Закаты на Байкале красивые

Вика оперлась на борт и выдохнула, обращая взгляд к горизонту, где солнце уже садилось, отбрасывая оранжевую дорожку на воду. Неподалеку стояла Таня, которая сверлила блондинку взглядом. Она рассматривала кисти рук, которые Вика перевесила через бортик, выпирающие вены и множество царапин. Изучала ссадины на аккуратном лице и разноцветные глаза, в которых отражался оранжевый закат. Волосы трепал холодный ветер, пронизывающий насквозь. Никакая одежда не спасала от мурашек на коже. Тане хотелось подойти ближе, прижаться к плечу, как в самолете, когда она задремала, прижимаясь к крепкой спине Кемпиннен. А вдруг это она? Она та самая крыса. А Таню так до дрожи в коленях к ней тянуло. Хотелось снова поцеловать, как тогда в ванной, хотелось схватить за руку и посмотреть в глаза. Хотелось всю её без остатка. — Что? — отозвалась Вика и глянула на Новак, не в силах терпеть тяжелый и пристальный взгляд. — Ничего. Закаты на Байкале красивые, — она бросила взгляд на воду, где солнце отражалось. — Ага, — бросила Кемпиннен и прошла внутрь, оставляя сокомандницу на палубе в одиночестве. Вика устроилась в каюте и достала оружие, которое нашла здесь. Нужно было быть готовыми ко всему, поэтому нужно было привести в порядок. Катер покачивало на волнах, гудел двигатель, а где-то вдалеке слышались разговоры ребят. Не хотелось ни с кем контактировать. Тяжелые шаги, разрушающие тишину в каюте, где сидела в гордом одиночестве Вика и чистила оружие. Противный скрип железной двери, а затем треск пола под массивной подошвой чьего-то ботинка. Даже взгляд поднимать не хотелось, она уже боковым зрением заметила темные дреды и темно-синюю футболку. На лице это вызвало наглую ухмылку. — И что застыла, Тань? — блондинка нагло усмехнулась и сдула слой пыли с затвора. — Как думаешь, кто тут не за нас играет? — подошла ближе, останавливаясь между столом и небольшим диванчиком, на котором сидела Вика. Она кончиками пальцев провела по обшарпанной столешнице, а затем подушечками пальцев постучала, окидывая помещение взглядом. Небольшая каюта, диванчик, где сидела Вика, маленький столик, а напротив подобие кровати. Односпальная, заправленная синим покрывалом, с мягкой белоснежной подушкой. Над этой кроватью небольшая полка, которая пустовала, а под кроватью какие-то ящики. Наверное для того, чтобы вещи убирать или прятать что-либо. — Тебя-то чего так волнует? Не плевать? — она хмыкнула. — Так, может, это ты крыса, Вик? — Таня усмехнулась и прикусила губу, глядя на девушку сверху вниз. — А, может, ты, Тань? — Кемпиннен усмехнулась и покрутила в руках пистолет. — Оружие-то у тебя, — девушка усмехнулась. Вика резко схватила Таню за талию и усадила к себе на колени, прижимая пистолет к еë нижней челюсти. Ноги Вики оказались зажаты между Таниных бедер, а еë взволнованное дыхание она ощущала щекой. Сердце брюнетки забилось бешено, кажется, оглушая её саму и ту, что смотрела испытующе. — Ну, может и я, — рассмеялась блондинка, словно сумасшедшая. — Дура, — бросила Таня и резким движением оттолкнула руку Вики так, что пистолет отлетел в другой конец каюты. С коленей еë не поднялась. Смотрела грозно и устало одновременно, а руками схватила Вику за плечи, сжимая крепко и впиваясь пальцами в мышцы. Смотрели друг другу в глаза молча, не проронив ни слова. Пистолет так и валялся в другой стороне каюты. Новак беспощадно и безжалостно обезоружила ту, которая всегда была готова к нападению. Вика помедлила несколько секунд, а затем руки на талию девушке опустила и сжала, не отрывая взгляда от чужих глаз. — Что ты делаешь? — прошептала Таня и подалась ближе, сжимая бедра Кемпиннен между своих сильнее. — А то ты не знаешь? Я чувствую всё, Тань, — Вика нагло рассмеялась прямо девушке в лицо, ощущая то, как она уже на одном месте не могла усидеть. — Признаки возбуждения-то навряд ли скрывать умеешь. «Самодовольная сволочь» — пронеслось у Тани в голове, а к щекам как назло прилил жар. Она действительно уже не могла спокойно сидеть на одном месте, ощущая у себя между ног бедра Вики, а на талии её ладони. Она каждый раз при виде неё внутренне вспыхивала и с тяжестью могла сдержать истинные чувства. Казалось, что это всем видно, за тысячи километров. Тогда не удержалась и впилась в её губы, а та ответила на удивление, кажется, самой себе. Викины руки сжали талию еще крепче, она рывком притянула девушку к себе, впиваясь в её губы с рвением и желанием, которое граничило с безумием. Таня чуть не задохнулась, а в следующую секунду запустила пальцы в блондинистые пряди, с которых моментально стянула резинку, позволяя тем рассыпаться по обе стороны от лица. Вика нагло запустила язык в чужой рот, а затем со всей страстью обвела контур пухлых губ. Скользнула по нёбу, выбивая тихое мычание у Новак. Руки бесцеремонно скользнули вверх по футболке, сминая хлопковую ткань и располагаясь на груди, сжимая. Она усмехнулась и укусила Таню за губу, когда подушечками пальцев ощутила затвердевшие соски. Чувствовала, как дрожали её бедра и с какой силой она сжимала светлые пряди волос. — Вика… — почти простонала брюнетка прямо в губы девушки, прижимаясь ближе всем телом. Хотелось ощутить чужие руки в полной мере, прочувствовать каждой клеточкой тела. Хотелось чувствовать обжигающее дыхание Вики на своей шее, которое пускало беспощадные мурашки по всему телу и вынуждало дрожать, дышать чаще и громче. Викины руки сжимали грудь, а в следующую секунду она рывком выдернула футболку из-за пояса Таниных брюк и нырнула под ткань, проводя влажную дорожку кончиком своего языка по бархатной коже. От самого ремня брюк и до ложбинки между грудей. Прислушалась к громкому дыханию и не менее шумному сердцебиению. Сердце сейчас билось прямо в Викины губы, которые без конца исследовали чужое тело. Кончиком языка скользнула по груди, а затем обхватила сосок губами. Скользнула ладонями по голой спине, касаясь каждого позвонка кончиками пальцев, а затем опустила их на ягодицы, сжимая и приподнимая. Вика вылезла из-под её футболки и приподнялась, вынуждая Таню встать. Новак тоже времени не теряла и в ту же секунду схватила край Викиной футболки, стаскивая ту с туловища. Обнаженная Кемпиннен — это отдельный вид искусства. Аккуратная небольшая грудь, выпирающие ребра и мышцы на животе. Ссадины повсюду от их сумасшедшего «приключения», тонкие, но сильные руки. — Что застыла, Тань? — Вика нагло усмехнулась и толкнула девушку к кровати, по пути снимая с неё футболку. — Раздевайся. Таня еле дышала. Дрожащими руками сдирала с себя одежду и уже через пару минут осталась в одном белье, ботинки валялись где-то по сторонам. Она опустилась на кровать, которая оказалась не особо мягкой, зато в подушке голова утонула. Вика не торопилась, медленно снимала с себя одежду под выжидающим взглядом Тани. Бросила ботинки в сторону и стянула брюки, а затем нависла над девушкой, вынуждая ту вздрогнуть от резкого движения. — Места пиздец как мало, — усмехнулась Вика прямо в шею. — Заткнись уже, Вика, — она опустила ладони на бархатные щеки и рывком притянула к себе, захватывая чужие губы. Викино колено оказалось между Таниных ног, одна рука скользнула вниз, касаясь бедра, которое Таня почти закинула на Кемпиннен. Провела подушечками пальцев, пробуждая волну мурашек, а затем с силой сжала, прижимаясь к ней всем телом. Новак тихо застонала прямо в поцелуй, когда Викина грудь скользнула по ее груди. Поцелуй разорвали, а губы Вики скользнули ниже, расчерчивая влажными поцелуями. Она прикусывала нежную кожу и усмехалась, ощущая дрожащее тело под собой. Кончиком языка провела по груди и скользнула вниз, целуя бережно и одновременно страстно. Оставила укус на бедре, а затем одними пальцами стянула с девушки белье, в ту же секунду разводя её ноги в стороны и прижимая к дурацкому синему покрывалу. Таня вздрогнула, а живот щекотнули кончики блондинистых прядей. Она ловко собрала их своими пальцами и сжала у Вики на затылке. В голове пронеслось «а тебе идёт», когда она ощутила горячее дыхание на внутренней стороне своего бедра. Влажная дорожка от языка на коже, а затем этот же язык, но уже между влажных складок. У Тани судороги были по всему телу от движения Кемпиннен, которая как назло мастерски умела пользоваться своим телом и каждой его гребаной частью. Она дрожащими руками сжимала её бедра и грудь, то и дело касаясь подушечками пальцев твердых сосков. С губ девушки как назло срывались громкие стоны, поэтому в один момент Вика не выдержала и почти агрессивно бросила: — Новак, заткнись. Показательно облизала свои губы и вновь прильнула к плоти. Пальцами неожиданно скользнула внутрь, немного надавливая и двигаясь размеренно, а кончиком языка всё дразнила, то и дело проводя по набухшему клитору. Таня кусала губу и сжимала волосы Вики всё сильнее, не в силах справиться со своими эмоциями. Накатывали волны жара и страсти, захлестывающие с головой и не оставляя здравых кусочков разума. Сколько раз она дразнила её этими глупыми жестами, которые сейчас демонстрировала на практике. Вика в очередной раз провела языком, а затем поднялась к её лицу, вглядываясь в затуманенные глаза. Усмехнулась, наклоняясь к губам, а пальцами продолжила движения, ощущая дрожь в чужих бедрах. Новак обвила шею девушки руками и с силой прижала к себе, не позволяя отстраняться. Путала горячее и сбитое дыхание в блондинистых прядях, обжигала им светлую мраморную кожу. Она задрожала всем телом и зубами впилась в голое плечо Вики, чтобы никто не услышал. Ребята не так далеко были, а гул мотора не помешал бы знакомый голос услышать. Кемпиннен из рук выпуталась и принялась оставлять поцелуи, а затем руку от тела девушки убрала, приподнялась и показательно облизнула пальцы, слизывая с них ниточки смазки, которые между подушечками пальцев тянулись. — И кто теперь тут крыса? — усмехнулась ей в шею, а затем приподнялась, прижимаясь губами к щеке. — С помощью секса ты меня не переубедишь. Ты уже завралась, многое скрыла. — Не обязана с тобой всей своей жизнью делиться, Тань, — Вика улыбнулась и скатилась на бок, к стене, чуть сдвигая Таню в сторону. Новак выдохнула, а в следующую секунду, чуть не падая, поменялась с Викой местами и нависла над ней, вглядываясь в разноцветные глаза. Это всегда зачаровывало и очаровывало. Почти белоснежная кожа с яркими ссадинами, которые все еще время от времени сочились кровью. Она подушечками пальцев провела по контуру её лица, очерчивая, затем соскользнула на губы, проводя по ним. — Красивая ты, Тань, — вдруг бросила блондинка и расплылась в кошачьей улыбке. Такой до боли наглой, самодовольной, смелой. Вика состояла из этих качеств, была насквозь пропитана, с материнским молоком это впитала. Она рывком поднялась вверх и захватила тонкие пальцы себе в рот, прикусывая подушечки зубами, а затем проходясь по ним языком. — Должна была раньше это сказать, да времени не было, — Вика улыбнулась. Таня промолчала, просто принялась рассыпать поцелуи по светлой коже. Дорожка от мочки уха и до ребер, а затем на груди, касаясь влажными губами сосков. Было забавно видеть то, как подрагивала Викина грудь под тяжестью сбитого дыхания. Кончиками пальцев проводила по ребрам, а затем по пышным бедрам, которые все были в синяках и ссадинах. Кемпиннен иногда даже цыкала, когда Таня надавливала чуть сильнее, а под подушечками пальцев оказывалась очередная кровоточащая рана. Кажется, они обе были одной сплошной кровоточащей раной, но друг для друга были тем, что лечило, заклеивало эти раны хоть на несколько коротких, но бесконечно сладких минут. Звуки сбитого дыхания и поцелуев, заполняющие пространство обшарпанной каюты. Отдаленные голоса сокомандников, гул мотора и стук железа. Всё моментально становится не важно, когда Вика чувствует теплые пальцы Тани на своем животе и её дыхание в районе своей шеи. Она нежна, но одновременно страстна. На обнаженных плечах Новак крепко сомкнулись дрожащие пальцы Кемпиннен, которая сейчас цеплялась за неё как за что-то жизненно необходимое. Вика так непривычно постанывала ей на ухо и совсем не стеснялась, а ещё не храбрилась как обычно. Позволяла брать над собой верх и делать с её телом, что хочется. Таня стянула с неё белье и тут же опустила между её ног свои пальцы, ощущая как та тут же напряглась, а руками вцепилась в плечи. Это не могло не вызвать улыбку. Самодовольную. Теперь на лице Тани Новак. Мягкие и нежные движения, доводящие Вику до дрожи и жара. У неё аж капельки пота на лбу выступили, а Таня губами её губ коснулась, лишая дыхания. Языком по небу провела, а зубами нижнюю губу зацепила. Бесконечно нравилось целовать её, играть с ней и доводить до пика наслаждения. — Таня, блять… — прошептала блондинка, беспомощно хватая губами воздух. Её уже трясло, руки сжали Танины плечи в тиски и притянули к себе. Новак проникла пальцами внутрь, а затем тут же убрала, оставляя Вику на грани. Чертовой грани, от которой та с ума сходила. Она царапала кожу на лопатках Новак, сжимала её между своих бедер и все шире разводила, чтобы та уже перестала измываться. Таня лишь улыбалась нагло, но послушно не убирала пальцев больше, пока не довела Вику до оргазма, от которого та еще сильнее вцепилась в её плечи. Кемпиннен еще долго не могла отдышаться, а когда наконец смогла, то просто расслабила руки, позволяя Новак выбраться и лечь рядом. Та чуть не рухнула, когда попыталась лечь рядом. — Не дергайся! А то обе наебнемся с этой койки, — Кемпиннен почти крикнула и в последнюю секунду поймала Таню за руку, утягивая обратно к себе и не позволяя рухнуть на пол. — Пиздец, — усмехнулась брюнетка и прилегла Вике на грудь, пальцами поглаживая бархатную кожу. Она коснулась холодного медальона на её шее, но дальше трогать не стала, тут же убирая пальцы. — Когда дреды снимешь? — усмехнулась вдруг Вика, касаясь пальцами темных прядей. — Как только вся эта хуйня кончится, так сразу, — Таня рассмеялась и уткнулась носом в мягкую кожу, а подушечками пальцев скользнула по тонкой руке, ощупывая выпирающие вены. — Позовешь посмотреть? — На что? — На тебя без дредров. На волосы твои, — снова улыбнулась как кошка. — Вместе со мной пойдешь. — Договорились, — блондинка протянула руку. Таня рассмеялась, крепко сжала ладонь, а затем потянула на себя, кутаясь в её руки и оказываясь в тесных объятиях. Не знали сколько времени еще отведено, но хотели насладиться им по полной. В обшарпанной каюте, на тесной кровати, где места для двоих вовсе не хватало. — И я не крыса, — вдруг произнесла Кемпиннен и рассмеялась так, что Танина голова на её груди задрожала. — Посмотрим.