звёзды вокруг моих шрамов

“Джеки”, прошептал Балкхед; его голос все ещё хриплым после перезарядки. “Джеки, проснись.” Он не двигается… А что если он?… Прекрати, Балкхед, с ним всё в порядке. Ты просто опять тупишь и нервничаешь зря. “Джеки, прошу,” Балкхед попробовал ещё раз, неловко прочищая горло. Зелёный Разрушитель лег и нежно пихнул плечо Уилджека, пытаясь его разбудить. Его сон всегда был некрепок— иногда Балкхед видел его спящим с открытой оптикой, и слишком часто он переворачивался на другой бок и пугался его взгляда во сне—но в последнее время он пробовал принимать лекарства для того, чтобы лучше спать. Препарат, созданный Рэтчетом, сейчас принимала большая часть команды Прайма, и, кажется, он хорошо работал. Судя по нынешней ситуации, Балкхеду тоже стоит попробовать. Сейчас война закончилась, и им больше не нужно постоянно волноваться о том, что их застрелят во сне, или бодрствовать неделями, следя за своими товарищами. Тогда было лучше не спать, чем мучаться жалкими пятью минутами полного кошмаров сна. К этому нужно было привыкнуть: осознание того, что они могут просто наслаждаться жизнью вместо того, чтобы фокусироваться на выживании, было для Балкхеда чем-то совсем новым. Иногда ему казалось, что это ему снится, что они (дважды!) не победили Мегатрона, и что они не вернулись домой после всего, через что они прошли. Иногда ему казалось, что вот-вот его ущипнут, и он очнётся в окопах Слотер-Сити. Балкхед легонько тыкнул лицо Уилджека, проводя огромным пальцем по его шрамам. Он всегда просыпался от этого щекочущего чувства, но сегодня это не сработало. Его веки на секунду напряглись, и он тихо хмыкнул, но все равно не шелохнулся. Балкхед снова отстранился. Он знал, что не стоит его беспокоить во сне, даже если ему нужно утешение. Он сам разберётся, а Уилджеку нужен отдых. Белый мех всегда старался не спать и пользовался резервной энергией просто для того, чтобы Балкхед мог отдохнуть. Иногда его процессор просто вырубался от того, что у него не оставалось топлива, которое можно было бы сжечь. А пару раз он почти не проснулся, чем Балкхеда пиздец как напугал. Именно эти воспоминания заставили его сильнее сжаться. Кому есть дело до его жалких кошмаров? Он может справиться сам, ему не нужна помощь Уилджека. Балкхеду стоит больше думать о чувствах Уилджека. Он должен - “Можешь перестать так громко думать?” Голос Уилджека мгновенно отвлёк Балкхеда от этих мыслей. Зелёный рэкер сфокусировался на своем партнёре, который сонно моргал, повернувшись к нему. “Я же чувствую, тебе плохо. Ты ща ещё более зелёный, чем обычно.” Балкхед стыдливо сузил свое поле, молясь, чтобы Уилджек не узнал о шторме внутри него. Он всегда мог лучше контролировать свои чувства, чем Балкхед, и хотя он это ненавидел, на поле боя это было полезно. Но мы же не на поле боя. Ему не нужно от меня держать секреты. Он об этом знает? Ему комфортно показывать мне все части себя? Может, я требую слишком многого? Может, я требую от него того, чтобы он изменился? Балкхед открыл рот, чтобы что-нибудь сказать в свою защиту—чем-нибудь парировать, извиниться и дать Уилджеку поспать—но он так ничего и не сказал. Получился лишь всхлип, за ним последовал рваный вздох, а потом — ещё один всхлип. Без раздумий, Уилджек поднялся и обернул вокруг него свои руки, нежно поглаживая везде, где только мог. Его грудь успокаивающе завибрировала—кажется, Мико назвала это “мурлыканьем”, оказывается, земные кошки делали что-то похожее, когда были счастливы—и от этого сквозь грудь Балкхеда прошла волна спокойствия. От этого он почувствовал странную безопасность, которую он не мог описать— почти теплую и пушистую, несмотря на то, что их броня — гладкая и холодная. Балкхед был в курсе, что его поле—даже узко притянутое к его корпусу—близко и знакомо смешивалось с полем Уилджека. Уилджек не надавливал своими касаниями, но и не отстранялся. Он теперь позволял Балкхеду самому выбрать расстояние—не то чтобы он раньше слишком сильно прижимался, нет, как раз наоборот; научиться не отдаляться для него было сложнее. Балкхед сделал единственное, что мог на тот момент. Заплакал. Открыто, громко, без стеснения. Омыватель тек из его глаз ручьями, бежал по его щекам и падал на его колени и на шлем Уилджека, прижимавшийся к его груди. Его дыхание было разорвано всхлипами, рыданием и шмыганьем, и хотя это выглядело жалко, ему было плевать. Всё его тело тряслось, и его колено вздрагивало под неловким углом, пока он все ещё лежал со скрещенными ногами на боку. А Уилджек продолжал его крепко держать, не заставляя останавливаться. Он позволял ему плакать и всхлипывать столько, сколько ему было нужно, просто продолжая держать. Пару раз он поцеловал его в лоб или в грудь, где только мог достать, не отпуская его и много не шевелясь. Он не пытался схитрить и ни разу не попытался уйти. И Балкхед его за это только сильнее любил. Медленно и болезненно, Балкхед смог взять себя в руки, глубоко дыша и стараясь сфокусироваться и назвать вещи, что он может увидеть, потрогать, и почувствовать (психологический трюк, которому его пару лет назад научила Джун Дарби, хорошо для него работал). Его искра все ещё громко билась в груди, но ток энергона больше не стучал в аудио. Он теперь мог слышать свои мысли, и хотя ему всё ещё было тяжело, разум немного прояснился. “Кошмар?” Спросил Уилджек, когда его всхлипывание прекратилось, а дыхание немного успокоилось. “Ага.” Балкхед ответил неразборчиво, но в этот момент это его не особо заботило. “Где?” Балкхед хмыкнул. “Слотер-Сити, восьмая война.” “Скоро будет юбилей,” прошептал Уилджек, посмотрев на электронный календарь над своим столом в паре шагов от платформы. Их маленькая кварта не позволяла им особо много личного пространства, но и особняк им все равно не нужен. Они всегда предпочли бы компанию друг друга большому, пустому дому. Если им нужно было побыть одним, это они тоже делали вместе. “Наверное, поэтому ты об этом и думаешь.” Уилджек продолжил, меняя положение так, чтобы оказаться на коленях Балкхеда перед ним, немного поднимаясь, чтобы их оптика была на одном уровне. Его уверенные серво поднялись к его фейсу, слегка утешающе сжимая. “Я старался об этом не думать, но от этого об этом думаю только больше.” Балкхед кивнул, переключателем на дисплее врубая внутренний свет. Он знал, что скорее всего он сейчас выглядит не очень, но он все равно хотел увидеть Уилджека. Иногда, в худших кошмарах, ему казалось, что он просыпается, и что Уилджек его крепко обнимает, но, включив свет, он находил сожженный труп меха, которым он был. Выжженный дотла бомбой или огнем бластера. К счастью, когда он включил свет, Уилджек был цел и невредим. Тот пару раз моргнул, привыкая к свету, и его оптика слегка сбавила яркость, когда он смог увидеть лицо Балкхеда. Балкхед, в свою очередь, рассмотрел своего партнёра. Под его оптодатчиками были темные мешки, сочетание недосыпа (и от постоянной работы, и от проблем с графиком ночного сна) и в принципе того количества стресса и тревожности, которое рэкер носил на своих плечах. Металл его губ был светлее обычного—он, кажется, плохо заправлялся. В общем-то, они оба выглядели не очень. “Нам бы на обложку журнала,” пошутил Уилджек, приближаясь и осторожно целуя его лоб, а потом приближаясь к его губам. “Мой красивый, идеальный Балкхед.” Похвала всегда заставляла искру Балкхеда плавиться быстрее, чем лавовая яма, но когда она звучала с уст Уилджека, он ему верил. Когда он пытался сказать то же самое себе, это просто звучало глупо. “Нам надо поесть”, сказал Уилджек, смягчившись. “Можно я схожу и посмотрю, осталось ли у нас что-нибудь? Если нет, я нам что-нибудь состряпаю, и мы сможем обо всём поговорить.” Балкхед был рад тому, что он спросил, и кивнул. Уилджек улыбнулся и оставил ещё один поцелуй на его лбу, а потом—на губах. А потом на щеках и на костяшках пальцев. Он осторожно слез с колен Балкхеда и двинулся в сторону кухни. Спальню от кухни отгораживала полустена, не позволяя Балкхеду его видеть, но, судя по бряцанью сковородок и приборов, а так же запаху, заполнившему его рецепторы, Уилджек готовил его любимую еду: вафли. Балкхед медленно перекатился к краю кровати, заставляя себя свесить ноги и привстать. После кошмара это всегда было сделать труднее всего. Иногда он не мог встать днями, даже когда Уилджек готовил для него вафли. Но вот, он это сделал сам, значит, он уже на правильном пути. Медленно дойдя до кухни, он увидел уже поставленную для него маленькую тарелку с вафлями и сироп рядом с ней. Уилджек все ещё готовил следующую порцию, сфокусировав оптику и двигаясь осторожно. Говорите что хотите насчёт того, что вафли были едой, успокаивающей Балкхеда, но и Уилджеку приносил спокойствие процесс их готовки. Возможность занять руки и отвлечь себя от того, что у него было на уме, позволяла ему разговориться и преодолеть волнение. Балкхед почувствовал небольшую гордость за то, что он помогал им обоим. Он осторожно подошёл к Уилджеку, оборачивая руки вокруг его талии и прижимаясь к его спине. Уилджек замычал и свободной рукой обнял его шею, поглаживая по щеке. “Эй, здоровяк.” промурлыкал Уилджек, открывая крышку вафельницы для того, чтобы сделать следующую порцию. “Ты встал.” “Ага,” негромко ответил Балкхед, не доверяя своему голосу настолько, чтобы сказать что-либо ещё. Если бы он начал говорить, то не смог бы остановиться, пока не стал бы задыхаться от плача. “Хочешь, про работу расскажу?” Уилджек вернулся домой очень поздно с последней смены и практически сразу упал на платформу. Обычно они всегда разговаривали перед сном, но иногда они оба для этого были слишком уставшими. Балкхед кивнул, замечая, что Уилджек уводил его мысли от кошмара. Скорее всего, он к нему вернётся, когда Балкхед немного заправится, но он был не прочь отвлечься. “Отлично, а то там много дерьма произошло. Если ещё хоть раз увижу Брейнсторма, я за ним следить начну.” Уилджек выключил вафельницу и поставил на стол собственную тарелку энергоновых вафель, щедро полив их сиропом и взбитым кремом. “Этот говнюк границ не знает. Он мне действует на нервы.” Балкхед усмехнулся. “Джеки, давай честно: а ты ему действуешь на нервы в ответ?” Уилджек прыснул, еле говоря: “Я не об этом! Он первый!” “Не очень верится.” Балкхед закатил глаза, откусывая большой кусок вафли. “Что он в этот раз сделал?” “Рад, что ты спросил,” проворчал Уилджек, добавляя больше сиропа, хотя его вафли уже в нем утопали. “Помнишь ту химическую формулу, над которой мы работали? Та, о которой я тебе сказал на прошлой неделе?” Балкхед кивнул, хотя не отличал эту формулу от других. Для него они были одинаковы, и он не мог собраться с силами и сказать Уилджеку, что вообще понятия не имел, какая между ними разница. Он начинал подозревать, что разницы не было вовсе. А Уилджек все говорил и говорил, пока тема не иссякла, и потом переключился на другую. Балкхед старался активно слушать. Уилджек позволял ему тоже рассказывать истории, и он тоже делился с ним тем, как прошел его день или тоже ведал о надоедливых коллегах. Уилджек был обрадован тем, что здание, в котором он работал, было в списке ближайших ремонтных работ, и сразу же ему нажаловался, что оно еле стояло (все было в порядке. Одно из самых современных строений). Так продолжалось, пока вафли не были съедены, и солнце не начало подниматься. Уилджек протяжно выдохнул после того, как смог пересказать всю последнюю историю за один вдох, чем удивил Балкхеда. Он поднялся и схватил пустую тарелку Балкхеда, при этом целуя его в лоб. Тот улыбнулся, позволяя Уилджеку поставить грязные тарелки в раковину, где он начал их мыть. “Давай я,” предложил Балкхед, поднимаясь на ноги и подходя ближе. Уилджек обернулся и подарил ему острый взгляд, в котором так и читалось: ‘бля, даже не думай’. Балкхед решил не рисковать. Он подошёл к окну, осматривая город, наблюдая за тем, как солнечный свет танцует на окнах высоких зданий их района. “Что ж,” Уилджек прервал тишину, его голос был намного мягче, чем до этого. “Ты готов об этом поговорить? Ты не обязан, знаешь?” Балкхед вздохнул, его мысли вернулись к недавнему кошмару. Отвлечение Уилджека и еда прекрасно сработали, возвращая его разуму ясность и уводя мысли от противного воспоминания. Даже сейчас, вспоминая его, он больше не видел его настолько ярко. Уилджек без надобности что-либо говорить показал ему, что он в безопасности и мире. Балкхед его за это ещё сильнее полюбил. (Уилджек делал много вещей, за которые он его только больше любил, но разве не в этом дело?) “Оно… я…” Балкхеду было трудно начать, и Уилджек его не торопил. Он двигался осторожно и внимательно слушал, ожидая, пока Балкхед заговорит первым. “Это был не кошмар. Это было воспоминание.” Уилджек хмыкнул. “Ты сказал… Слотер-Сити, да? Восьмая волна?” Балкхед хмыкнул в ответ, прислонившись головой к холодной стене. Уилджек издал странный звук глубоко у себя в горле. Неясно, но он знал, что это означало. “В тот день мы потеряли много братьев.” Балкхед на него посмотрел. “В тот день я почти потерял тебя.” Уилджек посмотрел на него а ответ, его оптика ярко отражала свет поднимающегося солнца. Его серво не шевелились, держа блюдо и мокрую тряпку, пока к его локтю ползли пузырьки от мыла. “Ага. Я выжил только благодаря тебе.” Разрушителей было в шесть раз меньше, и у них не было поддержки, но они должны были попытаться взять город, если вообще хотели надеяться на окончание войны. Поэтому, естественно, Уилджек первым бросился в бой, и был первым же раненым в этом бою. Он выглядел безумно, и ему выстрелили в живот, словно сам Праймус ему сказал: “усмири себя, или я сам тебя заставлю усмириться”, и это было достаточно эффективным посланием. Балкхед нарушил строй, чтобы спасти Уилджека и дотащить его до ближайшего госпиталя, и хотя его начальство целый день делало ему процессор и угрожало Великой Искрой, он ни о чем не жалел. Это было одной из тех вещей, которыми Балкхед в Уилджеке восхищался и которые ненавидел: он никогда ничего не боялся. Смотреть Мегатрону прямо в глаза, будучи избитым и одиноким? Уилджек бы смеялся и сражался, пока не перестанет дышать. В комнате допросов Шоквейва, самого извращённого специалиста пыток? Уилджек бы перезаряжался под звук дрели, насмехаясь над Шоквейвом и одновременно его подстрекая. Это было безумно. Это было глупо. Возможно, немножко привлекательно. Но по большей части глупо. Определенно глупо, Балкхед не должен его в этом поддерживать. Балкхед любил себе напоминать о том, что иногда—например, в том же Слотер-Сити—он был единственной причиной выживания Уилджека. Если бы он этого не делал, Уилджека бы не было в живых. Если бы Уилджека не было в живых, сам Балкхед тоже был бы мертв. Он не смог бы существовать в мире, в котором нет Уилджека. И хотя он об этом нечасто говорил, Уилджек чувствовал то же самое. “Я не хочу тебя терять, Уилджек.” признал Балкхед, его голос быстро потерял уверенность к концу этого простого предложения. Он почувствовал, как в его оптике собирается омыватель, а в горле образовывается ком. Уилджек тут же оказался рядом с ним, садясь перед ним на колени между его ног и смотря на него так нежно, как он только умел. “Я не знаю, что бы я без тебя делал… я бы не… я не могу…” “Эй”, прошептал Уилджек, прерывая его всхлипы. Он продолжил, когда был уверен в том, что привлёк его внимание. “Ты можешь больше об этом никогда не беспокоиться, окей? Я с тобой останусь, нравится тебе это или нет.” “Я знаю,” тверже ответил Балкхед. “Но тогда? Каждый день был подарком, и твое безрассудство заставило меня понять, что я могу тебя потерять в любой момент.” Уилджек утешительно кивнул, кусая губу. “Я никогда не прятался за другими, ха?” “Неа,” согласился Балкхед. “Не прятался.” “Балк…” Уилджек замолчал на время, снова садясь к Балкхеду на колени, прижимая его грудь к своей собственной так близко, как только мог. Балкхед же положил серво на его дверные крылья, осторожно поглаживая. “Я часто думал, что не выживу. Слишком часто.” Балкхед мог согласиться. Его искра почти останавливалась слишком много раз, чтобы это можно было считать нормой, и даже если они фактически возвращали Уилджека из мира мертвецов, этого все равно было недостаточно для его успокоения. “Но ты меня спасал каждый раз, Балкхед.” Уилджек подчеркнул свою фразу, показывая на грудь Балкхеда пальцем, и делая на каждом слове мягкий акцент. “А однажды, ты спас меня два раза за один день.” Балкхед на него озадаченно посмотрел, и Уилджек прикусил нижнюю губу. Знак волнения, которое он обычно не любил показывать—было ясно, как для него это трудно. “Я хотел тебе сказать ещё много лет назад, но просто случая подходящего не находил,” объяснил Уилджек. “Нет, не то чтобы я от тебя это хотел скрыть, это важно и всё такое, но просто не хотел тебя пугать.” “Я бы не испугался”, попытался защитить себя Балкхед, но Уилджек поднял бровь. “Ну ладно, может, и испугался бы, но только по достаточной для этого причине!” Уилджек нашел в селе силы закатить оптику, и Балкхед почувствовал капельку привязанности. Она блеснула в его поле и погладила поле Уилджека. Меньший мех ему мягко улыбнулся. “Расскажи мне, Джеки.” Уилджек ему медленно кивнул. “Один раз—битва при Слотер-Сити, восьмая волна—я почти не выжил. Ты меня оттуда вытащил, и мы доперлись до базы, а потом я вырубился. Когда я открыл оптику, то я стоял перед жемчужными вратами, а Праймус меня туда пытался затащить.” Уилджек усмехнулся смятению Балкхеда. “Знаю, знаю, не веришь, что я это видел. Я сам не поверил. Думал, что мне либо кажется, либо меня накачали чем-то.” Улыбка спала с лица Уилджека. “Он сказал, что мое время пришло. Я в последний раз крикнул “Йо-хо”, убил своего последнего деса. И на секунду, это звучало красиво,” тихо добавил Уилджек. Балкхед чувствовал, как трясутся его серво, и как дрожат его губы. Уилджек это заметил, приближаясь, вовлечённо и тепло целуя его губы, заставляя слезы зелёного Разрушителя снова течь из оптики по его щекам, словно реки из источников. Они целовались и целовались, крепко друг друга держа, отстраняясь, когда кому-то нужен был перерыв. Балкхед излил искру в свое поле, и почувствовал, как Уилджек делает то же самое. Их поля смешались в такой красивой, нежной песне, что Балкхед почувствовал, будто бы готов запеть. “Но моё время тогда не пришло,” Уилджек разорвал поцелуй, держа Балкхеда на расстоянии вытянутой руки. “Не пришло. Потому что я слышал, как ты плачешь над моим телом, будто я—Оптимус Прайм собственной персоной. Я знал, что со мной не покончено. Потому что не покончено с тобой. Я с тобой, Балк, с тобой, пока ты не перестанешь дышать. Пока мы не станем старыми ворчунами, как Рэтчет.” Балкхед не мог остановить уродливые слезы, и даже не пытался. Слезы были и на уголках оптики Уилджека, но они ещё не падали. “Уилджек, я не злюсь на тебя за то, что ты от меня это держал в секрете, я понимаю. Ты умер, а я не знал, но я рад, что ты мне это сказал.” прошептал Балкхед, оборачивая руки вокруг Уилджека и держа его так крепко, словно он не хотел отпускать вовсе. Если бы Уилджек сейчас прирос к его корпусу, он не был бы против. “Я не могу поверить в то, что был так близок к тому, чтобы тебя потерять, и даже не знал.” “Прости, что не сказал,” извинился Уилджек с честностью в словах. “Я просто… знал, что ты почувствуешь. Ты бы все свои силы потратил, чтобы я больше такого не вытворял, и я не мог этого сделать. Я бы тебя не пустил в бой одного, это бы меня убило. Я слишком волнуюсь за тебя, чтобы позволять тебе идти куда-либо без меня.” “Джеки, мы об этом говорили. Ты не можешь жертвовать собой в бою для того, чтобы меня защищать.” Балкхед осторожно приподнял подбородок Уилджека так, чтобы тот на него смотрел. “Я знаю, что ты меня не хочешь потерять, но я же тоже не хочу.” “Ты меня и не потеряешь, ведро с болтами,” сказал Уилджек, целуя его макушку. “Я никуда не уйду.” “Ты знаешь, о чем я говорю.” Балкхед слегка склонил свой шлем. “Я знаю, что война закончилась, и что там больше не стоит волноваться, но я все ещё боюсь, что ты… не знаю, на работе отравишься, или ещё что-нибудь… или тебя на улице бывший дес подстрелит…” “Балк,” “Или у тебя искра остановится от старости? Или старые боевые раны откроются? Что случится тогда?” “Балкхед,” “Только не говори мне, чтобы я успокоился, Джеки!” Уилджек поднял серво и позволил Балкхеду продолжить. “Дело в том, что я за тебя всё время волнуюсь! Мне страшно, когда ты один! Ужасно страшно! И даже сейчас, когда ты со мной, я… волнуюсь…” Балкхед помотал шлемом. Они с Уилджеком могли говорить об этом без конца, но это не изменило бы того, что уже произошло. Уилджек боялся принимать любовь, а Балкхед боялся ее потерять. Они оба плакали и кричали, обсуждая это ночами, но сейчас было не лучшее время поднимать эту тему. Они выросли, и как пара, и как отдельные мехи. Уилджек двигался назад и вперед на своем пути к принятию любви, а Балкхед знал, что он не может его заставить. Разговор сегодняшней ночи это показал. Уилджек не ушел, когда Балкхед поник, и Балкхед ни к чему его не принуждал, при этом стараясь быть услышанным. “Я знаю, что ты здесь, и я знаю, что ты меня не оставишь, но я всё равно нервничаю,” голос Балкхеда был мягче, а взгляд оптики был опущен. Уилджек кивнул, тяжело на него смотря, пока омыватель в его глазах блестел в размытом солнечном свете. “Знаю,” ответил он. “Лучшее, что я могу для тебя сделать—быть с тобой, когда я тебе нужен. И лучшее, что ты можешь сделать для себя сам—верить мне, когда я говорю тебе о том, что для меня во Вселенной нет места лучше, чем рядом с тобой.” “Я люблю тебя,” Балкхед приблизился и осторожно прижался своим лбом к лбу Уилджека, закрывая оптику. “Я тебя и твой огромный бампер тоже обожаю,” шутливо ответил Уилджек, уже в более весёлом тоне. Балкхед обернул руки вокруг кормы Уилджека и поднял, хихикнув, услышав удивленный крик меньшего Разрушителя. Он осторожно донес его до кровати и упал на нее, все ещё крепко держа Уилджека. Они оба весело смеялись—смех Уилджека был восхитительным звуком, и Балкхед хотел бы его слышать чаще. “Балк,” прошептал Уилджек, опускаясь на кровать так, чтобы смотреть своему партнеру в глаза. Балкхед встретился с ним взглядом, ожидая, пока он заговорит первым. “Я здесь.” Балкхед прикрыл оптику, эти слова заставили его почувствовать себя в тысячу раз лучше. Он снова крепко сжал Уилджека—а тот и не возражал. “Я знаю, Джеки. Я тебя никуда не отпущу.” Так они и уснули в руках друг друга, и ни одного из них не мучили кошмары. Впервые за долгое время сну Балкхеда не мешали никакие видения. Он спал спокойно, и Уилджек сладко спал рядом с ним.