Дороже, чем мечта

      Ветер гоняет стаю облаков на ещё недавно чистой голубизне неба. Нами остаётся в молчании в мандариновом саду в сопровождении любовных баллад надоедливого кока - значит капризов погоды Нового мира, что уже не являются для пиратов Мугивары чем-то удивительным, можно не ждать... в ближайший час, а то и меньше.       Ветер гонит и морские волны, чей привычный шум ласкает уши и помогает скорее увидеть приятные, желанные сны. Крикливые редкие чайки вовсе не мешают минутам отдыха, но Зоро всё равно подмечает, что наконец прибыла свежая ежедневная газета, возможно, с интересными, интригующими новостями. Он слышит, как Робин, улыбаясь, благодарит пернатого друга и аккуратно кладёт пару звонких монет в небольшой кармашек на груди птицы. Та молчаливо читает, и Ророноа так и не дожидается чего-то нового из её уст, но, конечно, не стоит ослаблять бдительность, тем более на этой стороне Грандлайна: совершенно непредсказуемой и опасной.       Нотки цитрусов в миг начинают играть в воздухе вперемешку с запахом солёной воды и порохом их отважного снайпера, а за ними голосистый, бесполезный член команды не заставляет себя долго ждать:       — Нами-сан! Робин-чан! Сегодня жаркое солнце совсем никого не щадит! Скорее же, насладитесь прохладными фруктовыми напитками, приготовленные с любовью!       Слова благодарности девушек смешиваются с громкими просьбами мужской части команды, которые тут же становятся пустым звуком. Но всё же ещё десятки озвученных желаний и недовольных бурчаний спустя, Усопп, Чоппер и Брук чуть ли не поют от удовольствия, восхищаясь умениями их уникального, незаменимого кока, который уже успел перебросить своё внимание на дивную красоту дам.       А вот «живой мертвец» совсем не против того, чтобы действительно спеть: в его костлявых, талантливых руках через пару мгновений начинает играть скрипка, разнося мелодию далёких времён на весь Таузенд Санни. Она по-настоящему успокаивает, снимает тяжесть на душе, а настроение просто не может не подняться на несколько высот от весёлого, полного радости исполнения. Давно не секрет, но Брук - воистину профессионал своего дела.       Аплодисменты лучшей публики сыпятся в сторону лучшего в мире музыканта — Соул Кинга — под конец незамысловатого выступления. Восторгания исходят даже с палубы – Фрэнки и Джимбей наконец вышли из мастерской, чтобы сообщить о своём новом творении.       — Джимбей, неужели ты с ними заодно? — удивлённо спрашивает Нами, выглядывая с верхней палубы с бокалом недопитого сока в руках. Тот весело смеётся, прежде чем ответить:       — Мне ещё никогда не было так интересно наблюдать за подобной работой! Ваш корабельный плотник - просто чудо-мастер на все руки, — совсем без преувеличения отвечает он, заставляя самого Фрэнки гордо выпрямиться.       Она не сдерживает добрый смешок, провожая взглядом парней, а после возвращается обратно в сад, отдав уже пустой бокал влюблённому коку, и внимательно поглядывает на небо.       На лице Ророноа играет редкая улыбка: атмосфера на корабле совершенно не меняется, и даже новоиспечённый член команды — Джимбей — смог быстро в неё влиться.       Удивительно, но таких, казалось бы, разных людей с абсолютно разными целями, желаниями, мечтами действительно сплотили вместе, назвали командой. Они сами теперь зовут себя командой: с гордостью, без капли сомнения и лжи. Крепкая связь, что невидимой нитью вяжется между ними, никак не разорвать, не отнять и не стереть. Понятия «предательство» здесь не существует и не будет существовать никогда. И лишь один-единственный человек смог добиться именно такой команды, о которой явно мечтал. Мечтал давно.       Его взор стремится к носу Таузенд Санни. Туда, где капитан проводит больше всего времени на своём корабле. После вчерашних, самых неприятных новостей за последнее время, он не слишком проявляет желание от туда уходить. Его можно понять: не каждый день читаешь о пропаже накама и обвинение родных людей в убийстве короля. Волнение сковывает, но старается это скрыть. Вот только не очень получается. У него ещё есть время на то, чтобы понять - это не самое страшное, что можно вычитать в газете, полной лжи и обмана.       Шелест листвы становится громче, а облака спешат всё дальше по небу, открывая яркое солнце, чьи вышедшие лучи беспощадно слепят Охотника на пиратов.       Он нечасто вспоминает тот день, который вполне можно назвать судьбоносным. День, когда сам Ророноа не просто доверился пирату, а присоединился к нему. Стал его частью. Единственным условием его было: не вставать на пути к его собственной мечте. По сей день капитан сдерживает своё обещание: не смеет отдать приказ, что даст угрозу в исполнении желаний команды. Вот только сам Зоро больше не верит в правдивости своих же давних слов.       Как давно это случилось? Он никогда не был тем человеком, который копается в себе, в своих чувствах и мыслях. Осознание пришло тогда, когда из собственных уст Ророноа услышал об обмене его головы на свою грешную жизнь. Чёрт… он был готов на всё, лишь бы капитан продолжил свой опасный, полный рисков путь к статусу короля. Буквально на всё. И неважно, что душа его варилась бы в вечно кипящем котле, не видя того, ради чего распрощался со своей головой, со своим достижением мечты и исполнении клятвы другу детства.       Два года назад он смотрел на озорные огоньки в глазах этого парня, что настойчиво звал за собой, сквозь пелену и помутнение разума из-за палящего солнца, и, прогоняя его, не смел думать о том, что пройдёт такой длинный путь бок о бок с ним, с пиратом, с будущим королём, которому покорятся все моря. Зоро дал себе слово, что приложит все усилия для того, чтобы помочь ему достичь этого статуса. Без этого о собственной мечте можно забыть.       Эти думы заставляют хмуриться, сжать кулаки, но через секунды напряжение уходит. Ророноа не привык размышлять на подобные темы. Вот только точно понял о себе одну вещь - он сделает что угодно, станет кем угодно ради команды, ради капитана. А не воля ли старпома так рвётся наружу? В его случае, это тоже имеет место быть. И он не станет противиться этому.       Внезапная тень накрывает его лицо, что даёт возможность открыть невредимый глаз. Он смотрит на него, обвитого лучами солнца, что не спеша опускается, стремится к горизонту. Тёмный силуэт капитана подтягивается на борту корабля, а после быстро, широкими прыжками оказывается на их приятным глазу (и сну) газоне.       — Теперь я спокоен, Зоро, — молвит он с улыбкой и уверенностью в глазах. Ророноа заглядывает в них и верит ему. Наконец-то, их дурашливый капитан снова в строю.       — Тебе, кажись, не удалось вздремнуть, верно? — спрашивает парень и, спешно подходя к нему, снимает с головы свою драгоценную соломенную шляпу. — Я одолжу тебе это.       Привычное хмурое лицо далее скрыто от внешнего мира. Зоро бормочет что-то похожее на благодарность, но тот не улавливает этого, весело погнавшись за надоедливым коком, прося долгожданного перекуса.       Он рассматривает его сокровище изнутри, а после в своих грубых, мозолистых руках. Видя перед собой давнюю мечту, что считалась в народе шуткой, или даже проклятием, Зоро невольно улыбается. Улыбается тому, как его капитан доверяет её своей до конца верной команде. От такой яркой мысли и на душе становится теплее.       Он ни за что не пошатнёт это доверие. И другим не позволит.