Несмотря на то, что не знакомы

– Девонька моя, дорогая, как же мне тебе помочь? – в конце концов, не скрывая в себе едва уловимого разочарования, тихо риторически спросила Ангелина. Татьяна, как могла крепче, сжала руку деревенской ведьмы, прижала к себе и прикрыла глаза.

***

Не кажется: лично они не виделись и не были знакомы никогда, за кулисами "Реванша" в частности. Увидев друг друга на экране достаточно, каждая из них, действительно считала, что зря, пожалуй, они до сих пор не были знакомы. Тем не менее, они всегда друг перед другом (перед экраном телевизора и в экране телевизора), и меньшее, что там было – тот самый пафосный дух соперничества. Это были сожаление и восхищение. Это были верность себе и метания, когда нужно было выдать окончательный на момент испытания результат. Это были разочарования для всех вокруг, но у каждой из них было по отношению друг к другу далеко не это. Состояние Татьяны безусловно задело за живое тоже давно не юную, а опытную деревенскую ведьму. Ларину возмутила нездоровая конкуренция по телеэкрану и действительно: давно пора не принимать близко к сердцу то, что показывают по этому чуду технического прогресса. И потом... Голоса, шумы в голове. Об этом тоже неординарная женщина с платиновыми волосами не забывает, у неё этого просто не получается. Это далеко не телевизионный образ, как пронзительный взгляд Ангелины где-то возле Ленинградского вокзала, но это было чуть позже. Как и пугающее общение, манера поведения во время испытаний – Татьяна действительно задумалась о том, что эта женщина сможет ей помочь насколько это возможно. Если, снова же, Лариной просто не показалось, не пролетела мимо такая навязчивая мысль. Их встреча вживую не была запланированной, пусть и случайной тоже назвать нельзя. Всё-таки столько лет живут в одном городе, пересекались в одних и тех же местах в разное время, в том числе и на съемках. Где-то возле железнодорожного вокзала, на пути домой в Санкт-Петербург, останавливаясь на большом тротуаре, Ларина почувствовала на себе взгляд Ангелины, которая подошла ближе, первая протянула руку, легко пожала и не натянуто, чуть свободнее улыбнулась. Татьяна не могла (пусть с трудом) не ответить тем же и после этого – ей не пришлось просить. И тогда, уже некоторое время спустя, будучи наедине в одинокой квартире Татьяны, деревенская ведьма пыталась разглядеть, понять, уяснить... Лишь на какое-то время её травы действительно успокаивали. Тремор и нервозность в этой обстановке уверенно уходили, либо же: это действительно самый честный, пусть жестокий в какой-то мере специалист и человек, а вообще-то красивая женщина средних лет со смольными волосами, светло-зелеными глазами, что и то, и другое способно это необъяснимое в голове действительно впечатлить, оставить, остановить на какое-то время. – В любом случае, спасибо тебе, я не знаю, как благодарить, – выпуская с трудом воздух и успокаиваясь, во время второй или третьей встречи едва слышно говорит Ларина. – Немного и иногда мне лучше. Ведь до этого в принципе никто не брался, ровно как и сама женщина за помощью не обращалась. – Рыбонька моя, тебя совсем было не узнать, несмотря на то, что я тебя не знала раньше. И даже те, кто знали… Где же твой ковен, или как вы себя называете? Ангелина собирала свои вещи в сумку, поглядывая на лежащую ведьму, которая постепенно восстановила своё дыхание, приоткрыв теперь глаза. – Как только ты посчитаешь нужным, отвези меня туда, где я должна буду закончить, – вдруг железным, чуть расслабленным голосом, обратилась Ларина. – В психушку. – Куда, лапонька моя, за что тебе? Поработаем ещё, будем с тобой и разговаривать, если от этого легче. Нельзя тебя одну оставлять, пусть ты будешь меня немного старше. Ангелина подошла к Татьяне и мягко, успокаивающе провела ладонью по осветленным волосам. Она не стала бы жалеть женщину вслух. Она не стала бы жалеть о том, что негласно тогда согласилась помочь, будто это само собой разумеющееся. Пусть так оно и было. Как и была вовсе не одна встреча после первых попыток, непрерывная связь дальнейших, только, чем дальше это заходило, тем больше Татьяна отчаивалась и одновременно привязывалась. Пусть стойкая деревенская ведьма никогда не показывала, что она в себе разочарована, что не может сделать ничего, но она никогда не переставала пытаться, и однажды Ларина, которая и сделала подобные заключения, сказала Ангелине: – Жаль, что ты не выиграла тогда, ты достойна большего. Изосимова лишь на это рассмеялась с глубоким чувством иронии и пусть немного пугающим голосом, как она, в принципе, умеет. Это не важно, думалось ей, но и она прекрасно понимала, что суть не в шоу/передаче и каких-то там способностях. И Татьяна верила с каждым разом, что Ангелина – всегда справится с тем, что бы у неё не произошло. Верила так, что сама словно брала силы с этой веры, чтобы не дергаться лишний раз физически, не принимать то, что заставляет тонуть, а лишь цвести в той привязанности, которую она ощущает от этой женщины и сама принимает. Ещё больше Татьяна принимает через успокаивающие касания Ангелины. Все их встречи проходят почти как «больной и медсестра», но однажды Татьяна встала с дивана по происшествии основных практик и кинулась в объятия своей временной спасительницы, словно ей снова двадцать лет, она полна сил и энергии, знает, что с этим делать. Но ей давно не двадцать, не тридцать и даже не сорок, и сейчас она снова, несмотря на что угодно, начинает снова пытаться. Если это и есть то самое, то Ангелина в данный момент вдруг едва сдерживает слёзы от той самой причины, от которой она не может отказаться и принять такое поражение. Ещё рано. И делать какие-то выводы тоже. Татьяна словно научилась искренне улыбаться снова, осознавая то, что этой женщине она сейчас действительно не только своим состоянием может довериться. И когда Ангелина подолгу держит руку Татьяны в своей, потом прерывается для того, чтобы уйти, Ларина ощущает не голоса в голове, а пустоту в душе, и до следующей встречи дрожь в теле усиливается. – Если ты сможешь, пожалуйста, – однажды вечером, когда уже довольно поздно, начинает слабо просить (она сама тоже этого не любит) темноволосую ведьму Ларина. Ангелина выжидающе, но всё равно чуть расслабленно смотрит, и уже давно не с сожалением и сопереживанием, удерживая руку Татьяны на её же груди. – Останься сегодня со мной на ночь, – уже смотря в зеленые глаза более уверенно и менее нервно, заканчивает Ларина. Ангелина пытается – как она умеет – искренне, отчаянно и не обидно, а уместно рассмеяться. – Мы уже не настолько молоды, красавица моя, – лишь улыбаясь и поглаживая платиновые волосы, говорит деревенская ведьма и Татьяна тепло улыбается в ответ. – Нет, точно нет, пусть мы мало знакомы, я знаю тебя… дольше и больше, – заключает Ларина и притягивает к себе ведьму на довольно обширное пространство на диване, разворачиваясь полубоком, почти невесомо дотрагиваясь пальцами до линии глаз, возле аккуратно нарисованных стрелок. Ангелина прикрывает на мгновение веки, но потом уверенно и спокойно смотрит Татьяне в глаза, одной рукой притягивая ближе, и все равно строго, но не с металлическим оттенком в голосе, более нежно, всегда прямолинейно и открыто, говорит: – Не знаю, сколько, но я больше не смогу оставить тебя.