Мечта

Серебристый маятник центрифуги постепенно замедлился, а затем и вовсе остановился. Дверца с шипением отъехала в сторону, и из чрева кабины на огороженную площадку вывалился Ким. Некоторое время он пытался придать телу вертикальное положение. Потом сдался и так и остался сидеть, прислонившись спиной к металлическим перилам. Третий опустился рядом и услужливо протянул другу тазик весёлого зелёного цвета. Целый набор таких хранился под пультом управления, и старшекурсники в один голос утверждали, что тазики входят в базовую комплектацию центрифуги. Ким презрительно глянул на предложенную тару и гордо тряхнул головой, отказываясь. Драматический эффект, впрочем, оказался слегка подпорчен тем, что в следующую секунду он резко сник, зажал рот рукой и цветом лица практически сравнялся с упомянутым тазиком. Всеволод вышел из-за пульта и уселся на край площадки. — Ты как, спортсмен? Налетался? — спросил он сочувственно. Ким недовольно зыркнул на него, но промолчал. — Тебе что, тренировок не хватает? — продолжал Всеволод. — Честное слово, лучше бы в столовую сходили. Третий согласно закивал. Он ненавидел центрифугу всей душой и, будь его воля, не приближался бы к ней вообще. Только страх отстать от друзей не позволял ему согласиться на более щадящую программу тренировок для представителей планет с низкой гравитацией. И устремления Кима, забиравшегося в эту машину смерти по собственной воле, да ещё и во внеучебное время, были ему непонятны совершенно. Ким, который при упоминании столовой позеленел ещё сильнее, поднял на Всеволода взгляд, полный снисходительной жалости. — Сева, — сказал он проникновенно, — скажи, у тебя есть мечта? Всеволод наморщил лоб. — Автомат по навигации, — ответил он наконец. — О большем мечтать не смею. Ким со вздохом закатил глаза. — Скучный ты человек, Сева, — молвил он. — Я бы даже сказал, приземлённый. А вот я, например, мечтаю однажды полететь в другую галактику. И верю, что если мы будем очень стараться, то когда-нибудь… — Когда-нибудь увидим, как туда полетят наши правнуки, — закончил за него Всеволод и добавил поучительно: — Мечтать надо о чём-то достижимом. Хотя… — он задумался, — я, наверное, и сам был бы не против там побывать. — Вот! — Ким торжествующе воздел к небесам указательный палец. — Я так и знал, что ты тоже не чужд романтики дальних странствий! Тогда мы отправимся туда все вместе. Третий, что скажешь? Третий пожал плечами, сунул тазик Киму и поднялся на ноги. — Мне нравится такая мечта, — сказал он с улыбкой. — И я тоже буду очень стараться. И решительно шагнул в кабину центрифуги. Потом оглянулся через плечо и попросил: — Тазик не убирайте, пожалуйста. — Оно ещё там? — Всеволод покрепче ухватился за сук, на котором сидел, и свесился вниз, силясь разглядеть хоть что-то сквозь густую листву. — Там, — мрачно отозвался Третий с соседней ветки. — И намерения у него самые скверные. Ты бы, кстати, держался покрепче. Оно сейчас ударит. И правда, буквально через секунду дерево, на котором укрывались трое стажёров, содрогнулось с такой силой, будто в него врезался слон. Сук, на котором сидел Всеволод, нехорошо затрещал, прогнулся и обломился. Всеволод чудом успел ухватиться за ствол дерева и непечатно выругался. Тварь внизу издала ликующий рёв, который, впрочем, очень быстро сменился разочарованным ворчанием: потенциальный обед никак не хотел падать. — Грациознее, Сева, — подбодрил Ким. Сам он устроился в развилке парой метров выше и теперь флегматично наблюдал за тем, как Третий затаскивает Всеволода на соседнюю ветку. — Негоже бравому космолётчику становиться десертом для какой-то твари! — Чья бы корова мычала, — огрызнулся Всеволод. — И вообще, это ты виноват. Кто вбил в компьютер неправильные координаты в первый же самостоятельный вылет? — А кто их не проверил? — тут же парировал Ким. — Я тоже человек, я могу ошибиться. Нечаянно. А вот ты, капитан, как не заметил? — Хочешь сказать, ты нечаянно ошибся на два парсека?! Это даже не та звезда! — Зато нам попалась абсолютно новая и неизученная планета! Мы, считай, уже совершили открытие, а сколько их ещё будет… — Ну так иди и совершай, — ехидно предложил Всеволод. — Тебе помочь с дерева слезть? — Друзья, — позвал Третий, — вам случайно не кажется, что сейчас не самое подходящее время для ссор? Тем более что виноваты вы оба: Ким специально ввёл не те координаты, а Сева заметил это, но ничего не сказал. Ким и Всеволод переглянулись и синхронно уставились на Третьего. — А ты, получается, не при делах, — возмутился Всеволод. — Если всё видел, то почему… — Я знал! — перебил его Ким. — Я всегда знал, что правильно подобрал команду! — Это ещё кто кого подобрал, — мгновенно отреагировал Всеволод, но Ким не слушал. — В вас тоже живёт дух авантюризма! Никому не под силу погасить жажду приключений в наших сердцах! — вдохновенно вещал он. — Так неужели же мы так и будем летать по скучным ЦУПовским маршрутам и собирать в пробирки грязь с планет, уже исследованных вдоль и поперёк? Нет! — отвечал он сам себе, и в голосе его звучала небывалая сила. — Мы гордые первооткрыватели, наша цель — другая галактика, и очень скоро наши имена войдут в историю! — в этот момент дерево снова содрогнулось и, кажется, несколько накренилось, но Кима это не остановило. — А эту планету, с которой начинается наш героический путь, мы назовём Эвридика в честь древнегреческой богини победы! Если раньше Всеволод слушал торжественный монолог молча и время от времени даже согласно кивал, то на последней фразе он переменился в лице. Подобное невежество возмутило его, когда-то до дыр зачитавшего «Легенды и мифы Древней Греции», настолько, что он даже не нашёл, что возразить. — Узри, чудовище, — продолжал тем временем Ким, опасно свесившись со своей ветки и обращаясь к твари внизу. Тварь покорно внимала и даже на время перестала шатать дерево. — Сегодня свершилось легендарное событие! Впервые в истории на дикую поверхность этой планеты ступила нога человека, и теперь природа неизбежно покорится! Снизу послышалось недовольное ворчание, а затем гулкий топот, который быстро затих вдали. — Чего это оно? — вполголоса спросил Всеволод у Третьего. — Сбежало, — ответил тот, на мгновение прикрыв глаза. — Что-то его напугало. — А, — Всеволод кивнул. Потом перевёл взгляд на Кима, который не переставал вещать, и добавил: — Думаю, его можно понять. Если честно, иногда мне хочется поступить точно так же. Тем временем Ким ликующе вскинул кулак к небесам. — Что, чудовище, бежишь? — вопросил он. — Не можешь вынести торжества человеческого разума? Знай, что тебя мы по праву первооткрывателей наречём эвридикским драконом! — Малым, — вдруг добавил Третий. Ким моргнул, на мгновение выходя из образа. — Почему? — спросил он. Третий указал куда-то Киму за спину: — Потому что большой — вот. Предчувствуя нехорошее, Ким обернулся, и перед ним разверзлась тьма, будто он заглянул в бездонный чёрный колодец. Он отшатнулся, едва не свалившись с дерева, и только тогда смог охватить взглядом всю представшую перед ним картину. Колодец оказался ноздрёй на огромной чешуйчатой морде. Ким хотел было что-то сказать, но все подходящие слова вдруг как-то закончились. Морда лениво прикрыла жёлтые глаза с вертикальными зрачками, а затем громогласно фыркнула, выказывая своё отношение к торжеству человеческого разума. Под напором ураганного ветра дерево покачнулось, застыло на мгновение в хрупком подобии равновесия и наконец с грохотом рухнуло. И трое великих первооткрывателей с воплями отправились навстречу неизведанному. За сценой царил приятный полумрак. Пахло бумагой, деревом, нагретой проводкой и ещё почему-то пылью, хотя все помещения в здании ЦУПа убирались одинаково хорошо. Третий сидел на ящике с каким-то оборудованием, держа на коленях парадную фуражку с эмблемой Космофлота, и с интересом прислушивался. На сцене кто-то произносил торжественную речь. Время от времени слышались аплодисменты и начинала играть музыка. Третий послушно ждал, когда его позовут, являя собой островок спокойствия в окружающем хаосе. Хаос обеспечивали Всеволод и Ким и, надо сказать, подходили к этому непростому делу со всей ответственностью. — Третий, только не волнуйся, — говорил Ким, меряя закулисье широкими шагами. — Ты всё сможешь. Мы с Севой верим в тебя. Третий старался на него не смотреть — от постоянного мельтешения его слегка укачивало. Всеволод увеличивал мировую энтропию иным способом: он сидел рядом с Третьим, держал его за руку и фонил беспокойством с такой силой, что казалось, будто сам воздух трясётся от ужаса. — Всё будет хорошо, — монотонно бубнил Ким, заходя на очередной круг. — Ты обязательно справишься. И ничего, что в зале сейчас сидят практически все важные шишки Космофлота. Ничего, что там толпа журналистов с камерами. Не страшно… — Ким, — не выдержал Всеволод, — заткнись, пожалуйста. Ты не помогаешь. От нервов он стиснул руку Третьего так, что стало почти неприятно. Третий машинально накрыл его ладонь своей и постарался передать другу хоть немного спокойствия. — Кстати, — Ким замер, поражённый внезапной мыслью, — ты уже подумал, что будешь говорить на сцене? — Ну, — Третий задумался, — я скажу спасибо. И пожму руку — я помню, как это делается, Сева, не переживай. — Этого недостаточно, — возразил Ким. — Сам посуди, нас только недавно повысили до капитанов, а ты уже совершил подвиг и спас восемь человек. Разумеется, журналисты захотят с тобой поговорить. Но ты только не волнуйся, — поспешно добавил он. — Главное — продумать ответы заранее. Иначе будешь как Сева, когда его спросили, почему мы назвали планету Эвридикой. — Ты назвал, — фыркнул Всеволод. — А потом отказался переназывать. Но получилось, мне кажется, неплохо. Мол, теперь только вперёд, не оглядываясь… — Неплохо, — великодушно согласился Ким. — Но сейчас не об этом. Послушай, Третий, — он поднял руку так, словно держал в ней микрофон, и продолжил, подражая интонациям репортёров, — сначала ты в одиночку пешком добрался до заброшенной базы в пустыне и нашёл там вакцину от космической лихорадки, а потом ещё двое суток ухаживал за больным экипажем, пока не прибыли фиксианские врачи. Как ты не сдался? Третий задумчиво прикрыл глаза. Он вспомнил пустыню: раскалённый песок, дрожащий от жара воздух, песчаную бурю на горизонте. Вспомнил первую вылазку к заброшенной базе-лаборатории, во время которой сломался планетарный катер — единственный имеющийся транспорт. Именно после этой вылазки Ким, Всеволод и остальные члены экипажа один за другим слегли от космической лихорадки, и Третий остался один. Снова и снова он набирал на коммуникаторе номер альдебаранского ЦУПа и просил прислать хоть кого-то, и раз за разом ему отвечали, что помощь уже близко, нужно только подождать ещё немного. И за всем этим с безоблачного неба равнодушно наблюдал оранжевый глаз Альдебарана. Третий решительно тряхнул головой. Это явно было не то, чем он хотел бы поделиться с прессой. — Я просто старался делать то, что должен, — медленно, взвешивая каждое слово проговорил он. — Если бы я сдался, никто не сделал бы этого за меня. А ещё, — тут он улыбнулся, — мы с друзьями уже очень давно собирались полететь в другую галактику. И я понимал, что если не справлюсь, то мы никуда не полетим. — Хорошо сказано, — Ким удовлетворённо кивнул. — Следующий вопрос: о чём ты думал, когда превозмогал невероятные трудности? Третий пожал плечами. — О том, как мы полетим в другую галактику, когда всё закончится. Ким закатил глаза. — О планах на будущее, я так понимаю, тебя можно не спрашивать, — сказал он язвительно. — А что ты хочешь услышать? — тут же вскинулся Всеволод. — Третий и так волнуется, а тут ещё ты… — Я правда не знаю, что ещё сказать, — мягко перебил его Третий. — О жаре я думал, о сломавшемся катере… Про альдебаранский ЦУП думал много плохого, но об этом сейчас лучше не упоминать. Фикс и так уже готовится устроить Альдебарану огромный скандал из-за того, что помощь не пришла вовремя. И из-за того, что мы нашли на базе, — он нервно усмехнулся. — Странная история. — Не переживай об этом, — Всеволод успокаивающе похлопал его по плечу. — Всё будет хорошо. — Да я и не… Ким душераздирающе вздохнул, привлекая внимание. — Ладно, — протянул он неприятным голосом, — спрошу по-другому. Был ли рядом кто-нибудь, кто тебе помогал? — Именно кто-нибудь? — Третий задумчиво закусил губу. Повисла пауза. — Кустики, — сказал он наконец. — Они очень… Почему ты злишься? Ким яростно сверкнул глазами. — Да потому что ты ни слова не сказал про нас с Севой! — прорычал он. — Мы тоже были там и изо всех сил тебя поддерживали! Мысленно. — Это ты мысленно поддерживал? — возмутился Всеволод. — Да ты же первый слёг. А потом только и делал, что кашлял кровью и бредил Странниками. — Я делал всё, что было в моих силах, — парировал Ким с достоинством. — А вот ты чем помогал? Всеволод уже открыл рот, собираясь ответить, и спор неизбежно перерос бы в ссору, но в этот момент за кулисы заглянул помощник организатора. — Кто из вас капитан с Фикса? — спросил он, внимательно разглядывая троих капитанов. — Вам пора. Идите за мной. Третий аккуратно стряхнул с плеча ладонь Всеволода, двумя руками надел фуражку, ещё четырьмя разгладил парадный китель и направился следом за помощником, напоследок оглянувшись. Ким показал ему большой палец. — Не волнуйся, Третий, — сказал он торжественно. — Это первый и последний раз, когда тебе приходится геройствовать в одиночку. Дальше только вместе. — Только вместе, — серьёзно подтвердил Всеволод. — Только вместе, — улыбнулся Третий. — И в другую галактику тоже. От чудовищного удара дверь рубки содрогнулась. — Вечер перестаёт быть томным, — флегматично молвил Ким, откидываясь на спинку штурманского кресла. — Кажется, они нашли таран. — Мне нравится, как спокойно ты об этом рассуждаешь, — хмыкнул Всеволод. — Как сказал Цицерон, счастливая жизнь начинается со спокойствия ума, — ответствовал Ким с достоинством. — А что Цицерон говорил про тех, кто придумывает идиотские планы? — А откуда я мог знать, что в этой дурацкой посудине есть всё кроме двигателей? — Да я не о том, — Всеволод раздражённо взмахнул цветастым веером. — Я больше про исполнение. — Но мы же в итоге попали на корабль, — примирительно сказал Третий. — Так что не всё ли равно, этот план или другой? Кстати, связи всё ещё нет? Всеволод покрутил верньер походной рации. Конечно, было очевидно, что после захвата планеты пираты первым делом позаботятся о том, чтобы отрезать её от внешнего мира, но надежда, как известно, умирает последней. Рация заскрипела помехами. Надежда умерла. — Нет, всё глушат, — ответил Всеволод мрачно, а потом добавил: — Насчёт плана… Ты ведь так и не понял, кого мы изображали? Третий пожал плечами: — Если честно, нет. — Твоё счастье, — быстро сказал Всеволод и снова набросился на Кима: — Ты вообще где этого набрался? Ким задумчиво почесал парик. — Из книжек, — ответил он. — Я, знаешь ли, тоже книжки читал. И на миллион процентов уверен, что, гм, распутные женщины выглядят не так. Соня Мармеладова выглядела не так. У неё точно не было перьев. — Какая Соня? — Ким снова почесал парик. Говорун, который символизировал перья, цапнул его за палец. — Видимо, у нас были разные книжки. Я вообще не пойму, чему ты возмущаешься. Ты не сказал «нет». — Я не сказал «да», — парировал Всеволод. — Я был настолько поражён, что потерял дар речи. — Ты просто завидуешь моему стратегическому гению, — фыркнул Ким и отвернулся. Дверь вздрогнула ещё раз. Всеволод прикинул, стоит ли высказать вслух всё, что он думает о стратегическом гении Кима, и предпочёл промолчать — возможно, очень скоро им всем предстояло героически погибнуть, и ему не хотелось, чтобы его последние слова были непечатными. Когда капитаны тайком проникли на Фагору, они обнаружили, что практически все её жители захвачены в рабство, а пиратский военный крейсер уже почти достроен и готов сеять хаос и разрушения по всей Галактике. Связаться с Землёй или Фиксом не удалось, на то, чтобы лететь за помощью, времени не оставалось, а идти на врага в открытую было слишком опасно, поэтому Ким придумал План. С большой буквы «П». «И тогда мы обманом проникаем на корабль, — вещал Ким, полностью завладев вниманием небольшой группки повстанцев, на которую капитаны наткнулись практически сразу после высадки, — огнём из пушек отгоняем пиратов подальше, выходим на орбиту и оттуда вызываем помощь.» Повстанцы восхищённо внимали. Всеволод и Третий слушали без особого восторга, но выбора у них не было, и после непродолжительных дебатов План был принят единогласно. Он сработал примерно на пятьдесят процентов. С проникновением никаких проблем не возникло — противник ничего не заподозрил и пропустил капитанов на борт. Корабельные орудия оказались достаточно мощными, чтобы отогнать большинство пиратов далеко за пределы зоны поражения. Всеволод не мог поверить, что в кои-то веки хоть одна миссия пройдёт без происшествий. Впрочем, долго переживать по этому поводу ему не пришлось — очень скоро всё встало на свои места. Корабль и в самом деле был почти готов. Все его системы работали безупречно, пушки были заряжены на полную, а трюмы ломились от награбленного добра. Не хватало только одной крохотной детали — двигателей. Наверное, было бы чуть менее обидно, если бы это выяснилось до того, как капитанов всё-таки раскрыли. А теперь они оказались заперты в рубке недостроенного крейсера без связи и практически без оружия — табельные бластеры не в счёт, а больше ничего пронести на корабль не получилось бы. Снаружи в рубку уже пару часов упорно ломилась толпа пиратов, что также не способствовало ни выполнению миссии, ни душевному спокойствию исполнителей. Ещё где-то на борту, по словам Третьего, обреталось человек пятьдесят рабов-фагорян, ранее задействованных в строительстве. Они пока что никак не успели себя проявить, но после всего произошедшего Всеволод был уверен, что это вопрос времени. В сложившейся ситуации подвоха стоило ждать отовсюду. Дополнительной остроты ситуации придавала маскировка. Когда Ким предложил друзьям в целях конспирации переодеться «жрицами ночи», Всеволод даже не сразу понял, что он имеет в виду. А когда понял, то поклялся про себя найти приключенческий роман, в котором Ким это вычитал, и выяснить, кто его иллюстрировал. Он не верил, что человеческий разум способен породить те чудовищные образы, которые Ким, заручившись поддержкой повстанцев, попытался воссоздать из подручных средств. Но по крайней мере в таком виде капитаны могли не бояться, что их узнают. Всеволод бы не узнал. Он нервно поправил глубокое декольте и с завистью покосился на Третьего, сидевшего в кресле слева. Причин для зависти было несколько. Во-первых, Третий до сих пор пребывал в счастливом неведении касательно того, в кого капитаны переоделись для диверсии. Наличие эмпатии не допускало самой возможности любви за деньги. Да и денег на Фиксе уже давно не было. Так что даже многочисленные попытки Кима просветить друга в области матчасти успеха не возымели. И, во-вторых, из троих капитанов Третий выглядел приличнее всего. Среди всей одежды, добытой повстанцами, не нашлось ничего достаточно свободного и мешковатого, чтобы как следует замаскировать лишние конечности. Узнав об этом, Ким, как главный вдохновитель и организатор, сначала впал в глубокую задумчивость, а потом велел Третьему обмотаться с ног до головы чем-то, отдалённо напоминающим скатерть, прямо поверх лётного комбинезона, и изображать «загадочную леди Икс». Всеволод не знал, кто такая эта леди Икс, но был твёрдо уверен в одном: ещё никогда он так сильно не жалел о том, что у него всего две руки. Дверь рубки снова вздрогнула, и в её центре образовалась внушительная выпуклость. Стало очевидно, что долго она не продержится. Нужно было что-то предпринять, и как можно скорее. Всеволод мгновенно посерьёзнел. — Друзья, — начал он медленно, — сейчас наша главная цель — уничтожить пиратский крейсер. Помощи ждать неоткуда. Идиотский план Кима мы уже выполнили, пришло время выслушать идиотский план от меня. Боюсь, нам придётся пожертвовать собой и взорвать корабль изнутри. Я сейчас вижу только такой вариант. На некоторое время в рубке повисла напряжённая тишина, время от времени прерываемая гулкими ударами снаружи — все присутствующие оценивали предстоящие перспективы. — Если нам суждено погибнуть здесь, — молвил наконец Ким, — тогда я должен сказать, что для меня было огромной честью дружить с вами. Я верю, что наша смерть не будет напрасной, наш подвиг запомнят в веках и напишут действительно прочувствованный некролог. Всеволод невесело ухмыльнулся. — Я надеюсь только на то, — хмыкнул он, — что нас не опознают. Перед начальством в таком виде даже после смерти показываться как-то не хочется. Так, Ким, очевидно, согласен. Третий, что скажешь? Третий покачал головой. — Так нельзя, — сказал он. — На корабле местные жители. Они тоже погибнут. У нас на Фиксе считается проигранной та война, в которой была потеряна хотя бы одна жизнь. — Напомни, пожалуйста, — скептически бросил Всеволод, — в скольких войнах участвовал Фикс? — Не ошибается тот, кто ничего не делает, — глубокомысленно высказался Ким. — Не проигрывает тот, кто не воюет. Третий посмотрел на них укоризненно. — Не передёргивайте, пожалуйста, — попросил он. — Вы прекрасно поняли, что я имею в виду. Всеволод тяжело вздохнул. — Третий, — сказал он устало, — ты ведь тоже всё понимаешь. Если этот корабль взлетит, погибнут тысячи. Боюсь, у нас нет выбора. — Так нельзя, — повторил Третий. — Это неправильно. Должен быть другой выход. Всё не может закончиться вот так. И потом, — он неожиданно улыбнулся, — мы ведь ещё не полетели в другую галактику… При этих словах Ким вдруг резко тряхнул головой, и Говорун, который всё ещё восседал у него на макушке, возмущённо забил крыльями, едва не сверзившись на пол вместе с париком. — Послушай, Сева, — сказал он, — а ведь Третий прав. Неужели мы преодолели столько трудностей только для того, чтобы вот так бесславно погибнуть? — Вот это ты переобулся, конечно, — возмутился Всеволод. — Ещё минуту назад тебя всё устраивало. — Смерть, Севочка, — молвил Ким менторским тоном, — это всегда поражение. Какой бы героической она ни была. Нет, наш долг — следовать за мечтой, покоряя вершину за вершиной! Это долг каждого мыслящего существа в Галактике! И мы не имеем права отступать перед лицом трудностей, чего бы нам это ни стоило!.. Он говорил и говорил, а пираты всё ломились и ломились внутрь, и дверь скрипела и стонала под их натиском. Всеволод тоже тихонько застонал и сжал пальцами виски в надежде заглушить начинающуюся головную боль. Это не помогло. Тогда он оглядел рубку, прикидывая, чем можно было бы заглушить Кима, и досадуя, что до тех, кто шумел снаружи, было не добраться. И тут снизу тихонько постучали. Ким осёкся на полуслове и зашуршал юбками, пытаясь выпутать кобуру с бластером из многочисленных слоёв ткани. Всеволод снял свой бластер с предохранителя и заозирался. Стук повторился. — Войдите, — вежливо откликнулся Третий. Под полом что-то зашуршало, и Всеволод вдруг ощутил, как капитанское кресло под ним вздрогнуло. Он поспешно вскочил на ноги, упёрся плечом в спинку и приналёг. Кресло со скрежетом отъехало в сторону — по всей видимости, его попросту не успели прикрутить к месту. Внизу снова завозились, одна из панелей пола приподнялась, и в образовавшейся щели показалась голова фагорянина. Голова обвела присутствующих взглядом и просияла. — Здравствуйте, дамы, — поздоровалась она и приветливо пошевелила заострёнными ушами. — Здравствуйте, — ответил Третий, который, кажется, совершенно не был удивлён происходящим. — Мы не… — начал было Всеволод, но потом передумал и начал с главного: — Ты кто? И как сюда попал? Фагорянин снова пошевелил ушами, подтянулся на руках и уселся на краю лаза. — Нас здесь пятьдесят рабов, — сказал он. — Когда к нам на планету прилетели пираты, у нас всё стало очень плохо. Мы покорились судьбе и стенали под пятой оккупантов. Но теперь мы послушали вашу речь, вдохновились и готовы поднять восстание. Будем рады, если вы, девушки, нас возглавите. Мы зайдём врагу в тыл, и… — И одолеем! — подхватил Ким. — Или умрём сражаясь! Лучше ужасный конец, чем ужас без конца! — Лучше, наверное, всё-таки не умирать, — глубокомысленно молвил фагорянин. — За мной, — он скрылся в люке. — Не поспоришь, — пожал плечами Ким и спрыгнул следом. — Подождите, — крикнул Всеволод им вслед. — А как вы нас услышали? — Вы по громкой связи говорили, — ответил издалека голос фагорянина. — Вы идёте? Всеволод окинул быстрым взглядом пульт управления и беспомощно оглянулся на Третьего. — Это что же, получается, весь корабль слышал наше нытьё? — Ну и что? — беспечно отозвался Третий. — Зато теперь нам не придётся ничем жертвовать. А потом, когда разберёмся с пиратами, мы все вместе полетим в другую галактику. — Договорились, — кивнул Всеволод, проверил бластер и шагнул в люк. — За всё неизведанное и непостижимое! Три легендарных капитана со смехом сдвинули стаканы. Они сидели за столиком в главной столовой ЦУПа и праздновали начало долгожданного отпуска: шутили, пили компот и вспоминали былое. — Кстати о неизведанном, — вспомнил Третий, когда кувшин с компотом опустел на три четверти, а все студенческие байки были рассказаны. — Когда мы уже полетим? — Куда? — не понял Ким. — Как куда? В другую галактику, конечно. Всеволод со стуком поставил стакан. Ким поперхнулся компотом и громко закашлялся. — Мы же решили, — Третий говорил и чувствовал, как воздух вокруг столика постепенно густеет, наполняясь вязкой неловкостью и чувством вины, словно мазутом. Он только не понимал, почему. — Мы договорились, что когда победим пиратов… — он замолчал и неуверенно поднял глаза на друзей. Ким помрачнел, а Всеволод отвёл взгляд, прочистил горло и сказал: — Я, может, вообще пока космос оставлю. — Почему? — изумился Третий. — Ну… — Всеволод замялся. — У меня жена, дети. Я должен быть постоянно рядом с ними. Положить, так сказать, жизнь на алтарь семьи. Я уже договорился с начальством о бессрочном отпуске. А «Эверест» пока постоит в парижском музее, — тут его лицо сделалось совсем несчастным. — Я не могу лететь. — И я не могу, — подхватил Ким. — У меня научная работа в самом разгаре. И потом, мы же буквально только что избавили Галактику от последних космических пиратов! Мы герои, и это накладывает свои обязанности. Журналисты, репортёры, телеведущие — все они смотрят нам в рот и ждут, что мы скажем. Как я могу их подвести! Мы должны делиться с миром… — тут он набрал в грудь побольше воздуха, собираясь произнести монолог о важности средств массовой информации, но Всеволод оперативно пнул его под столом. Ким мгновенно стушевался и беспомощно закончил: — Не могу я. Повисла гнетущая тишина. Третий переводил взгляд с одного друга на другого и ждал. Всеволод снова прочистил горло. — Мы обязательно полетим, — пообещал он, — но только потом. Когда-нибудь. Не сейчас, — он говорил искренне, но Третьему почему-то показалось, что он сам не верит в собственные слова. — Вот разберёмся с делами, и тогда сразу же, не задерживаясь… А сейчас правда очень неподходящий момент. Понимаешь? И Третий честно постарался понять. — «Странник», у вас всё хорошо? — спросил динамик. В голосе девушки-диспетчера слышалось искреннее беспокойство. — Ваш вылет должен был состояться десять минут назад. У вас что-то случилось? Третий рассеянно моргнул и нажал на кнопку микрофона. — Нет, — ответил он, стараясь говорить бодро, — всё в порядке, спасибо. Мне нужно ещё немного времени. Не мог же он сказать ей, что последние десять минут просто сидел и пялился в монитор. Так его, глядишь, и в космос не выпустят, к врачу отправят. — Конечно, — кажется, девушка улыбнулась. — Можете не торопиться. Скажите, как будете готовы. Третий пробормотал в ответ что-то вежливое и выключил микрофон. Откинулся в пилотском кресле и устало мазнул рукой по лицу. Нужно было отправляться. Третий проверил показания приборов: приборы утверждали, что с момента последней проверки не изменилось вообще ничего. Третий ещё раз изучил предстоящий маршрут, вызубренный, кажется, до последней червоточины. Он ещё хотел было перечитать внушительный список инструкций, составленный специально для него ЦУПами сразу двух планет, но решил, что это займёт слишком много времени, а он и так чудовищно задержался. Третий защёлкнул ремни безопасности, взялся за штурвал и машинально глянул в иллюминатор. Никого. Площадка вокруг корабля была абсолютно пуста. Третий с самого начала хотел избежать лишней шумихи. Он терпеть не мог пышные и торжественные проводы с оркестром, бесконечными речами и фальшивыми улыбками людей, которые не до конца понимают, зачем их здесь собрали. Без подобных мероприятий не обходилась ни одна мало-мальски значимая экспедиция, и в ЦУПе даже имелся специальный отдел, который занимался их организацией. Третий его, откровенно говоря, недолюбливал. Для его сотрудников всё было едино — что свадьба, что похороны. Так или иначе начальство просьбу Третьего выполнило: никто его не провожал. Третий отстегнул ремни и поднялся из кресла. Спустился в трюм и ещё раз тщательно проверил его содержимое — всё было на месте. Заглянул в машинное отделение. Там тоже ничего не поменялось. Третий вернулся в рубку и немного постоял на пороге. Что-то его беспокоило, не пускало, не давало повернуть ключ на старт. Он с самого начала решил, что не будет звонить. В этом не было никакого смысла. Но оказалось, что это выше его сил — улететь, не попытавшись в самый последний раз. Он сел в кресло и набрал знакомый номер. Видеофон коротко тренькнул, и на экране возник Всеволод. Растрёпанный, запыхавшийся и абсолютно счастливый. — Третий, привет! — радостно выдохнул он. — Извини, не могу говорить. — Сева, ты скоро? — спросил женский голос откуда-то из глубины квартиры. Всеволод коротко глянул через плечо и смущённо улыбнулся. — К нам сейчас Элкины друзья в гости придут, — пояснил он, — а у нас ничего не готово. Ты, собственно, чего звонишь? Третий открыл было рот, но всё, что он хотел сказать, вдруг застряло где-то в горле противным комком. — Сева! — позвал голос настойчиво. — У тебя что-то срочное? — поторопил Всеволод. Третий покачал головой. — Да нет, — сказал он тихо, — ничего такого. Не буду отвлекать. Элле привет. — Обязательно, — рассеянно ответил Всеволод. — Тогда созвонимся ещё. И завершил вызов. Третий сидел неподвижно, глядя в чёрный экран. Ему вдруг стало тоскливо. Во всей мыслящей Галактике грустить из-за того, что кто-то счастлив, считалось чем-то неправильным. Для эмпата это было попросту дико. Так что Третий поспешно отогнал странные мысли и набрал на видеофоне следующий номер. В этот раз экран не загорелся, а длинные гудки сразу же сменились короткими. Ещё через некоторое время на коммуникатор Третьего пришло сообщение: «На интервью, не могу говорить. Тебе срочно?» Третий представил себе Кима: как тот сидит в кресле в окружении камер и микрофонов, очень довольный собой, и время от времени многозначительно улыбается какой-нибудь симпатичной журналистке. Третий вздохнул. Выключил коммуникатор. Нажал на кнопку микрофона. — «Странник» готов к старту, — сказал он. — Принято, — отозвалась диспетчер. — Старт разрешён. Начинаю обратный отсчёт. Другая галактика ждала.