«Я сделала всё верно»
«Я сделала всё верно»
«Я сделала всё верно»
И вновь, и вновь в сознанье воспалённом Всё слышатся коварные слова, А руки, все в крови, Опущены без сил и путами терновыми закованы в безволье. Но вдруг холодная рука, Коснувшаяся лба, Сомненья все развеяла в тот миг. И покрасневшие от слёз глаза Сверкнули в непроглядной тьме. «Открой глаза, Дитя Неволи; Да созерцай плоды блаженства своего; Да сердце ты своё открой священной Тьме; Да будь низвергнут в самое начало Проклятый свет сей Лунной ведьмы!» И молнией, и громом разили си слова Заблудшее сознанье, Лаская Тьму в зачатке и питая Жилы раствором сладким и приятным. И только кожа над глазами Слабо, но противно ныла, Показывая чёрный отпечаток, Где некогда искрилась Сребряная Слеза Светлейшей Девы Лунной. День пройдёт, настанет Ночь; И оживёт, встречая с болью вечер, Дочь Девы Лунной – её отрада, Благодать и нежность, Священным пламенем обдав все закоулки Тьмы. И боль пронзит истерзанную душу, Когда, открыв искрящиеся очи, Узрит она Любовь свою всей жизни. «Ты помнишь?» – сорвётся с губ её кровавых. Но смысла нет: её Любовь в забвенье. В объятьях крепких Госпожи Утрат. А ночь, настав, ознаменует ритуал. И храм, объятый тенью, вновь засверкает пурпурными огнями. И флаги с чёрным кругом вновь спустятся с бескрайних стен. И взмоют струи дыма благовоний вверх, Обдав пространства ароматом трав. И воссияют изваянья Девы Ночи, Объятые пурпурными огнями, И подняв скимитары ночи ввысь. И вновь потоками стекутся в главный зал Жрецы и воины – на службу королеве Ночи. Её отрада, благодать и нежность. Теневое братство. Певцы Ночи. И дети Госпожи Утрат. Её оружие и воля. На главном возвышеньи – Верная; Подняв руки кверху, взывая к Госпоже, Молитвы повторяла, шепча, прося, любя. «О, Матерь Тьмы! О, Госпожа Утрат! Певунья Ночи! Славься, ты, прекрасная, о, Госпожа! И да склонится пред тобой весь мир! Узри мою любовь к Тебе. Услышь мои молитвы. Взываю я к Тебе. О, подари ты свой священный поцелуй И мне, и Детям своим славным. Услышь, прошу, и дай нам сил Нести ту мудрость, которую ты даришь, В люди. Разоблачим мы ложь Луны и выложим дорогу, Чтоб ты, Певунья, прошла по ней на встречу К той ереси Луны, которую рождают Серебряные Дети. Обрушим гнев твой праведный на всех врагов Твоих, Чтоб тьма Твоя священная вновь воцарилась в мире!» И, скрестив руки на груди, Склонила голову. Её молитвы приняты. И сердце сжалось в трепете. По светлым волосам прошлась холодная рука Ночной Певуньи. И сверху слышим был чудесный глас, Заливисто поющий неведомую песнь. Сия мелодия Теней была посланьем свыше; И слышима была она во храме всём; Благословенье Матери объяло всех детей её, Питая души их и наполняя первозданной Тьмою. «Почувствуйте благословение богини нашей, О, верные Певцы Ночные! Примите в души к себе тени – клинки, разящие свет Лунной ведьмы. И окунитесь вы в объятья Ночи». Сей ритуал был подготовкой; Ряды жрецов и воинов расступились, И в главный зал вошло Дитя Сребряное. Бледный глаз её светился ярко и слепил, Но был пустой. И лишь во лбу священным пламенем сверкала Отметина Серебряной Слезы. «Моя краса, мы заждались тебя! Приди ко мне, заблудшее Дитя. Впитай в себя весь пепел Давно перегоревших звёзд – слепящих Слёз Луны. Коснись меня кровавою рукою И заверши сей ритуал. Ты знаешь, что мы все так ждём». Дитя по зову непонятному, Взобравшись к Матери и протянув к ней руки, Коснулась лба её, оставив ярко-алое пятно. Всё естество жрицы пронзило удовольствие; Глаза сверкнули, ослепляя; И волосы взлетели кверху. Тем временем Дитя, закрыв глаза, второй рукой Коснулось тонкой шеи, слегка сжимая, Всё также оставляя кровавый яркий след. Она спускалась руками ниже, обвивая Стареющее тело; И молодая кровь, что Дочерь Лунная имела, Стекала вниз и превращала тело Вновь в младое. Взметнув худые руки ввысь, Мать улыбнулась; Пусть плачет Ведьма Лунная, Страдая по своей Утрате. Дочь её – плод истинного света, Рождённый чревом от Небес, Вновь умирает и рождается В недосягаемой, мрачной Обители Теней. Окончен ритуал кровавый; Потухли свечи и закрылась дверь в Чертог Утрат; И зеркала, чернея в первозданной Тьме, Уж более не отражали ничего. Ночная Танцовщица пустилась в Танец Теневой, Кружась по залу и хватая в холодные объятия Детей своих; И провожая на службу ночи, говорила: «Ступайте, мои дети! Дарю любовь Я вам свою. Благословляю на работу вашу. Несите вы учение моё о Тьме и о забвении. Вы – проводник в сей мир для мудрости моей. И помните: Утрата – главный ваш союзник». Умолкла Песня Ночи. Похолодали залы, утопая в тишине. Погас огонь пурпурный. Лишь Светлое Дитя, Утрату чувствуя, Сидело на полу холодном. Вся кровь засохла и исчезла. Она всё вспомнила; Ведь боль – есть суть и сила в учении о Тьме. И вспомнило Дитя события минувших дней…«Разоблачи и уничтожь Тёмную ложь Луны»
Гласила выдолбленная на камне мантра В ногах Владычицы Теней. Её священнейшая тайна. Искрящиеся очи – бездонные озёра Лун, Всё утопали в боли И меркли с каждым мигом. Глаза напротив, светящиеся адским красным, Всё поглощали жадно Частицу за частицей Истерзанной души, Что соткана была из лунной пыли. И с каждым новым действом Острого Клинка Теней На теле Лунной Дочери цвели кровавые узоры. «Кричи во имя Госпожи! Смотри в ночные очи! Люби Её во имя сущего! Да сгинет первозданный Свет! Да воцарится всюду Тьма!» Как мантру повторяла Избранная Девой, Питаясь тьмою, Утопая в крови И теряя суть себя. Воспоминанья грозой средь неба ясного Возникли в голове; И боль знакомая пронзила что-то в области груди; И слёзы, чистые как светлый лик Луны, Скатились по щекам. «Я помню абсолютно всё». Достав из ножен Теневой Клинок И проведя им по своей руке, Шептала без умолку Избранная Девой. И слёзы градом сыпались из покрасневших глаз, И дрожь одолевала тело, И страх… Известный ужас - лохматый, чёрный волк – Возник вдруг перед нею. «О, Владычица Луны, услышь меня. Я Избрана тобою. Развей сей морок. Создай оплот свой лунный. Благослови на исцеленье. О, Матерь Света!» Вдруг рана на руке, таинственно светясь, Заныла адской болью; И импульс теневой в миг прокатился вместе с кровью в венах; А зелёные глаза, вдруг вспыхнув, Осветились Красным вновь. «Глупая девчонка!» В сознанье прозвучал, как отчеканил, Знакомый низкий, обволакивая, голос. Сей властный тон развеял все воспоминанья. Меняя си на образ чёткий, властный. Госпожа Утрат. Навек душа девчонки принадлежала только Ей. И никакой молитвой Светлой Деве Не снять оков с души избранницы Сребра. Есть лишь Утрата. Тьма. Забвенье. Ночь. Лишь в ней вся мудрость. «Укутай дух во плед Теней. Отдай секреты на храненье Ночи. Стань Избранною Тьмою». Навеки, Госпожа.