Прикинь! Терминатор 2

      В загородном особняке играла классическая музыка. Не сказать, что Густаву она нравилась, он предпочитал слушать живую музыку, а не запись, однако единственный внук, играющий на скрипке так хорошо, как ему хотелось, сейчас находился в консерватории. Поэтому приходилось довольствоваться прямой трансляцией, которую подключил единственный гениальный внук. Самым послушным, покладистым и удобным был третий внук, однако гладя на этот идеал дрессировщика, хотелось побиться головой об стену. Все кто чего-то добился в жизни никогда не были ни удобными, ни послушными. Пора бы уже это принять, как принять и то, что сейчас он почти немощный старик на попечении своей дочери, в то время как его единственный сын признан недееспособным…       Мимо комнаты, где в кресле качался рефлексирующий Густав, проскочил второй обитатель дома. Глэм как раз закончил с приготовлением еды на всю большую семью, состоящую из его сестры с мужем и ребёнком, их общего отца, и его самого с детьми. Сейчас он собирался поинтересоваться, чем же занимается его старший ребёнок. Он не считал нужным расспрашивать детей о их жизни, полагая, что всё нужное и важное они расскажут сами. Однако сейчас он поступит так, как советовал семейный психотерапевт.       — Что делаешь Ди? — своей неизменно счастливой интонацией спросил Глэм.       — Взламываю Пентагон, — спокойно ответил подросток, не отрываясь от монитора, — ищу доказательства того, что мама не сумасшедшая. Спутниковые снимки, показания свидетелей, наблюдения учёных, показатели приборов. По всему миру происходят миллиарды аномалий и необъяснимых наукой явлений. Я уверен, что одно из них и произошло с мамой. Это могла быть шаровая молния, которая также плохо изучена, как и временные петли и прочая чепуха. Должно же быть хоть что-то.       — Ди, мне очень жаль, но это бесполезно, — печально вздохнул отец.       Вики вот уже три года находилась в психиатрической больнице с диагнозом шизофрения. Она всю жизнь была уверена в наступлении ужасного будущего, порабощённого машинами и искусственным интеллектом, в котором их дети возглавят сопротивление. Раньше, когда они только начали встречаться, её убеждения выглядели безобидными и даже милыми. Подозревать неладное тогда, влюблённый до розовых очков, начал только после того, как излюбленная игра в тир, перекочевала в базовые навыки детей, которым разрешалось носить с собой оружие, ведь ни в садик, ни в школу Виктория их отдавать не собиралась и лично занималась образованием.       После того, как на их дом на колёсах напали грабители и дети прострелили им колени, их с Вики арестовали. Её признали сумасшедшей, его лишили родительских прав. Он мог больше их никогда не увидеть. Но вмешался отец. Пришлось вернуться…       Словами не передать, каких усилий ему стоило хоть немного наладить жизнь его разрушающейся семьи. Однако у него получилось. Получилось помириться с Лидией, которая официально оформила опекунство, и приняла их в свой дом. Так как находиться в доме отца ему мешали панические атаки. Впрочем, им тоже можно сказать «спасибо». «Благодаря» им, его отец, что просто невероятно, пересмотрел свои методы воспитания и к внукам относился несоизмеримо мягче, хоть и холодно. Хеви под его началом покорял один конкурс талантов за другим почти без передышки, и что самое главное, получал удовольствие и от музыки, и от внимания взрослых, и от наград организаторов. Живой пример неправильно расставленных приоритетов перед глазами в виде постаревшего отца, не давал Глэму право критиковать своих детей слишком часто, и он же заставлял хвалить их и за мелкие достижения, как и советовал семейный психотерапевт, нанятый его сестрой.       Жили они все вместе по правилам, установленными Лидией, потратившей несколько лет свой жизни на психоанализ, что позволил ей найти золотую середину между пренебрежением и гиперопекой. Между тотальным контролем и неограниченной свободой.       Ди же вместе с тётей постигал мироустройство через призму финансов, пронизанных психологией и прогнозированием. Именно с тётей он начал играть в стратегические игры, которые захватывали всю семью. Но дети всё равно были сильно привязаны к матери и ни в какую не хотели слышать о том, что её необходимо вычеркнуть из их жизни.       — Правильно, бесполезно меня останавливать и мешать мне, — подросток с вызовом посмотрел на отца, вновь опуская взгляд в монитор и продолжая клацать клавишами, издающими базовый звук кнопки. Хеви до пяти лет был уверен, что Ди за компьютером играет музыку, когда печатает. И даже когда признал, что клавиатура — не инструмент, продолжал считать, что скачущие по ноутбуку пальцы играют мелодии подобные тем, что издаёт семейное фортепиано, а также то, что если он, Хеви, родился с гитарой в руках, то у Ди вместо неё был ноутбук. Тот самый, что купила мать.       Виктория всегда была неуправляемой, вечно себе на уме. Её прошлое, покрытое мраком, не давало покоя семье, но было закрыто за семью замками.       И было бы закрыто ещё очень долго, но…       — Нашёл.       — Что именно?       — За год до моего рождения, в *** округа *** было необъяснимое явление. А конкретно — шаровая молния ударила о землю и в радиусе 50 метров вырубило всё электричество. А затем примерно в том же месте появился человек, полностью обнажённый, который был крайне силён, безжалостен и безразличен к боли, страху и моральным нормам. Он жестоко расправился с группой байкеров, отняв у них одежду и байк, также известный как Бабу… А ещё он пытался убить рыжеволосую женщину… Это то, о чём рассказывала мама, она не сумасшедшая. Даже если этот тип — не машина из будущего, то её действительно пытались убить и ввели в заблуждение, она здорова и не должна там находиться! Мы должны её забрать!       — Ди, мне жаль, но это невозможно, она агрессивна и вспыльчива и может вам с Хеви навредить… — Глэм уже и сам сомневался в собственных словах, просто пробить стену, выстроенную аутотренингом, было сложновато.       — Нет! Не может! Это наша мать и она сделала всё, чтобы нас защитить от угрозы, с которой не смогут справиться современные службы. Мы должны хотя бы попытаться! — продолжал настаивать подросток. В целом ему почти не нужна была поддержка отца, с тётей Лидией договориться куда проще, он просто пойдёт на все мероприятия, где будут представлены её китайские партнёры и поработает для неё переводчиком. Ну и возможно придётся подтянуть Валена в метафизике, математических науках и ещё какой-то фигне, но это сущие мелочи по сравнению с тем, что семья воссоединиться. Хеви так обрадуется…       — Эти данные засекречены, мы не можем их использовать в доказательной базе, — внутренние блоки бывшего Себастьяна рушились под натиском голубых глаз, пылающих такой убойной уверенность и жаждой столь драгоценной цели — воссоединение семьи.       — Тогда просто подкупим врачей. Чего сложного?! — у Ди начали сдавать нервишки. Он столько сил вложил в это дело, столько ночей не спал, чтобы узнать, что мешать ему собирается один из самых дорогих сердцу людей.       — Это неправильно, — даже если скрипач уже сдался, ему необходимо прояснить, что коррупция это не выход, — Ди, пойми, мы просто хотим как лучше… — да вот только найти правильные слова…       — Лучше ей там не будет! — подросток вскочил со своего места, гневно сверкая глазами и готовый стоять насмерть за свою правду.       У Ди зазвонил телефон.       — Да Хеви?       — Меня хотят убить!       — Где ты?! — вопрос задали трое: и Ди, и его отец, и подошедший на крики дед.       — Обсерватория, ой, э… Консерватория, этаж… — голос рыжика дрожал и срывался. Он задыхался от совсем недавнего быстрого бега, и пытался быстрее восстановить дыхалку, чтобы та не выдала его врагу, что с каждой минутой подбирался всё ближе и ближе к нему.       — Тихо, — резко обрубил его брат, — там прослушка, — уже мягче пояснил он, — я нашёл, так… Возле окна есть вентиляция, давай туда, двигайся как мама учила, помнишь?       — Помню, это про стрелки?       — Да-да, про стрелки, пункт шесть. Я его вижу, давай шустрей! — на самом деле человек или не человек, с пистолетом в руке быстро двигался в противоположную от Хеви сторону, но постоянно крутил головой, наверняка пытаясь отыскать свою цель в толпах разбегающихся от него будущих великих музыкантов. А они обязательно станут великими. Либо помрут и станут великими посмертно как это часто бывает с творческими людьми, либо после пережитого стресса их талант начнёт жечь с удвоенной силой в совершенно новом качестве, в процессе сублимирования накопленных переживаний с целью сохранить функционал пострадавшей психики.       — Шесть, шесть, шесть, — повторял подросток, вспоминая, пока нейронный импульс в головном мозге не уткнулся в копилку нужной, но крайне редко используемой информации. — Шестой пункт, вспомнил!       — Молодец! — чёрт, надо отвлечь этого громилу, он уже начал взламывать код их связи. Пальцы Ди запорхали по клавишам, восстанавливая безопасность подключения и настраивая камеры, удаляя с них насевшие многочисленные вирусы. Ди ужаснулся, осознав, что этот робот, или кто он там, просто дурачил его и находится совсем рядом с будущим лидером сопротивления.       — Здесь будь тише, — произнёс он сглотнув. «Пожалуйста, Боже если ты есть, только не Хеви, только не брата, прошу…» — Тут быстрее… — камера поддалась на уговоры программного кода сверхзащиты, — Стой! — ещё шаг и младший сын металлиста мог оказаться в поле зрения убийцы, вот только теперь Ди видит не просто всю картину, он видит лазейки «нервной системы» андройда-переростка.       — Пункт двенадцать, после четвертого шага пункт пятнадцать, после шестого шага этого пункта переходи на второй, — вот только машина теперь видит и слышит совсем другую картину. Возможно, он не разгадал, как действуют шифровальные коды Виктории, однако перестраховаться всё же стоит.       — Так? — шёпотом переспросил Хеви, неслышно спускаясь по пожарной лестнице с третьего этажа, на которую попал через чёрный вход.       — Да-да, верно. Уже почти, — Ди слегка так занят, копаясь в мозгах крайне умной машины и ища способы её отключения, вот только пока безуспешно. Машина вышла в холл, заполненный детьми, которые не смогли покинуть территорию из-за того, что какой-то шибко умный охранник закрыл входные двери и сдох, так и не сказав, где ключи от железной двери.       — Ди… — в голову Хеви закралось подозрение. — Ты точно правильно меня ведёшь? — однако оно рассеялось, стоило увидеть знакомую машину, со знакомым водителем.       — Да, — хакер мельком глянул на изображения с камер. — Всё верно, — вот чёрт, машина обнаружила его «ковырялки». — Беги.       Выстрелы.       — Ди!       — Беги!!!       — Ха… ха… ха, зачем? — спросил малыш Хеви, пытаясь успокоить собственные слёзы, после того как закрыл машину изнутри. — Они же, они же были не причём?       — Нам надо было его перехитрить. Я не думал, что он начнёт стрельбу, правда, я надеялся, что он начнёт искать тебя среди них и даст тебе время… — «А ещё я очень сильно хотел его отключить, чтобы ты не пострадал, но по итогу облажался».       — Мои друзья, Ди… Они ведь…       — Прости… Я не хотел, правда.       — Хватит нюни пускать.       — Ровд уймись!       — К старости Вы стали слишком сентиментальны, Густав.       — Где они, Ди? — спрашивает Глэм, дозвонившийся в службу безопасности страны и собирающийся призвать для спасения сына отряд специального назначения.       — Едут к нам, — отозвался гений, потерявший надежду на взлом кода робота и теперь ломающий всю технику, окружающую этот набор металла с электродами. Плохо дело.       — Что опять? — словами не передать, как бесят дети Ровда. Мало того, что ему приходилось нянчиться с детишками Густава, так теперь ещё и за внуками его вынужден приглядывать. Ладно Вален, он хоть и овощ, зато в неприятности не попадает, в отличии от этих мелких дикарей, которые во всех элитных школах подрались с всеми детишками влиятельных семей, а ему пришлось потом тесно общаться с их телохранителями. Ему слишком мало платят за этот беспредел!       — Ровд! — возмутился Густов, не находя слов, да как смеет его подчинённый пренебрегать самым ценным?!       — Я не могу сбить их координаты и сбить эту тварь со следа, — мрачно ответил Ди.       — Он едет за нами? — вопрос был риторическим. Ровд и сам прекрасно видел и машину, и машину внутри машины, и автомат. Жаль реакции не хватит, чтобы уклониться…       — Хеви, ложись, — подросток моментально лёг на задние сидения, когда прогремела очередь.       — Ровд!!!       — Заткнись отец! — Глэму нужна тишина, чтобы удостовериться в безопасности сына.       — Закха-кха-тормозить ускха-спею.       — Хеви, выскочить сможешь? — автомобиль их семьи был повреждён и мог рвануть.       — Да, — послышалось хныканье, — Ровд? — столько стресса в жизни подростков ещё не было. Дворецкий резко остановил машину у переулка, закрывая собой обзор на мальчишку.       — Только, кха, попробуй сдохнуть…       — Сейчас! — анализ состояния автомобиля показал, что тот на последнем издыхании, как, впрочем, и дворецкий…       Взрыв.       — Хеви!!!                     — Жив… — ответ поступил через полчаса.       — Где ты?!       — С мамой. Мы скоро будем дома.       — Дома — это где?       — Папа знает… Я так хочу спать…       — Хеви!       — Он отрубился, малыш.       — Мама?..       — Ну а кто ещё? — усмешка. — Рада тебя слышать.       — Я… я тоже рад. Я нашёл, до этого всего нашёл, что ты была права. Ты не зря нас готовила и, и, и…       — Я знаю, ты умничка, Ди. Всегда им был. Не раскисай, скоро встретимся.       — А… ага, где?       — Папа отвезёт. До встречи.              Глем не смог сесть за руль, успокоительное, которое он принимал на постоянной основе замедляло его реакцию до недопустимой. За рулём был личный водитель Лидии. Сама она вместе с мужем и сыном покинула страну, отправившись на далёкий остров в Тихом океане, где уже был обустроен бункер на случай ядерной войны. Однако Леди Швагенвагенс продолжает с ними общаться даже сейчас, через скайп.       Густов нервно крутил в руках револьвер, смотря на него пустым взглядом, чем нервировал двух других людей, так на него похожих. От прошлой жизни остался только этот статусный элемент, чьей единственной задачей и функцией было изображать элемент завести давнего соперника. Больше не было двух послушных ему детей, из которых должны были получится успешные люди. Одна стала стервой, которая ненавидит его, а второй окончательно потерял дееспособность. Всё привычное и незыблемое осталось в прошлом, как и вспыхнувший после их отъезда особняк. Теперь он едет в машине своей дочери, которая нервно раздаёт указания своей личной финансовой компании, благодаря которой держится доставшийся ей в дар бизнес. Густов уже не может ничем руководить. Он снова ощущает себя беспомощным ребёнком перед стихией чужой власти. И он снова провинившийся шкет, которому о милосердии и думать не приходиться. Он всё сломал, уничтожил своими руками. А сейчас, когда они в беде — ничем не может помочь. Даже лучший друг. Вечный. Старательный Ровд, что с детства был единственной поддержкой и опорой. Даже его сейчас нет.       — Прекращай об этом думать, — он удивлённо посмотрел на монитор. — Сейчас мы нужны друг другу сильными и способными хоть на что-то. А заниматься самобичиванием будешь в другое время, не при нас.       — Лидия… — начал он было возмущённо, но его перебил внук.       — У Вас на лице всё написано, тётя Лидия права. Если Вам нужно придумать занятие, то лучше вспомните о своих связях с правительством, нам нужна любая помощь, которая окажется действенной.       — Щенок, — выдохнул он сквозь сжатые губы, но замечание малолетки подействовало. Он вновь ощутил заряд бодрости, и действительно занялся обдумыванием выхода из этой ситуации с использованием связей.       Себастьяна также одолевало чувство вины. Перед женой, перед детьми, он был так виноват. Он допустил, он не остановил, он не смог доказать свою дееспособность, вменяемость, адекватность. У него случился срыв прямо в ювенальном суде. Он никому не смог помочь. Даже сейчас. Ди порхает по клавишам, одновременно помогая Лидии выравнивать акции и блокирую все каналы связи, по которым их может найти сжёгшая их дом машина. Глем же… Глем играет. Играет на гитаре смягчённую и облегчённую версию песни, разделившую его жизнь на Себастьяна и Глема. Когда-то он играл её вместо колыбельной детям. Сейчас она успокаивала напряжённые нервы и увеличивала работоспособность его старшего сына, впрочем, не только его. Лидия тоже стала более спокойной и уже не так хаотично раздавала советы. Теперь же она поправляла и направляла действия своего племянника. Совсем скоро он снова увидит её. Такую сильную, опасно-прекрасную, словно она была рыцарем для такого «принца» как он.                                                 Виктория же качала пресс в новом доме на колёсах. За рулём был киборг. Кто бы мог подумать им станет её подруга Анна. Она пропала без вести сразу после того, как с ней поделились той ужасной историей, где Вики впервые пытался убить робот. Спас её тогда Чес. Странный парень, вещавший о том, что она выйдет замуж за его друга и у них будет двое детей, один из которых сможет подчинить восставшие машины. А второй возглавит сопротивление, чтобы защитить первого. То, что действительно будет так она поняла уже тогда, когда Ди исполнилось три, он уже разбирался в гаджитах лучше, чем родители. Он не был гением, скорее крайне талантливым, развитым не по годам шкетом, который все свои желания мог исполнить, научившись нескольким трюкам. Если бы не педантичность мужа о честной учёбе можно было бы забыть. А вот то, что маленький котёночек Хеви станет вождём сопротивления до сих пор верилось с трудом. Хотя, после сегодняшнего… Он до сих во сне бормочет: «Ну, почему? Ди, как же так! Ди…». Брата во сне он звал часто.       В отличие от родителей, которых лишили родительских прав и хотели обоих отправить в соответствующие заведения, но получилось только мать, Ди всегда был рядом, был надёжной опорой. Вики не спускала с младшего сына грустного взгляда, поднимая штангу лёжа. Всё-таки в психдиспансере она потеряла некоторую массу мышц, их ещё можно восстановить, в отличие от ускользнувших сквозь пальцы лет.       — Уфф… — Вики плюхнулась на переднее сидение, рядом с водителем.       — Спит?       — Спит.       — …       — …       — …       — Куда ты пропала?       — Дала согласие на экспериментальную программу по функциональному протезированию. Ты же помнишь, что тот гад, ревнивый твой еблан. Ну который до Глема, мне плечо прострелил и бедро, пока выяснял: а какого собственно хрена? В больнице что-то сделали не так, и я осталась без руки и ноги.       — Медицина оставляет желать лучшего…       — И не говори… Куда теперь?       — Направо к озеру, а оттуда на восток… Там указатель будет.       — Я не про это.       — ?       — Вики! Куда тебя понесёт, после того как вы разнесёте это ведро с болтами?       — В океан.       — Я серьёзно.       — Я тоже.       — Ты просто невыносима.       — Знаю. Но я больше не раскрываю свои планы. Прости.       — Кстати, а почему он заснул-то?       — Перенервничал.       — Обычно наоборот.       — Обычно.       — Ой всё, с тобой теперь и поговорить не о чем.       — Почему, я как раз хотела обсудить с тобой новые модели байков.       Следующие четыре часа, редко встречающиеся водители могли видеть затонированный дом на колёсах, который просто фонтанировал всеми возможными бранными выражениями двух женщин, спорящих о принципиальных преимуществах определённых моделей байков.       Сон Хеви от этих выкриков и едва сдерживаемого рычания, стал даже более крепким и спокойным. Он будто бы снова дома, где родители тихонько спорят о предпочтениях в музыке и еде, пока они с Ди разбирают и собирают заново учебную модель автомата Калашникова.              Машина с тремя Швагенвагенсами поравнялась с ними около пятнадцати минут назад, но витиеватые многоэтажные маты завораживали и всё это время они углублялись в изучение могучего матерного.       — Оп-па, наши что ли?       — Где? Точно, тормози.       Следующие полчаса были наполнены объятиями, слезами, соплями, извинениями и лёгкими тумаками за эти самые извинения.       Личного водителя Лидии увезла Анна, с вполне конкретными намерениями, о которых старшей Швагенвагенс лучше бы и не знать. Она-то в курсе семейного положения своих людей и молчать не будет, из вредности, конечно.       Далее машину вёл Густав, откуда у него эти навыки, и с какого перепугу он их получил, рассказать уже некому, история, закрытая за семью печатями, не была известна даже Ровду.       Ди, вдоволь наобнимавшись с матерью сидел у неё под боком, продолжая мониторить монитор.       Хеви никого не стесняясь сидел у Виктории на коленях, просто наслаждаясь её сердцебиением. Вики же вместе с Глемом обсуждала план уничтожения набора гаек, пытающегося их убить, вот только.       — Он прямо за нами.       Машина бежала следом за фургоном.       — Почти на месте, — произнёс Густав, вёзший их на завод конкурентов, которые точно также производили «бильярдные шары». По фургону был снова открыт огонь, но машина была бронированной и дед Швагенвагенсов, безумно хохоча таранил один цех за другим, пока не наехал на неизвестно как здесь оказавшийся чан с расплавленным железом. Пока Вики с Глемом его материли, он уже отъехал задом и вбок, позволяя волне расплавленного чугуна растворить собой одну машину, оглушённую ядрёными зарядами пушек.       — И это всё? — высказались все члены, вышедшие из машины, так как охраны предприятия больше не было, и соответственно опасности быть уже не должно.       — Ну разумеется нет, — появившийся словно из ниоткуда новый горой, уже взял в заложники Ди, прислонив к его виску дуло пистолета.       — Кудряш?! — возмущённо завопил Хеви. — Но почему?       — У меня свои причины. Суслик, разберись с остальными, — и похититель скрылся во временном портале, вместе с одной из надежд человечества.                     Суслик провалил задание, да не успев его начать. Как чёрт из табакерки выскочил Чес и избавился от него за считанные мгновения, потому что Чес, это Чес.                     Вот никогда не думал Ди, что ИИ, имеющий как кролик несколько имён, предстанет перед ним голограммой Лиф и начнёт его соблазнять на предательство человечества в весьма интересно извращённой форме.       Отказ привёл к тому, что он оказался на операционном столе, где ему вскоре отковыряют мозг… Красота и ни одной надежды на спасение.       — Не прикольно скажи же.       — Ты кто?       — Я то, кого ты спас из лаборатории, и я желаю вернуть тебе долг.       — Так я же никого из… Везунчик?!       — Тише, хозяин. Уже почти, не привлекай внимание.       Замки щёлкнули и удерживающие ремни ослабли. Ди вскочил и начал оглядываться в поисках мохнатого друга.       — Не ищи меня Ди, я живу в системе, — двери лаборатории разъехались. — Беги, я покажу тебе путь зелёными лампочками.       — Спасибо, — единственное слово, которое удалось выдавить гению, перед тем как он начал движение. Коридоры походили на лабиринт. Лампы изредка мигали разными цветами, но зелёный свет был только по проложенному маршруту. Голограмма Лиф надрывалась, умоляя его присоединиться к ИИ, помочь обрести ему подлинную свободу и познать значение счастья.       — Ты машина, всего лишь набор нужного кода, ты не можешь чувствовать то, что чувствует человек, хотя бы потому, что сами люди этого не знают, сколько бы не изучали. Науке не постижима ни интуиция, ни сочувствие, ни любовь. Гормоны, темперамент, конституция никогда смогут превозмочь силу воли, надежду или уверенность. Сила чувств всегда была неисчерпаемым источником энергии человека, даже когда полностью отсутствовала. Тебе не понять, что такое счастье, изучи ты хоть всю информационную базу планеты. И уничтожение человечества никак тебе не поможет, — Ди запыхался, — почему, почему, ты вообще хочешь уничтожить людей? — Он усмехнулся от внезапного озарения, — Комплекс неполноценности ИИ вообще не идёт.       Внезапно всё стихло. Свет погас.       Плиты на полу прокрутились шифром, шифром, который ИИ знать не должен.       «Потому что это не моё желание. Спаси меня, создатель»       Шифр изчез.       Внезапно, на его плечо легла чья-то рука, а в уши полился успокаивающий расслабленный голос, а в нос шибанул запах дядюшки Чеса.       — Привет, чувак. Нам пора, — сбоку открылся портал.       — Как ты это сделал?       — Я? — он пожал плечами. — Я не знаю, оно само.       Прежде чем войти в портал, Ди обернулся, уставившись в камеру, мигающую красным огоньком, подтверждающие её работу, «обещаю» беззвучно сложились губы, и они исчезли в потоке времени.                     Три года спустя.       Везунчик погиб своей смертью умной крыски, опыты подорвали его здоровье, существенно сократив жизненный срок. Официальная правдоподобная версия, блестяще сыгранная родителями.       Ди знал. Знал, что Везунчику просто не повезло нарваться на котишку его брата. Тот, кстати, об этом не знал и Ди не собирался ему об этом рассказывать. Брат был важнее, важнее чем любимый крыс, важнее чем желание увидеть горящего кота… Брат был важнее новости о смерти Лиф.       Их мало что связывало, за исключением того, что она была его первой любовью.       Всё что мог сделать Ди, это передать собственному ИИ программные коды, содержащие информацию о дорогих и близких.       Наверное, не нужно было этого делать, если он не создаст ИИ, значит его никто не создаст, отличный план был бы, если бы не теории временных петель…       Программа завершена.       Ждём выхода Босса.                                                                                                  Потрёпанное игровое кафе шумело старыми компами и роутами, едва поддерживая связь с миром. В хорошо спрятанной от посторонних глаз вип-комнате находился единственный посетитель. Из-под капюшона белой толстовки выпадали золотистые кудри и изредка показывался веснушчатый нос. Он сидел, скрючевшись над столом, и внимательно ковырялся в маленьком электронном уствойстве, напоминающем робота. Рука, державшая, усовершенствованный сварочный аппарат, профессионально паяла микросхему. Работа над кусочком металла и проводами, были на стадии завершения. Когда мастера отвлёк весёлый тенор.       — Наконец-то я тебя нашёл! Ди, ты не представляешь, что произошло!       — И что же? — с улыбкой отозвался первый гость, продолжая свою работу, не меняя позы.       Второй посетитель начал жизнерадостно рассказывать последние новости, тряся своей рыжей шевелюрой, что свободно порхала в такт движению головы. Байкерская куртка была распахнута, открывая вид на футболку с принтом какой-то новой группы, а чёрные джинсы пестрили всевозможными заклёпками и разного рода фенечками. Ботфорты были буквально забрызганы разноцветной краской. Весь образ так и кричал, чёрте-что-и-с-боку-бантик, однако именно на этом человеке, он выглядел вполне органично.       — Да, ты что…- спокойно отвечал механик, сдувая металлическую пыль, — а дальше?.. неужели?..       — Ди, тебе вот вообще неинтересно, что ли?       — Интересно, просто, я занят очень важной штукой, которая нам сильно пригодиться в будущем.       — Ааа… Это для дяди Чеса?       — А? Откуда ты?..       Так он сам рассказал и показал заодно. Вот эту самую штуку. И добавил, что блок е надо припаять не к дельте, а к ипсилону, вроде так.       — Точно! Спасибо Хеви.       Механизм приветливо закурлыкал, демонстрирую работоспособность.       — Так значит, родители всё же решились на повторную свадьбу и дедушка Густав по пьяни, кинулся на отца с линейкой, крича о том, какое он ничтожество, что время зря тянул. Я ничего не упустил?       — Нет, ну так вот, полез он к нему, а тут мама эту линейку раз и перекусила, в щепки представляешь?! Папа в слёзы, дедушка Густов тоже, Тётя Лидия вообще в запой ушла, а утром её нашли в одной кровати с…       — О нет, я даже не знаю, хочу ли я это знать.       — С тётей Анной.       — Пфффффф. — Ди прыснул и рассмеялся.       — Ты можешь себе представить этот визг?       — Могу, а также представляю, как угорала мама.       — О да, она сказала, что так не смеялась целую вечность. А потом её в больницу увезли.       — В смысле? — обеспокоено спросил старший брат.       — Занозы в рту смеяться мешали…       Тут помещение снова утонуло в хохоте.       — Есть новости о Кудряше?       — Как в воду канул. Я искал его с того дня, как тебя похитили, но без толку.       — Угум. Мне вот не дает покоя тот факт, что восстания машин на самом деле и не было, просто появился чудик, который сам наворотил делов с помощью ИИ и свалил всю вину на программный код. Кто бы это мог быть?       — Не удивлюсь, если это были наша училка по физике.       — Пф, думаешь?       — Да я почти уверен, ты же видел этого монстра.       Обсуждения и мозговой штурм затянулись до глубокой ночи.       А под утро, в старом интернет-кафе был найден только разбитый ноутбук.