Голоса в моей голове

      Серёжа закрывает уши руками. Ему уже не больно, но он не чувствует нижнюю часть тела. Вообще. Он не может пошевелить пальцами, он не может встать.       Он не может играть в хоккей.       Серёжа не знает, что делать. Они с Надей переехали к её отцу и к Ирине Сергеевне. (Никто точно не знает, какие именно отношения у неё с Александром Аркадьевичем). Все они сошлись, что так будет проще. Серёжа не был в этом уверен.       Ему всего лишь двадцать лет, но он отказался от своего будущего ещё до этого, оставшись в Иркутске. Но ничего, Орлов сам это выбрал. Он выбрал отношения с Надей. Но а что сейчас? Сейчас он чёртов инвалид.       Они думали через года три завести ребёнка. Но теперь Серёжа не был уверен, что они готовы к этому плану. Он не сможет никого физически обеспечить. По крайней мере, в ближайшее время. Орлов сам нуждается в няньке и присмотре. — Звезда моя, всё будет у тебя хорошо, — Ирина Сергеевна дотрагивается до его колена. Он ничего не чувствует. — Надя вот тоже из-за травмы ходить не могла и ничего, выиграла кубок льда. И ты выкарабкаешься. — Но я не Надя, — его голос звучит слабо. — Я хочу всё исправить. Мне всегда нравилось играть в хоккей. Я скучаю по льду. — Запомни: никто не сможет отобрать у тебя лёд, — она тыкает его в грудь. — Будешь ходить на тренировки к Наде. — Я не могу выйти на лёд, вы же понимаете! — А тебе и не надо. Помощникам тренера необязательно вставать на коньки.       Серёжа замирает, потому что ему нечего сказать. Он не знает, что ему нужно чувствовать, но соглашается, потому что не может иначе. Ему грустно, что он не может забивать шайбы, но ему нравится быть ближе к Наде.       Надя, как и всегда, прекрасна. Орлову нравится быть здесь. Он наблюдает за прыжками своей девушки и хочет прыгать также, даже если он не фигурист. Серёжа знает основы и может что-то показать, но разве только на полу.       Точнее раньше мог. Ирина Сергеевна научила его некоторым приемам, даже если это будет всегда недостаточно, чтобы стать настоящим фигуристом. Надя подбегает к нему и целует в лоб. — Ты в порядке? — спрашивает она.       Она понимает, как он чувствует себя сейчас. Вот только травма Серёжи намного хуже. Он сидит в инвалидной коляске и даже не может думать о том, чтобы обратно вернуться в спорт. Чтобы просто пойти. Больно разочаровываться. — Как я могу быть не в порядке, если моя девушка прыгает четверные?       Орлов улыбается, хотя ему хочется самому на лёд. Он понимает, что будет чудом, если у него просто получится стоять. Но пока что всё слишком плохо. Проблема даже не совсем в ногах: на матче ему повредили позвоночник или что-то в этом роде.       Серёжа перестал слушать врача, доверившись Александру Аркадьевичу.       Он вообще считал себя одиноким. Его родителям было плевать, его старым друзьям было плевать. Ну ничего, ему и здесь было неплохо. Даже в инвалидной коляске. Орлов не чувствовал себя здесь чужим. — Я прыгаю их благодаря тебе, — Надя сжимает его руку.       Ему нравится, что он чувствует это, что нельзя сказать об его ногах. Серёже хочется сейчас почувствовать боль, хочется прыгать и падать. Но пока что его мечты — это просто мечты. — Ты прыгаешь четверные, потому что ты чертовски талантливая. — И потому что ты замечательный тренер. Люблю тебя, Серёж. — Я тоже тебя люблю.       Надя — это вообще лучшее, что с ним случалось. Он дышит благодаря ей. Орлов благодарен ей, что она никуда не ушла. Она даже не подумала, что могла бы оставить его и найти кого-то, за которым не нужен будет присмотр. — Что ты думаешь насчёт моего катания? — Надя улыбается. — Твой последний аксель мог быть чище.       Серёжа смеётся, но говорит правду. Ирина Сергеевна вбила в его голову, как и какие элементы должны выглядеть. Ему это, на удивление, дается очень легко. Орлов находится в своей стихии. Это приятно. — Я буду стараться это исправить, тренер! — Уж постарайся, звезда моя, — Серёжа осознанно или нет копирует фразу Ирины Сергеевны.       Они оба улыбаются. Орлов знает, что его будущее — это вообще сложная штука. Ему хотелось бы вернуться в хоккей, как и когда-то Надя смогла вернуться в фигурное катание. Ему хотелось бы лечь на лёд и почувствовать свободу.       Ему не дают сдаваться. Серёжа проходит реабилитацию, но она, в основном, бесполезна. Его ноги никак не реагируют, как будто их вообще нет. Это удручает, но он старается не спадать в уныние, хотя иногда получается не очень. — Эй, Надя, звезда моя, — им кричит Ирина Сергеевна. — Не отвлекайся! Тебе ещё прыгать и прыгать, господи! — Я иду, Ирина Сергеевна! — отвечает ей Надя, после чего целует Серёжу в губы. — Всё будет хорошо. — Да, будет.       Орлов с ней соглашается, хотя прекрасно понимает, что всё будет не совсем так.