоял Макс, скрестив руки на груди и с ухмылкой изучая напугано переглядывающихся гонщиков, — Пожалуйста, не рассказывай Шарлю, — спохватился монегаск, умоляюще складывая брови домиком.              — Хорошо, храните свои секреты, — Макс усмехнулся, закатил глаза и вернулся на свое место за столом напротив, сразу пододвигаясь к краю дивана, заметив идущего в их сторону старшего Леклера.              ***              Шарль суетился, открывая дверь номера и вставляя ключ-карту в настенный держатель для активации освещения. Макс ждал в коридоре и наблюдал, как в соседнюю, попрощавшись, зашел Олли — партнеров по команде всегда старались селить рядом, что иногда порядком напрягало и создавало неловкие ситуации. Артур закусил губу, смерил его хитрым, самодовольным взглядом и, помахав рукой, прошмыгнул следом за британцем. Макс лишь покачал головой и скрылся в номере Шарля.              — Я бы никогда не подумал, что мой брат так близко общается с Олли, — Леклер выглядел искренне удивленным.              — Шарли, они встречаются, — Макс с довольным видом потрепал того по волосам, наблюдая, как шок расползается на лице его парня.