It's Always You

Непрекращающийся стук заставляет Юнги подняться на ноги. Он ругается под нос, топая к двери. Ему просто повезло, что его отвлекли, когда он наконец-то начал работать над своим новым треком. Открыв дверь, он не удивился, увидев перед собой Сокджина с расширенными и блестящими глазами лани. Может быть, даже с немного смущенным оттенком. — Привет, Юнги-чи, — бормочет Сокджин, его голос срывается на последнем слоге. Воздух взрывается его феромонами, сладкими и липкими, как мед, стекающий по лепесткам цветов. Юнги вдыхает, позволяя аромату заполнить его легкие и заземлить его. Но Сокджин вовсе не выглядит приземленным, он выглядит очень нервным.  — Подавляющие препараты не помогли. — О хён! — Юнги низко и гортанно простонал, прежде чем открыть дверь и подождать, пока Сокджин войдет внутрь. Он не хочет, чтобы омега распространял свой запах по всему коридору. В последний раз такое случилось, когда у Хосока раньше времени началась течка, и им пришлось отложить камбек, ведь Намджун всегда становится жутким собственником во время циклов своего партнера. — Прости, — говорит Сокджин, закрывает за собой дверь и идет прямо в объятия Юнги. Он обнимает его за талию, а затем кладет голову ему на плечи. — Я тоже взял троих. Собираюсь подать на компанию в суд, как только у меня закончится течка. — Я же просил тебя не делать этого, хён, — говорит Юнги, проводя пальцами по волосам Сокджина. Он почесывает чужой затылок своими короткими ногтями и улыбается, когда омега вздыхает у него на груди. — Это вредно для твоего здоровья. — Прости, Юнги-я, — Сокджин вовсе не сожалеет, а напевает себе под нос, прижимаясь к запаховой железе Юнги и потираясь об нее носом, как довольный котенок. — Ты так хорошо пахнешь, альфа. Когда запах Сокджина резко усиливается, в голове Юнги раздаются тревожные сигналы. Он уже знает, к чему это приведет. В любой другой день он бы потакал омеге и баловал его. Но не сегодня.  Сегодня у Юнги дедлайн. — Я не могу сейчас, хён, — Юнги пытается как можно мягче отгородиться от Сокджина, осторожно обхватывая его лицо и притягивая к себе так, что они оказываются глаза в глаза. Губы Сокджина разошлись, дрожа от разочарования. Его глаза широкие, влажные и такие чертовски печальные, что у Юнги защемило в груди от чувства вины. Тем не менее, сегодня у него другие приоритеты, и это не убьет Сокджина, если он подождет несколько часов. Юнги прочищает горло и набирается решимости. — Продюсеры позвонят через час, и я должен успеть подготовить трек до этого времени. — Ох... — у Сокджина защемило сердце, глаза опасно блестели, в уголках красивых глаз заблестели маленькие слезинки. — Да, хорошо. Я понял, — шепчет он, качая головой и прижимая свои руки к рукам Юнги. — Я могу подождать. Или я могу... — он прочищает горло, и в глубине его радужных глаз загорается искра. — Я могу попросить кого-нибудь другого. Может, Чонгука? Он помогает Хоби, когда Намджун занят. — Нет. Сокджин вздрагивает, когда пальцы Юнги впиваются в его лицо, нажимая так сильно, что вымывают цвет из кожи. Юнги опасно сжимает челюсти, его глаза пылают, как только он осознает, что Сокджин хочет обратиться за помощью к другому альфе.  — Ты мой, — голос Юнги холоден как лед, но от него щеки Сокджина вспыхивают неистовым румянцем. — Мой омега, — продолжает Юнги, нетерпеливо проводя большим пальцем по нижней губе Сокджина и рыча, когда дрожащее дыхание омеги ударяется о его плоть. — Я даю тебе узел каждую ночь, но ты все еще думаешь о том, чтобы уйти к другому альфе? Разве я не даю тебе все, что нужно, хён? — Да, Юнги-чи. Но я не это имел в виду... — Тогда что? — Юнги наклоняется ближе и опускает голову Сокджина, заставляя его скулить под неудобным углом. Но его хныканье быстро сменяется прерывистым вздохом, когда Юнги прижимается к Сокджину, мучительно медленно потираясь друг о друга промежностями. — Ты такая шлюха, да, хён? Юнги наклоняется так, что прижимается ртом к обонятельной железе Сокджина, покусывая ее и слизывая вытекающую смазку. Оно пьянящее, резкое, потому что у омеги течка. — Посмотри на себя, — Юнги вгрызается в мягкую плоть, приоткрывая глаза и любуясь тем, как бледная кожа Сокджина расцветает под его зубами. Губы Юнги приоткрываются в благоговении, а руки опускаются к бедрам Сокджина, притягивая его как можно ближе. — Я уделяю тебе немного внимания, а ты как пушинка под моими руками. Что же мне с тобой делать, хён? — Пожалуйста, Юнги, — руки Сокджина запутались в чужих волосах и дрожат, слабо толкая альфу в лоно шеи. — Пожалуйста... — Пожалуйста что, хён? — Юнги медленно обхватывает задницу Сокджина, ощупывая мягкую плоть и ругаясь под нос, когда чувствует, как внезапно хлынувшая струя полностью промокает ткань. — Используй слова. — Хочу твой узел! — застонал Сокджин, по его лицу свободно текут слезы, обжигающе горячие, когда они падают на кожу Юнги. — Я чувствую себя таким пустым. Хочу, чтобы меня что-то заполнило. Пожалуйста, дай мне свой узел, альфа! Пожалуйста! — Блять, — член Юнги подергивается в штанах, в паху разливается знакомый жар, а затем течет дальше вниз. — Мы должны сделать это быстро, хён. Сокджин горячо кивает и уже тянется к петле ремня Юнги, торопливо расстегивая пряжку.  — Ты такой нетерпеливый, — усмехается Юнги, помогая Сокджину раздеться. — Такая шлюшка для члена альфы, да? — Только для твоего, — Сокджин стонет, когда наконец спускает штаны Юнги. — Мне нужен только твой узел, Юнги-я. Юнги улыбается, мягко и нежно, настроение на краткий миг меняется на что-то милое и домашнее. Но тут по телу Сокджина прокатывается новая волна жара, и он слабо хнычет, колени подгибаются на месте.  — Пойдем, — говорит Юнги и тянет его за собой в противоположный угол комнаты, где установлено звуковое оборудование. Он отпускает его и садится на свой кожаный вращающийся стул, откинувшись на спинку и широко расставив ноги, толстый член гордо торчит вверх, словно в ожидании жаждущей попки Сокджина. Юнги похлопывает себя по бедру и приглашает Сокджина сесть.  — Давай займемся тобой, хён. Сокджин быстро раздевается и, спотыкаясь, идет к Юнги. От жары его кожа покрылась блестками пота, липкого и перегретого. Это объясняет довольный вздох, который вырывается из его уст, когда он полностью срывает с себя одежду и выставляет раскрасневшуюся кожу на холодный кондиционированный воздух. Юнги жадно наблюдает за тем, как на его глазах наливаются розовым соски омеги — напоминание о том, насколько чувствителен Сокджин. — Забирайся сюда, — хрипит Юнги, его голос тяжелый от желания, когда он вбирает в себя каждый обнаженный сантиметр омеги. Красная метка спаривания на его плече кричит на фоне бледной кожи, не переставая заставлять грудь Юнги вздыматься от гордости. — Подойди и получи то, что хочешь. Оседлай меня, хён. — Ох, — Сокджин чуть не спотыкается, когда спешит оседлать Юнги, хватается за его плечи и приподнимается, а затем медленно опускается. Потребуется еще несколько попыток подняться и опуститься, прежде чем Сокджин сможет полностью вместить член Юнги в свои стенки. Когда он наконец уселся, неловко свесив ноги через края кресла, то глубоко и удовлетворенно вздохнул. Этот звук проникает глубоко в мозг Юнги, согревая и укачивая.  Руки Юнги обхватывают задницу Сокджина, удерживая его в шатком равновесии на коленях. Смазка капает на его пальцы, растекается между ними и просачивается на пол. Он не может дождаться окончания рабочего дня, чтобы они вернулись в свою комнату и он мог не торопясь и тщательно оттрахать Сокджина. Но пока что ему придется довольствоваться быстрым сексом, лишь бы Сокджин пережил свою течку.  — Ах, Юнги, — Сокджин откидывает голову назад и выгибает тело от удовольствия. Его длинная шея обнажена, если не считать засосов, которые Юнги нарисовал на его коже всего несколько мгновений назад. — Альфа, ты так хорошо растягиваешь меня. Такой охуенно большой. Ах... Член Сокджина течет, как из крана, по его прессу, размазывая перламутровые струйки по фарфоровой коже, прежде чем он разжимается. Юнги наклоняется, чтобы лизнуть полоску на животе, и стонет от пьянящего вкуса омеги — меда, цветов и Сокджина. Он проводит языком по груди Сокджина и облизывает вокруг одного из его сосков, перекатывая его между зубами и чувствуя, как он твердеет под ласками. — Ох, — Сокджин стонет, насаживаясь на член Юнги и заставляя его прикусить шероховатую поверхность языка. Внезапный удар по его чувствам заставляет Сокджина вскрикнуть от удивления, и он снова испытывает оргазм, содрогаясь при этом. Член Сокджина сквиртует на подбородок Юнги, заставляя его громко застонать.  Все в Сокджине чертовски сексуально. Юнги хочет разобрать его на части, дюйм за дюймом, а потом снова собрать. Но с этим придется подождать. — Мне пора работать, хён, — Юнги отстраняется и наклоняется, чтобы впиться в губы Сокджина. Омега стонет ему в рот, язык небрежно прилипает к губам. Юнги прикусывает нижнюю губу Сокджина, а затем просовывает внутрь свой язык. Он сплевывает в рот омеге, и его член дергается от возбуждения, когда Сокджин слизывает с него кончу. Они целуются грязно и охерительно пошло. Язык и зубы, и это скорее больно, чем приятно. Но Юнги торопится, а у Сокджина течка, так что пока этого достаточно. Позже Юнги мысленно повторяет свои действия. Снова и снова, как заезженная пластинка. Обещание, которое он каждый раз выполняет. Позже. — Ты стал больше, — заикается Сокджин, его руки соскальзывают с плеч Юнги. Альфа мимоходом замечает, что он все еще полуодет, хотя Сокджин полностью обнажен. Жарко. Потому что все в Сокджине горячо. — Я дам тебе узел, — рычит Юнги, прижимая к себе Сокджина. Их ритм небрежен. Сокджин слишком чувствителен после того, как уже два раза испытал оргазм. А Юнги чертовски опьянен запахом и теплом Сокджина. В этот момент ворчливый голос в затылке, постоянно напоминающий о работе, умолк. На его место пришел новый голос, голос его внутреннего альфы, который ревет и кричит, когда он погружается в оргазм. — Ах, блять, — простонал Юнги, притягивая Сокджина к себе и вгрызаясь в его метку. Он чувствует, как вкус меди, покрывающей его язык, вместе с запахом его омеги, толкает его с обрыва и заставляет разлететься на тысячи осколков блаженства. Его узел раздувается и фиксируется на месте, изливая свое семя в теплую сердцевину Сокджина и закупоривая его. Юнги шипит, чувствуя, как его яйца опустошаются. Сокджин крепко прижимается к нему, сжимаясь вокруг члена, и оргазмирует сильнее, чем за весь вечер. Юнги не нужно смотреть вниз, чтобы увидеть, как он сквиртует. Звук настолько непристойный и чувственный, что заставляет его член пульсировать внутри Сокджина, продолжая выкачивать кончу.  — Так хорошо и заполнено, — прошептал Сокджин, нечетко выговаривая слова, и рухнул на грудь Юнги. Внутри все еще разбухает узел, но Юнги сомневается, что Сокджин сможет пошевелиться. Не тогда, когда его оттрахали до податливости. Сокджин вздыхает, сладко и самодовольно, как кот, только что получивший свою порцию молока.  — Удовлетворен? — спрашивает Юнги, с усмешкой откидывая волосы Сокджина на лоб.  — Подождешь, пока я закончу работу? — Да, — смущенно кивает Сокджин, прижимаясь к шее Юнги и возвращаясь к посасыванию его обонятельной железы. — Спасибо, что побаловал меня, Юнги-чи. Теперь меня хватит на несколько часов. — Не то чтобы у меня был выбор, — Юнги проводит руками по спине Сокджина, целуя свежую рану, которую он нанёс на нежную кожу. — Не могу же я допустить, чтобы мой омега сбежал к какому-нибудь альфе, верно? — Ты же знаешь, что я пошутил? — Сокджин тут же отрывается от шеи, чтобы взглянуть на Юнги, и вскрикивает, когда узел задевает его вход. — Я бы никогда этого не сделал. Я слишком сильно люблю тебя, Юнги-чи. — Я знаю, хён, — Юнги закрывает глаза и нежно чмокает Сокджина в губы, его грудь теплеет и покалывает. — Я тоже тебя люблю. Даже несмотря на твою хитрость, — Сокджин хнычет и наносит слабый удар в грудь Юнги. Юнги хватает его кулак и тянет к своим губам, целуя костяшки пальцев. — А теперь веди себя прилично, пока я буду работать, хорошо, хён? Юнги с облегчением опускает плечи, когда Сокджин отвечает ему одобрительным кивком, а его глаза закрываются, и он засыпает, по-прежнему сидя на члене Юнги. Теперь, когда Сокджин временно удовлетворен, он будет хорошим омегой и позволит Юнги вернуться к своей работе. Неправда. Сокджин вовсе не ведет себя хорошо. Далеко не так. Он продолжает сидеть на вечно набухающем узле Юнги (не то чтобы у него был выбор, учитывая, как он зафиксирован). Только теперь он сидит лицом вперед, а его спина прилегает к груди Юнги. Он беспокойно ерзает на месте, даже когда Юнги разговаривает по телефону с одним из продюсеров. Юнги внутренне ругается, его разум превращается в кашу, когда влажный жар Сокджина заставляет его член плавиться внутри него. Как Юнги может сформировать хоть какую-то связную мысль, когда Сокджин продолжает так мучительно сжимать его? Сжимает и отпускает. Сжимает и отпускает. Жестокий и, кажется, бесконечный цикл.  — Понял, — успевает прошептать Юнги в телефон, шлепая Сокджина по бедру, засовывает пальцы ему в рот, что заставляет старшего застонать. Омега проводит языком по покрытым смазкой пальцам, издавая непристойные приглушенные звуки, и неторопливо насаживается на член. Юнги щипает мягкую плоть на бедрах, пытаясь приструнить его. Но, похоже, Сокджин слишком опьянен похотью, чтобы обращать на это внимание.  — Ох, — Юнги откидывает голову назад на одном из особенно сильных толчков, прочищая горло и пытаясь прийти в себя.  — Прости, я... Ах, я ударился пальцем ноги о звуковую панель. Нет, не волнуйся. Я в порядке. Просто замечательно. Сокджин тихонько хихикает, глядя на пальцы Юнги, самодовольный и абсолютно коварный, впиваясь в ложбинку между костяшками и заставляя его член изнывать от желания кончить. Каждое движение языка Сокджина втягивается под кожу Юнги, заставляя его кровь кипеть от стремительно нарастающего возбуждения. Он уже так возбудился, что удивительно, как сам еще не выбился из колеи. — Подожди, знаешь что? — Юнги застонал, прижав пальцы к языку Сокджина и заставив его заглотнуть. Он глотает, а член дергается, когда представляет, как Сокджин сжимается на его узле. — Если подумать, то у меня жутко болит палец на ноге. Пойду-ка я его обработаю. Прости. Я позвоню тебе позже, хорошо? Может, завтра? Пока. Юнги даже не дожидается ответа бедняги, прежде чем повесить трубку и швырнуть телефон через всю комнату. Сокджин вскрикивает от едва сдерживаемого ликования, когда Юнги вынимает пальцы из его рта, задирает подбородок и впивается языком в горло Сокджина, целуя его грубо, глубоко и голодно. Сокджин застонал, пальцы его ног уперлись в пол, и он снова захлебнулся, начиная течь на колени Юнги и пол. Он вскрикивает от шока, захлебываясь рыданиями, когда Юнги обхватывает кулаком его член, прижимая большой палец к щели.  — Юнги?! — Я же просил тебя вести себя хорошо, хён, — Юнги отстраняется, чтобы погладить Сокджина по уху, еще больше надавливая на его узел. — Тебя заводит, когда я разговариваю с кем-то другим? Тебе нравится, что у тебя есть зрители, шлюха? Ты только посмотри на себя, ты, блять, уже кончаешь от одной мысли об этом! — Юнги-чи, — Сокджин хнычет, откидывая голову назад на плечо Юнги и стонет, как сучка в течку, коим он и является. — Альфа, трахни меня... О Боже! — кричит Сокджин, когда Юнги прикусывает его метку, прямо над свежей раной.  — Гребаная шлюха! — рычит Юнги, впиваясь в нежную плоть, и его чувства наполняются сахаристым ароматом Сокджина. — Но ты весь мой. Мой омега. Мой... — Только твой, Юнги-чи. Юнги прижимает свободную руку к животу Сокджина и стонет, чувствуя, как он увеличивается в размерах. Его узел продолжает медленными толчками входить в омегу. Он чувствует каждое движение, теплое и мягкое под его прикосновением.  Это семя Юнги, плавающее в самой интимной части тела Сокджина. И однажды это семя принесет свои плоды, заставит его омегу стать пухлым и спелым, когда он родит ему щенков... Боже, Юнги так сильно хочет обрюхатить Сокджина, зародить в нем целый приплод. Посмотреть, как он будет раздуваться и колыхаться, вынашивая детенышей Юнги. Когда-нибудь обязательно. Когда они лучше устроятся в жизни. Когда они воплотят в жизнь свои страсти или хотя бы изучат их в достаточной мере.  А это значит, что ему нужно закончить свою работу. Юнги возмущенно рычит, развязывая свой узел и впивается в Сокджина.  — Ты плохо себя вел, хён, — шепчет Юнги, с недоумением наблюдая за тем, как омега снова и снова начинает брызгать. — Буду проводить с тобой время, как ты и хотел, — Юнги вгрызается в мягкую плоть мочки уха Сокджина и резко дергает, заставляя омегу прерывисто хныкать. — Но такие плохие омеги-шлюшки, как ты, заслуживают основательного наказания.