***
Вечером Гранд-Шато Мариотт встречает их впечатляющим бежевым изваянием с нотками Европы в фасаде, роскошной подсветкой, переливающейся от зелёного цвета к фиолетовому. Вокруг полно людей, что крайне неудобно для Микки. Если Йену удалось «подкрепиться» по пути в Вегас, черноволосому вампиру придëтся труднее в центре оживлённого города-миллионника, огни которого светят ярче всего ночью. Они тратят десять минут у стойки регистрации, проверяя и перепроверяя всë проверяемое и уточняя не проверяемое. Им раздают ключ карты от номера и они наконец идут к лифту. Микки считает, что так крадут время пребывания в отеле только сволочи, о чëм немедленно сообщает Йену, когда двери лифта закрываются за ними. Белбой, помогающий довезти их багаж до номера, вопросительно изгибает бровь, щурясь на парней. — Да, ладно, чел, ты должен согласиться со мной. Тебе вообще обещают здесь страховку? — обороняется брюнет, а Йен вынужден смущено поджимать губы. Он не в силах выбирать между весёлым смехом и сжать руками переносицу. На реплику Микки работник Мариотта лишь грустно шмыгает носом и вздыхает. — Вот и я о чëм, друг. А с нас за две ночи две тысячи долларов содрали! — похлопывая парня по плечу, сочувствующе произносит Мик.***
Их люкс с видом на город с тридцатого этажа, был усыпан лепестками роз составляющих дорожку, по которой они добрались до спальни. Просто чертовски огромнейшая кровать с белыми простынями и красной полоской бархатистого пледа, пересекающей кровать чуть ниже подушек. Чëрт возьми это их новый мир, мать твою, Йен чуть не расплакался от чувств, хватаясь за улюлюкающего от восторга Мика. Пускай они проведут в Вегасе всего две ночи и три дня, это всë равно кажется сказкой. Проще поверить, что никакого обращения и не было, Йен просто умер и попал в рай. Он забрал со столика бутылку красного сухого Brunello di Montalcino, Banfi, две тысячи восемнадцатого года и повернулся к своему суженому, растянувшегося на нежной кровати. — Черт возьми это ощущается странно. Кажется даже слишком мягко… — Оу, ты только что ранил сердце этого королевского ложа. — Хохотнул рыжик, ухмыляясь бутылке вина, — Зато где-то на Гавайях твой потёртый старый гамак расплакался от счастья и преданности твоей задницы. — Может быть. Но он хотя бы не пытался сожрать меня целиком… — Ты не должен этого бояться, — Йен скользит взглядом по бледным оголенным икрам ног Микки, а затем смотрит в его удивлённые переменой настроения глаза, — В конце концов, я делаю это лучше кровати… Чаще, — Томно договаривает Йен, двигаясь в сторону любимого. — Оу, какие смелые заявления, шалун. — Он почти шепчет в губы вампира, но глаза его смотрят в тёмную зелень глаз напротив, — Нужно проверить правдивость твоих слов! Они целуются в ночь перед их венчанием, на простынях отеля с впечатляющими панорамными окнами, открывающими вид на черноту неба. С тридцатого этажа отеля не видно ни луны, ни звёзд из-за мегаполиса. Видно город тысячи огней. Огни никогда не перестают светить. Жизнь бурлит в них, резвясь ярким пламенем, что надёжно заперто внутри тел людей, баров, казино. От мало до велика, каждое заведение напитано этой безумной энергией. Однако, тяжело мыслить о таких глубоких вещах, думает Мик, когда девяти дюймовый член раздвигает нежные стеночки в медленных толчках, пробираясь в тепло его тела. Мужчины не считают времени, когда тратят его на взаимные ласки. Тратят на удовольствие друг на друга чертовски много. И видимо, думает Микки, Йен тоже блять подпитывается сраной энергией огней города, потому что они берут уже второй заход, а рыжий продолжает вдалбливаться в него с диким энтузиазмом. Он держит Микки за плечи, обернув руки под подмышки брюнета, едва стоявшего на коленях под крепким телом Йена, чтобы удобнее вцепиться в загривок зубами, не давя слишком сильно, и дотрахивать Микки. Нарастающие стоны и хрипы, возбуждающие и разжигающие тёплый узел, что вот вот развяжется в животах вампиров. Рука Йена тянется вниз, чтобы помассировать член своего любовника. Он пробегает пальчиками по яичкам, возвращается к кончику, обхватывает прекрасную, вкусную длину, чтобы двигаться в такт своим толчкам. Микки стонет громче. Пот течёт градом, дыхание нагревает холодную кожу. Кровь кипит в их жилах манящим адским огнём, заставляя Йена покусывать спину Микки, который елозит зубастым несмыкающимся ртом по подушке, теряясь в милых мяукающих звуках. Толчки быстре, стоны ещë громче, пока они не задрожат, встречая свой второй оргазм. Горячо. Микки немного потряхивает, но он успокаивается под трепещущим твёрдым телом, навалившимся сверху. Йен оборачивает руки вокруг груди возлюбленного и дышит им. Вжимается носиком в шею вдыхая родной мускусный запах, пропитанный сексом и эндорфинами. Нет сил даже перевернуться, не то чтобы разомкнуть связь. Господи, как же это хорошо. Каждый раз, каждый чёртов раз, это лучше предыдущего. Будто-бы всë, чем при своей жизни занимался Йен было пустой хернёй. Он ещё немного дышит, одурманенный эндорфинами и прочими нежными вещями, заставляющими его удовлетворённо улыбаться и благодарно целовать потный затылок любимого. Приподнимается и осторожно вынимает член. На затекших ногах Йен добирается до ванны, вытирается, забирая по пути обратно полотенце для Микки. После особо бурных ночей, заставить его встать с кровати и помыться практически невозможно. С другой стороны ему чертовски нравиться нюхать сонного Микки, который всë ещë укрыт от макушки до пят его запахом. И он тайком думает, что Мику это тоже нравится. Сначала он проводит по ногам и вытирает пот под коленками, потом промакивает спину и шею и только потом, вытирает его между ягодиц. Первое время его любовник протестовал против послесексового ухода, но ему пришлось смириться, как он говорит, с тем, что «Йен большая заботливая мама-кошка». Сейчас Йен не слышит упрёков, только тихие спокойные стоны облегчения, согревающие его тёмное сердце. Он швыряет полотенце в узкий коридор, под дверью в ванную. Заставляет Мика приподняться, чтобы стянуть испачканый плед туда же, к полотенцу. Он ложится на краешек кровати рядом с Миком и накрывает их по плечи тоненьким одеялком, поворачиваясь лицом к брюнету. Йен кладëт ладонь на его щеку с немного заметной щетиной, из-за того, что в дороге им некогда было побриться. Подумать только, он скоро выйдет замуж за этого мужчину. Задиристого, неугомонного драчуна, который убьëт за своих родных людей и любит их всем сердцем. Страшно подумать об этом, перед их венчанием, но первое время Йен боялся этого взгляда. Просто в какой-то момент Микки начал смотреть на него своими синими, преданными, любящими глазами и Йену стало чертовски страшно. Страшно подвести его. Страшно ранить его. Страшно не сберечь сердце, отчаянно толкающееся ему в руки. Сейчас он трепетно водит большим пальцем по скуле дремлющего брюнета, нежащегося в послеоргазменной дымке, уговаривающей его уснуть. Такие родные губы. Он гладит эти шелковистые смоляные волосы и думает, когда завтра эти глаза разбудят его своим любовным взглядом, он сможет сберечь их. Закутать в теплое одеяло прижать к груди и зацеловать от переизбытка всех хороших чувств к этому существу. Они восемь лет вместе и пусть это может быть каплей в море их жизни, они счастливы проживать еë друг с другом. Но будут ли эти очи всегда так любяще смотреть на него? Этот вопрос заставляет Йена впервые за их отношения тревожно нахмуриться. Он скорее умрёт от разрыва сердечных клапанов, чем вынесет бесстрастный равнодушный взгляд. Потухший. Ты будешь всегда продолжать любить меня? Даже спустя пол тысячи лет, когда моя кожа ссохнится и раздробиться морщинами? Когда когтистые руки потеряют нежность и не смогут больше ласкать тебя? Ты всë ещë будешь любить меня, когда мы состаримся? Когда исполнятся все наши мечты и нечего будет желать. Когда я потеряю ту искорку в глазах, о которой ты постоянно говоришь, ты продолжишь любить меня? Во что бы то ни стало, и кого бы ты не встретил? — Гудит в голове Йена. Он не может уснуть всю ночь. Несколько раз ходит попить и в туалет. Ничего не выходит. Он смотрит на себя в зеркало и пробует умыться, даже чистит зубы, хотя наверное это вредно — чистить их два раза за ночь. Ему так и не удаëтся уснуть.***
На следующий день он чувствует себя зомби. Микки нервничает, пока они готовятся к шести часам вечера (началу церемонии бракосочетания). Он не видит половины красок мира перед ним, рубашка и серые в клеточку брюки кажутся ему мятыми и неудобными, словно душат его. Он не может наслаждаться вкусным завтраком в виде подарка молодожëнам. О да они провернули этот трюк, чтобы выбить себе бесплатный завтрак в баре при отеле и как бонус номер усыпаный лепестками роз и дорогим вином, прямо как в старых Голливудских фильмах. Ты можешь покинуть Сауд-Сайт, оставить его в своем прошлом, но сформировавшиеся привычки искоренить труднее. Однако цены в Лас-Вегасе — это отдельный вид мазохизма. Бесплатный завтрак — просто способ отбить пару явно лишних нолей в стоимости номера. — Господи, мужик, отдал бы всë что угодно за стейк с кровью, — облизывая юрким язычком верхние зубки, тихо проговаривает Мик, разрезая яичницу, — вся эта полезная пища меня убивает. Нет, я не против травы или салатика, но в купе с жирным куском медиум рэд… Йен вяло ковыряет свою порцию, пытаясь что-то развидеть сквозь мешки под глазами. Чëрт, нужно собраться. — Нужно будет спланировать кое-что. Придумать место и время. Мне понадобится твоя помощь, потому что город большой. Чëртов центр, пиздецки много людей на улице круглосуточно. — Микки остервенело режет бекон на тарелочке, которая еле выдерживает, чтобы не расколоться от напора такого мужчины. Он наконец-то кладёт кусочек в свой рот и возмущённо переводит свой напор на Йена, — Ты меня блять вообще слушаешь?! — Хм? Да! — черезчур резко, блин, Йен! Микки поджимает губы, раздумывая, стоит ли злиться на человека за то, что он не выспался? С учëтом того, что это Микки разбудил его ни свет ни заря ради завтрака. Они разошлись по разным делам после обеда. Микки поехал на место проведения, чтобы узнать о степени готовности у менеджера, и ещё в последний (честно-честно) раз проверить всë ли в порядке, чтобы ничего не сорвалось, пока Йен забирал свадебный торт из местной кондитерской. После конечно же небольшого сон-часика (или сон-полтора-часика)***
В три часа вечера по местному времени, сидя в салоне их Тойоты, Йен вбивал в гугл мапс название: Castle of cakes. В часе езды от их отеля по Flamingo Road расположенный в двухэтажном торговом доме OldNavy милый магазин тортов, который предоставляет хорошие качественные кондитерские изделия за небольшие деньги. Им не нужно было многого. Одноэтажный белый тортик, сверху украшенный синими объëмными лилиями из глазури, идеально подошëл бы им. Йен ещë не знает, что за начинку выбрал Микки. Это будет для него сюрпризом, когда официант вынесет разрезать его после церемонии. Но уже сейчас он может уверенно предположить, что начинкой торта будет сникерс, потому что Микки большой сладкоежка, который ест их тоннами, когда думает, что Йен не узнаёт об этом. Рыжик подходит к стойке заведения с открытой кухней, отлично обозреваемой с двух сторон из-за расположения корта на углу торговых павильонов. Он показывает девушке кьюаркод, который ему скинул Мик, и забирает большую белую коробку, повязаную красным бантом. Йен только собирается открыть месенджер, чтобы написать его «большому боссу», что он успешно «выполнил миссию», но врезается в кого-то. — Ох, извините меня. — Он поднимает глаза и видит перед собой бледную девушку лет двадцати с тëмными рыжевато-коричневыми волосами, прикрытыми белой панамкой и голубыми, почти серыми глазами. — О, нет, не извиняйся, это моя вина. — произносит она, добродушно улыбаясь, — Ладно, всего хорошего. — Конечно, да. До свидания! На чëм это Йен остановился? Ах, да! Написать Микки. Он тянется в карман за телефоном, но его нет. Стоп! Разве он не держал его в руке?! И его бумажник?! — Эй, стой! Он оставляет торт девушке из кондитерской, прося забрать его позже и несëтся за наглой воровкой по торговому центру.***
— Я имею право на телефонный звонок! Дайте мне позвонить! — Йен стискивал в кулаках решётку камеры, пытаясь достучаться до копа. Охрана OldNavy, в котором они с девушкой играли в догонялки, не стала разбираться, кто в чëм виноват, а просто посадила в обезьянник обоих. И прямо сейчас в шесть часов вечера, вместо того, чтобы венчаться с Микки, он вынужден сидеть рядом с карманной воришкой за решёткой. — Послушайте, как вас зовут, мистер?! — Родриго… — Родриго, я сегодня должен выходить замуж, пожалуйста, дайте мне позвонить моему партнëру! — Ты уже пытался, он не ответил. — Это не считается. Пожалуйста! Полицейский вернулся к отчету, который он заполнял, и перестал обращать внимание на отчаянные вопли парнишки. — Черт! — Йен ударился головой о прутья, зажмурил глаза и крепче сжал кулаки. — Эй, так ты что, гей?! — Удивлённо произнесла девушка. Кажется в еë интонации было что-то весëлое, вот только Йен принял еë попытку разрядить обстановку в штыки. — Ты блять не смеешь говорить об этом со мной! Ты виновата, что я здесь! — Эй! Не я погналась за своим айфончиком, вместо того, чтобы ехать жениться! — Ты блять не смеешь перекладывать свою вину. Слышишь, это ты виновата, что сорвалась моя свадьба! — Он отвернулся от неë и стал разглядывать стол охранника в поисках своего телефона. Ванесса сидела на скамейке, ëжась от холода и голода, пытаясь не расплакаться от досады. Она должна быть сильной. Она не должна плакать из-за того, что огромный рыжий мужчина остервенело и с ненавистью орал на неё. Не должна думать о том, что помешала ему жениться, чëрт возьми. Она крупно влипла… Телефон на столе копа зазвонил, и ему пришлось оторваться от заполнения документов, чтобы пепередать его Йену. — Тебе звонят. Йен обратно прилип к решётке и выхватил телефон из загорелой руки. — Микки? — Где ты? — его голос звучит убито, это автоматически заставляет Йена задохнуться. — Я-я в полиции, меня повязали. Я не знаю, где я точно нахожусь, но я в обезьяннике… — Где блять ты был, когда ты должен был быть со мной здесь?! — Я забирал торт, когда меня пытались обокрасть. Пожалуйста, забери меня, я всë тебе объясню! Микки, прошу! — Отдай телефон копу. Пусть он скажет мне адрес, не хочу больше слышать твой ссаный пиздеж… — по прирывистым выдохам Рыжику было понятно, что брюнет на грани слëз. Тогда он подозвал дежурного полицейского-Родриго, чтобы тот записал его данные и продиктовал адрес. Господи, как всë до этого докатилось?! Ещë вчера, это было лучшим моментом его жизни. Как он смог всë потерять? Он доплелся до скамейки и тяжело опустился на неё, прикрыв ладонями лицо. Девушка придвинулась к нему ближе, Йен почувовал успокаивающее поглаживание по спине. — Если ты не уберешься от меня, я сломаю тебе эту руку. — Угрожающе прошептал он так, чтобы только она его услышала. — Ты не сможешь. У вас это незаконно, плюс коп всë видит. — Она убрала руку, но не отодвинулась. Тогда Йен отнял ладони от глаз и прищурился на неё. — Конечно, среди людей это блять незаконно, но это не остановит меня, сучка. — Ох, если бы ты был человеком, друг мой… — Загадочно пролепетала она. Йен встрепенулся от таких подозрений. Он проверил охранника, скучающего за бумагами и приложил указательный палец к губам, смотря на девушку. — И кто я по-твоему? — Ты вымпир, сто пудов. — Весело прошептала девушка. — Только такой индивидуум, как ты ходит в закрытой одежде в такую жару. — Ты смелая в своих обвинениях. Ты сама ходишь, почти закрытая вся. — Йен ещё раз мельком рассмотрел девушку. Шорты-парашюты, ноги прикрыты леггинсами, белая оверсайз футболка, митенки. Он обратил внимание, на пальцы еë рук и свои. Цвет почти такой же бледный. — Ты белоснежка, совсем как я. Ты тоже вампир? — Задумчиво спросил Йен. — Ох, если бы. — Грустно ответила сероглазая. — Но моего бывшего опекуна обратили. Он просто в какое-то утро пришëл весь бледный, как призрак, с расцарапаной шеей. Чуть не сожрал меня, скотина… — Бывшего? — Да, я вроде как сама по себе… С пятнадцати. — Спущено призналась она. — Чëрт, — Это тяжело. Йен знает какого это, так рано повзрослеть. Быть самостоятельным и независимым с малых лет, потому что никто не позаботится о тебе, если не ты сам. Нельзя обесценивать Фиону, но как только ты достаточно взрослел, чтобы не бояться тëмных коридоров и пьяных воев Френка из них, у тебя начиналась самостоятельная жизнь. Стоит ли думать о маленькой девочки-подростке, оставшейся одной в целом гребаном мегаполисе, городе- миллионнике, где уровень приступности почти такой же, как в Саут-Сайде? — И как тебя зовут, кроха? — он дразнит еë, потому что как бы плохо им не приходилось, они ко многим проблемам относятся проще, пережив в своë время лютый треш. Она выглядит молоденькой, лет девятнадцати. — Ты кроха! Меня зовут Ванесса. Очень приятно! — Она разулыбалась в напускной вежливости, но ничего в еë жестах не было грубым, только по детски весëлым, и Йен очень хорошо знал этот тип людей, пускай и рано судить о Ванессе. Он ответил на еë рукопожатие. — Йен Клейтон Галлагер. Для тебя просто Йен.***
Маленькая церковь на западе — это наверное самое живописное место обручения для молодожёнов. Это основанный в тысяча девятьсот сорок пятом году зелёный остров, подальше от шумного города, расположенный около аэропорта. За оградой маленького железного заборчика, бетонная дорожка ведёт к небольшой часовне из калифорнийского красного дерева, являющегося копией типичной церкви первых поселенцев штата, закрытой от солнца зелёными деревьями. Многие известные пары выбрали именно эту романтическую часовню с уникальной архитектурой, чтобы отметить важный день своей жизни: Дина Дурбин и Феликс Джексон, Ричард Гир и Синди Кроуфорд, Билли Боб Торнтон и Анджелина Джоли. И хотя внутри церковь выглядит довольно симпатично, Микки планировал выйти замуж за Йена на заднем дворе. Это красивый открытый белый навес с местами-стульями для гостей. И вся эта прелесть закрыта от посторонних глаз зелёной живой оградой стриженых кипарисов. Должно быть чудесно вечером, когда солнце катится за горизонт и его лучики играют в кроне деревьев, создавая естественный красивый свет. Когда их тонкие стволы позволяют разглядеть между ними малиновый закат. И это действительно чудесно, вот только Мик не может насладиться всем этим, потому что извиняется и в спешке покидает собственную церемонию, чтобы вытаскивать жениха из обезьянника. Он конечно же не говорит священнику основную причину его ухода. Мало ему позора. Он расстроен, взбешен и напуган. Лучше бы Йену придумать достойное оправдание. Хотя, чего ещë ему было ожидать? Как бы сильно Йен не старался внушить ему, что он достоен всей этой розовой сказки, Микки давно смирился с истиной. Он Милкович и его судьба — это вовсе не романтическая свадьба в Лас-Вегасе. Это сбежавший со свадьбы возлюбленный, который бросил его у алтаря, заставляя его чувствовать себя неловко. Поэтому он вынужден заказать себе такси, чтобы доехать до участка. Нет смысла спешить, свадьба сорвана, он лишь надеется, что им вернут хотя бы часть денег.***
Взгляд Ванессы погрустнел. Она переставила ноги поближе к Йену и опершись локтями на коленки, стала рассматривать пол камеры. Йен терпеливо ждал начала еë удивительно го рассказа. — В даркнете написано, что вампиризм — это мутированый ген в ДНК человека. Тебя кусают, ты мутируешь и бац — ты бессмертен. С порфирией-моей болезнью всë наоборот. Это тоже сбой ДНК, просто блять несчастный мутировавший ген, только он забирает часть твоей жизни, вместо того, чтобы продлевать еë. — Порфирия? Я первый раз слышу о таком… Я работал на скорой, но чëрт, никогда не встречал ещë такого… — Двенадцать случаев на сотню тысяч человек. Когда болеешь какой-то неизвестной хренью, знаешь о ней всë. — Ванесса усмехается, но делает это без толики веселья, анализирует Йен, скорее от отчаяния. — Смотри, — она снимает митенку с руки и показывает ему обожженное запястье, покрытое краснотой и волдырями, — реакция на солнце и ультрафиолетовые лучи, совсем как у вампира. Это одна из наших общих черт, но ваши клетки способны регенерировать, а мои… разлагаются. Йену суждено прожить не одну сотню лет, побывать во всех странах мира, если им хватит денег и прочитать все книги на свете. Возможно остепениться и осесть в каком-нибудь тихом городке. Создать семью с Микки. Но возможно ему так же суждено узнать, как другие будут умирать в муках, в то время как ему дарована вечность. — Мне очень жаль. — Мне осталось жить пять лет. Два из которых я буду лежать в больнице и страдать от боли, потому что сыпь покрывает всё моё тело. — еë сердитый взгляд обращён на вампира. Только Йен хорошо знаком с таким взглядом, который нужен, чтобы обороняться. Защитить себя от боли и своë сердце. Лёд в глазах и пожар в душе. — Ты можешь представить какого это? Знать, что ты болен и ничего не можешь с этим делать? Ох, к сожалению да… Прошло грëбаных десять лет, но он всë ещë с неприязнью вспоминает дни, когда ему было плохо от таблеток, когда они подбирали дозировки. Постоянное ощущение пузыря, словно ты не живëшь вовсе, существуешь, не более. Когда ты вынужден сомневаться в том, что чувствуешь, пытаясь различить эпизод. Он может понять, как страшно в один миг потерять твëрдую землю под ногами. Уверенность в себе, в завтрашнем дне. Йен смотрел на смятение в глазах Ванессы и не мог представить, что она чувствовала, когда ей поставили диагноз. Сказали, что у неё нет будущего. Она нахмурилась, под его взглядом и насупилась. — Вот только не надо меня жалеть! У меня всë в порядке, насколько это возможно! — Я и не пытался, не нужно нервничать, — рыжик поднял руки вверх, в знак отступления, но их перебивает госслужащий. — Галлагер на выход! — Я не пойду без неё! — Ëлки палки, — вздыхает Родриго, — катитесь оба, придурки, а ты, — он указывает пальцем на Ванессу, — что б больше я тебя за такими вещами не видел, иначе всë дяде расскажу! — Конечно, мистер Санчес! Я сегодня же пойду в церковь Иисуса Христа и замолю все свои грехи! — А тебя туда пустят? Чудовище Лох-Несское? Вот только никто мистеру Санчесу не ответил, как он подумал, потому что он не заметил фак прилетевший в его голову. — Это был твой дядя и ты молчала?! — Он всегда равно бы не выпустил тебя просто так! — Я убью тебя!***
На улице солнце заваливается за горизонт. Йен в который раз пытается позвонить Микки, чтобы предупредить, что он несётся к нему на всех парах. Он замечает, что вместо того, чтобы пойти за ним Ванесса уходит в противоположную сторону в тень переулка, — Эй, Ванесса, — он кричит ей через двадцать метров — Куда ты? — Жить жизнь, — она пожимает плечами, качает головой и улыбается, как будто это самая очевидная вещь на свете. — Не хочешь побывать на свадьбе? — Это Лас-Вегас, детка. Здесь свадьбы каждый день! — она поворачивается, чтобы драматично скрыться в переулке, как второстепенный персонаж, который потерял значение в сюжете. Йен думает, стоит ли пойти за ней и уговорить? Но если у девушки нет родителей, это не значит, что нет родственников, которые не могли бы позаботится о ней, если у неё даже имелся дядя. Даже два неверное? Он оглядывается на полицейский участок. Но у него зудит под кожей от осознания, что возможно он может помочь Ванессе, но не сделает этого. И поэтому он принимает самое отчаянное решение по спасению чужой жизни, после которого его может быть будет тошнить. Он идёт за Ванессой в тёмный переулок. Но отступимся от нашей парочки и вернёмся к Микки, который прямо сейчас издалека наблюдающий за этой картиной, пребывает в ярости. Вы когда-нибудь чувствовали себя брошенным, потому что ваш парень… Нет,жених, вместо того чтобы бежать к вам в объятия, уходит за какой-то левой сучкой. Адреналин от бешенства вдаривает в черноволосую тёмную голову, вызывая голод.***
Слева нечто хватает еë за шкирку и швыряет в стену здания. Ванесса хрипит от боли, из рук и губы течёт алая кровь. Она пищит, когда кто-то грубо разворачивает еë за плечо и прижимает к холодной грязной стене. В переулке темно, но особо приглядываться не нужно, чтобы заметить блеск алых глаз, словно налитых кровью. Ей страшно, она хочет закричать но чудовище резко пережимает ей горло, поднимая выше по стене, отрывая еë ноги от земли. Она хрипит и пытается оттолкнуть зверя, но еë израненые руки болят и трясутся. Чудовище скалится, выпуская на обозрение острые зубы и два верхних клыка. Чертов вампир! Еë глаза грозят вывалиться из орбит от боли, когда кровосос впивается в еë шею. И вот она думает, что вот вот умрёт, когда клыки остервенело покидают еë разорванную бледную шею. Под хрипы и звуки борьбы она оседает на бетонный пол, смотря как Йен, милый Йен, оттаскивает от неё вампира. — Микки, какого хера, ты творишь!!! — Разве не видно?! Пытаюсь покушать! — Он скалится сплевывая кровь, в которой испачкан его рот. Не успел Мик начать основательно осушать девушку, Йен подбежал сзади и оторвал его от самого интересного. — Какого хуя, ты вообще еë блять защищаешь? А, ублюдок? — Потому что она мой друг! — Да что ты говоришь! Именно поэтому ты таскаешься с ней весь, сука, ëбаный день, вместо того, чтобы жениться на мне?! — Ей нужна была помощь Микки! Я бы всë равно не успел на свадьбу после обезьянника! — Ты мог хотя бы попытаться! Сделать что-то блять, чтобы я не стоял там один! — Микки стало потихоньку отпускать от голода, синие лазурные глаза начали заменять красные. Микки больше не смотрел на него с ненавистью. Он выглядел побеждённым, когда продолжил обвиняющим тоном. — Я стоял у ебучего алтаря один-одинешинек и ждал, пока ты придёшь. Но ты не пришëл… Ты весь день ходил сам не свой, как будто умер кто-то. Я подумал, что ты перехотел жениться на мне. Что ты разлюбил меня… Ай! — кулак Йена впечатался в его плечо. Он смотрел на него с гневным лицом. — Ты этого не делаешь, Михайло! Ты не думаешь, что я могу поступить с тобой так плохо, потому что я люблю тебя, — взгляд Йена был напористым и готовым защищать свои слова. — Я люблю тебя. — мягче повторил он. Рыжеволосый смотрел как у брюнета покраснел нос, а глаза заслезились. Микки изо всех сил давил всхлипы, чтобы не расклеиться, как баба. И Йен наверное не может представить, какого этоэто: остаться стоять и просто ждать, когда твой жених появиться, и смущаться недоуменных взглядов персонала и священника. Стыдиться того, что тебя возможно бросил в день свадьбы, которую вы так отчаянно планировали, самый дорогой человек. Чертовски больно. Он смотрит, на испорченую кровью рубашку Микки. Всего лишь маленькое пятнышко, но брюнет очень расстроиться. Они брали эти костюмы в аренду, они были идеальны для них в их идеальный день и теперь она испорчена. Тогда он поднимается выше и видит перед собой покрасневшее лицо его суженого, нахмуренное. Микки смотрит в пол и загнанно дышит. — Я черт возьми, не знаю, что будет в будущем. Не могу ручаться, что не разлюблю тебя… Но я блять люблю тебя сейчас и буду продолжать говорить тебе это, пока чувствую это чувство всем сердцем. — он улыбается, ошарашенному взгляду синих глаз. — Не думай, что какие-то обязательства смогут отпугнуть меня от ебаной женитьбе на тебе, Мик… — Это не какие-то там обязательства, это навсегда. — Он смотрит на него в упор и подходит ближе. Запрокидывает голову, потому что Йен немного выше него. Бросает вызов. — Это дом, семья, дети, собака, кошка и блять всякая другая срань. Не думай, что мы будем путешествовать всю жизнь, рано или блять поздно тебе придеться плотно застрять где-то со мной и ипотекой, и прочей скучной рутинной хуетой… Договорить ему не дали мягкие губы, накрывшие его. Йен поцеловал его нежно. Чтобы успокоить и заткнуть и может немного от счастья. — Это было бы ахуенно, Микки. С тобой мне везде хорошо. Это буквально то, что я хотел всегда. С тобой. — он держит его маленькие руки в своих и сжимает крепко. Обещает. Он улыбается, смотря в улыбающиеся глаза напротив. — Вы милые, — тихо сиплит Ванесса. Она отключается и последнее, что видит. Два озабоченных лица пары вампиров перед ней.