***
— Мисс, вы просили разбудить Вас к полудню, — вдруг услышала Крессида голос служанки. Этот голос принадлежал женщине немолодой, что тут же обеспокоило Тумбли, ведь все ее служанки были совсем юными — недостаток опыта они обычно восполняли усердием, что однако ничуть не сказывалось на их жаловании. Крессиде вдруг пришло осознание, что впервые за много лет мир вокруг ощущается так отчетливо — даже не успев открыть глаза, она точно знала, что в комнате было две служанки. Она поспешила убедиться в этом, привстав в постели и открыв глаза. Одна из служанок тихо вынимала из графина в углу комнаты увядшие цветы, заменяя их новыми, пока вторая — разбудившая Крессиду — ожидала какого-либо ответа. — «Цветы?» — произнеся это, блондинка удивилась собственному голосу. Она поднесла руку в горлу, удивляясь звонкости произнесенного слова. — «Что,» — но она тут же отвела от себя мысль, в конце концов это был ее же голос. — «Разве я давала указания о цветах в последнее время?» — цветы, особенно свежие, были роскошью, которую Крессида уже не могла себе позволить. — «Мисс, но ведь.» — «Мисс?» — Крессида удивилась обращению служанки. Никто не называл ее мисс больше двадцати лет, и подобное обращение было совсем неуместно для вдовы ее возраста. Блондинка встала с кровати и направилась к зеркалу. Она уже знала, что увидит в нем — все ее тело было на удивление легким и больше не чувствовалась ни боль в спине, ни слабость в коленях, а удивительная четкость каждой детали вокруг поражала своей яркостью. На холодной поверхности зеркала отражалась молодая девушка с не менее холодным взглядом — не сразу, но Крессида узнала себя в зеркале. Ей снова было двадцать лет.Смерть - это только начало
11 марта 2024 г. в 22:40
Крессида прожила всю свою жизнь будучи уверенной в своей превосходности — просто удача никогда не была на ее стороне.
С самого детства — маленькая принцесса для своей матери, старающаяся во всем ей подражать — Крессида понимала важность светского мнения. В этом мире не было ничего более хрупкого, чем репутация юной девушки: несколько слов, пара взглядов и шепот за спиной — были орудием столь же эффективным, как и деньги. Жаль лишь, что даже будучи искусной танцовщицей и просто красавицей, которой просто не повезло выйти в свет одновременно с Дафной Бриджертон (позже герцогиней Гастингс между прочим), деньги не могли помочь в поиске подходящего суженого. Видимо многие просто боялись настолько безупречной репутации Крессиды, что со своими мелкими статусами даже не пытались подойти и заговорить с ней. Каупер и не ожидала ничего особенного в год своего дебюта — мало кто в городе соответствовал ее статусу.
Взять хотя бы Колина Бриджертона, в отличии от братьев не замеченного в связях с людьми низшего слоя или вблизи публичных домов: Крессида питала когда-то слабость к этому джентльмену. Она потратила два года после своего дебюта, пытаясь привлечь его внимание — но каждый раз его маленькое бесполезное хобби (путешествия) сводило все старания на нет.
Был среди поклонников Крессиды и принц Пруссии — но тут Каупер просто не смогла помешать Дафне Бриджертон и ее сомнительным чарам околдовать его. Она ведь хрюкнула прямо перед принцем — почему он вообще заинтересовался ею? И с разбитым сердцем принц покинул Лондон, оставив Крессиду с разбитыми надеждами. Корона бы чудесно смотрелась на ее изящной голове.
На одном из балов Каупер была представлена графу Тумбли — он был сыном старого знакомого ее отца. Род Тумбли шел от французских королей — безупречная родословная, за которой несомненно стоял великолепный ежегодный доход и может быть парочка домов там и тут, что делало его маленьких рост и несколько широковатое телосложение не столь заметными. В тот год Крессида постаралась завоевать его внимание, что окупилось уже к середине сезона — прелестная церемония на зависть всему городу была освещена в леди Уислдаун.
Как жаль, что блондинка не видела двойной игры со стороны своего нареченного — он и сам не был против внимания со стороны роскошной красавицы, с приданным, которое точно превосходило его собственное состояние. Если быть точным, состояние лорда Тумбли насчитывало ни много ни мало целых… 300 фунтов на момент его прибытия в Лондон.
Судьба не была справедлива к леди Тумбли, не знавшей о реальном положении дел до тех пор, пока собственный отец не попросил ее «перестать выжимать из него последние соки», вскоре после чего лорд Тумбли умер при весьма странных обстоятельствах. Родителям вновь пришлось поддерживать бедную во всех смыслах вдову, попутно подыскивая подходящую кандидатуру на роль нового мужа. Как жаль, что на этот тщетный брак было потрачено несколько лет, и даже наличие у девушки маленькой дочери от первого брака, свидетельствовавшей о фертильности Крессиды, не привлекло ни единого ухажера.
Леди Тумбли часто думала о том, что родись Эдит чуть раньше, то подходящий муж точно бы нашелся. Несомненно красота Крессиды не увяла с годами и вокруг всегда был кавалер или даже несколько, готовых увлечь разговорами и танцами, но они всегда ожидали чего-то большего. У блондинки все же были высокие стандарты, а врожденная интуиция всегда помогала избегать неприятных и порицаемых обществом ситуаций.
Так и прожила свою жизнь статная красавица с бойким языком и несчастливой судьбой до своих серебряных лет, рефлексируя о далеких годах своего дебюта. Конечно же, имея шанс прожить все снова, она бы не допустила повторения истории с Тумбли и обошла бы его в тот день стороной, однако вовсе не это заставляло ее сердце с грустью смотреть на те года. В вечерние часы одиночества женщина понимала, что в жизни ее всегда чего-то не хватало.
— «Какая чушь,» — не могла не промолвить Крессида, в ответ на тираду дочери о любви, когда их разговор зашел в тупик. «Женщина должна в первую очередь быть достойной женой, а не витать в облаках, в поисках несуществующей мечты. Я думала, что научила тебя этому.» На этой ноте Эдит обычно спешила вернуться в скромный дом своего мужа, из которого она так редко выбиралась навестить мать.
И все же, когда Крессида особенно скучала по компании дочери, она обдумывала ее слова. Обдумывала они их в последние моменты своей жизни, бросив взгляд на единственный семейный портрет с лордом Тумбли. «Быть может, я могла бы…» — но тут ее глаза предательски потяжелели, и последний вздох покинул ее тело.