❅
Маомао не любила зиму — холодно да непременно большинство травок-муравок уходит на покой, остаётся вырывать корешки из земли и находить им применение. Ну, впрочем, тоже жить можно — дикая кошка с огромным восторгом копалась в промозглой земле, добывая корни имбиря. Свеженькие, сочненькие! Представлялся чай с этим терпким растением и мёдом — чудо-средство от замерзания! Едва не мурлыча от удовольствия, девушка осеклась, когда руки коснулась влага. На ладонь легла снежинка и тут же растаяла, даря пущий холод. Она подняла взгляд на голые деревья, оттеняющиеся на фоне свинцовых облаков. Так неуютно и массивно. Словно их один только вид способен её раздавить. «Зима обещает быть холодной — плодовые деревья цвели очень пышно…» — подумалось ей, утирающей щекотное ощущение на лбу от чёлки. Никакого пота быть не могло в такой холод… А к ночи — хуже… Решив скорее воротиться хотя бы к тёплой плите во дворце своего господина, Маомао нарвала ещё пару штук бурых корешков и поспешила рысью в сторону внешнего дворца. Лишь облачка пара считали её каждый шустрый шаг. Уже к вечеру, помогая делать старой служанке ужин, девушка заодно заварила заветный согревающий напиток. Отпила немного, горячего до нестерпения, выдула боль ожога, и отпила ещё, почти сразу же ощущая приятное сгоревание, идущее от пищевода по клеточкам тела. — Уа-а-ах! То, что нужно! — едва не хихикая, протянула она. Ужасающая Суйрей молчаливо продолжила сервировать блюда. Но спустя пару минут перевела взгляд на труды фармацевта-до-мозга-костей. — Стоит отойти от плиты, как тут же холод заползает под платье… — посетовала служанка, миролюбиво прикрывая глаза. — Будь мила угостить… — Да, я на всех заварила. Пейте. — На всех? — уточнила женщина. Девушка недоумённо перевела взгляд на её бесхитростное лицо. К чему она вела? — Не только на тебя и молодого господина? У Маомао чуть чай не хлынул обратно. Покашливая и пряча за рукавами рот, она подавила дрожь. Не собиралась она приударять за ним как смотрите-я-такая-заботушка-возьмите-меня-в-жёны! Сделала ровно четыре порции из большой признательности ко всем, и себе в том числе. — Я оставлю заварник здесь. — Девушка поместил чайничек на угли, закрывая ему носик. — Когда вернутся остальные, тогда и разлейте. Пусть он будет тёплым. Доброй ночи. Старушка что-то неясно хмыкнула ей в след… Одобрение или ворчание — неведомо.❅❅
— Травница о нас позаботилась? — вопросил Джинши, разглядывая янтарный напиток в чашке. Его душистое дыхание приятно касалось кожи, обмёрзшей на улице. — Вы угадали, молодой господин, — кивнула старушка, огибая стол, чтобы налить тёплый чай другому слуге. Сдержанный и спокойный Гаошунь с большим удовольствием грел ладони о чашечку, как та наполнилась до краёв. — Прибежала холодная и голодная, на всех заварила и ушла к себе. — И как вы догадались? — уточнил Гаошунь, не спеша. Словно бы он и так догадывался, но считал необходимым убедиться. — Как-то… Вкус отличается. Будто он ярче обычного. — Джинши с приятным бархатом на сердце пригубил. Обжёгся. Отдёрнулся, мрачнея с досадой, что не получится как можно скорее попробовать презент заботы от неё. — Подумал, что она снова что-то придумала. Прислуга коллективно вздохнула.❅❅❅
Чай грел, но не так долго, как желалось бы. По покоям в ночной темноте распространялся мороз вопреки тлеющему углю. Кутаясь в одеяла и мех, он не мог найти и кусочек тепла, в котором мог бы себя устроить. Разглядывая тени от снежинок за мутными стёклами, молодой господин печально рассуждал. «У неё же нет печки в комнате…» «Прибежала с ингредиентами для согревающего чая, обеспечила нас им, а сама ушла мёрзнуть.» «Простолюдинка…" — но эта мысль не была уничижающей. Скорее, жалеющей. «Ещё не так поздно, она вряд ли спит.» И поднялся, взял своё меховое одеяло и вышел прямо в ночных одеяниях, лишь отыскал свою шубу на выход. Это было трудно, не зная, где слуги хранят те или иные вещи. Казалось, он шумом и шорохом весь дворец на уши поднял, но никто из слуг так и не вышел посмотреть, что деется, так что он смог выйти незаметно на улицу. Уже на подходе к обители травницы он услышал… Ничего. «Неужто спит…?» — и приоткрыл дверь, впуская серебряную полоску света в тёмную комнату. Не горела свеча, не шуршала бумага, не шелестели сухие листья засушенных трав. Девушка маленькой кочкой спала на своей кровати, кутаясь с головой под достаточно тонким одеялом. Вздохнув, молодой господин проник в комнату, прикрывая дверь, чтобы не выпустить всё тепло, подошёл тихими мерными шагами. Маомао была похожа на кошку во всех аспектах — чуть ли не шипела, когда хотела что-то уберечь от чужих рук для себя, много бегала рысью, как то делают кошки… И спала с таким же выражением лица полного покоя, как могут только усатые звери. Джинши залюбовался на её спящее лицо, что было совсем чуть-чуть высунуто из-под одеяла. Она поморщилась, укрываясь целиком и очевидно подтягивая ноги ближе к телу. Ему самому было холодно стоять над душой. Так что он крайне подло решился на неприемлемый жест и возложил меховое одеяло поверх, а затем поддел край.❅❅❅❅
Маомао проснулась от того, что что-то поменялось. Но сквозь остатки сна едва могла понять, что именно. Она не стала противиться, потому что стало теплее, да и приятная тяжесть хорошо убаюкивала обратно. И всё же спустя пару минут она проснулась окончательно, когда услышала: — Гм… — прочистили простуженно горло ей в затылок и снова замолкли. А её мурашки закололи, и она извернулась под тяжёлой рукой, чтобы через плечо увидеть спокойный лик спящего Джинши. Он утыкался носом ей в лопатку и мирно дремал, обнимая за пояс. «И что это значит?» — девушку прямо и фигурально перекосило. Почему он тут? Что он здесь делает? Вопросов много, ответов — мало. Маомао оглянулась, чтобы заметить, что поверх её одеяла есть ещё одно, тяжёлое и очень тёплое. Явно дорогое. «С собой принёс?» — глазки скользнули к прекрасному молодому евнуху, чей сон не потревожили шевеления травницы. Она осторожно оценила своё состояние: нигде ничего не болит, одежда на месте, зуда похотливых прикосновений нет. Её просто обнимали сквозь сон как подушку. — «Никак не пойму, что ему вечно от меня нужно…» Склонившись над ним, девушка не могла представить, что ей теперь делать. Выгонять? Ложиться, как ни в чём не бывало? В конечном счёте, она просто склонилась, чтобы учуять, пьян ли он. Но едкого алкогольного запаха от него не шло. «Осознанно пришёл?» — Маомао вздохнула нелегко и потрясла осторожно господина. Тот упёрто нахмурился, мыча. Спустя одну борьбу, Джинши приоткрыл глаза. — Что…? — Что вы у меня делаете? — вопросила она в лоб, глядя с некоторой моральной усталостью на него. Евнух прикрыл глаза, замолкая. А потом своей сильной рукой надавил ей на плечо, укладывая обратно. Обнял снова, стискивая тесно-тесно. Маомао натужно мяукнула, не имея возможности воспротивиться чужой силе. — Греюсь. — Был просто ответ. Маомао заворчала под нос. — Вы могли бы греться у себя в покоях. — Знаю. — Молчание. И снова тихо и спокойно, — и ты тут мёрзнешь без печи… Ладно, да, это так — ей было ужас как холодно, так что перед сном она снова приняла имбирь и легла под свои худые одеяла, одетая в несколько слоёв одежды, но стылые ткани спасения не дарили. Она растирала кожу, куталась и свивалась в клубочек, чтобы согреться, но жизнетворный корень скоро покинул её. А с приходом господина и правда стало теплее. Девушка расслабилась, смиряясь. Покуда есть, обо что согреться — грех жаловаться. Да и, опять же, от лёгкой тяжести его одеяла и его рук было комфортнее и уютнее. — Не пристало вам, однако, без предупреждения ложиться в чужую кровать. — Ты слишком сладко спала, я не посмел нарушить твой покой. «А нарушил…» — подумали оба. Одна с омерзением, другой со смущением. — Ты хочешь, чтобы я ушёл? — кажется, ткань натянулась от того, что её смяли мощные мужские пальцы. А на плече по-прежнему ощущалось прикосновение чужого лица. Впрочем, не так уж и мерзко, как было прежде. Уже привыкла к его повышенному интересу, хоть и не понимала мотива. — Оставайтесь, коль желаете. — Смиренно отозвалась она, принимая свою бесправность. — Я ваша служанка, и… — Нет, ты скажи прямо. — Прозвучало немного раздражённо. Прикосновение ослабло. Джинши приподнялся, глядя недовольно на неё. Прямо как надувшееся дитя. — Я уйду, если ты так пожелаешь. В его глазах даже во мраке можно было увидеть какой-то странный блеск. Печальный, напряжённый, чем-то даже злой. Девушка вздохнула удручённо. Неужто он в неё влюблён? За что хоть? С его-то красотой? — Останьтесь. А то я окоченею к утру. — Попросила в итоге она, но без трепета и придыхания, как сделала бы любая другая. Господин лёг с недоверием обратно, вновь изо всех сил объял своим теплом, что стало казаться, что он тут самый мерзлявый. Теперь изгиб плеча претерпел глубокий вздох, предшествующий расслаблению и сну. Маомао прикрыла глаза, отворачивая лицо. Приобняла крепкие предплечья, ощущая горячий кровоток сквозь слои тканей. За это к ней прижались крепче. Сонливость нежно стала распространяться по телу. «Всё же хорошо засыпать… В тепле…»❅❅❅❅❅
— Сяомао, — раздался стук по дверце и прозвучал протяжный и обеспокоенный голос старой женщины. Названная перевалилась на бок, слишком изнеженная теплом и не желающая просыпаться. — Сяомао, беда, молодой господин пропал! От этих слов она подскочила испуганной кошкой, едва не заверещав. Джинши по-прежнему был рядом. Спал, небрежно растрёпанный, с плеча сползла одежда, оголяя виды на то, от чего теряют голову все местные девицы. Потеряли бедного. Она выцарапалась из постели и поспешила к двери, опасливо выглядывая на обеспокоенную служанку. Кривая виноватая улыбка изломила губы Маомао. — Не нужно беспокоиться… — прохрипела она от обезвоживания. Старушка сразу напряглась. — Господин спал у ме… — …Нгьяха-а-а!!! — раздался крик на весь дворец, перепугавший и Джинши, и Гаошуня.❅❅❅❅❅❅
— Ах, прошу прощения, я неправильно всё поняла… — отшучивалась Суйрей. Травница сидела с новой чашкой имбирного чая, поглаживая макушку, познавшую её гнев, да обиженно дулась — к ней без разрешения заявились да ещё и получила за это. — В следующий раз не руби с плеча без суда и следствия… — раздосадованно ответил за неё обеспокоенный Джинши, подпихивая свою чашку поближе к её рукам. А Гаошунь, робко и загадочно поглядывая на молодую парочку, попивал тёплый напиток в углу да качал головой.