*transgenders your skeletons*

                    Ткань шуршала в ее руках, мягкий шелк холодил ее вечно слишком теплые кости. Она прижимала к груди её персональное «guilty pleasure», тихо молясь, чтобы вылазка у ребят не закончилась раньше времени. Хоррор всегда приходил прямо в ее комнату после заданий, желая увидеть своего «парня» — ложь, которую Даст тщательно хранила, ведь это был единственный вариант.       Никто бы не полюбил ее, знай они её настоящую, на голову поехавшую, которая не могла быть счастлива, будучи мужчиной.       Она сняла свою куртку: изношенную, латанную-перелатанную, но такую привычную, родную, что казалась уже второй кожей. Провела рукой по линиям швов и заплаток, что любовно наносили на синюю ткань руки Хоррор после каждой неудачной вылазки по вселенным.       Следом на пол отправились шорты с футболкой. А сама она стояла посреди комнаты, голая и решительная. Одеяло, которое она до этого набросила на зеркало, соскользнуло, дав увидеть в отражении посеревшие кости.       В них не было ничего правильного: цвет пыльный, пепельный даже; все в потертостях и зазубринах; плечи слишком широкие, бедра тощие, таз неправильный, лишком узкий.       Она была уверена, что если бы она могла призвать магическое тело, то это было бы по крайней мере терпимо — цвет все еще не тот, но вот форма все еще неправильная, но, по крайней мере, это не было бы так видно.       Но она так не умела. Да и знала, что даже получилось призвать внешнюю магию, то зеркало перед ней показало мужчину, с проклятой плоской грудью, полностью лишенного форм. Все только потому, что ее душа решила, что она должна быть такой, потому что, конечно, даже её Сущность презирала ее.       Быстрый вздох вырвался из рта, а руки потянулись к платью. Ткань зашуршала, заскользила по костям, плотно, правильно прилегла. Скелет улыбнулась своему отражению, уже чувствуя себя более собой.       Темно-синяя ткань заструилась, поднялась немного вверх, открывая ступни и голени, когда девушка слегка покружилась. Блестящие, переливающиеся на свету камни, украшающие вырез. Серебряная нить вышивки, что расцветала бутонами по подолу, сверкала, и даже тусклое освещение комнаты почему-то казалось ярче.       Резкий вздох. Атмосфера в замке изменилась. Банда вернулась.       Скелет торопливо пыталась расстегнуть молнию на платье, почти рыдая, когда услышала как что-то разошлось, порвалось в районе спины.       Шорты были едва на уровне колен, когда Хоррор постучал в дверь. Девушка быстро натянула их и затянула завязки, лихорадочно подобрала платье с пола, комкая в руках, когда дверь в комнату открылась.       Даст обернулась. Её встречала теплая, хоть и слегка отдающая замешательством, улыбка её любимого. Скелет прижала платье к груди, надеясь, что в таком, скомканном виде, Хоррор не поймет что это, потому что никто не должен был знать об этом. Он не должен был знать.       Они бы ее возненавидели.       Теплые большие ладони коснулись ее рук. Хоррор тихо шепнул на ухо привычное «привет». — что это? — тот потянулся к темной ткани в чужих руках, но почти сразу отдернул пальцы, стоило заметить во взгляде Даст нечто напоминающее горечь.       Скелет с трудом восстановила дыхание, выдавив улыбку для Хоррора: — ничего, здоровяк, — она встала на цыпочки, целуя парня в скулу. Хоррор вернул этот жест, его улыбка была теплой, но вот взгляда почти не касалась. — это… красивое платье, зая. твое?       Ткань затрещала, угрожая порваться, когда скелет вонзила в нее когти, заставляя себя сдерживаться, лишь бы не заплакать, лишь бы не заплакать. — …да, — прошептала Даст дрожащим голосом.       Хоррор заключил ее в объятия, устроив голову у девушки на плече, заглядывая вперед, рассматривая платье. — оно… тебе идет, зайка.       Большие руки накрыли ладони девушки. Грубые, шершавые кости были ей также знакомы, как и ее собственные. Хоррор был так близко, что Даст чувствовала его дыхание, слышала мягкое мурчание, клокочущее в его груди. Он был по-приятному теплым рядом с ней. Они идеально сочетались друг с другом.       Даст и Хоррор       Два влюбленных… мужчины.       Они бы подходили друг другу во всех аспектах, во всех мелочах идеально, если бы Даст не сжалась в чужих объятиях и не начала уходить в себя. Она не могла просто довольствоваться тем, что у нее было, она же ведь была такой эгоистичной. Ей только что пришлось разрушить то самое, самое близкое представление о счастье, которое у нее было и которое у нее когда-нибудь будет, просто потому, что она хотела быть особенной. — дасти? — Хоррор медленно помахал рукой у нее перед лицом. — ты в порядке? ты дрожишь.       Резко вынырнув из своих мыслей Даст кивнула.       Хоррору нужно было знать, что он был в порядке.       Все тот же парень, каким он никогда не был. Все было в порядке, и он не был подонком, который носил женскую одежду, он был нормальным.       Даст высвободилась из рук Хоррора и засунула платье обратно в коробку. Она чувствовала как к горлу подступали горячие слезы, стоило только увидеть дырку рядом с молнией. Скорее всего, зашить её так, чтобы шов не был виден, не получится. — а ты разве не будешь мерить его? — руки Хоррора снова накрыли её ладони, вытаскивая платье из коробки. Парень тоже заметил порванную ткань, от чего его улыбка опустилась. — о, это… нехорошо. оно… это красивое платье. я бы хотел… хотел увидеть тебя в нем.       Даст моргнула, глядя на своего парня. Она знала, что ее глаза, вероятно, были полны слез, но на этот раз она не стала утруждать себя тем, чтобы скрывать это. — …правда? — она, вероятно, выглядела абсолютно жалкой, но мягкий взгляд Хоррора был как бальзам на её избитую душу. Как одобрение и заверение, что не стоило волноваться. — да. ты бы… ну, это выглядело бы великолепно. — он наклонился, целуя Даст в щеку, большим пальцем стирая с её лица слезы. Красный взгляд опустился к коробке на полу, остановился на беспорядочной куче скомканных платьев, что были внутри. — я… я никогда не видел ничего из этого на тебе?       Даст сжалась в комок. Она почувствовала, как хватка страха, ужаса, сдавила ее сильнее, когда она подавила желание во всем признаться. Он не должен был узнать, и она не знала, как солгать ему, она не знала, что делать. — дасти? — Хоррор позади нее нежно погладил ее по рукам, прикосновения его теплых ладоней успокаивали. Он, казалось, принял решение, и Даст обнаружила, что её поднимали с пола, крепко прижав в объятиях. Она не видела, просто почувствовала, как ее парень упал обратно на ее матрас, укрытый свежими простынями, опять же дело добрых и нежных рук Хоррора.       Он бы не любил ее, если бы знал. Если бы он знал, она никогда больше не получила бы такой доброты.       Он не должен был знать.       Натруженные, мозолистые руки обхватили её запястья, провели осторожно, мягко по серым костям. — зая… даст. пылька-зайчишка. ты в порядке… дыши.       Даст спокойно последовала инструкции, вцепившись руками в куртку Хоррора. И она буквально слышала как ткань под её пальцами рвалась, потому занервничав, попыталась схватиться за свою футболку.       Хоррор на тихо вздохнул и осторожно взял чужие ладони в свои. — зая, ты… ты же знаешь, я бы не стал осуждать тебя за то, что ты носишь платья, верно? мар делает это постоянно… и килли. я не возражаю. — выдохнул он и переплел свои пальцы с ее, успокаивающе сжимая.       Даст жалобно шмыгнула носом, и Хоррор высвободил одну из ее рук, чтобы нежно смахнуть слезы с лица девушки. — дело не только в платьях, — пробормотала она так тихо, что едва могла расслышать саму себя. Хоррор тихо промычал, потирая большим пальцем её щеку. — это не про то, что мне они просто нравятся… я… я не парень? ну- как-       Слова почти физически заражали ей горло, застревали и мешались, от чего молчание позади было оглушительным.       И, на самом деле, у Даст даже не было времени впасть в панику, когда руки Хоррора снова оказались на ее лице, стирающие солевую влагу. — дыши..? пожалуйста..? ты снова дрожишь. — Хоррор притянул ее ближе к груди, утешая, тепло и ровно дыша в шею. — окей, зайчик. просто дыши.       Даст потребовалась целая минута, чтобы выровнять свое дыхание, спрятав лицо в приятной мягкости кофты Хоррора.       Крупный скелет обхватил ее лицо руками, отстраняясь, чтобы заглянуть ей в глаза. — зайка, я люблю тебя… за… тебя… и это ничто не изменит. ты хорошо выглядишь в платьях… я не- я не возражаю, если ты хочешь быть девушкой, пока тебе чувствуешь себя хорошо.       Даст икнула, дыхание её неровным, тихим. Скелет была абсолютно уверена, что выглядела ужасно: лицо было залито фиолетовыми, мокрым от слез, одежда безбожно смята, однако Хоррор смотрел на нее такими глазами, будто она была чем-то драгоценным. Будто была кем-то, кто действительно чего-то стоил. — я- тебя это действительно не беспокоит? это не странно? — э нет..? это не более странно, чем то, что мар… не… гей? и мне все равно, пока ты у меня есть… потому что я люблю тебя. мне не важно другое. — ты-! ты обещаешь? — я обещаю, зайка. — Хоррор поцеловал Даста в лоб. — ты хочешь, чтобы тебя называли так, как я тебя сейчас не называю? ну, другим именем? — не, мое имя мне нравится. просто я хочу быть «она», а не «он»? пожалуйста? — конечно, дасти. с меня кожа не слезет. — у тебя нет кожи. — невозмутимо произнесла Даст. — смелое предположение, зая. — тихий, чуть рычащий смех Хоррор прокатился по спине Даст, когда он последовал примеру девушки и перевел разговор в другое русло. — может, у меня и есть кожа. откуда ты знаешь? — я тебя голым видела. — думаю, ты, наверное, была тогда довольно рассеянной, зайка. — ухмыльнулся крупный скелет, когда Даст тихонько захрипела, пряча лицо у него на груди. — заткнись нахуй! — захныкала она и румянец затопил все её лицо.       Громкий смех Хоррора заполнил комнату. — о, и почему я должен это делать?       Скелет поменьше оттолкнулась и скатилась с кровати в ворохе одеял. Она издала слабый стон, когда ударилась о землю, и воздух на короткое мгновение вышибло из её несуществующих легких. — дерьмо-! зайка? все хорошо? — Хоррор свесился с кровати, вздыхая с облегчением при виде смеющегося лица Даст. — тупица ты мелкая. ты меня однажды до инфаркта доведешь. Даст фыркнул, садясь. — конечно, милый. это же ты решил встречаться со мной. — и я еще не пожалел об этом решении. — даже несмотря на то, что я тупица? — даже несмотря на то, что ты тупица. люблю тебя. — я тоже люблю тебя, здоровяк.