Услуга

      Андрей пил чай, стоя у окна на кухне. Смотрел во двор: с третьего этажа открывался хороший вид. Три старые вербы грустно склонили тонкие ветки почти до самой земли — детишки любили на них раскачиваться, за что их ругали взрослые. Детская площадка, которую уже давно надо снова красить. Автомобили, выстроенные неровными рядами. Уходящий курьер, который только что принёс Андрею две пиццы и газировку.       У подъезда сидели на лавочке три старушки — Змей Горыныч, как их называли за глаза. Такое прозвище они получили за то, что всегда ходят вместе, словно связанные невидимой ниточкой, и все как на подбор обладают скверным характером. Любят только кошек, всегда бродячих подкармливают, а вот с людьми скандалят из-за любого пустяка. Управы на них нет, участковый десятой дорогой обходит. Возомнили себя блюстителями нравственности.       Только к Андрею у них было особое отношение, что-то вроде сдержанного уважения. И не потому, что Андрей имел устрашающий вид благодаря двухметровому росту, привычке стричься налысо и кругам под глазами из-за недосыпа. Всё изменилось после одного случая. Как-то местный алкаш у подъезда стал буянить и бросаться на людей с ножом. Не дожидаясь полиции, Андрей с ещё двумя ребятами повалили и связали буйного, но ценой двух ножевых Андрею в живот. С тех пор Горыныч к нему обращались не иначе как «Андрей Сергеевич».       От раздумий о том, что не всякая старость заслуживает уважения, Андрея отвлёк дверной звонок. Отставив чашку, он пошёл открывать.       За дверью оказалась девочка в короткой клетчатой теннисной юбке, белых кроссовках и с рюкзаком за спиной; на розовой футболке красовалась Марго Робби в роли Барби.       — Девочка, ты почему хулиганишь? Или потерялась, помочь родителей найти? — спросил Андрей, искренне недоумевая.       — Очень, блядь, смешно, здоровяк. Давай впускай, — огрызнулась малявка в ответ, а про себя прошипела: «Ненавижу шутников».       Андрей почувствовал, что если заставить ее ждать, то она непременно пнет его под колено со всей яростью полторашки.       В прихожей наблюдал, как она бесцеремонно сбрасывала кроссовки, не удосужившись потом поставить их аккуратно. И только её вопрос: «Ну, где будем это делать?» — привёл его в чувство.       — Постой-постой. Анфиса? Да не может быть! Ко мне действительно должны прийти… но… но не такая пигалица! Ты совсем не похожа на фото с сайта!       — Чего тебе не нравится? Фото мои, могу в суде доказать, если так уж неймётся. Фото сделано при правильном освещении и удачном ракурсе, такие вещи просто творят чудеса.       — Тебе восемнадцать-то хоть есть? — всё ещё не сдавался Андрей.       — А чего ты испугался, мне двадцать семь, может, ещё и паспорт показать, блядь? И вообще, предоплата не возвращается, — привела последний аргумент девушка.       Андрей уже по-другому на неё посмотрел. Действительно, первоначальное впечатление оказалось ошибочным. Из-за сильного автозагара было трудно разглядеть татуировки на ногах — банальные и безвкусные розы с шипами. В губе, в носу пирсинг. По распущенным отбеленным волосам явственно видно, что они испорчены частой покраской и разной химией. Разило едким запахом сигаретного дыма. А глаза, глаза — маленькие, карие и злые, какие бывают у чихуахуа без настроения. Такой палец в рот не клади.       — Да ты не бойся, всё поместится, здоровяк, — примирительно подмигнула Анфиса и похлопала по животу.       Андрей буквально навис над ней всей своей исполинской фигурой. Немного подумал, дал отмашку: «Ладно». Указал на двери:       — Тут ванная, как закончишь, приходи на кухню.       Она мышкой прошмыгнула туда, по дороге сбрасывая рюкзак. Андрей же в это время на кухне положил коробку с пиццей на стол, рядом две бутылки газировки «Живчик». Всё было готово, от него больше ничего не требовалось. Поэтому Андрей, опёршись на столешницу, допивал чай.       Анфиса вскоре пришла, в ванной она переоделась — теперь была в серых штанах для йоги, коротком топике… и без лифчика, судя по торчащим бугоркам сосков. Волосы собраны в хвост.       Она села на стул с видом лисы, прокравшейся в курятник, ухватилась было за край коробки, но Андрей остановил:       — Без лишней суеты, пожалуйста, спокойно, — сказал он повелительным тоном. От былой неуверенности не осталось и следа. Теперь он был другим и знал, чего хочет. Он платил деньги и хотел, чтобы услуга была оказана.       Анфиса молча выслушала, немного прищурив глаза. Перечить клиенту в таких мелочах ей было ни к чему, поэтому она приняла правила игры. Из движений пропала резкость. Она жевала медленно, с аристократичной сдержанностью, запивала газировкой. Андрей стоял и смотрел, как она берёт кусок, подносит ко рту, открывает его и откусывает, как двигаются скулы.       С первой пиццей было довольно быстро покончено. Тогда Андрей забрал пустую коробку и поставил перед гостьей следующую, уже немного больше. Анфиса её открыла, и тут же прозвучал тихий возглас: «Пиздец». Перед ней лежала особая калифорнийская пицца с начинкой, способной вызвать приступ ярости у любого итальянца: много разной колбасы и мяса, много сыра, много соуса, благо высокие бортики удерживали это всё вместе, не давая растечься вокруг и превратиться в бесформенное, разноцветное нечто. Вдобавок пицца была не разрезана — вроде такой пустяк, а добавляло свои неудобства.       — Такой пиццей племя в Африке бы неделю кормилось. Ладно. Ну а кто сказал, что будет просто? — произнесла Анфиса, с гримасой недовольства на лице пытаясь оторвать кусок. Это как в сексе: иногда нежно и в миссионерской позе, а иногда сзади и за автобусной остановкой.       — Я понимаю, что есть — занятие будничное и нудное, — неожиданно сказал Андрей, смотря, как падают куски колбасы и соус стекает по рукам Анфисы. — Для пиццайоло было рутиной испечь эту пиццу. Для курьера — её доставить. Но всё же конкретно этой пицце можешь уделить больше внимания, чем предыдущей? Можешь вложить чувства в процесс? Уверен, имитировать удовольствие тебе не впервой.       Анфиса попыталась изобразить улыбку. Вся аристократичность улетучилась. Она уже с трудом запихала в рот неаккуратные куски, то и дело запивая газировкой. Когда прикончила половину, медленно кончиком языка облизала ладонь, начав с запястья. Указательный палец засунула полностью в рот, демонстративно поиграла с ним языком, после чего с громким «чпок» вытащила. Андрей и глазом не моргнул, не поддался на провокацию.       И вот остался последний кусочек, она уже тяжело дышала, была вся забрызгана соусом. Умоляюще сказала:       — Не могу, положи сам мне последний кусочек в рот. — Анфиса открыла рот, высунув язык.       Андрей взял последний кусочек, маленький, на один укус, и поднёс ко рту Анфисы. Она неожиданно подалась вперёд и куснула Андрея за палец. Он в испуге отскочил. А девушка смеялась и жевала, смеялась и жевала, пока не закашлялась — тогда потянулась за газировкой. Андрей же щёлкнул пальцем по бутылке, пошла реакция, и вода внутри запузырилась, от давления газа щёки девушки надулись, и газировка брызнула через нос. Анфиса, тяжело дыша, вся залитая водой, отставила бутылку. Через мокрый топик просвечивала грудь.       — А вот это было лишнее, шутник, блядь. Всё, ничего не осталось.       Она встала и оглядела себя: вся заляпана красным, будто поучаствовала в пиру каннибалов. Тогда она сняла топик, вытерла об него руки, лицо и с хлёстким звуком бросила его в пустую коробку от пиццы. Андрей со скучающим видом смотрел на линию загара на груди, на маленькие белые треугольники, в центре которых розовели ареолы сосков.       Когда она ушла в ванную, виляя задом, Андрей покачал головой, что означало: «Не то и не та. Не будоражит её вид, её действия и её поведение».       Через пятнадцать минут Анфиса вышла помытая и в старой одежде. Андрей протянул деньги; пересчитывая, она проговорила:       — Может, тебе ещё что надо? Ну, там, носки после пробежки, или недельные без стирки, или нижнее бельё ношеное? Ты говори, не стесняйся.       Андрей подошёл и схватил её за плечи, поднял, как пушинку, так что их лица оказались на одном уровне. Смотря в глаза, сказал:       — Я не такой, меня такие вещи не интересуют, — после чего поставил её аккуратно на ноги. А девушка пошатнулась и ухватилась за стену.       — Тьфу ты, напугал, я уж думала, ты собираешься мне лицо обглодать. — Анфиса помахала деньгами. — Какой ты, мы уже выяснили, осталось узнать, за что ещё ты готов заплатить. Ты не стесняйся в своих фантазиях. Я многое могу и на многое согласна. Постоянным клиентам скидки и дополнительные бесплатные услуги. — Подмигнула, вытащила из кармана бумажку с номером телефона и всунула в руку Андрею: — Звони когда угодно.       Она вышла из квартиры; Андрей спустя мгновение вышел следом, крикнул:       — Меня твои услуги больше не интересуют. Свою работу ты выполнила на троечку, — и, демонстративно скомкав листок с номером, вернулся в квартиру. За спиной последовала мгновенная реакция.       — Мудак! Козёл! На троечку, значит! Никогда не понимала я таких, а ведь мог просто трахнуть меня, было бы дешевле. Но нет же, надо обязательно всё усложнять, ещё и что-то не нравится. Даже приятного аппетита не пожелал!       Андрей вернулся на кухню, выбросил листок в мусорное ведро. Поставил чайник и, пока вода закипала, смотрел в окно. Ничего не поменялось за это время. Всё те же деревья, всё те же машины. Всё тот же Горыныч на скамейке. Он даже мог предугадать, о чём они сейчас говорят: «Солнышко выглянуло, сейчас темя напечёт. Жарко в сандалиях. Солнышко-то солнышко, а вон какие тучи ходят. Парилка, как в бане».       Из подъезда вышла Анфиса, и, зная характер бабулек на скамье, они точно должны были сделать замечание за одежду, пирсинг и тату. Судя по тому, что девушка остановилась и повернула голову в их сторону, замечание таки прозвучало. Старухи не унимались, это было хорошо видно по активной жестикуляции. Внешность Анфисы была воплощением всего, что они терпеть не могли. Сейчас, как было не раз с другими, она огрызнётся, и старухи набросятся на неё с ещё худшими ругательствами, перебивая друг друга. Под таким напором Анфиса отступит и попытается побыстрее убежать. Предсказуемый результат.       А чайник уже почти закипел. Не оправдывая ожиданий Андрея, Анфиса молча подошла к ним и быстрым движением сунула два пальца в рот. Спустя мгновение плотная струя блевотины ударила старухам прямо под ноги. Две пиццы, две бутылки газировки превратились в разноцветную картину экспрессиониста. Какой тут визг поднялся! Как стали разбегаться с криком «убивают!». А девушка лишь сплюнула остатки, закурила, подняв голову, заметила Андрея в окне и отточенным движением продемонстрировала «фак» обеими руками. И пошла себе медленно, как ни в чём не бывало.       Андрей подумал: «Ну и мерзость», потом достал выброшенный номер девушки, разгладил.       — А полторашка вполне себе боевой оказалась. Ладно, может, стоит всё-таки дать второй шанс.       Как раз чайник закипел, и он принялся делать новую чашку чая.