"Остров в форме мира, или последняя надежда на спасение"

Сегодня, как и во все рабочие дни, как в прочем, и в любой другой день кроме рабочего, Дмитрий Куприянов был одет в строгий чёрный костюм по фигуре, сшитый по английским лекалам, с тёмным галстуком и аккуратной войлочной шляпой, вывезенной с далёкой Родины самого Куприянова, которая завершала весь этот причудливо-скучный повседневный образ своей помпезностью. Дмитрий вышел из своего подержанного Renault AG-Fiacre 1910 года, нежно и без спешки расположив свой войлочный головной убор на пассажирском сидении. В серые будни, он заканчивал смену в 8 вечера, после чего посещал небольшое кафе возле кафедрального Собора Александра Невского, что располагался по улице Дарю в 8-м муниципальном округе Парижа. Его хозяин - старый друг Куприянова - Арсений Муравьев. Как и многие иммигранты, Арсений вынужденно перебрался в Париж после революции. Его семья еще до войны вела крепкую дружбу с семьёй, принадлежавшей французской интеллигенции, из-за чего потом, имея их протекцию, Муравьев смог создать небольшой оазис спокойствия, наполненный знакомыми лицами для потерявших свой дом, как и он, россиян. Кафе, часто нескромно величавшееся рестораном, представляло собой небольшое арендованное в своё время на последние деньги помещение с десятью столиками, по четыре стула у каждого, барной стойкой с парой высоких стульев, и уютной верандой, где в любое время года, благодаря климату Франции, было прекрасно прятаться от солнца или дождя, и просто проводить время со старыми друзьями и сослуживцами. По вечерам, особенно в выходные, там было совершенно не протолкнуться, а снаружи была слышна вольная, чистая русская речь, на каждый манер и все диалекты, с региональными словечками и отборной ранью. Здесь можно было отпустить душу, рассказать о своих проблемах, быть услышанным. Колокольчик на двери тихо звякнул, ознаменовав появление нового гостя. Куприянов направился к стойке, за которой уверенно, словно в стенах родного дома, сидел господин Муравьев. - Тебе как всегда? - с добродушной улыбкой спросил мужчина, заканчивая протирать уже блестящий от приложенных им усилий стакан, водрузил его словно долгожданную награду на стойку – обеими руками, медленно, будто с непреднамеренной издёвкой. -Как прошла смена? - Как всегда.- сказал Дмитрий, с выражением лица, которое можно было счесть выражающим все на свете эмоции, но ярче всего, оно выражало умиротворение, - Заказов сегодня было немного, но на чашку кофе есть, - Куприянов говорил очень тихо, усталым, бархатным голосом, который не разрезал воздух своей громогласностью, а дарил ощущение спокойствия и разрежённости окружающей обстановки. Муравьев похлопал друга по плечу, наливая горячий кофе с особой аккуратностью, будто без доверия, тот наблюдал за своими руками. Словно, вот-вот, и они отпадут - Вон за тем столиком тебя ожидает молодой француз. Он слишком явно выражал заинтересованность в твоей персоне...-Куприянов на это заявление слегка кивнул. Муравьев лишь добавил тихим тоном: -Будь осторожен с ним, прошу тебя. Куприянов медленно подошел к тому столу, за которым пил свой кофе молодой человек. Он был худощав, одет в костюм с галстуком-бабочкой, а его молодое лицо украшал глубокий шрам, выдающий все ужасы первой мировой войны, что он успел испытать на собственной шкуре. Куприянов сразу узнал в нем молодого лейтенанта, который в те годы гордо бился с ним бок о бок, не давая пощады никому. - Лейтенант Моро? Давно вас не видел. - Куприянов улыбнулся, и почесав затылок, сильно задумался, картинно нахмурив брови, вспоминая, когда в последний раз он видел молодого офицера - Зачем вы искали меня, лейтенант? - Salut! Quoi de neuf? - Жан Моро расплылся в нежной улыбке, будто забыв историю знакомства с не таким молодым как он, майором. - Присаживайтесь, майор. Я давно вас ждал. – частично выучивший русский язык, французский лейтенант выдавал за речь максимально интересные сочетания свиста и скрипа, но, всё же, выходило у него весьма недурно. Куприянов, небрежно поставив кофе на стол с тихим грохотом, показывая своё внутреннее превосходство в размерах и расе, своё хорошее настроение, сел напротив француза, будто немного давя и напирая на него, но не обращал внимания на себя, ведь не мог видеть со стороны. Моро молча смотрел на него своим здоровым, левым глазом, изучая каждую деталь его внешности и одежды, будто стараясь теперь запечатлеть Дмитрия таким. Забыть наконец его худощавую фигуру, его скелет, буквально утопающий в обмундировании. Первым нарушил молчанье молодой француз. - Я помню, как вы спасли мою жизнь. - произнес с торжествующим тоном Жан. - Я пришел отдать вам долг, предложив работу, которая будет ну чрезвычайно хорошо оплачена. Дайте слово русского офицера, что о нашем разговоре не узнает ни единая душа. - Даю вам слово. Слово русского офицера - выпалил Дмитрий, самым заинтересованным и загробным, утробным шёпотом из всех, что он имел и мог выдать из своей глотки. Француз огляделся. Вокруг было слишком много народа - и русские, и французы, и все это на фоне чей-то пламенной речи, посвящённой торжеству маленьких людей – чьему-то дню рождения или свадьбе... то не имело значения для простых военных, даже не задумывающихся о том, что благодаря их вкладу, обычные люди могут просто праздновать. Могут радоваться жизни, в то время как они – исполнители приказов, героями ставшие идя против всех. – Прошу вас, давайте найдем менее людное место, я опасаюсь лишних ушей. Француз очень нервничал. Его руки выдавали всю дрожь, хоть и голос его был ровным. -Моя машина подойдет? -Oui, mon ami. -Ответил на то француз, поспешив выйти из кафе. Нехотя привстав со своего успевшего согреться места, Куприянов последовал за ним. Сев в чужой автомобиль, Моро устроился поудобнее, и начал свой долгий монолог. - Майор, вы слышали о трагедии лайнера «Марсель»? Та, которая была два года назад. Судя по вашему молчанию, - он бросил взгляд на лицо хозяина машины, в которой он сидел, и заметил, что Дмитрий лишь качает головой, -явно нет. «Этот корабль...» —протянул француз, стараясь отвести взгляд от человека, которого очень превозносил к небесам, буквально боготворил его храбрость и доблесть в своих глазах. Он хотел спрятаться, закрыться, будто этот человек давил на него физически, сжимал изо всех сил в своём кулаке, будто последний целый пулемёт, - относится к типу лайнера «Иль де Франс» Его первый круиз к острову Пасхи, - Моро отвёл глаза в правые уголки, вспоминая что-то, и снова очнувшись, как от продолжительного гипноза, он продолжил, сначала широко открыв глаза и поморгав несколько раз, - был настоящей трагедией! Корабль просто исчез, испарился...- Моро выдержал мучительную для всех участников диалога драматическую паузу, стараясь показать на сколько он хорош в рассказывании долгих и захватывающих историй,- словом, все кто был на корабле - матросы, капитаны, боцман и военные - стали сходить с ума, будто поглощённые неведомым, просто животным страхом, шедшим из самых глубин этого острова. Он будто съедал их мозги заживо, заставляя прыгать за борт и убивать друг друга в пылу ярости...- здесь лейтенант хотел выдержать минуту молчания, но хватило того лишь на 10 секунд, проведённых в попытках жадно вдыхать воздух для продолжения диалога с собой – тот буквально выплёвывал слова из себя, желая рассказать как можно больше, в самом максимальном объёме, приправленного интересными деталями, примеченными в этом деле им самим, - Несколько человек пережили крушение, и чудом добрались до суши. Но этого острова нет на карте, даже упоминаний в самых старых книгах и справочниках. Выживших пленили местные аборигены. Их заставили работать, будто рабов на плантации, охотиться, рыбачить, и просто служить на благо их племени. Спустя год, один из пленников, сын одного богача с известной фамилией чудом смог бежать с острова. Он рассказал, что там, на острове, есть целый город из чистого золота, который ярко играет своим блеском на солнце, но остров окружает что-то непонятное, по заявлениям хорошо образованного юноши – науке совершенно неизвестное, и той же наукой – необъяснимое, представляете? – Жан перевёл взгляд на носок одной из своих налакированных туфель, передохнул, после чего продолжил, чуть тише, - вроде древней магии или проклятия...попасть на него можно только в полночь, когда полная луна озаряет своим светом весь остров, и только если выдержать невероятное испытание психики, а быть она должна просто железной.-офицер резко, на удивление самому себе, поднял руку и почесал нос,- Его родственник планирует отправиться на остров, и ему чрезвычайно нужны люди с боевым опытом.- он наконец выдохнул,- аборигены... хоть и не имеют огнестрельного оружия, но они воинственные и просто так своё золото не отдадут. Они твёрдо стоят за свой дом, ведь это всё по праву принадлежит им, каждый грамм и отчеканенная в далёкой древности монетка...-француз улыбнулся, и тихо хихикнул представляя как будто аборигены уже побеждены, и он купается в золоте, в окружении знойных красоток из джунглей, после чего прокашлялся от выдуманной простуды и продолжил,- Большой человек, тот богач, готовый платить буквально любое жалование, поручил мне найти людей для этой авантюры. Первым я вспомнил о тебе. - он снова мечтательно отвел глаза, -Видит бог, мы станем богаты. - Зачем мне эта авантюра? Я ведь давно уже не молод, да и денег на скромную жизнь мне хватает. _- заявил русский, чуть оскалившись, - Мне не нужно большего. - Куприянов закурил сигарету одной рукой, с особым, присущим только ему драматизмом, максимально показывая, что ему никто в этом мире не нужен. Или был нужен, но сейчас… больше тех людей с ним нет. - За тобой пойдут люди с высшим боевым опытом и тактикой. Мы быстро заберем золото, в считанные мгновения, майор Куприянов. Я знаю, у вас больше нет семьи...- француз молча сглотнул, понимая, что может задеть за живое ранимую русскую душу, - большевики расстреляли их на вашей родине, а имение сожгли, верно я помню? На деньги, которые у вас будут, вы сможете хорошенько навредить им, или, на худой конец, свершить новую революцию. – юношеский пыл и точная решимость соблазнить майора играли злую шутку с упертым молодым человеком, но его уверенность буквально плавилась на глазах. - Новую революцию? Не смешите. - он улыбнулся, показывая свои неровные зубы, проводя по ним языком, вновь затягиваясь едким дымом сигареты, -Но возможно многим моим братьям деньги не повредят. Я не люблю войну, - Дмитрий задумался, погружаясь в воспоминания, - поэтому я соберу людей, спрошу их мнение, и если люди пойдут за мной, то и я пойду с ними. Сколько людей вам нужно на эту "авантюру"? - на последнем слове майор сделал акцент голосом, немного увеличив время тишины между словами. - Лайнер сможет вместить тысячу человек с учетом оружия, амуниции и экипажа. - Но мы не можем точно утверждать, что все выживут, - уже Куприянов нервно сглотнул, - Что будет с семьями тех, кто умрёт? Как мы объясним потерю кормильцев, сыновей, мужей? - Долю погибших передадут их семьям. - Моро увел взгляд, но потом снова посмотрел в глаза Куприянову. - Вы слышали о мистере Келлере? - Доводилось. - Ответил утвердительно и кивнул Куприянов. - Вы знаете, что он человек чести. Соберите людей в кратчайшие сроки. - Как прикажете, здесь я к вашим услугам, - в последний раз ухмыльнулся Дмитрий, прощаясь с французом. Ему нужно было всё обдумать. Бессонные ночи сменяли друг друга, а бравый солдат только глядел в потолок. Не предаст ли он своих товарищей? Не подставит ли он их вновь под косу смерти, рискуя чужими и своей в том числе жизнью?.. В течении нескольких дней Куприянов распространял информацию о собрании, продолжая работать таксистом. -"Хоть золотые горы уже близко, я все ещё обязан быть таксистом..."-так тихо, и поэтично он проговаривал про себя, когда клиенты были трудными. Дмитрий смог договориться с начальником порта Гавр, чтобы одним прекрасным вечером провести там собрание. Пути обратно уже не было. Так началось это путешествие длиной в жизнь. Это стало отправной точкой новых, совершенно невыдуманных историй. Что было дальше? Вам станет известно в последующих главах, мои дорогие.