***
Хатаке всегда хорошо ладил с ребёнком. Застав Наруто в первые дни его жизни, тогда ещё подросток Какаши — сварливый и склочный — он никогда не думал, что будет считать источником радости моменты, когда крохотные пальчики крепко-накрепко держались за его пряди, боясь упасть с чужих плеч. Кушина даже шутила, что, будь воля малыша, он бы незамедлительно привязал своего старшего товарища к прутьям кроватки, настолько Какаши полюбился Наруто. Порой последний, когда приступы вредности накатывали с особой, неумолимой силой, категорично отказывался делать что-либо без приятеля, будь то приёмы пищи или поход в детский сад, хотя предприимчивый Минато быстро переиначил правила «игры» в свою пользу, то и дело прося молодого соседа демонстративно сделать вид, что он в восторге от каши на завтрак или, в действительности, противных лекарств. Тогда и Наруто не заставлял себя долго ждать. Так однажды юный член семьи Намикадзе вознамерился отказаться от сладкого, узнав, что старший друг не питает к нему таких же пылких чувств, как сам ребёнок. Пытался, и всё же долго продержаться не сумел — слишком уж вкусные у Кушины выходили дораяки. Этого не смел отрицать даже Какаши. Ни с того ни с сего в свои сейчас кажущиеся такими далёкими восемнадцать, Хатаке осознал, что наряду с бескрайними полотнами формул и уравнений для выпускных экзаменов, не менее почётное место в его голове занимала информация о любимом цвете мальчика (который менялся с завидной регулярностью), его новых друзьях (Кибе и Шикамару) и о том, кем он хотел бы стать в будущем (как и его отец — уважаемым врачом, которого он, однако, в силу возраста называл лечилкой). Несмотря на всю теплоту и нежность отношений Какаши и Наруто, трепетно выкладываемых кирпичик за кирпичиком долгие-долгие годы, мужчина не сомневался, что пережить обрушившееся камнепадом бедствие для них будет непросто, если не сказать сложно. Имея «на руках» свой трагичный опыт потери близкого, мужчина, к сожалению, мог в подробностях представить каково сейчас его маленькому товарищу. Он понимал, что для них двоих настали смутные времена, и Какаши с напряжением ожидал их нелёгкого проявления. И всё же ожидаемость событий далеко не всегда делала их менее болезненными.***
Какаши как раз пытался сообразить, чем им предстоит сегодня обедать, когда из прихожей послышался звук закрываемой входной двери и впоследствии наскоро снимаемой одежды. — Наруто, ты? — окликнул мужчина, хотя уже давно усвоил характерные для возвращающегося из школы мальчика шумы. Даже научился определять по ним настроение Наруто. Сейчас, следом за зло расстёгнутой молнией, до Хатаке донёсся глухой стук с раздражением кинутой на пол обуви. Выходит, ребёнок откинул её от себя как прилипший к ноге пакет или попавшуюся ни к месту на дороге скрипящую консервную банку. «Нехорошо», — успел подумать про себя Какаши, — «Наверное, снова с Саске сцепились…». Наруто стал драться с одноклассником ещё чаще после смерти родителей и не только с ним. Подтверждение мыслей мужчины не заставило себя долго ждать. Вскоре мимо кухни, направляясь в свою комнату, пронеслась хмурая тень с набиравшим цвет свежим мутным, багрово-красным фингалом, кажущимся на светлом мальчишеском лице несуразным, грязным разводом. Вопрос Наруто проигнорировал, либо вовсе не расслышал его. — Наруто, голодный, наверняка. Иди пока овощами перекуси, а я скоро что-то и посерьёзнее сварганю, — Какаши необходимо было поговорить с ребёнком, и он решил начать с чего-то попроще, отвлечённее, однако это не сработало. — Какаши, отстань, я не хочу! Ничего не хочу! — схватившись за ручку двери, мальчик разъярённо огрызнулся на опекуна. Дверь же распахнулась так яростно и стремительно, что залетевший воздух издал протяжный, горестный свист, будто сама комната пыталась робко усмирить своего привычного обитателя, но безрезультатно. — Что? Снова снеками перебился? — ответом было одно лишь неразборчивое мычание. — Наруто, есть тебе необходимо в любом случае. В овощах много витаминов и—... — Да хватит уже, даттебайо! Ты мне вообще никто, чтобы что-то говорить! Прекрати! Лучше бы бросил меня дома и не трогал. Совсем! — озлобленное детское лицо скрылось за силой впечатанной в косяк дверью, оставив Какаши стоять посреди гостиной в полном одиночестве. Руки с овощной миской медленно поползли вниз. Один помидор перекатился за край посуды, стукнувшись о пол с глухим шлепком. Какаши всë понимал. Он не торопил, не гнал вперёд события и уж тем более не ругал. Происходящее, хоть и не являлось нормальным, но было вполне закономерным и естественным. Однако быть взрослым и рассудительным не означало быть бесчувственным. В груди неприятно заскребло, а щеки зажгло как после хлёсткой пощёчины. Какаши знал, что время рано или поздно загладит кровоточащие душевные раны, научит с ними жить, что-то принимать, а с чем-то мириться для конца жизни. И всë же было тяжело. Мужчине никогда не хотелось бы услышать подобные слова вновь. От кого угодно, но точно не от Наруто. Через некоторое время Какаши аккуратно заглянул к мальчику, но вместо ребёнка увидел только ворох одеял, неаккуратно забитых в самый дальний угол кровати. Под ними прятался, как маленький зверёк от диких хищников в норе, Наруто, погружённый в поверхностный, беспокойный сон, больше походивший на отключку, нежели на приятную дневную дрёму. На щеках давно засохли потрескавшиеся дорожки слёз, а глазное яблоко под закрытыми веками хаотично металось из стороны в сторону. Какаши многое пришлось повидать в своей не очень-то длинной жизни, и тем не менее живот неприятно скрутило от увиденной картины. Несмотря на эмоциональность ребёнка, Наруто плакал нечасто. Хатаке не хотел бы, чтобы это менялось. Перед уходом мужчина тихо оставил тарелку нарезанных фруктов на прикроватном тумбе.***
Какаши мыл посуду, а потому заметил чужое присутствие только тогда, когда был заключён в кольцо тощих мальчишеский рук. В поясницу же некто уткнулся носом и тепло задышал. — Прости... — донеслось изо спины смято и приглушённо. — За что? — спрашивал Какаши без упрёка, без попытки ткнуть носом в содеянное как провинившегося котёнка. Может, мужчине и было неприятно в моменте, но зла он точно не держал и не собирался. Ненароком промелькнула мысль, что если для них с Наруто всё обойдётся одними лишь мелкими склоками, то Хатаке будет неимоверно рад этому. Он развернулся и зарыл большие, мокрые от воды и пахнущие моющим средством ладони в светлые, взъерошенные волосы. Теперь Наруто утыкался подбородком опекуну в живот. Глаза от приятных ласк то и дело прикрывались сами собой, но мальчик упорно не сводил их с мужчины. — Ну… за всё... — ребёнок начал сконфуженно переминаться с ноги на ногу, —… что было сегодня днём, я имею в виду… Ты не подумай, что я хотел тебя обидеть, я совсем-совсем не хотел! Просто день такой дурацкий… и Саске противный, опять начал выёживаться, и тут эти овощи ещё… Ты как их предложил, я так разозлился на них почему-то… Захотелось тут же их передавить всех, вот как Годзилла!.. Но я правда не хотел ничего плохого… — Всё в порядке, Наруто, — теперь руки Какаши покоились за спиной подопечного. — Я понимаю. — Правда? — заглядывали большие голубые глаза снизу вверх. — Правда-правда, — не оставил мальчику сомнений Хатаке. — Тогда мир! — наготове у Наруто уже был оттопырен мизинец, ждавший своего часа в исполнении примирительного жеста. — Мир, — объявил Какаши, скрещивая их пальцы. Казалось, от дневной тоски мальчика не осталось и следа. Удостоверившись в том, что давнишний взрослый товарищ его простил, Наруто с чувством выполненного долга наконец позволил себе запрятать лицо в живот мужчины. — А что это у тебя здесь? — неожиданно поинтересовался Какаши, положив ладони ребёнку на бока. Хатаке решил, что пару маленьких происков в сторону Наруто он всё же может себе позволить. — А? Чего? Где? — завертелась во все стороны блондинистая макушка. — А здесь. Раздался пронзительный мальчишеский визг. Мальчик забрыкался точно перевëрнутый на спину жук, силясь всеми правдами и неправдами отбиться от коварных, пронырливых пальцев, так по-предательски начавших щекотать его. — Ну не-е-ет! Какаши, хватит! Ну ты же сказал, что простил!.. Ну нет у меня там ничего! — А мне кажется, что где-то здесь притаился маленький щекотунчик, — оставался равнодушным к мольбам застигнутой врасплох бедной жертвы Хатаке. — Не-е-ет! Его там не-ет! Ну Какаши-и-и! Это подстава! Подстава-а!.. Через несколько мучительных секунд мужчина всё-таки смилостивился над своим заключённым и отпустил того на свободу. На запыхавшемся, распластанном в чужих ногах Наруто всё же начал расцветать красным блеском счастливый румянец, а с щёк довольно поглядывали улыбающиеся ямочки. — Давай телевизор вместе посмотрим, что ли... — предложил Какаши. — О, давай-давай! — тут же вскочил на ноги мальчишка как напружиненный. Будто и не бился отчаянно за жизнь всего пару минут назад.***
Сделав не один канальный оборот по бескрайним телевизионным просторам, маленькая семья в конце концов остановила свой выбор на кино про животных. «История дельфина»— так гласило название фильма в расписании программ. Зная любовь Наруто к громким стрелялкам и ярким боевикам, Какаши был уверен, что спокойная история для семейного просмотра мальчику будет не по душе, но мужчина ошибся. Наруто погрузился в кино с головой, искренне сопереживая и сочувствуя Уинтеру — дельфину, вокруг которого и выстраивался основной сюжет. Мальчик то и дело открыто жался к Хатаке на особенно душещипательных моментах, яро возмущался, когда что-то шло не так, и шумно радовался счастливому финалу. Что касалось Какаши, то мужчина наблюдал за происходящим вполглаза. Его больше интересовала пробивающаяся из Наруто, как росток из земли, старая добрая детская непосредственность, чьё проявление стало особенно ценно в их нынешней жизни. Хатаке стремился запечатлеть, поддержать и продлить каждый подобный момент всеми имеющимися силами. Да и то, что мальчик просто-напросто отвлёкся от плохого дня уже доставляло радость не меньшую, чем всё остальное вместе взятое. Какаши знал, однако не переставал удивляться, сколько же много доброты и эмпатии таилось в его, на первый взгляд, простом и незатейливом мальчишке. А сколько ещё он скрывал в себе сюрпризов, что проявятся миру как всегда, в самый неожиданный момент — оставалось лишь догадываться. Если бы Какаши только было известно, чем способно обернуться обычное коротание времени за просмотром фильмов про дельфинов с Наруто… Кнопка вкл на пульте была бы нажата им намного-намного раньше...***
Кино взаправду оставило свой отпечаток в сознании и без того впечатлительного ребёнка, и Какаши даже не догадывался насколько сильно, до тех пор, пока в один из дней лучащееся детское личико волшебным образом не материализовалось у него аккурат перед носом, едва о него не стукаясь. Пришлось оперативно скрывать следы преступления в виде весьма недвусмысленного содержания читаемой книги, ибо маленьким мальчикам лучше не знать до поры до времени, чем могут зачитываться одинокие мужчины на досуге. — А я дельфин! — не стал ходить вокруг да около Наруто и сразу же огорошил своим признанием опекуна. Даже попробовал для верности спародировать дельфиний щебет. Откровенно говоря, больше походило на свинячий хрюк, но Какаши об этой схожести тактично умолчал. Мужчина какое-то время пытался обмозговать услышанное, но вскоре оставил свои тщетные попытки, здраво рассудив, что с таким безапелляционным заявлением ему не тягаться. Только выдал: — Вау… А я всё ещё Какаши… Будем знакомы. Наруто наградил такой ответ нечленораздельным, но вполне радостным писком. Не прошло много времени, прежде чем мужчина в полной мере смог оценить преданность подопечного своему новому водоплавающему амплуа. Особенно с утра пораньше, когда выяснилось, что некий крайне озорной и непослушный новоиспечённый дельфинёнок не может собраться должным образом в школу по причине наличия хвоста вместо ног. Чаще всего, правда, под страхом щекотки ноги неожиданным образом себя обнаруживали, из-за чего через имитацию животного щёлканья начинало просачиваться вполне человеческое недовольное брюзжание. И всё же, как бы ни было весело проводить время за подобной игровой рутиной вместе с Наруто, мужчина не мог обманывать себя розовыми очками, в которых все проблемы волшебным образом изжили себя. Это было не просто далеко от правды, это было диаметрально противоположно действительности. Драки с другими мальчишками продолжались, число мелких и не только пакостей росло в геометрической прогрессии, успеваемость стабильно падала летящим вниз камнем, а Какаши приходилось общаться с директором и учителями чаще, чем с собственным начальством. Коллега по работе — острый на язык и не лезущий за словом в карман — Ямато, никогда не упускающий возможности подтрунить над приятелем, едва ли не регулярно интересовался когда «ученику» в школу и не забыл ли он дома голову, когда в очередной раз мутил воду в отчётах. В один из дней возвращающемуся с работы Какаши пришлось собраться с духом и решиться на нелёгкое признание самому себе, что он… не справляется. Бескорыстная любовь и абсолютное принятие были неплохими сподвижниками на пути помощи Наруто, и всё же в реальном мире, где у штурвала стоял злой рок на пару с волей случая, их часто было недостаточно, чтобы изменить имеющееся положение вещей. Какаши продолжал вариться в мутном бульоне собственных невесёлых мыслей, пока взгляд его не зацепился за сменяющуюся картинку на аляпистом рекламном щите над дорогой. Цветастая надпись билборда освещала тёмную, сумрачную улицу как спасительный луч маяка, пробивающийся через грозные волны неспокойного, штормового моря. Написанное гласило:Встречайте!
Впервые в городе N, по адресу XXX вам откроется удивительный мир чудесной дельфинотерапии!
Позвольте дельфинам стать вашими терапевтами и провести вас к состоянию умиротворения и внутреннего равновесия!
А наши опытные дрессировщики и инструкторы станут для вас незаменимыми помощниками в удивительном путешествии к здоровью и гармонии!
Звоните по тел. ХХХ-ХХХ
Ещё никогда память Какаши не работала настолько фотографическим образом. Тронуться в тот раз с давно позеленевшего светофора мужчина смог только под какофонию гудков выходивших из себя водителей.***
На следующий день ожидавшего подопечного в вестибюле школы Какаши встретила угрюмая кислая рожица идущего к нему взлохмаченного парнишки. — Ну Кака-а-аши-и-и!.. — запричитала главная причина всех ожиданий Хатаке. — Ну я же просил не приходить… А то подумают ещё, что ты меня забираешь, а я-то уже большой для этого! После чего Наруто заозирался по сторонам точно матёрый пройдоха, ведь, конечно же, предположить, что его — такого взрослого и состоявшегося — забирает старший товарищ и осмеять из-за этого непременно мог только один человек и имя его Саске Учиха. — А-а… или тебя снова вызвали?.. Да вроде нет… — И я рад тебя видеть, Наруто, — подытожил их встречу Какаши, беря мальчонку за руку. — Пойдём, отведу тебя сегодня кое-куда. Только домой заедем, плавки твои возьмём. — Ооо!.. — выползшего до этого на свет недовольства как ни бывало. — А куда мы пойдём? Ну… на речку точно нет, на улице дубак такой стоит, бррр! Всю задницу себе отморозим… В бассейн, значит, да? Я ведь угадал, да, Какаши? — А вот наворчал на меня при встрече, я теперь тебе ничего не скажу… — мужчина решил, что сегодня он имеет право на небольшую вредность со своей стороны, ведь совсем скоро искупит её сполна. — Ой, ну ты чего… Я же это… не всерьёз совсем… Ну скажи! Хоть намекни, даттебайо! — обрушил на опекуна всю силу своей требовательности Наруто. — Ну тихо-тихо, — решил остудить пыл подопечного мужчина, зарываясь ладонью в непослушные светлые пряди, где теперь стоял ещё больший беспорядок. — Это сюрприз. Сейчас сам всё увидишь. Сказанное мальчика устроило, хотя попытки выведать информацию по дороге пару раз всё же нет-нет, да предпринимались.***
Какаши специально прикрыл рукой стреляющие из стороны в сторону глаза Наруто, дабы тот не смог прочитать название места, в которое они направлялись, и первое впечатление осталось в сердце маленького мальчика в самом концентрированном, собранном и густом виде. Можно сказать, что Хатаке удалось воплотить свой замысел в жизнь. Однако далеко не только для Наруто. Когда до мальчика, только-только вышедшего из раздевалки в тёплое и влажное помещение с бассейнами, помимо вскриков людей и плеска воды донеслись до боли знакомые переливчатые трели, Наруто был уверен, что ему показалось. Однако, когда буквально в паре метров от него из воды за маленьким пёстрым мячиком выпрыгнула она, — большая и сильная афалина — ненароком задевая парнишку мелкими разметавшимися брызгами, Наруто закричал. Он вскрикнул так громко, что стоявшие поблизости люди невольно дёрнулись, оборачиваясь. Мальчонка завился вокруг Какаши счастливым, радостным вьюнком и, кажется, даже пятки его сверкали оттого, как усердно он прыгал. Мощное воодушевление и непомерная благодарность обдали Наруто с настолько страшной силой, что в один момент он попросту повис на Какаши, целуя того в обе, закрытые маской щеки — привычка прикрывать лицо, оставшаяся с работы на опасном производстве. — Офигеть, Кака-а-аши-и! Это ж дельфины! Настоящие, даттебайо! Это тот самый сюрприз?! Какаши, ты самый лучший на свете! Ты знал?! Нет, ну ты посмотри! Настоящие, живые, прыгающие дельфины!.. Однако цепкий взгляд Хатаке уже давно был прикован далеко не к чудо-млекопитающим. Мужчина несколько минут пытался запечатлеть совсем другой образ на подкорке. — Добрый вечер! Хатаке-сан, верно? — к ним навстречу уже шёл загорелый улыбчивый парень в чёрно-красном гидрокостюме, который, по скромному мнению Какаши, точно мог облегать чужое тело не так плотно. Тем не менее, увиденное продолжало оставаться смелее всех возможных фантазий Хатаке, которые у него только были. — Я Ирука Умино, ваш инструктор по плаванию с дельфинами!***
— Да можно просто… Какаши... — выпалил обескураженный мужчина свои мысли раньше, чем успел обмозговать, хотел ли он вообще их озвучивать. Наруто с подозрением покосился на опекуна за его странное поведение, но сознательности в его глазах по-прежнему было не так много, чтобы мальчик понял в полной мере, что Хатаке вытворяет и почему. Наверное, озвучить свои мысли Какаши всё-таки хотел, чем нет, потому как абсолютная, отливающая бронзовым влажным блеском прелесть напротив спустя несколько секунд красиво и дружелюбно заулыбалась, растягивая поперечный шрам на переносице. «Почти такой же…» — подумал Хатаке о своëм едва ли не идентичном, только продольном рубце на глазнице. Озорным червячком закралась мысль, что их интересно было бы скрестить в плюсик. Однако фантазии эти были гиблым делом, поскольку на слове «скрестить» разыгравшееся воображение подсовывало совсем уж не те картинки. — Что ж, приятно познакомиться, просто-Какаши-сан! Думал, будем зваться как обычно, по фамилии, но раз такое дело, то и меня зовите по имени. Но я всё ещё ваш инструктор и весь к вашим услугам! — хохотнул парень, пожимая мокрыми, горячими руками сухую ладонь Какаши. Мужчина уже знал наверняка — об этом прикосновении он будет думать весь оставшийся день и может быть немного больше. — А это, как я понимаю, наш сегодняшний мореплаватель? Наруто, верно? Какой большой, — поинтересовалось само очарование, отчего-то решившее назваться именем Ирука, присаживаясь на корточки возле мальчонки. — Да, я такой! — гордо вытянулся Наруто и принял все комплименты без заминки, довольно поглядывая сощуренным лисьим глазом на опекуна, будто говорил: «Видишь? Я и впрямь большой!». — Кстати, а это Анко, — представил Ирука девушку у бортика с фиолетовыми волосами, щедро подкармливающую двух клокочущих дельфинов плотными анчоусами за каждый исполненный трюк с мячом. Та в ответ непринуждённо махнула рукой, подходя. — Она наш дрессировщик. Занятие будет проходить с нами двумя. Анко, познакомишь пока Наруто с Флиппером и Лопакой? — Здрастье, Я Наруто Намикадзе! — тут же поздоровался мальчик, шустро ныряя девушке под бок, глядя глазами настолько большими, что та спокойна могла разглядеть своё отражение. — Ну привет-привет, чемпион, — ухмылка Анко была многообещающей. — Ну что? Пойдём покажем тебя, наконец? — Да-да, даттебайо! — встрепенулся Наруто, не в силах больше ждать. — Вы не бойтесь, Какаши-сан. Анко профессионал своего дела. С ней Наруто будет не страшно. По крайней мере, на первых встречах она ещё никого не пугала, — сказал последнюю фразу больше для себя, чем для мужчины Ирука, звякнув ключами от служебного помещения. — А вы пока пройдите со мной ненадолго, пожалуйста. Хатаке хотел бы сказать, что готов оставаться с парнем как можно дольше, но вместо этого лишь угукнул. Комнатка, в которой они очутились, была непримечательного офисного стиля, однако Какаши сразу отметил чистоту и порядок, царившие в ней: канцелярия аккуратно покоилась на своём положенном месте, бумага собрана в отдельную стопку, монитор и клавиатура протёрты, цветы политы, а на стене горделиво висели многочисленные сертификаты и грамоты. На стеллаже, чуть поодаль от стола, тоже находились рамки, но менее формальные. На них можно было разглядеть Ируку, Анко и, видимо, других сотрудников: взъерошенного парня с перевязанной переносицей и молодого человека с прикрывающей глаз прядью. Их Какаши ещё не знал. Они веселились, позировали в смешных позах, строили забавные рожицы дельфинам и другим животным. В целом, было видно, что за помещением следят, причём очень трепетно. Хатаке не всегда можно было назвать образцовым человеком, но порядок он ценил. — Итак, многое из необходимого вы уже успели сказать мне по телефону, Какаши-сан, но мне бы хотелось узнать то, что лучше обсуждать с глазу на глаз. Расскажите, пожалуйста, поподробнее, что беспокоит Наруто? — достал Ирука ручку с переливающимся дельфином на колпачке, готовясь внимательно вникать в услышанное. И мужчина рассказал. И про неуспеваемость в школе, и про бесчисленные драки, и про резкую смену настроения. И, конечно же, про злополучную аварию, ставшей роковой для всей семьи Намикадзе. Парень не перебивал, не торопил. Наоборот, силился впитать всю информацию как губка, и лицо его с каждым разом становилось всё выразительнее. — Ох… Какаши-сан, Наруто пережил то, что не должен пережить ни один ребёнок. Мне очень жаль… — Ирука говорил живо, не выучено, не механически. В его глазах плескалась такая боль, точно Умино в самом деле мог прочувствовать всё происходящее с Наруто как наяву. Хатаке не терпел жалости в свою сторону или сторону его мальчика, но сейчас с удивлением обнаружил, что хотел бы, чтобы Ирука их пожалел. Хотелось доверить ему всё самое сокровенное и быть уверенным, что оно точно окажется в надёжных руках. — Спасибо, — вместо прочего выдал Какаши, кивнув. — Вы знаете, как работает дельфинотерапия, Какаши-сан? — Ну… я догадываюсь, — в действительности, если Хатаке и имел представление, то очень небольшое. — Смотрите, — как и ожидалось, парень отнёсся к заявлению мужчины со скепсисом. — Во время плавания с дельфинами у Наруто начнёт выделяться больше эндорфинов и дофаминов. Благодаря их работе ему будет легче справляться во время усиления тоски и апатии. Взаимодействие с животными значительно улучшает и социальные навыки в том числе. Занятия достаточно энергозатратные, поэтому сил на драки и шалости будет оставаться куда меньше. Ещё ультразвуковые волны, с помощью которых дельфины общаются друг с другом, положительно влияют на головной мозг. Они стимулируют зоны, пострадавшие в результате утраты, которую пришлось пережить Наруто, ускоряя их восстановление. Это всё то, что необходимо нам первым делом, но… Ирука поджал губы. Складка между бровей заломилась, и парень с сомнением посмотрел на Хатаке, силясь сказать то, что думал. Какаши с интересом обнаружил, что несмотря на всю представительность инструктора, по лицу Умино возможно было прочесть всё, что вертелось в его голове. Прямо как у маленького ребёнка. — Дельфинотерапия способна на многое, но не на всё, Какаши-сан. Я не могу обещать, что мы сможем помочь Наруто в той мере, в какой он в этом нуждается, — Ирука выцветал на глазах. Его сердобольность не позволяла ему беспристрастно сообщать, что он не в силах оказать помощь тому, кому эта помощь была необходима, хотя специфика работы обязывала инструктора к этому. Мужчину подобная живость влекла и грела как потрескивающий в лесной глуши разведённый костёр мотылька. Никогда не отличавшийся особой выразительностью, Какаши хотел тянуться к тому, кому она давалась естественно и непринуждённо. Хотел тянуться к Ируке. — Я понимаю, но мне с Наруто хотелось бы начать хоть с чего-то. — Хорошо, — заключил Умино, делая последние заметки в рабочих листах. — Тогда я обещаю сделать всё возможное, чтобы Наруто непременно стало лучше! А обезоруживающая улыбка в конце уже сделала всё возможное, чтобы Какаши никогда не забыл эту встречу. — Ну как всё прошло? — Какаши вытирал влажные волосы Наруто, что не мог сидеть смирно точно на иголках. — Это было что-то с чем-то, даттебайо! Дельфины в самом деле такие же крутые, как я и думал! Но Анко и Ирука-сенсей тоже классные оказались! У Анко есть дома змея, представляешь? Настоящая, блин! Она обещала в следующий раз фотки показать. Но Ирука-сенсей лучший! Такой… головитый, во! Он сто-о-олько всего мне рассказал о дельфинах. Ты знал, что некоторые дельфины любят кататься на больших волнах как сёрферы? Вот и я не знал. А ещё он меня хвалит! Так приятно это делает… Эх, вот бы Эбису-сенсей в школе был таким же крутым, как Ирука-сенсей… А то всё как сморчок старый бу-бу-бу! — Наруто не поленился даже приложить руки к лицу, изображая извечные тонированные очки на дух не переносимого учителя. — Ну, начали за здравие, закончили за упокой… — невесело констатировал Какаши. Но скрытно, под маской, незаметно для всех мужчина улыбался. Понимание, что он угодил подопечному, радовало его как ничто другое. — Кака-а-аши-и, — неожиданно плутовато протянул Наруто, поглядывая на опекуна с ехидным прищуром. О, Хатаке знал этот взгляд. Но лучше всего он знал то, что этот взгляд не сулил ему ничего хорошего. Мужчина тяжело вздохнул, полный смирения со своей нелёгкой судьбой. — А кто-то влюби-и-ился! — Наруто редко выглядел таким довольным даже тогда, когда дорывался до миски свежеприготовленного наваристого рамена в любимой Ичираке. Такой вид тянул уже на двойную порцию. Порой Какаши не на шутку пугало то, как мальчик мог не замечать очевидных вещей, но быть до жути проницательным, когда дело касалось чего-то неявного. — С чего ты взял? — решил хотя бы попробовать побиться за свои честь и достоинство Какаши. — А это не только я заметил! Анко тоже заметила! Между вами даже воздух такой был, знаешь… будто вот поднесёшь сейчас спичку и всё как бабахнет! Прям голубки, — злорадно захихикал ребёнок под стать злодеям из дешёвых ужастиков. — Я надеюсь, ты ничего не собираешься с этим делать? — окончательно признал своё поражение мужчина, но попробовал хоть как-то обнадёжить себя напоследок. Однако Наруто, на всех парах мчащийся к машине, вопроса уже не слышал. Или же делал вид, что не слышал.***
Проблемы не исчезли сами собой, но прогресс шаг за шагом начал пробиваться сквозь, казалось бы, беспросветную череду несчастий. Повлияла и договорённость мужчины с мальчиком, что тот будет посещать занятия до тех пор, пока Какаши видел, что Наруто старался и прикладывал усилия сам, а не просто мочил плавки в бассейне с дельфинами. И ребёнок в самом деле усердствовал в том количестве, которого Хатаке ранее не видел. Теперь через беспросветный ряд неудовлетворительных отметок потихоньку начали пробиваться оценки получше. Пока скромно, но твёрдо. Наруто старался быть менее пробиваемым резкостями Саске. Как итог, присутствие Какаши в школе уменьшилось с периодичности «через день» до «пару раз в неделю». Успехи, может, и не выдающиеся, но уже показательные. Хатаке в самом деле гордился своим юным товарищем. Что касалось любовного фронта самого мужчины, то дела там шли гораздо менее расторопно, чем могли бы быть. Какаши по-прежнему провожал Наруто до самого бассейна, хотя в этом не было нужды, продолжая раз за разом лелеять надежду, что всё не так очевидно, как могло казаться. Но красноречивый взгляд Анко и смешки Наруто давали понять Хатаке, что стратегия его проваливалась с треском. Даже Флиппер и Лопака — две ушлые афалины, которые неизменно сопровождали Наруто на пути его восстановления и приводили мальчика в неописуемый восторг, настолько привыкли к виду Какаши у кромки бассейна, что регулярно приветствовали мужчину кудахтаньем, бессовестно клянча рыбку, стоило им завидеть белобрысую шевелюру знакомого человека. И всё же прелестное южное чудо с именем Ирука каждый раз неподдельно искрилось, как только замечало пронырливую блондинистую макушку и идущего следом за ней молодого мужчину, и всегда спешило поздороваться с последним за руку. Какаши думал, что всё не так уж и плохо, и всё могло оставаться в том виде, в каком оно есть сейчас, однако не все были согласны с таким положением дел. Далеко не все. — Наруто правда меняется, Ирука-сан, но, надеюсь, он не сильно досаждает вам? Он бывает тем ещё шалопаем, — Какаши привычно беседовал с Умино о важном и ни о чём одновременно, конечно же, ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах, не преследуя при этом ни единой корыстной цели. Даже предположить подобное было нельзя. — Да бросьте вы, Какаши-сан. Наруто, конечно, озорник, но, знаете, я тоже местами не промах, — заверил инструктор, унося мысли Хатаке совершенно не в то русло. И всё могло закончится на этой же ноте, как оно обычно и бывало. Ничего не предвещало беды. Разве что нога Какаши, которая стояла опасно близко к краю бортика бассейна и один игривый дельфин, который не преминул этим воспользоваться. Всё произошло в мгновение ока. Никто даже не успел толком сообразить, что произошло. Плеск. Хатаке запомнил лишь перевёрнутый с ног наголову горизонт. Свой удивлённый вздох. И нависшее перед ним очаровательно взволнованное лицо Ируки немногим позже. — Боже мой! Мне правда так неудобно перед вами, Какаши-сан! Простите, что не предусмотрел этого, но... я так думаю, вы понравились Флипперу... — сконфуженно лепетал Умино, судорожно ощупывая мужчину на наличие повреждений помимо вымоченной до нитки одежды и небольшой дезориентации. Хотя Какаши бы поспорил. В этот раз он в очередной раз убедился, что с ориентацией у него всё очень даже определённо. Хатаке был абсолютно уверен, что потонул и видит перед собой ангела. Озвучить эту мысль ему, к сожалению или к счастью, помешал рот, полный воды. — Похоже не только Флипперу, — потешалась Анко, совершенно не скрывая, что подкармливает и поощряюще похлопывает мягкий бок гордого и урчащего, как настоящая кошка, дельфина именно за совершённый проступок. Наруто прыснул, и девушка дала ему пять. — У вас есть с собой сменная одежда, Какаши-сан? — Ирука пропустил колкости ребят мимо ушей, сосредотачиваясь исключительно на своём персональном спасаемом. — Мм… нет. Не помню, чтобы брал еë, — не прикладывал особых усилий Хатаке, дабы скрыть отсутствия разочарования. И вновь мужчине посчастливилось наблюдать, как весь ход мысли отображался во всём своём многообразии на озадаченном лице парня. — Тогда вы согласны немного посидеть в служебном помещении, Какаши-сан? У нас там есть обогреватель, мы сушим на нём костюмы. Ваши вещи мигом высохнут, а вы в это время чай или кофе попьёте. Я вам принесу! Что вы любите, Какаши-сан? — интересовался Умино на подходе к знакомой Хатаке комнате. «Как оказалось, подтянутых загорелых брюнетов с педагогическими наклонностями», — подумал про себя мужчина, но вслух произнёс: — Эспрессо было бы неплохо. — Приятель, а почему Ариэль не поцеловала своего Эрика? — донёсся до вернувшегося Ируки вопрос с претензией от парня с прикрытым волосами глазом — Изумо. — Да, почему? — поддакнул первому второй — с парикмахерской катастрофой на голове — Котецу. Друзья перетаскивали поставку сельди для кормёжки королевских пингвинов из одного крыла дельфинария в другое и застали развернувшуюся сцену в самом её разгаре, а потому не позволили себе пропустить ни малейшей детали. — Или хотя бы искусственное дыхание сделал. Так дела не делаются, чувак. Ты обломал нам всю малину. Ирука удостоил выданный ответ закатанными глазами под собственное цоканье. Впрочем, не злое. Шуточное, весёлое. Изумо с Котецу всегда были теми ещё весельчаками, поэтому ждать меньшего от них не приходилось. Правда, в небольшую отместку Умино всё же плеснул из кулачка водой на Котецу. Тот повалился в воду с трагизмом расколотого на две части Титаника.***
В целом, можно было сказать, что случай с внезапным потоплением оставался самым неординарным за всё время дельфинотерапии Наруто, и Какаши сошёлся с самим собой на мнении, что это его вполне устраивало. Было не так уж плохо перебрасываться с Ирукой всего-навсего парой слов после занятия и, если выходило, немного до него. Да, могло быть и лучше, будь Хатаке попредприимчивее или самую малость сговорчивее, но ведь могло быть и хуже. У Умино была и оставалась возможность вовсе не откликаться на поползновения мужчины, сохраняя деловую дистанцию, но он этого не делал, а потому Какаши выбирал довольствоваться малым, чем не иметь ничего. В конце концов, Хатаке всегда считал себя трезвым реалистом и даже будучи подростком не отличался излишней склонностью к романтическим грёзам о предмете воздыхания. Во взрослом возрасте этой склонности и подавно не наблюдалось. Какаши был убеждëн, что ничего из ряда вон выходящего не случится. Уверенность его служила ему верой и правдой до поры, пока одним непримечательным вечером, выходя из душа, мужчина не увидел уведомление от Ируки, которое он, в общем-то, всегда ожидал, но далеко не всегда ждал. Сообщение было следующего содержания: Суббота. 9 марта, 20:38 Ирука: Добрый вечер, Какаши-сан! Ирука: Думаю, Вы ошиблись номером) Такой ответ не предвещал Хатаке ничего хорошего. Какаши стремительно, почти судорожно разблокировал приложение, чтобы увидеть там то, что он предполагал и одновременно совершенно не хотел увидеть. Сообщение, написанное от его лица, но которое мужчина достоверно точно не отправлял. Хотя бы потому, что время отправки совпадало со временем его пребывания в душе:Суббота, 9 марта, 20:31
Вы: Свет моих очей! Луна моего очарования! Ваши губы под строжайшем запретом для меня, но будьте уверены! Будь моя воля, я бы впился в них в забытьи, как в спелую вишню, подаренную юным, девственным садом, и терзал бы их до изнеможения, выпивая вас без остатка! О, мои чресла дрожат, и я не знаю, сколько ещё смогу протянуть рядом с вами, держа всю силу своего вожделения под замком!
Какаши редко когда волновало, какое впечатление он производил на других людей, но сейчас холодок неприятно лизнул загривок, стоило мужчине представить, что только мог вообразить себе Ирука, получив нежданно-негаданно такое сообщение. Хатаке окатила вторая волна холодного пота, когда он понял откуда был взят до боли знакомый текст смс-ки, и как тщательно его источник прятался Какаши. — Наруто! Мне нужно, чтобы ты подошёл сюда, — окликнул мужчина подопечного настолько безапелляционным тоном, что становилось ясно сразу: пощады мальчику не будет, чтобы он ни говорил в своё оправдание. — Да-а-а? — нашкодивший ребёнок выглядел ни к чему непричастным, но наливающиеся красным уши и виноватые щенячьи глаза выдавали его с головой. — Наруто, зачем ты брал мои вещи? — кидал обречённый взгляд Какаши на подопечного, подперев рукой голову. Мальчик мялся, но ничего не говорил. Только скручивал руки за спиной, ковыряя носком ворсистый ковёр. Из соседней комнаты давило непрекращающееся тиканье часов. Хотя невыносимая тишина в промежутках была не лучше. — Наруто? — Ну… я взял твои эти книжки извращенские, чтобы можно было написать Ируке-сенсею что-нибудь такое-этакое... — мальчик зарылся носом в ворот домашней кофты, как если бы хотел запрятаться туда целиком, но безрезультатно. — Это было не лучшее твоё решен—… — Да знаю я, блин! Знаю! — взвился ребёнок с внезапностью детонированной бомбы, что брови Какаши на мгновение дёрнулись с места, как если бы ударная волна в комнате была настоящей. — Ирука-сенсей… он такой хороший и добрый! Таких людей так мало! Вот нет их почти! А ещё их быстро разбирают, и они почти никогда не остаются долго одни… А ты ему нравишься, правда! И он тебе тоже. Я же вижу! Но ты сидишь на жопе ровно и ничего не предпринимаешь, Какаши! Упускаешь свой шанс! Но это же неправильно! Надо ж что-то делать, даттебайо! А вдруг я найду себе кого-нибудь, и ты останешься один. Совсем-совсем один! Я так не хочу, чтобы тебе было одиноко… Наруто всхлипнул. Его губы дрожали будто от холода, но пронзительные голубые глаза не отрывались от Какаши, глядя на мужчину в упор, точно пытались выжечь в нём дыру и достучаться мыслями хотя бы так. — Мааа… Так ты обо мне всё печёшься, хороший мой? — тон Хатаке смягчался с каждым словом. Теперь он не отчитывал, не журил. Наоборот, нежно поглаживал, словно подобранного с улицы ластящегося котёнка. Конечно, инцидент с сообщением не был хорошим делом и сам себя не исчерпывал, но если за ним стоял благородный порыв ребёнка, любящего своего опекуна и товарища всецело и безмерно, то разве Какаши мог оставаться недовольным, брюзжащим про нотации взрослым? Только если с очень и очень большим трудом. Да и решение назревшей проблемы никуда убегать не собиралось, а значит вполне могло подождать. Так или иначе Наруто всегда оставался для мужчины в приоритете, чтобы не взбрело в его вместительную для затей голову. Хатаке развёл большие тёплые ладони, вовлекая мальчика в греющие, безопасные объятия, а тот и не думал сопротивляться. Уткнулся холодным носом в мерно вздымающуюся грудь, прячась от грузных мыслей в тяжёлых, натруженных руках, как в домике, а Какаши тихонько покачивал ребёнка, будто убаюкивал. — Мне приятно, котёнок, но давай в следующий раз обойдёмся с тобой без личных вещей и всяких сомнительных смс-ок, м? А то нас так в бассейн пускать перестанут… — Ага… — без боя принял новые правила порядком разомлевший и поплывший Наруто. Контраст состояний ссоры и покоя действовали на мальчонку удивительным образом, заставляя растекаться тягучей, густой патокой, попеременно прикрывая то один глаз, то второй. — И как же ты всё-таки телефон мой разблокировал, м, Шерлок? — этот вопрос интересовал Какаши не меньше разбирательств случившегося. — Да это проще простого. Надо только посмотреть, где следов от пальцев на телефоне больше, — сказал Наруто тоном человека умудрённого так, будто его попросили решить пример дважды два, хотя мимо Какаши, знающего мальчика как облупленного, не прошли звонкие нотки гордости за самого себя. На пару мгновений в комнате воцарилась кромешная тишина. — Ты ведь не сам это придумал, да? — показательно вздёрнутая кверху бровь на невпечатлённом лице говорила получше многих слов. — Ну-у… это Шикамару подсказал… — выдавил из себя смущённый смешок Наруто, потирая шею, но выглядел он совсем расслабленно. Не то, что немногим ранее. — Вот оно что… — о не по годам сообразительном Наре — приятеле совсем раннего детства мальчика — Хатаке был наслышан. Мужчина всегда удивлялся и отчасти, насколько мог, поражался способности прямодушного и бесхитростного Наруто тянуть к себе людей абсолютно нестандартных. Хотя мальчонка и сам не вмещался ни в одни стандарты и рамки, но миру, да и самому Наруто нужно было время, чтобы понять — подобное своеобразие благо, а не наказание. Уж кто-кто, а Какаши знал это наверняка. Хатаке протянул ладонь, трепля пятернёй светлые волосы подопечного, приводя их в абсолютный хаос. Знакомо. Привычно. Правильно. — Тогда пойдём отметим мир за столом, что ли… А то мисо-суп стоит, стынет. Нехорошо мы с ним поступаем… Живот Наруто отозвался согласным бульканьем раньше, чем это успел сделать сам мальчик. Только сейчас он понял, насколько сильно проголодался. — Конечно, даттебайо! Позднее в этот же день:Суббота, 9 марта, 21:27
Вы: Добрый, Ирука-сан.
Вы: Похоже кто-то, не буду говорить кто, хорошенько похозяйничал в моих вещах.
Вы: Пожалуйста, не принимайте на свой счёт.
Суббота, 9 марта, 21:30 Ирука: Не знал, что Наруто растёт таким романтиком Ирука: Есть в кого?)Суббота, 9 марта, 21:31
Вы: Думаю, он единственный в своём роде.
Суббота, 9 марта, 21:32 Ирука: Охотно верю! Ирука: До встречи, Какаши-сан. Добрых снов)Суббота, 9 марта, 21:32
Вы: До встречи.
Вы: И вам, Ирука-сан.
***
Так или иначе, а назначенное занятие всё же приближалось, и ничего не сулило его отмены точно также, как и не предвещало неожиданных перемен, однако на то их и называли неожиданными, потому как проявляли они себя в самый внезапный момент. В этот раз перемены решили заявиться во всей красе по завершению сеанса, в то время как Какаши предпринял ещё одну попытку объяснить неловкий инцидент с перепиской, только уже словами вживую, а не буквами и другими символами на расстоянии. — Ещё раз здравствуйте, Ирука-сан, — поздоровался Какаши, решив начать с малого. — Внимательно слушаю, Какаши-сан! — живо заулыбался парень, будто и не говорил с Хатаке всего-то часом ранее. Наруто уже посещал занятия пару месяцев, но Умино ни разу не позволял себе говорить с Хатаке сухо или односложно, даже когда казался откровенно уставшим. Ирука неизменно вспыхивал точно бенгальская свеча на большом празднике, стоило Какаши появиться в его поле зрения. Против воли подкрались воспоминания о словах подопечного, убеждающего мужчину во взаимности симпатии. Хатаке никогда не видел, как инструктор общался с другими клиентами. Не видел, так же ли он приветлив и весел с ними или подобное отношение исключительно привилегия Хатаке. Мужчина не терпел и всегда избавлялся от таких мыслей, стоило им замельтешить на задворках сознания. Меньше, чем услышать отказ Умино, Какаши хотел выдавать желаемое за действительное. Тем не менее, сегодня Ирука был неприкрыто веселее обычного. «Похоже, случилось что-то хорошее», — размышлял Хатаке. Или же должно случиться. — По поводу субботней смс-ки. Я ещё раз приношу свои извине—…. — Если вы хотели извиниться, — сыграл на опережение Ирука, и глаза его блестели, — или сделать со мной другие вещи в менее формальной обстановке, то знайте: я тот ещё любитель капучино, Какаши-… Пауза, продлившаяся секунду, пронесла перед глазами Хатаке всю его жизнь. —…сан, — задорный тёмный глаз игриво подмигнул. — У-у-у! И в номинации «лучший пикап-мачо» выигрывает он — Ирука Умино. Браво! — в открытую рукоплескала и свистела Анко, честно греющая уши с самого начала развернувшегося бесстыдного флирта. Ей в унисон радостно повизгивали Флиппер и Лопака, ритмично шлёпающие себя по упругому брюшку, ведь именно они в первую очередь приложили плавники к долгожданному прорыву у главной пары дельфинария. — Чур я ловлю букет невесты на свадьбе! — не стал ждать, пока ему дадут слово, Котецу. — А я буду свидетелем! — вклинился Изумо. После развернувшихся на рабочем месте страстей извечные друзья старались находить себе занятия исключительно у главного бассейна здания, дабы не пропустить новых этапов в отношениях названных влюблённых. И не прогадали. — Оу... — только и смог выдать поражённый до глубины души Какаши, будто и не слышал вовсе всех прозвучавших громких подначек. — А тебя уделали! — до кряканий и похрюкиваний гоготал Наруто под боком опекуна, складываясь едва ли не пополам, чем абсолютно не поддерживал мужчину. — Я-то думал, ты на моей стороне, а ты... — повержено заговорил с ребёнком Хатаке, постепенно возвращая себе трезвость ума. — Так-то да, но Ирука-сенсей сегодня слишком классный! — отозвался успокаивающийся, но всё ещё заваливающийся в стороны от смеха подопечный. Что ж, Какаши не посмел бы с этим спорить. Точно не в день, когда даже спустя время неугомонное сердце не желало сбавлять свой ритм ни под каким предлогом.***
С момента искромётного подката у бассейна и началась их история. История двух влюблённых молодых людей, никогда не предполагавших, что найдут друг друга в большом, запутанном мире, однако безмерно счастливых благодаря шансу быть рядом с человеком обожаемым и любимым. Проводить дни друг с другом, наслаждаясь разговорами, мыслями, эмоциями возлюбленного, его повадками, запахом, самим присутствием в жизни другого. Да просто-напросто знанием, что рядом не пусто. Рядом есть человек, и он не занимает место, не теснит, не сдавливает. Наоборот, открывает новые горизонты, перспективы, навстречу которым влюблённые могут направиться не порознь. Вместе. Какаши с Ирукой много гуляли вдвоём, ходили на свидания и старались добрую половину свободного времени уделять друг другу. Какаши стал больше улыбаться и даже его серый образ в зеркале всё реже казался ему настолько бесцветным. Внутренние изменения, не желая засиживаться, порывались наружу, где их замечали и другие. Так, приятель Ямато, любящий цветы и всякую растительность, то и дело забавлялся, что скоро начнёт присматривать для Хатаке кашпо для пересадки — настолько его товарищ цвёл и пах. Наруто тоже пребывал, казалось, в нестихающем восторге. Какаши даже порой невольно приходилось гадать, кто рад заполученному лакомому кусочку в лице Ируки Умино сильнее: он или Наруто. Часто пара брала ребёнка с собой на прогулку. Тогда мальчик не находил себе места. Как заведённый, он сновал от одного взрослого к другому, желая получить внимание от каждого и дать его в той же мере обоим полюбившимся молодым людям. Но больше всего Наруто тянулся пока что не к полностью изведанному Ируке-сенсею, который умел удивлять собой не меньше, чем сам мальчонка. Так на одной из встреч вскрылось, что Умино тот ещё мастак в сёрфинге. Парень пообещал научить Наруто держаться на доске и, может, даже парочке трюков. Теперь мальчик неустанно хотел на море. Добило ребёнка окончательно такое же особое пристрастие парня к рамену, сравнимое только с обожанием самого Наруто. Это не могло не затронуть даже самые глубочайшие струны души мальчика, которая, как известно, наполовину состояла из ингредиентов японского супа. Что же касалось Какаши, то мужчина тихо радовался немного за себя и по большей части за ребёнка, которого не чуждался называть своим. Хатаке был счастлив наблюдать, как сквозная рана, полученная в роковой аварии и которую не нашёл бы в себе силы залатать ни один врач, постепенно, слой за слоем затягивалась, уступая место новому, светлому чувству — любви. К двум мужчинам. К Ируке. Любви, такой отличной от той, что испытывал Какаши, но не менее сильной и крепкой. Хатаке был рад и гордился подопечным за то, что тот позволил ей проявиться. Однако возле мужчины с самого начала новых отношений назойливой мошкой гудела мысль об одном незавершённом деле, и каждый раз гул всё нарастал, оседая у затылка неприятным, колючим осадком, и Какаши больше не намерен был с ним тянуть. Дождавшись Наруто со школы, Хатаке подозвал ребёнка к себе. Мальчик, научившийся за долгие годы общения считывать опекуна не хуже него самого, вмиг принял вид настолько серьёзный, что натужная складка пролегла меж его бровей. — Наруто, — обратился Какаши, и голос его был пропитан строгостью, — как ты знаешь, мы встречаемся с Ирукой достаточно давно. Я люблю его и понимаю, что также любим в ответ—… — Да! Это же здорово, даттебайо! — залучился мальчик, не сдержавшись. Ему не нужно было говорить об этой любви. Он чувствовал её проявления сполна и наслаждался ими вовсю. — Наруто, не перебивай, это важно, — и ребёнок надулся — настолько усердно желал сохранить прошенную суровость, — Так вот. Я надеюсь и буду делать всё для того, чтобы наши отношения становились серьёзнее. Это означает, что Ирука будет рядом с нами. Не временно, а всегда. Не только со мной, но и с тобой тоже. Поэтому мне нужно знать. Наруто, ты готов к тому, чтобы Ирука жил у нас? Ты не обидишь его отказом. Он готов ждать столько, сколько потребуется, также как и я. Я хочу, чтобы ты знал — чтобы ни случилось, в любом случае, я всегда выберу именно тебя. Наруто в силу неопытности детства не мог осмыслить всю серьёзность разговора, который решил завести с ним Какаши, однако всю незрелость сполна перекрывала удивительная способность мальчика чувствовать других людей. Как и сейчас, Наруто ощущал всей своей сутью насколько важно спрашиваемое для Хатаке. — Да ты шутишь... — мужчина стал весь вниманием, а ребёнок продолжил, — Ирука-сенсей будет жить… с нами?!.. На вопрос ответили кивком. — Да-а-а-а-а! Да! Да! — Наруто, не в силах сдерживать окатывающее его волнами, с которыми не каждый сёрфер смог бы тягаться, воодушевление, завился небольшим, но всё же мощным ураганом по комнате. — А когда переезжает?! Сейчас?! Скажи, что сейчас! Пусть мою комнату занимает! Я, это… только за! — Тихо, ты, тихо, Наруто. Пол проломишь... — мальчишеский запал не мог не коснуться мужчины, узел на узлом распутывающего ком его напряжения. — Ирука пока ещё не переезжает. Мальчик раздосадовано забурчал, а Какаши с облегчением выдохнул. Вездесущий гул больше не был слышен.***
— Ирука, а мне всё интересно... — решил начать Какаши. Они с Умино уже несколько дней как жили вместе, и какова была радость Хатаке, когда его опасения насчёт самочувствия Наруто рядом с новым сожителем не оправдались никоим образом. Ребёнок по-прежнему, на манер самого свирепого репейника в кустарнике, не хотел отлипать от парня ни на шаг. Ируку, как казалось, такой расклад полностью устраивал, а мужчина всерьёз начал задумываться не появился ли у него конкурент. — М? — отозвался парень, уютно растянувшийся аккурат под тёплым боком возлюбленного. Конечно, дома на нём не было вызывающе обтягивающего гидрокостюма. Наоборот, домашняя пижама с незатейливыми ракушками широко болталась на теле, а отросшие каштановые волосы беспорядочно разметались по подушке во все стороны, но отчего-то именно сейчас Ирука выглядел самым соблазнительным образом и, казалось, привлекательнее парню быть некуда. Однако извечное правило «никогда не говори никогда» всё ещё не утратило своей силы. — Что ты подумал, когда получил ту смс-ку? — О, ты бы всё об этом, — хохотнул Умино. Судьбоносное сообщение веселило его даже сейчас, а это Какаши его в моменте не застал. Тогда парень чуть не уронил телефон от хохота, когда отошёл от первичного шока. Да и сам еле удержался на ногах. — Ну… первая мысль была, что мой любимый клиент тот ещё извращенец. — Даже так? — в целом, такой вектор мысли звучал для Хатаке самым логичным образом. — Ага, но потом подумал, что, может, телефон у тебя украли или просто взяли. В общем, закрались подозрения, что не всё тут чисто. Но, на самом деле, я достаточно бывалый в таких вещах, так что меня настолько просто не запугать. — Ты про очарованных клиентов, которым повезло меньше моего? — поднял бровь вверх Какаши, внимательно слушая или же всего-навсего любуясь развернувшейся перед ним прелестной картиной. Вероятно всё вместе. — Если бы, — прыснул парень. — Дельфины! — Дельфины? — в голосе сквозило удивление. — Именно! Знаешь, все эти мультики и фильмы про дружелюбных и милых дельфинов по большей части вымысел, чем правда. Я не зря сказал тебе тогда, что общение с ними здорово развивает социальные навыки. Дельфины очень похожи на людей, поэтому бывают теми ещё негодяями. Ты знал, что эти животные единственные, помимо человека, спариваются не только для размножения, но и для удовольствия? Поэтому иногда они могут потереться своими гениталиями о человека. Их трудно от этого отучить, но к такому привыкаешь, когда работаешь с дельфинами длительное время и уже не обращаешь внимания. — Оу, — неожиданный экскурс в удивительную жизнь подводного мира Хатаке порядком изумил, однако на смену удивлению вмиг пришло красочное представление рассказанного возлюбленным. Какаши начинал думать определённо не тем местом, — а что… и с Наруто такое бывало?.. — Пару раз, — признался Ирука, — к счастью, он всегда смеётся с этого, но были и те, кто прекращал терапию после таких случаев. Я могу их понять. — Маа…ну дела… — констатировал Какаши, но, выждав паузу, продолжил. — Ирука, я хочу стать дельфином в следующей жизни. — Боже, Какаши... — парень журил партнёра, но сам еле сдерживал ползущие кверху уголки губ. — Что? Я обещаю, что тёрся бы только об тебя, — лицо Хатаке оставалась абсолютно бесстрастным, точно никакого юмора в его словах не было и в помине. Умино поспешил вжаться в подушку, но трясущиеся плечи выдавали его с головой. — Знаешь... — прильнул Ирука к возлюбленному как только успокоился. Тон его голоса заставил желудок Какаши гулко бухнуть вниз. — Наруто спит и… — в самое ухо, покусывая раковину. У Хатаке шла кругом голова. — …нам необязательно становиться дельфинами, чтобы провернуть такое… За словами последовал поцелуй. Сначала в ухо. За ним. После ниже — в шею. Затем Ирука вернулся, подхватывая губами губы Какаши, охотно отвечающего. Мужчина открывал всего себя мучительным ласкам и пронырливой руке, снующей по крепкому телу то тут, то там, но верно и неуклонно спускающейся вниз, к твердеющей выпуклости на домашних штанах, накаляя и без того раскалённого партнёра до предела. — Ирука, ты сводишь меня с ума... — выдыхал Какаши через ладонь, касающуюся краснючего, горящего лица. — Не благодари, — подмигнул парень, прежде чем с удовольствием втянуть в рот горячий, плотный член. Хатаке сладко замычал, откидываясь назад. Этот умелый не только в бессовестном флирте рот раз за разом творил с ним фееричные вещи, и Какаши не думал, что когда-нибудь сможет привыкнуть к ним. Как сейчас, когда проворный, мокрый язычок теребил устье уретры, проходясь после по всей головке, совершенно нарочито пошло чмокая, втягивая щёки. Ирука отлично заучил, как сделать хорошо. Как сделать до невозможного приятно и никогда не пренебрегал своими умениями. Это заставляло отличающегося своей невозмутимостью Хатаке терять голову. Дрожать, елозить. Издавать такие звуки, о которых даже не догадывался, что умеет. Когда Какаши был близок к разрядке, а Ирука вбирал в горячий, мокрый рот член на всю длину, ладони самовольно потянулись к красивым, распущенным волосам, нежно собирая их, гладя, поощряя. Комната переполнялась охами, влажными хлюпами и чмоками. Это был экстаз чистой воды. Бёдра не слушались, подмахивая сами собой. Хатаке было невыносимо. Невыносимо хорошо. — Ирука… — Эм… Какаши? Ирука-сенсей? Парень визгнул, откидывая от себя Хатаке и откидываясь сам как угорелый. Какаши в мгновение ока принял привычный хладнокровный вид, прикрывая рукой пунцовый румянец. — Наруто? Почему ты не спишь? — Какаши потребовалось немало усилий, чтобы вернуться к прежнему голосу, пока Ирука, вытирая мокрый рот, содрогался то ли в безудержном смехе, то ли в аналогичной безудержной истерике из-за понимания что в эту минуту мог увидеть его подопечный ребёнок. — Да мне тут... — мялся мальчик в дверях, — а вы заняты чем-то?.. — Нет, Наруто, не заняты, — мужчина рассудил, что при имеющихся обстоятельствах сладкая ложь будет куда лучше горькой правды. — Хорошо, а… почему у тебя книга…перевёрнутая? — озадачился ребёнок, с подозрением всматриваясь в роман, читаемый Хатаке. — О, — только сейчас заметил свой единственный просчёт Какаши, переворачивая чтиво. — Да не вгляделся как-то… Так почему ты не в кровати? — Да тут по технологии надо... — настала очередь полуночного мальчишки неловко робеть, — …это, поделку сделать, а я, вот, только во сне вспомнил… — Эх ты. Ну ладно, давай мы с тобой посмотрим, что можно сделать, — отозвался, наконец, вернувший себе самообладание Ирука, поняв, что даже при всём желании Какаши в настолько приподнятом положении дел с места сдвинуться не сможет. Наруто заметно оживился. Он вместе с парнем ушёл, оставив Хатаке наедине с собой и с мыслью, что настало время учить мальчика стучаться. Ему же во благо.Эпилог
— Во-о-от, а потом я захожу к ним в комнату, а там, того… Ирука-сенсей почему-то под одеялом, а Какаши глаза закатывает… А потом как отскочат друг от друга, я так и не понял почему… Ну, Ирука-сенсей замёрз, наверное, грелся, хотя не холодно было… Но Какаши, я уверен, точно заморозился. Такой краснючий был как рак... Анко, блин, ну ты чего смеёшься?! — надулся нахохлившимся воробьём Наруто, зыркая на извивающуюся со смеху девушку, стучащую руками и ногами по всем поверхностям, до которых только могла дотянуться в поисках спасения. Она хохотала настолько сильно, что едва ли не роняла телефон, где показывала обещанные Наруто фотографии и видео с домашним змеёнышем. — Надо нам Какаши в дельфинарий дрессировщиком пристроить мне на смену, — выдавливала из себя Анко, подтирая слезящиеся глаза, когда смогла успокоиться достаточно для членораздельной речи. — А чего? А почему? — вопрошал непонимающий, но яро желающий понять мальчик. — Есть у него талант… дельфинов укрощать, — и девушка снова завалилась на спину, хватаясь за живот, готовясь ко второй волне истерического гогота, не знающего пощады, на глазах у недоумевающего в чём дело, но довольного показанной змеëй Наруто. В это время Хатаке внезапно икнул у нагретого бедра погрязшего в отчётах Ируки, который между делом наклонялся, чмокая возлюбленного то в нос, то в лоб. А что Какаши? А Какаши довольно млел, размышляя о том, что дельфинотерапия превзошла все его ожидания.Конец