скрывающий свои преступления не будет иметь успеха; а кто сознается и оставляет их, тот будет помилован.
притчи 28:13
яркий, даже тошнотворный свет попадает в бешеные избитые глаза, щурящиеся от того, как ужасно светят лампы в зале суда. четыре стены, судьи, адвокаты, обвиняемый и третьи лица. все так громко шумят, что в ушах стоит неприятный звон, напоминающий серый шум, заполняющий всю черепную коробку. на лобную долю сильно что-то давит, а затылок пульсирует до невозможности так, что девушка приглушенно стонет, усаживаясь на деревянную скамью. ее ограждают четыре решетки, с толстыми прутьями, напоминающими арматуру. арматуру... — наручники, — мужчина издает какой-то клич басом, и его помощник в полицейской форме подходит к решетке, вставая напротив подсудимой. она встает с места, пошатываясь, будто бы находясь при этом в состоянии легкого аффекта. она протягивает свои слабые руки вперед и демонстрирует наличие наручников, больно сдавливающих ее запястья. на них ссадины, кое-где глубокие порезы, покрытые окровавленными лейкопластырями, а где-то свежие синяки, проявляющиеся с каждым часом все больше и больше. — ким минджон, вы обвиняетесь в деле об убийстве менеджера футбольного клуба «челси» ли джэука. эти слова сильно бьют по голове и оглушают. минджон садится обратно на скамью. раздвигает широко ноги, чувствуя, как ткань на ее широких скейтерских джинсах растягивается прямо между ног. у нее разорвана в двух местах штанина, а колено сильно ноет из-за стекол, на которые та случайно напоролась, не помня, как именно. руки оказываются прямо на растянутой ткани и медленно свисают вниз. цепь наручников неприятно звенит время от времени, когда ким двигает ладонями, чтобы потереть больные места на животе или бедрах. она не слышит ничего из того, что ей говорят. или просто не хочет слышать. туманный взгляд медленно изучает присутствующих в этом зале, и кроме своего адвоката она видит темную макушку в очках с черной тонкой оправой. всматривается в девушку и видит ее испуганное лицо, на котором застывает немое: «нет, минджон, не делай этого». к минджон резко обращаются, и она, не шевельнув даже рукой, отбрасывает голову назад. картинки плывут перед глазами, и она морщится, чувствуя за собой холодную стену, касающуюся больного затылка. ким не знает, сколько ей досталось. она не знает, какой получит срок. не помнит, что произошло. понятия не имеет, что сделали с ней, что сейчас она сидит в зале суда и пытается оклематься. но единственное, что девушка точно помнит — это свою жалкую ярость, которую помнят ее руки, резко сжавшиеся в кулаки; это приступ гнева и боли за одного человека, из-за которого и случилось то, из-за чего она здесь; это ласковые женские руки, держащие ее окровавленное лицо. это ю джимин, которой здесь нет. нет в этом зале суда. минджон кашляет в сторону. откашливается прямо на светлый пол и видит кровавые следы, из-за чего по ее телу пробегаются мурашки вместе с сильной дрожью. она хочет сжаться в маленький клубок, хочет прижаться носом в горячее женское ребро, пахнущее алоэ, а не сидеть здесь и вдыхать запах сырости, исходящий от ее порванной одежды. ким набирает тяжело в легкие воздух и на одном дыхании произносит: — я ким минджон. мне двадцать лет. и я начну свою исповедь.†
если исповедуем грехи наши, то он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды.
1-е иоанна 1:9
запах жженой резины, волейбольного мяча и пота смешиваются воедино. минджон принимает мяч и слабо его отбивает, морщась от того, насколько же она расслабилась. не ходить на тренировки по волейболу — это такое себе развлечение, но учеба на втором курсе изредка вынуждает прибегать к подобным мерам, чтобы успеть подготовиться к контрольной по матанализу или, чего хуже, физике. потому минджон и примечает то, как же ослабли ее мышцы и спрятался опыт, который, казалось бы, не пропить вовсе. — что с тобой случилось, минджон? у нас игра буквально на выходных, а ты даже не можешь нормально отбить мяч? — капитан их команды, шин рюджин, встает напротив ким, смотрит ей в глаза и скрещивает руки у груди, демонстрируя свое недовольство ее игрой. минджон не знает, что ответить. она молчит и стоит в расслабленной позе, свесив чуть-чуть руки по бокам от бедер. не будет же связующий оправдываться перед капитаном их команды, правда? рюджин еще несколько секунд сверлит в минджон дырку, а затем обессиленно вздыхает, осматривая команду, уходящую на перерыв. — давай поговорим, — настойчиво произносит капитан, на что минджон сглатывает остатки вязкой слюны. хочется пить. рю как будто бы слышит чужие мысли: достает из рюкзака бутылку с прохладной водой и кидает ее в руки ким. та еле-еле ее ловит и чуть не выпускает из вспотевших ладоней. — мне нужно объясниться, да? — ким бесшумно усмехается, и ухмылка не сходит с ее лица, когда она смотрит на капли, стекающие по горлышку вниз, очерчивая изгиб пластика. — верно. и как можно быстрее, четче и понятнее. минджон поджимает губы. она смотрит на свои дрожащие пальцы. видит на указательном два пластыря и вздыхает, вспоминая последствия прошлой ночи. — твоя одногруппница... ю джимин... помнишь, она начинала встречаться с ублюдком-менеджером футбольного клуба? — помню. понятия не имею, как это связано с тем, что ты плохо играешь, но продолжай, — рюджин усаживается на скамью и хлопает по деревянной поверхности рядом с собой, приглашая ким присесть. та поступает ровно также, держа между ними приличную дистанцию. — я к тому, что он ее парень... а она, судя по всему, несчастна с ним. буквально вчера я была у них в гостях, и он... перепил, — минджон сглатывает слюну и сдавливает легонько бутылку в ее руках. да так, что костяшки чуть ли не белеют. но она сдерживается и пытается расслабиться, позволяя своей же ноге дернуться несколько раз. — и ты увидела их ругань? — предполагает рюджин, на что минджон тихо мычит, не говоря при это ни да, ни нет. — скорее, драку, в которую случайно влезла сама. — ты с ума сошла?! это же тебя не должно касаться! — да слушай ты! — минджон рычит, и рюджин удивленно распахивает свои глаза. — джимин же... ну... она мой давний друг, и я... просто... блять. — не томи. ты влюблена в нее? — нет! конечно же нет, блять, рюджин, — минджон сильно тушуется и прикладывает бутылку к щеке, чтобы остудить ее. — я просто не могу принять хуевое отношение со стороны мужчин к женщинам. поэтому я заступилась за нее, все просто. и это меня гложет. рюджин поджимает губы и анализирует ситуацию, молча постукивая носочком по полу. поступок минджон заслуживает уважения, но это не оправдывает ее плохую игру, когда у них вот-вот начнутся соревнования. — ты молодец, несомненно. но сначала разберись с собой, прежде чем влезать в подобные ситуации. я поговорю с джимин, и если с ней что-то не так, я обязательно тебе сообщу. — на кой черт мне знать, как она себя чувствует? то есть, это важно, но... аргх! — минджон хватается за голову и запускает пальцы в волосы, сжимая их у корней. — минджон, у тебя на лице написано, как сильно ты за нее переживаешь. ты думаешь, я не вижу, как ты после каждой тренировки ждешь, что она подойдет к залу? нет? а я вижу. просто постарайся сосредоточиться на игре, пожалуйста. минджон решает промолчать. рюджин встает со скамьи и созывает команду, чтобы продолжить. но ким вместо этого резко встает с места и, оставив бутылку с водой на месте, пулей залетает в раздевалку. люди не понимают ее и ее поступков. она делает это не потому, что она любит джимин, а потому, что попросту не может терпеть подобное отношение парня к девушке. мысли в голове минджон путаются, она снова вдыхает запах сырости и собственной крови, просочившейся сквозь мелкие раны, а затем устремляет свой взгляд в сторону адвоката, перебирающего какие-то мелкие бумаги.𐕣
рюмка громко падает на стол, а вслед за ней и тяжелая мужская рука, которая тянется к девушке, сидящей слева. джимин дергается, и тогда минджон, выпившая совсем немного соджу, заметно напрягается. ей никогда не нравилось то, как джэук относится к джимин: с издевкой и насмешкой. он видит в ней всего лишь сексуальный объект и вещь, ничего более. и это злит минджон в разы больше. она не понимает, как можно влюбиться в девушку и относиться к ней, как к своей собственности. — что ты ежишься как обычно? иди сюда, — уродливая ухмылка зависает на лице молодого человека, и джимин, слегка скорежившись, медленно придвигается к нему, нехотя. джэук, видя, как минджон смотрит на них двоих, берет в руки бутылку и раскрывает пробку. ею он водит прямо у носа джимин, хихикает, бросает ту на стол и вжимается лицом в бледную женскую шею. ю чувствует лишь сильный укус рядом с кадыком, пытается оттолкнуть от себя своего же парня, но тот сильно хватает девушку за бедро и прижимает к себе. минджон скалит зубы и стискивает их, недовольно фырча. джэук переводит свой взгляд в сторону ким и обращает на нее внимание. — мало, минджон? давай еще подолью, — отвратительный смех бьет прямо по ушам, в самую барабанную перепонку, и минджон морщится, покачивая отрицательно головой. — мне достаточно, и тебе тоже, джэук, — ким хватает бутылку, джэук пытается ее вырвать, но часть содержимого выплескивается прямо на стол, заливая тарелки с едой и одежду, белую рубашку минджон. — какого хуя ты творишь, идиотка? — джэук встает из-за стола, выпуская джимин из рук и отталкивая ее куда-то в сторону. — то, что всегда мечтала сделать, глядя на твой алкоголизм, — минджон заливается тихим смехом и облизывает пересохшие губы, глядя боковым зрением на испуганную джимин. намокшие места неприятно прилипают к коже, и ким морщится, вдохнув запах спирта. ли бросается через стол на минджон, и джимин вскрикивает, поднимаясь с места. и когда она пытается встать между ними, минджон резко отталкивает девушку в сторону. джэук набрасывается на ким, хватается за воротник ее рубашки одной рукой, а второй дает ей неплохую пощечину, не сдерживаясь от слова совсем. удар так сильно сотряс мозги минджон, что она без зазрения совести резко бьет ли головой в голову, а затем берет инициативу в свои руки: хватается рукой за чужие волосы, сильно их оттягивает, после — удар прямо в нос кулаком. из него бурным фонтаном хлыщет проспиртованная кровь прямо на чистый пол. — сука... мразь, — джэук вжимается бедрами в кухонную тумбу и прикрывает рукой нос, пытается остановить кровь, зажав пальцами ноздри, но ему не дают это сделать. минджон ловко выкручивает чужую руку, глядя из-за плеча на испуганную джимин. минджон никогда не видела ее глаза столь красивыми. испуганные, полные надежды, они сверкают в сумраке янтарем, поскольку приглушенный свет отражается ее радужкой. ким видит даже ее расширенные зрачки, в которых замечает себя же: изверга, терзающего слабое мужское тело. глаза джимин всегда были красивы. настолько, что минджон мечтала в них утонуть. но она яро не хочет этого признавать. потому и отнекивается каждый раз, когда рюджин упоминает об их взглядах друг на друга. она отнекивается потому, что она та, кого не следует любить. она отнекивается потому, что не знается, каково это — любить кого-то и быть любимой самой. ю будто бы соткана из самых дорогих шелков, будто бы создана самыми терпеливыми и опытными скульпторами, словно она написана бессонными ночами за свечой и перьевой ручкой с золотыми чернилами. джимин целое олицетворение красоты и грации для минджон, и минджон, задумавшись о ней, такой беззащитной и слабой, неожиданно получает удар в живот, а последующий в висок, после чего она падает на пол, пачкается в чужой крови и хватается за больное место, горящее и неприятно пульсирующее. на джимин будто бы действует какая-то невидимая сила, и она резко подбегает к минджон. садится напротив нее, укладывает ее голову себе на колени и совсем тихо плачет, чтобы джэук не услышал, поглаживает по ранам ладонью и будто бы снимает боль. но ли толкает джимин в сторону, рыча что-то себе под нос. — не суйся, блять, — с этими словами он усаживается на колени к минджон и пальцами поглаживает воротник ее рубашки, переходит на шею, пальцами обхватывая, и медленно сдавливает ее, с каждой минутой усиливая напор. — не трогай ее, джэук! отпусти! пожалуйста! — джимин пытается оттянуть руки парня, но тот лишь сильнее сжимает шею минджон, которая улыбается и задыхается, кашляя и усмехаясь. тогда джимин локтем попадает парню прямо в нос. тот теряет бдительность и переводит взгляд на ю. — обещаю... я... я убью тебя... собственными руками... задушу, сука... — минджон бьет джэуку в живот и быстро убирает его руки от своей шеи, чудом выбираясь из его хватки. он смеется. громко и звонко. настолько, что у минджон уши вянут. джимин осматривает шею минджон и снова вздрагивает, как в тот раз.𐕣
— у вас была попытка суицида? — настороженно спрашивает судья, перебивая рассказ минджон. — а это вы видите? — девушка поднимает голову и демонстрирует шрамы на шее, которые уже никогда не заживут. — эта девушка достала меня из петли, когда я залезла в нее. — почему вы хотели сделать это? — другой судья влезает в разговор, и минджон замолкает, томно выдыхая, будто бы она не хочет об этом говорить. — как бы вы себя повели, не видя смысла в собственной жизни, хотя он буквально ходит рядом с вами? иногда этот смысл является для вас запретным плодом, и вы не можете его сорвать. иначе бог спустит вас с небес на землю. разве нет? — девушка дергает больными руками и ухмыляется, глядя в пол. — я просто ненавидела то, кем я была.𐕣
— уйди, джэук. просто уйди. не подходи ко мне, иначе... — минджон осматривает комнату, видит нераскрытую стеклянную бутылку и берет ее в руки, сжимая и сдавливая ее горлышко. — а то что? все же убьешь меня? — джэук не может найти в себе силы, чтобы продолжить начатое. он садится за стол и потирает свои руки, затем лицо, слизывая капли крови с губ. — проваливай. просто проваливай. — клянусь, что сделаю это. ублюдок, — минджон потирает шею и уходит из кухни в коридор. джимин, взглянув сначала на пьяного джэука, схватившегося за бутылку, смотрит вслед уходящей минджон, за которой и идет, перебирая ватными ногами по холодному полу. минджон не знает, зачем она делает это. снова она ощущает это давящее чувство на шее, снова задыхается, снова чувствует, как она находится на волоске от смерти. и снова это удушье. когда-то джимин вытащила ее из петли, и с тех пор у минджон на шее остались шрамы — багрово-синяя кольцевая полоса, охватывающая всю ее шею, а на кадыке резаные раны, почти зажившие. ким переводит взгляд на джимин и поджимает губы, видя, как горькие слезы стекают по пухлым родным щекам, к которым та притрагивается своими избитыми ладонями. мягко и нежно гладит ю по скулам, а после — совсем блаженно касается губами лба девушки, оставляя на нем мокрый поцелуй. — извини меня, джимин. минджон извиняется, сама не понимая, за что. но она еще долго смотрит в ее ласковые глаза, не слыша собственного сердцебиения. тишина, поглотившая их, создает атмосферу важности друг другу, и минджон снова склоняется к джимин, чтобы поцеловать ее в лоб, но джимин обхватывает чужое лицо уже своими дрожащими ладонями, сталкивая их лбами. она горячо дышит, и минджон, нервно сглотнув, вскоре отстраняется.𐕣
— после этого... был еще случай, когда мы подрались. он чуть не сбросил меня с восьмого этажа, и я пообещала ему, что убью его. не сегодня и не завтра, но я точно убью его. я поклялась себе и джимин... я поклялась богу, что его поганые ноги больше никогда не будут ступать по священной земле, — минджон поднимается со скамьи и резко хватается за решетку, содрагая ее и напрягая при этом полицейских, охраняющих подсудимую. девушка просовывает голову между двумя прутьями, а на ее лице медленно и мерзко расплывается довольная улыбка. — какая жалость, что полиция положила огромный болт на все мои заявления об избиении... какая жалость, что штрафовали только меня... ведь он же был связан с полицией. с вашей гнилой конторой, которая просто забила огромнейший болт на людей, которых ежедневно избивают! вот и поплатился за все свои грехи... — она совсем тихо смеется и продолжает улыбаться, смотря на судью сквозь прутья. — я избила его арматурой в предпоследний раз. вы же видели у него на спине шрам? это была я... я. и только я. кажется, она наслаждается одной мыслью о том, что она сдержала обещание. тихий смех доносится до ушей судей, и те переглядываются, когда солнечный свет проникает в помещение и касается лица минджон, освещая его: впалые красные глаза сверкают безумием и в то же время пустотой, под которой находятся темные синяки на самой бледной коже. голубые вены текут реками по всему лицу, а одна, пульсирующая на лбу, неприятно прожигает тонкую кожу, просясь наружу. зрачки мгновенно сужаются, и девушка не пытается ослабить хватку. лишь сильнее сдавливает прутья, впивающиеся в кожу. ее пальцы начинают дрожать. — этот случай, описанный вами, был самым первым разом, когда вы напали на него? — какой-то мужчина смотрит на минджон, на что та потирает щеку, снова заливаясь смехом. она не может стоять и сидеть на месте. потому и отходит от решетки, садится на скамью, сидит на ней несколько секунд, после встает, начинает ходить из стороны в сторону, а затем снова обхватывает прутья решетки руками, крепко вжимаясь в нее. костяшки белеют, а кровь на свежих ранах медленно просачивается сквозь кожу. — вы такие смешные... абсолютно все до единого. конечно же нет. я до этого случая с ним еще несколько раз дралась, потому что... он бывший член волейбольной команды нашего университета. ведь джэук, — минджон смеется, резко замолкая и прикрывая веки, чтобы пустым взглядом испепелить судью, — ублюдок, не закончивший престижный университет. а еще он постоянно начинал драки первым. но вы опять положили огромнейший болт на мои слова. ведь вам заплатил его папаша... да? заплатил же? это было очевидно. — мы сейчас не это выясняем, кто на кого нападал. продолжайте свой рассказ. минджон смотрит в сторону третьих лиц и высматривает там знакомое лицо, но в глазах плывут картинки, она путается в своих же воспоминаниях, подходит к стене и бьет ее рукой, задерживая на ней кулак, медленно опускающийся и растирающий по шершавой поверхности алую кровь. знакомого лица так и не оказалось в поле ее зрения. по телу пробегается редкая дрожь, и она прикрывает глаза, утопая в собственных проявляющихся воспоминаниях.†
в любви нет страха,
но совершенная любовь изгоняет страх,
потому что в страхе есть мучение.
боящийся несовершен в любви. 1-е иоанна 4:18
минджон уходит в свои мысли. она зачесывает мокрые волосы назад, глотает воду и выдыхает через рот, чтобы капли не попали в нос и дыхательные пути. тишина полностью обволакивает ее тело, и девушка не замечает, как тихо раскрывается дверь и кто-то к ней подходит сзади, касается лбом спины и попадает под сильную струю. ким пугается. она вздрагивает и резко разворачивается, прижимаясь оголенной спиной к холодному кафелю позади себя. она видит перед собой джимин, в белой на голое тело футболке, которая моментально прилипает к ее телу. волосы быстро намокают, также неприятно прилипают к спине, плечам и груди, и капли падают вниз, заставляя минджон сглотнуть. — что... что ты здесь делаешь? — минджон снова зачесывает темные волосы назад, и джимин ставит руки по бокам от чужих плеч. — я хотела увидеть тебя лично, но не придумала ничего лучше, как сделать это здесь, — джимин хочется ухмыльнуться, но вместо этого она криво приподнимает уголок губ, моментально его опуская, не желая улыбаться вообще. — именно поэтому ты выбрала душевую спортивного зала, верно? — на лице минджон медленно расплывается довольная улыбка. она не хочет прикрывать свое тело, она не хочет закрываться от джимин, и та в ответ кивает, опустив голову вниз. минджон тянет уставшие руки к лицу джимин. касается пальцами скул, затем ушей, ласково их поглаживая всего двумя пальцами — указательным и средним. кажется, джимин тихо мурчит, готовясь ластиться. и она действительно делает это: приближается к минджон лицом, вжимается лбом в чужой лоб и томно выдыхает. над ними виснет атмосфера желания. желания быть важной, нужной, любимой. но минджон не может ее прочувствовать, потому что полностью отрицает все то, что она чувствует. возможно, частично. они обе отворачиваются, понимая, что переступают границы дозволенного. джимин думает в первую очередь о том, что минджон к ней ничего не чувствует, а потом уже о реакции джэука, если правда вскроется. а минджон думает в первую очередь о том, что она не может осознать собственных чувств, прячущихся где-то в глубине ее черствой, но для кого-то мягкой души. — я... честно, я хочу тебя поцеловать, но... — джимин смотрит на губы минджон и тут же поворачивает голову в сторону, прикусывая нижнюю губу. ее ладони опускаются на талию минджон, обхватывают ее, пальцы слабо надавливают на разгоряченную кожу, и ким напрягается, чувствуя, как мурашки пробегаются по ее телу из-за таких нежно-грубых касаний. — но что? — минджон произносит это, чуть ли не задыхаясь от ощущений, которые она испытывает от одного лишь запах, одного лишь присутствия джимин. к ней хочется тянуться, ее хочется анализировать, ее хочется ощущать и пробовать на вкус. — если джэук узнает... он меня убьет, минджон, — джимин прижимается всем своим телом к телу минджон. носом утыкается в ее шею и чуть ли не плачет, прикусывая нижнюю губу. она боится. чертовски боится. — обещаю, что не убьет, — руки ким ложатся сначала на талию джимин, затем на ее плечи, а после и вовсе обвивают ее шею, прижимая к себе как можно плотнее. через несколько секунд она отстраняется от девушки, приближаясь к ней лицом, а после одаривает чужие губы сладким поцелуем, переборов, наконец, всю свою гордость и огромнейшую стену отрицания. — а если он посягнется на святое... то убью его я. обещаю. — не обещай такого, молю... — джимин становится страшно от мысли о том, что минджон может умереть от рук джэука. потому она и жмется к девушке ближе после поцелуя, игнорируя поток воды, стекающий прямо на них двоих: на голую минджон и одетую джимин. это некое олицетворение открытости друг другу. минджон, не стесняясь, каждый раз раскрывается все больше и больше, в то время как джимин закрывается день ото дня. из-за поганого ли джэука. — а ты... можешь поцеловать меня... еще раз? — джимин приподнимает голову и смотрит минджон в глаза, на что та лишь усмехается, отбрасывая голову назад. — в таком случае джэук убьет нас вдвоем. — прекрасная смерть, — джимин улыбается, чувствуя необъяснимое желание, с которым помогает ей бороться минджон: снова приближается, смотрит какое-то время в глаза, а после — ласково целует, мимолетно отстраняясь со звучным чмоком и снова соединяя их губы. джимин целует минджон в ответ, обхватывает ладонями ее лицо, притягивает к себе, не сдерживаясь. не сдерживая ни единого кусочка своих чувств, ни своих желаний. поганый ли джэук.†
— с вами все в порядке? ким минджон, — минджон пытаются разбудить словами, и она медленно распахивает свои глаза. осматривается осторожно по сторонам и слышит звон наручников, оставшихся все также у нее на запястьях. она не замечает того, как внезапно она проваливается в сон, но добрейший судья позволяет ей немного отдохнуть и прийти в себя. ким пытается взъерошить собственные волосы, но вместо этого лишь шипит и хватается за окровавленные запястья, которые ей слегка натирают железные оковы. — мы можем продолжать судебное заседание? — спрашивает судья у адвоката, и тот положительно кивает, не смотря на состояние минджон, которая еле-еле держится на ногах. ее голова кружится. — расскажите, что вы делали после вашей драки? — драки? — ким морщится и выпрямляется. усмехается. это она помнит до мельчайших деталей, очень отчетливо, как будто это было вчера. — я переспала с его девушкой. дважды. мы начали отношения втайне... сначала мы переспали у нее на квартире, а потом у этого ублюдка в машине. знаете, как это было ахуенно? особенно видеть его разъяренное лицо, пока его девушка получает удовольствие от времяпровождения со мной, а не с этим уродом с маленьким членом. — можно было обойтись и без этих подробностей, — мужчина кашляет, на что минджон самодовольно ухмыляется. — это было частью мой фразы, господин судья. тем более, я права. — расскажите об еще одном инциденте. это поможет нам в будущем. минджон ухмыляется, проваливаясь в собственные воспоминания.𐕣
губы минджон касаются шеи джимин. оставляют ласковые поцелуи, тихие, но мокрые, отпечатывающиеся прямо под кожей. они будто бы прожигают ее поверхность и впечатываются очень и очень глубоко под ней, стараясь остаться как можно дольше, продлевая удовольствие. джимин, откинувшись назад, руками крепко вжимается в спинку сидения позади минджон. голова совсем немного пульсирует, как и ее чувствительная зона между ног, которую ласкает минджон без какого-либо стыда. вторая ее рука, проникшая под черную майку, осторожно сжимает грудь. затонированная тачка джэука сыграла им на пользу. особенно ее угон самой джимин, у которой нет прав. но минджон готова ее прикрыть: она возьмет всю ответственность на себя, и она это уже пообещала. — он всегда был груб с тобой без твоего желания? — минджон носом водит по пульсирующей артерии на шее джимин и медленно поднимается вверх, к покрасневшему уху, красноту которого сквозь тьму не различить, но прощупать можно. — возможно, — неоднозначно отвечает джимин, на что ким выдыхает и губами касается мочки, языком проходится по всей ушной раковине, изредка останавливаясь, чтобы ее прикусить. от каждого ласкового движения джимин вздрагивает, ерзает, мешая минджон совершать какие-либо действия. но ким ее не останавливает, лишь позволяет делать то, что она хочет, кроме одного — целовать. — почему ты трахаешься со мной, но не целуешься? — спрашивает ю, на что минджон слабо ухмыляется. — разве это важно? — ты поцеловала меня всего лишь трижды за эти месяцы... но при это продолжаешь меня трахать, будто бы пытаешься насолить джэуку. минджон... я все понимаю, но... — нотки грусти слышатся в словах джимин, и ким, поджав губы, выдыхает. дверь в машину резко распахивается, и минджон поворачивает голову в сторону разъяренного джэука, который от шока выпускает из губ сигарету. она падает на асфальт, бьется об него, и парень наступает на нее, чтобы потушить, а еще он делает шаг, чтобы схватить минджон за воротник футболки и вытащить девушку из его же тачки. — какого хуя ты тут забыла?! а ты... джимин? — на лице молодого человека играет и злоба, и грусть, и разочарование, но он не остановится на одних лишь словах. минджон прикрывает собой джимин. толкает ее на пассажирское переднее сидение, а сама выходит из машины, закрывая дверь, чтобы джимин не выбралась. — сейчас я тебе устрою, сукин сын, — встав в стойку, ким наносит первый удар костяшками в скулу. затем второй, но уже в нос. и каждый раз, при каждом ударе, она произносит, за что она это делает: — этот удар, ублюдок, тебе за то, что ты бухаешь, как не в себя, — удар, из-за которого джэук отворачивается, — этот за то, что ты насилуешь джимин, — второй, из-за которого джэук склоняется, хватаясь за живот, — этот за то, что ты используешь ее, как секс-игрушку, а потом бросаешь, — третий, четвертый и пятый приходятся кулаком в нос, локтем в спину и коленом в пах, — а этот... этот пятый тебе за то, что ты трахаешься с другими. окровавленное и избитое лицо джэука удовлетворяет минджон. и она, с легкой улыбкой на лице, пинает упавшего на землю парня в бедро. затем просто плюет на его чистенькую рубашку, на которую попадают капли крови, текущие с разбитой губы и рассеченной брови.𐕣
минджон усмехается. она рассказывает лишь последнюю часть, игнорируя существование начала. просто потому, что ей проще подобные вещи держать внутри себя. на кой черт судьям и всем присутствующим в этом помещении знать, каково это, целовать саму ю джимин, бывшую девушку джэука, так еще и каково сидеть с ней в машине, целуясь? — вы же платили штраф за это избиение, верно? — хах... да, верно, — минджон кивает. она не стыдится этого. пока на ее лице сияет злоба и одновременно самодовольство, она не может стыдиться подобного поступка. и хотя это крайне жестоко, минджон все равно не жалеет. не жалеет, что отомстила. хоть и более грубым и тяжелым способом. — скоро должен подъехать один из свидетелей... вы рассказывайте дальше, — мужчина утыкается в бумаги и прикусывает нижнюю губу. минджон кивает, но молчит. в ушах резко звенит.𐕣
господь за меня — не устрашусь: что сделает мне человек?
псалтирь 117:6
раздается телефонный звонок. минджон удивленно смотрит на свой телефон. никто и никогда ей не звонит просто так, а по делу тем более — люди привыкают к тому, что проще написать, а не звонить (ведь минджон все равно не возьмет трубку), и ким ответит. но сейчас особый случай, из-за которого она напрягается и стискивает зубы, видя, как на экране ее заблокированного смартфона висит надпись «ю джи». джимин тоже никогда не звонит просто так. лишь в крайних случаях. и видимо он настал. минджон незамедлительно берет телефон в руку и бросает на стол, обложенный тетрадями и конспектами, обгрызенный карандаш. она принимает вызов, слушает, что ей скажет ю, но в ответ лишь доносится тишина. только через несколько секунд слышатся совсем тихие всхлипы и мужские крики на фоне. у нее сердце уходит в пятки. почему-то оно так сильно бьется, и минджон не знает, почему, что становится не по себе. ким облизывает пересохшие губы и выдыхает. — джимин? что-то случилось? — также тихо спрашивает девушка, слыша на том конце все те же всхлипы и непонятный шепот. — я... тебя не слышу, джимин. он опять тебя избил? — минджон... пожалуйста, приедь. умоляю тебя. он... снова напился и схватил нож. ходит, ищет меня... я прячусь в шкафу, в который мы не залезаем никогда... умоляю, минджон, как можно скорее... — шепот становится все тише и тише, что минджон не может ничего понять. после слов джимин, она слышит громкий вскрик и короткие гудки, из-за чего подрывается с места и раскрывает шкаф. ким явно не оставит это просто так. нет, она не может. она просто не может подвергать свою𐕣
— так я узнала, что нужно действовать незамедлительно, — минджон прикрывает свое лицо руками и сдерживает давящий в глотке комок, не пытаясь даже проглотить его. она замолкает на мгновение и пытается вспомнить, что происходило в ту ночь. но воспоминания настолько мутные, что показания путаются. ким морщится, хватается за голову, думает лишь о джимин, о том, как она пыталась помочь, как она неслучайно налетела на стол, ударившись об него животом, о том, какими жалобными глазами она смотрела на минджон, избивающего джэука ножкой от стола. ножкой от стола... — почему вы молчите? — снова голос того мужчины, и минджон, резко поднявшись со скамьи, грубо впечатывается руками в холодные прутья решетки. — заткнитесь. заткнитесь все! где джимин? я хочу ее увидеть. мне нужна ю джимин! — минджон вот-вот сойдет с ума, если не увидит ее. руки панически дрожат, ноги подкашиваются, кровь течет из носа, пачкает сухие губы, стекает на подбородок, а затем огромными каплями падает на пол, оставляя багровые пятна. голова болит и кружится. лишь опустошение становится лучшим другом минджон, которая уже не может говорить об этой ситуации. ей жизненно необходимо увидеть джимин целой и невредимой. ким снова осматривает помещение, видит ту самую черную макушку, но, приглядевшись, понимает, что это никакая не ю джимин, а какое-то третье лицо, пришедшее сюда, чтобы понаблюдать за тем, как очередного человека усаживают в клетку и устраивают представление. минджон пытается сотрясать решетку, дергает ее, сначала слабо, потом сильно, чуть ли не вытягивая дверь на себя. приступ агрессии, который она не может в себе пригубить, делает ей хуже. люди, сидящие вдалеке, с опаской посматривают на минджон, на ее красные глаза, на ее избитое лицо и порванную одежду. ей тяжело говорить и тяжело думать, но она глубоко дышит, чтобы вернуться к реальности, в которой нет ю джимин. ее просто нет. — не забывайте, где вы находитесь, ким минджон, — грозный мужчина в камуфляжной форме громко бьет резиновой дубинкой по решетке, и минджон замолкает, усаживаясь устало на скамью. ей требуется всего две минуты, чтобы вернуться к реальности. в которую возвращаться она не хочет. — тогда... я продолжу, если соизволите. минджон собирается с мыслями. она смотрит на судью, сглатывает тот самый комок, который корежит ее горло, больно царапает, и металлический вкус бьет прямо по языку. снова морщится, снова задумывается, снова теряет самообладание, но в то же время продолжает.†
ибо бог так возлюбил этот мир,
что пожертвовал своим единственным сыном ради того,
чтобы каждый, кто уверует в него,
не погиб, а обрёл вечную жизнь.
иоанна 3:16
— я... не помню, каким образом я оказалась там. я помню только то, как вошла в их квартиру... и увидела джэука, накинувшегося на джимин. я правда... правда не помню, как мне удалось открыть дверь. но когда мы с ним сцепились, я разорвала ему рубашку и сломала переносицу, и он перекинул меня через бедро на стол... тогда я и очнулась. минджон ощущает спиной деревянную поверхность, на которой она лежит, и что-то очень больно впивается ей в спину. она поднимает голову и смотрит вниз: ее белоснежная футболка порвана снизу на животе, где она далее замечает капли багровой проспиртованной крови. явно не своей. — минджон! ты в порядке? — джимин хочет подойти к ней, но джэук резко хватает девушку за талию и грубо отталкивает назад. ю больно бьется о барную стойку животом и скукоживается, хватаясь за шест, отходящий от стены. падает медленно на пол и все еще держится за больное место. но ким, наблюдавшая за всем этим, чувствует резкий прилив сил и энергии. она поднимается из-под обломков деревянного стола и немного отряхивается. видит, что две ножки из четырех сломаны, а у одной из них приятно торчат два гвоздя. глаза ее загораются. — сукин сын, — минджон, не раздумывая, берет одну из этих ножек, замахивается ею и попадает джэуку прямо в плечо. ткань его кофты рвется под острыми концами выпирающих гвоздей. кровь алыми пятнами выплескивается из раны и попадает прямо в стену. и по телу минджон пробегают мурашки. приятные мурашки наслаждения, как будто бы она всегда мечтала только об этом — устранить джэука и избавиться от него как можно скорее. джэук, отрезвленный ударом, поднимает глаза на разъяренную минджон. смотрит в ее бешеные глаза с суженными зрачками. видит, как она снова замахивается, но держит ножку обеими руками, и снова бьет, но уже по голове. острые концы режут, как лезвием, прорезают кожу, и минджон захлебывается в чужой крови, не останавливаясь. — я не думала о последствиях. не думала, что гвозди попадут ему прямо в голову и разорвут кожу... — минджон сдерживает улыбку. — даже без экспертизы было понятно, что вы не сдерживались и знали, на что идете, поскольку на лице ли джэука не осталось ни единого чистого и непорезанного участка кожи. как вы это объясните? минджон стискивает зубы. — ему явно было мало, — она усмехается и выдыхает. но ему явно было мало. она думает, что ему этого категорически мало. потому и поворачивает свое орудие горизонтально и бьет прямо в шею. — вот так ты меня душил... ты видишь это? — ким одной рукой показывает на свою шею со шрамами, а откинув голову назад, демонстрирует порезанную будто недавно кожу. — это шрамы, которые оставил мой папаша, потому что я пыталась повеситься. это шрамы, которые я оставлю тебе. хах... боже. — минджон! не делай этого! — слышится где-то вдалеке, но минджон закрывает глаза, жмурится, а после наносит очередь ударов по чужому телу, разрывая одежду на мелкие куски. парень падает, истекая кровью. он пытается сопротивляться, поднимается на колени, вот только ким сильнее. толкает грубо его торс, и джэук снова падает, бьется головой об мокрый от крови и алкоголя пол и замирает. навсегда. — спокойной ночи, ли джэук, — минджон кровожадно подставляет острые окровавленные гвозди к его шее и перерезает кожу, бросая деревяшку куда-то в сторону. — на этом избиения закончились? — да. больше я решила его не терзать. хотя... ему явно было недостаточно. этому сукиному сыну явно было недостаточно... — минджон потирает окровавленной рукой свое лицо и растирает алыми полосами щеку. — что стало с потерпевшей? — позвольте продолжить. еще какое-то время она смотрит на бездыханное тело и слышит, как джимин пытается подняться и при этом кашляет кровью, захлебываясь в собственных слезах. минджон осторожно подходит к ней, поднимает девушку и усаживает на край стола, чтобы вытереть рукавом своей порванной кофты чужое лицо от соленых слез. — джимин? все в порядке. я рядом... не плачь, — окровавленное лицо минджон говорит об обратном. капли образуют на ее коже звездное небо с кометами и далекими звездами и планетами. ю ошарашенно отталкивает от себя ким. — что такое? это я, минджон. — что... что у тебя на лице? это кровь? где джэук? — джимин спрыгивает со стола и тут же падает на колени, не видя в темноте ни мужского бездыханного тела, ни минджон. — минджон, где ты? где он? ким протягивает ю руку. тянет ее на себя, а затем чувствует резкое головокружение, от которого пошатывается и вжимается плечом в стену. плечо болит так, словно его вырвали и вставили обратно. — где джэук? — из-за шума в ушах минджон не слышит слов джимин. еле держится на ногах и падает на колени. — я убила его ради тебя, джимин, — это последние слова ким, прежде чем она падает на пол рядом с джэуком и теряет сознание. — больше вы ничего не помните? — нет, не помню. но... я хочу увидеть джимин. я просто хочу ее увидеть, блять! позвольте мне это сделать в последний раз! — снова приступ агрессии, из-за которого минджон содрагает решетку. — введите мисс ю джимин сюда, — приказывает мужчина, и тогда двери в зал суда раскрываются. джимин входит в помещение без наручников, в качестве свидетеля и частично потерпевшей. минджон видит ее: испуганную, потерянную, она потеряла сразу двух людей за один вечер, поскольку в тот же день минджон забрали в больницу, откуда доставили в участок и следственный изолятор. ю, увидев ким за решеткой, бросается к ней и обхватывает прутья руками, пытается раскрыть дверь, забывая о том, что вокруг них люди. — минджон... минджон! — слезы стекают по щекам джимин, и она тянется руками к избитому уставшему лицу. поглаживает скулы, но долго ей это делать не позволяют: два амбала отводят джимин на безопасное расстояние. — пустите! — джимин... моя милая джимин... — лицо минджон расплывается в блаженной улыбке. но ее отвлекает тот самый мужчина, с которым она разговаривает. — вы признаете вину в убийстве ли джэука? — признаю, — честно и с улыбкой на лице, минджон признается в содеянном. — признаю вину. признаюсь в том, что я убила этого ублюдка. теперь мир избавился от очередного мусора. хах... зал окутывает мрачный и громкий смех минджон, которой выносят приговор: 8 лет лишения свободы. — уведите ее. — нет, стойте, — минджон, видя лицо джимин, полное отчаяния, сожаления и горечи, сглатывает ком в горле и пускает несколько слезинок. — я могу попросить кое-что? — нет, не можете. — дайте мне хотя бы последнее желание перед тем, как меня увезут! — минджон опять дергает прутья. судьи соглашаются. минджон подзывает к себе джимин, подошедшую аккуратно к решетке, за которой находится и ее спаситель, и носитель всех грехов. теперь они не увидятся больше никогда. и тогда минджон ласково касается своими губами губ джимин, оставляя на них кроваво-металлический вкус, на прощание. — не забывай меня, джимин, — решетка открывается, минджон хватают двое полицейских под руку и незамедлительно выводят из зала суда. — я обещаю, что вернусь. напоследок они сталкиваются взглядами. взгляд минджон пуст, он полон горечи, но при этом он так и кричит об исполненном обещании. а взгляд джимин полон боли и разочарования. человек, которого она безумно любит, будет находиться в тюрьме восемь лет. и потому ю провожает минджон грустным взглядом, полный надежды на то, что ее смогут выпустить раньше. — прощай, минджон... минджон уводят. как уводят джимин от всех несчастий, связанных с одним лишь человеком, умершим от рук ангела, которому отрезали крылья.носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон христов.
к галатам 6:2