Сгореть

Музыка давит на виски, неоновый свет давит на глаза, а разговоры ни о чëм и повторяющиеся по третьему кругу шутки – режут слух. В общем и целом, Даня заебался. Конечно, он пару месяцев беспробудно работал над альбомом, стараясь довести всë до идеала. И конечно, развеяться в компании друзей было замечательным решением, хоть и не совсем желанным, но голова уже изрядно кипела от сведения битов и придумывания текстов, а мешки под глазами стали слишком заметными. Собрал всех Илья, и Даня был рад встретиться с Аришей, Ксюшей и Нелей. Пообщаться с Денисом и Антоном, узнать как поживает Максим, Коля и Артур. Они видятся не так часто, поэтому тем для разговоров было и правда много. Пара часов и алкоголь уже стрельнул в голову, а диалоги с важных перешли на шуточные. Но почему-то социальная батарейка садилась всë быстрее, а Даня всë незаметнее уходил в дальний угол комнаты. И уже именно в этот момент музыка стала давить на виски. И в глаза постоянно попадала только одна фигура, и в мысли лезло только одно имя. И становилось до невозможности невыносимо. Илья подсаживается рядом. Илья что-то говорит, смеётся и снова говорит, но Даня пропускает половину монолога, уверяя себя, что это из-за усталости. Продолжая водить взглядом по чужому лицу и телу. Илья машет рукой перед его лицом, вопросительно кивает и Даня чувствует смятение. Потому что он не может сосредоточиться на ком-то кроме Руслана, потому что скрывать тягу к нему было легче за компьютером, битами и текстами. Потому что он чувствует вату в голове из-за виски. Потому что сейчас Руслан прямо перед ним и всë остальное уже не так уж и важно. Даня отнекивается тем, что устал и Илья понимает всë без лишних вопросов, хлопая его ладонью по плечу и поднимаясь с места. Даня не знает точно, когда всë началось. Он в целом, нихуя не знает и не понимает. Даня не знает, когда Руслан успел впитаться ему в сердце. Даня не знает, когда Руслан успел залезть к нему в голову. Даня думает о нём слишком много. Настолько много, что Руслан должен был уже подохнуть от икоты. Потому что мозги плавятся на постоянной основе при любом упоминании Руслана. Потому что каждое его движение, улыбка и смех находятся в голове на повторе. Дане хочется отпечатать его образ на внутренней стороне век. Дане хочется впечатать его в стену, провести языком по шее и поймать его губы. Даня жадный до ужаса. Ему хочется касаться, касаться, касаться чужих рук, лица и тела. Он не хочет, чтобы это делал кто-то ещё. Это что-то за гранью, когда чужие глаза снова весело щурятся, а чужой язык проводит по пересохшим губам. Потому что Даня всегда ловит блик железки и снова сгорает. Потому что ночью Даня снова дрочит на него, кусая ладонь. И не гореть невозможно. Данила подписал приговор и сам этого не заметил. Потому что бешеный характер Руслана рвёт изнутри, словно у него снова пубертат, когда бунт прëт из всех щелей. Потому что иногда они срывают голоса друг на друга, кидаясь злыми словами, а иногда сидят настолько близко, неудобно и тесно, словно им до нехватки воздуха нужно быть рядом друг с другом. И всë это такое странное, личное и непонятное, что мозг ломается и Даня не знает, как его починить, как выйти к логическому объяснению всего того, что происходит. Он не знает, что происходит. Не знает, что происходит с его мыслями, когда Руслан снова выкладывает фотографию, где виден проколотый язык. Не знает, что происходит со зрением, когда Руслан снова так близко показывает ему что-то, но в глазах все слишком мутно. Не знает, блядь, что происходит с ним, когда они сидят в одном помещении. Потому что как описать это ебучее чувство, сродни наркотика, текущего в крови, будоражущего сознание. Когда время останавливается, но в тот же момент движется так быстро, что кажется, он сходит с ума. Но губы горят от нехватки чужих поцелуев. Горят, горят, горят. И сгорает его сердце, тлеет тёплым пеплом под тёмным взглядом карих глаз. А руки всë тянутся, но в последний момент останавливаются. И колит где-то внутри от недостатка. Ему недостаточно. Вылизать, кусать, целовать, трогать, чувствовать, слышать, вдыхать, сжимать. Выебать, в конце-то концов. Но реалии оставляют целое ничего и Даня продолжает плавиться в этом персональном аду. И продолжать он собирается, кажется, до конца жизни. Поэтому Даня смотрит сейчас на подвыпившего Руслана, очерчивая скулы, улыбку, шею. Мысленно оголяет, снова кусая губы и сжимая стакан в руке. Он не хочет думать, не хочет говорить. Даня хочет Руслана. И это лезвие, по которому он ходит, так ярко выраженно, что не заметить – сложно. Сложно не заметить взгляды, действия, путающиеся слова. Потому что Руслан был слишком горячим, а у Дани куда-то пропала вся его выдержка. И в голове так мутно, мутно, мутно. И Даня всё таки не может понять: из-за алкоголя или из-за него? Но на самом деле и так понятно, что из-за него. Потому что Руслан всë же смотрит в ответ и Даня чувствует, как по телу пустили маленький разряд тока. Потому что тёмные глаза снова загораются в хитром прищуре и Даня хочет отвести взгляд пока не поздно. Потому что Руслан улыбается своей до идеальности неидеальной улыбкой и Дане хочется прямо сейчас встать перед ним на колени. Потому что ебучий Руслан подходит к нему, наклоняется и почти что шепчет: – Не заебался ещё? Даня хмурит брови и вопросительно кивает. Руслан склоняется ещё ближе и Даня слышит запах одеколона и мятной жвачки, чувствует чужое дыхание рядом со своим ухом и его, кажется, плавит, потому что в его глупой голове не остаётся никаких приличных мыслей. – Трахать меня глазами. Дане думается, что это вкус его проëба. И Даня снова сгорает, только теперь в ярком пожаре стыда. И уши печёт, к щекам приливает кровь, а в голове разлетаются мысли и собрать их воедино – невозможно. Он заторможенно моргает, сжимая стакан в руке, поднимает взгляд и натыкается на блядские чёрные омуты вместо глаз, в которых, кажется, пляшут бесы. Единственное, о чëм он успел подумать, что это всë – ебучий пиздец. Даня в душе не ебëт, когда они успевают оказаться в какой-то комнате. Но он чувствует горячее дыхание на своей шее и руки, которые лезут под футболку и царапают живот короткими ногтями. И мир взрывается, рассыпаясь на атомы, потому что Даня мажет губами по скуле, слышит чужой вздох и целует. До жадности смазано, кусаче и влажно. Мысли снова улетают и он вместе с ними, потому что в ногах чувствуется дрожь, а руки совсем не слушаются, пытаясь дотянуться до всего и сразу. Хочется, хочется, хочется. Кусать, слышать, вдыхать, целовать, чувствовать. И ему наконец-то, блядь, можно. Провести языком по чужой шее, почувствовать вкус, услышать громкий выдох. Смазано поцеловать в скулу, прикусить мочку уха и вернуться к губам. Что-то прошептать, рукой залезть под футболку, скомкано поцеловать и снова услышать полустон. Даня дуреет от его запаха, от всего него. И каждое касание отдаётся дрожью в теле, каждый выдох заставляет желать большего. Потому что хочется всего. Хочется быстро, много, до дрожащих ног, до сбитого дыхания, до звёзд в глазах. Когда Руслан опускается перед ним на колени, Дане кажется, что он сейчас умрëт. Потому что Руслан стягивает с него штаны с боксерами, и почему-то это уже выглядит как самый грязный и горячий секс. Потому что Руслан смотрит таким блядским взглядом на его член. Потому что Руслан, мать его, касается языком головки и широко облизывает, смотря снизу вверх. В глаза. Даня чувствует холод титановой штанги и внутри всë вскипает вулканом. Глубже и медленней, соскальзывая до самой головки и проводя по ней языком. Снова глубже, наращивая темп, а после понижая. И яркое наслаждение смешивается с кровью, влажным ртом и прохладой штанги. И это настолько невъебически горячо, когда чужие глаза, заполнившиеся чернотой возбуждения, смотрят в его, что внутри всë отзывается сладким наслаждением. Язык двигается без остановки. По уздечке, по уретре, вылизывая, смачивая, обводя по кругу. И всë это пиздато до дрожи в коленках, до вырывающихся выдохов и пелены в глазах. И мир сузился только до Руслана, который смотрит своими чёрными дикими глазами. Который выглядит как искусство. У Руслана распухли губы, по подбородку стекает слюна, но он улыбается. Напоказ высовывает язык, проводит им от головки до мошонки и обратно. Медленно, тягуче. И в глаза Дане смотрит, не отрываясь, дразнясь. Чистейшее блядство. Но возбуждением топит невыносимо, когда чужие зубы игриво, совсем легко касаются головки, прикусывая. В голове лопаются все оставшиеся нормы приличия, и Даня, цепляясь пальцами за чужие волосы, почти что насаживает чужой рот на свой член. Тянет назад и точными движениями толкается в жаркую полость рта, придерживая рукой голову Руслана. И почувствовать горячую тесноту его горла было самым лучшим ощущением в мире. И, господи, Даня готов был выть от жгучего удовольствия, от каждого толчка, от одного только вида. Потому что чувства обострены до предела. Дане много, ему слишком, блядь, много, и он давится стоном, давится воздухом, крепче сжимая чужие волосы. Всë кажется буквально невозможным, когда Руслан старательно пропускает в горло и Даня чувствует гортанные стоны, отдающие вибрацией. Невозможным, потому что Руслан словно знает наизусть, как именно сделать хорошо. И теряются все мысли, потому что Руслан – это что-то за гранью. Все, что сейчас происходит, кажется, за гранью. Прикрывает глаза, чтобы Руслан не сжигал, не съедал своим взглядом. Потому что Даня и так сгорает. Потому что когда рядом Руслан – невозможно не сгорать. И весь спектр чувств выкручен на максимум, он теряется, размазывается и размазываются его мысли из-за горячего рта, стонов, отдающих вибрацией и холода штанги. И в глазах лопается чёрное солнце, а брови надламываются. Так сладко, так ярко и невыносимо. Узел возбуждения развязался в оргазм, протяжный стон и покалывание в пальцах. А потом, когда Даня сполз по стене, садясь рядом с Русланом, почему-то стало неловко. Стыд снова вернулся, непонятность ситуации обострилась и захотелось провалиться сквозь землю. Потому что всë, что произошло не должно было происходить именно сейчас. Потому что Руслан только что отсосал ему. Потому что Даня снова не знает, что делать и глупая голова отказывается думать. Он смотрит на Руслана, у которого до сих пор влажные губы и покрасневшие щеки. Который тоже загнанно дышит и смотрит в ответ. Даня подаётся вперёд и целует, касаясь руками чужих щёк. И жадность куда-то уходит, заменяясь нехваткой неспешной нежности. И в груди щемит, когда Руслан целует в ответ, путаясь пальцами в волосах Дани. Когда он мягко кусает губу, отстраняется и дышит прямо в губы. И Даня чувствует чувства. – Я тебя люблю. Вот так просто. Может, с этого и надо было начинать. Может, так было бы лучше. Но всë отходит на второй план и неправильность ситуации становится правильной, потому что карие глаза теплеют и наполняются нежностью. И не надо слышать ответ, потому что всë и так видно. Потому что Даня чувствует, как чужая рука касается его и невесомо ведёт по линии челюсти. Потому что Даня слышит мягкий смешок. Потому что Даня видит яркую улыбку и внутри всë действительно сгорает. И ему правда не надо слышать ответ. Всë и так видно.