×××
Стэн, Кайл и Эрик с завидной синхронностью оторвали взгляд от письма Кенни. Они переглянулись между собой. И Марш произнес то, что крутилось у каждого из них в голове: — Это вот че было?Часть 1
12 марта 2024 г. в 00:50
Признаться честно, эти внеплановые каникулы выдались удивительными. Я и представить не мог, насколько хорошо скажется на мне такой внезапный отъезд из Южного Парка, прямо-таки побег из привычной реальности. Но это точно то, что было мне нужно. Возможно это прозвучит банально, но пальмы, тропический жаркий воздух, чудесные коктейли, море, роскошные женщины на пляже и, конечно, новый менталитет освежили мое сознание. Только покинув родной дом, я осознал, насколько же я устал и как прекрасно иногда хорошенько отдохнуть.
А поблагодарить за этот отпуск — настоящий подарок — я должен Баттерса. Его компания была столь же приятна, как и все на Гавайях. Нет, даже так — без него все было бы совсем не то.
Ещё когда Баттерс выделил меня из массы нашего класса, чуть ли не назвал особенным, я искренне удивился и, честно говоря, был польщен. Это само по себе приятно, а от Баттерса — приятно вдвойне, даже немного смущающе. Пожалуй, я и сам к нему как-то по-особому отношусь, не то чтобы я возвышал его над остальными… Но выделял. Наверное потому и был рад это слышать.
Нельзя не отметить его внезапные личностные изменения, их мы все заметили. Но, знаете ли, мне даже понравилось это его новое амплуа. Может он и был агрессивным, но во-первых, не ко мне, ха-ха, а во-вторых, за этим было очень интересно наблюдать. Он был столь импульсивен и нетипичен для самого себя, что тяжело понять, как далеко зайдет его накопившейся гнев. Такое интригует. Да и говорил-то он сугубо по факту. Горькую, но правду. Баттерс хорош…
Но конечно эта внезапно открывшаяся сторона его личности была совершенно нова для него, он был в смятении, познавал себя. Ему однозначно нужна была помощь, а раз уж он доверяет мне и искренне уважает — ну как же это все-таки мило… — я не мог не поддержать его. И ехал в первую очередь ради Баттерса.
Нам скоро ехать обратно домой, череда всяких традиционных местных активностей наконец закончена, как для Баттерса, так и для меня. Война между туристами и коренными жителями тоже улеглась, а посему нам дали спокойно посидеть в нашем номере. Что иронично, он как раз был сугубо туристическим, с виду вроде отель, а живут тут все равно местные.
Я развалился на стуле, попивая уже, кажется, второй стакан Чи-Чи, что в самом деле похитила мое сердце — та еще вкуснятина. Мне открывался просто волшебный вид на местный пляж, к вечеру совсем опустевший и тихий, залитый малиновым светом солнца, что уже потихоньку закатывалось за горизонт. Стенка балкона тонкая и стеклянная — все пропускает, а его дверь и вовсе открыта нараспашку, потому закат раскрасил и наш тесноватый номер своими красками. На свету все блестит ярко-розовым, а в тени таится холодный-холодный синий цвет. Воздух пусть и подостыл к вечеру, но все равно был донельзя теплый, с привычным Колорадским морозцем ему не сравниться. А меня кроме него изрядно согревала вышеупомянутая Чи-Чи. И сидел я румяный-румяный, откинувшись на спинку стула, потупив взгляд куда-то вдаль, в небо. Снаружи тепло, внутри тепло — даже и на душе, по ощущениям точно я варюсь сейчас в каком-то горячем бульоне. Мне определенно нравилось, я балдел.
Где-то в стороне раздался шум и я повернулся, возвращаясь в реальность. Это Баттерс в другом углу номера возился с радио, перебирая разные каналы. Выбор его пал на какую-то волну, что проигрывала поп, кажется, семидесятых. Теперь песенка тихонько играла в нашей скромной комнате, пуще украшая вечер и задавая настроение. И я мог бы повернуться обратно, вернувшись к своему пьяному размышлению ни о чем, но кое-что заметил. Под рукой у Баттерса стоит открытая банка Колы. Это что за непорядок?
— Ты что, правда пьешь какую-то газировку, когда у нас тут целая гора фруктов и алкоголя?
— Да я как-то… Не очень я понял прикола Чи-чи этой. Она же горькая.
Ну дела, Баттерс. Уже преодолел первые трудности подросткового созревания, а горечи в алкашке все еще боишься? Не-не, так не пойдёт. Надо что-то соображать.
— А давай-ка сами сейчас Чи-чу забабахаем? — Предлагаю спустя пару секунд размышлений. — Я водки поменьше добавлю, не так уж и горько будет.
Баттерс улавливает взглядом мою улыбку добрую, но слегка по-пьяному озорную, отчего и сам слабо улыбается, только после этого соглашаясь.
Ананас, сливки и водка были выгружены из холодильника на стол, а я — поднят с насиженного места. Встав на ноги, я осознал, что в голову мне вообще-то сильно дало. Но мне нравится! Пока мы подготавливаем все необходимое, Баттерс рассуждает о том, какие здесь свежие фрукты, не то что дома, а я вяло киваю, сам думая о том, как мне не хватало таких же спокойных дней с одним лишь Стотчем дома, без кого угодно другого. Какие уж тут фрукты…
Баттерс измельчает в блендере лёд, а я тем временем лезу в холодильник за кокосовым молоком и, только взяв упаковку в руки, тут же роняю. Но опа! — и рука Стотча ловким движением спасаёт бутылку всего за секунду до столкновения с полом. Я хлопаю глазами и только через мгновение осознаю, что произошло. Ойкаю.
— Пьянчуга, — Говорит Баттерс с издевкой, но так по-доброму.
Он посмеивается и косится на меня, пихая легонько в плечо, а молоко забирает. Я и сам начинаю хихикать. Да уж, глупо выходит. Я тут возомнил себя его проводником во взрослый мир, учу коктейли готовить, а сам стою уже малость никакой и вещи роняю. Да и что там учить? Такой дурачок наверное со стороны… А Баттерс, главное, виду почти не подает, ничего мне не говорит. И я смотрю сбоку в его лицо, стараясь вглядеться как следует и понять, что же у него на уме. Прочитать мысли у меня не получилось, но выглядит Баттерс однозначно очень мудро, очень взросло. Добрый сейчас такой, снисходительный, заботливый даже. Пока я тут пытаюсь умничать, он спокойно занимается делом, со всей теплотой отвечая на мои пьяные дурости и не заставляя чувствовать себя глупо. Прямо как мама какая-то.
— А как ананас почистить?
Вопрос Баттерса заставляет меня вынырнуть из теплой-теплой пучины мыслей обратно в реальность и я ловлю на себе его взгляд. Я быстро очухиваюсь и орудую ножом сам, очищая ананас на удивление быстро и не тупя. Где-то четверть я еще и сам нарезаю, но остальную часть фрукта возвращаю обратно Баттерсу.
— Вот это так же нарежь.
И он начинает нарезать. А я смотреть. И что-то мне подсказывает, Баттерс ожидал, что пока он возится с ананасом, я тоже чем-то дельным займусь. Я же действовал неожиданно! И конкретно так залип на его нарезку. Ко мне снова вернулось глупое чувство, что это я тут его учу и ананас он режет именно под моим чутким руководством. И я наблюдал внимательно-внимательно, периодически переключаясь взглядом то на руки Баттерса, крепко удерживающие нож и фрукт, то на профиль его лица, склонившегося над столом. Во взоре же его, отвернутом от меня, я заметил уже отличное от предыдущего настроение. Он чуть более задумчив и словно сконфужен.
Спустя мгновение я вдруг осознаю, что от Баттерса такое тепло сильное исходит, будто у него в груди не легкие, а обогреватель, работающий на полной мощности. Ого, как ты это делаешь? А потом осознаю, что как-то мы слишком уж близко друг к другу. Я понял, что под непосильным грузом своих нетрезвых размышлений сильно сгорбился, согнувшись и над Баттерсом, и над столом, еще и склонив вперед голову. И теперь сутулюсь тут, дыша ему чуть ли не в ухо. Я хмыкаю тихо себе под нос, но с места не сдвигаюсь. Баттерс отчего-то режет немного кривовато и из-под его ножа пара кусочков даже улетает на пол. Никто из нас не тянется их поднять.
Мы наконец расступаемся, как только он заканчивает нарезку и засыпает все нужное в блендер. В качестве красивого завершения я наливаю поверх всего водку. Как и обещал, не очень много.
— Мне на самом деле даже немного неловко приезжать обратно. Накричал на всех, многовато лишнего сказал, жестоко это… А теперь как ни в чем не бывало.
Только договорив, он включает блендер, словно давая мне время на размышления над ответом. Но я и так знаю, что сказать.
Пара секунд неприятного шума и Чи-Чи наконец готова. Осталось оформить, Баттерс заслужил классический гавайский коктейль.
— А по-моему это было круто. Ты мне нравишься в гневе, так непривычно, что будоражит даже, знаешь, — На моем лице мелькает ухмылка и я наполовину поворачиваюсь к Баттерсу. Мы взглядами сразу встречаемся, он смотрит очень внимательно, даже вдумчиво в мои хитро прикрытые глаза.
И что-то блестит в глазах у нас у обоих, я вижу даже из-под его ресниц. Всего на мгновение, но точно блеснуло.
— Нафиг иди! — Говорит Баттерс совершенно беззлобно, еще и без брани, а через мгновение звонко и очень-очень трезво заливается смехом, прерывая зрительный контакт, от которого бы я первый уж точно не отлип.
Он уходит помыть руки, а мне остается финальный этап — подача.
Я делаю все для коктейля по инерции, сам тем временем залипая на своих ощущениях. Мне так странно сейчас, но точно хорошо. Я словно невероятно сильно расслаблен, будь диван прямо под боком, я бы не вытерпил мук готовки и рухнул бы туда, а потом уснул, не ворочаясь и не раздеваясь. Но в то же время во мне что-то трепещет, мечется в грудной клетке. Я словно чего-то очень сильно хочу, хочу как мечту или жду как праздничный сюрприз. Ну пожалуйста.
Неестественно яркая, но аппетитно красная вишня красивейшим образом завершает приготовление коктейля. Вот Чи-Чи для Баттерса и готова.
Мысленно погрязший в нечетких образах и мечтах я плетусь со стаканом в руках к Стотчу, что плюхнулся на стул у окна, где еще недавно сидел я.
Я протягиваю ему Чи-Чи, одновременно с этим неаккуратно сползая на колени. Зачем-то я сел на пол перед ним. И Баттерс снова смотрит на меня этим взрослым мудрющим взглядом, улыбается. Так и вижу как он думает — в стельку пьяный! Ну и наверное будет прав. И пока он принимается за дегустацию, я снова начинаю витать где-то в облаках. Жар меня прямо-таки распирает, я чувствую как сильно щеки горят и, вероятно, краснеют, а глаза норовят закрыться. Но, стараясь сохранять связь с внешним миром, а особенно с Баттерсом, я осторожно кладу ладони ему на колени, крепко не сжимаю. Они теплые. Я не встаю на ноги, но кое-как приподнимаюсь на коленях, тянусь к Стотчу точно щенок. Все мои действия плавные, мягкие и неспешные — таковы и мои ощущения. А Баттерс уже совсем не напряжен, все так же одаривает меня теплым взором. Неловко признавать, но мне даже все равно, понравилась ли ему Чи-Чи. Он тянет ладонь к моему лицу и проводит пальцами по щеке совсем медленно. Такие они холодные из-за стакана. Он очерчивает подушечкой контур моего лица, а теперь с той же мягкостью проводит рукой по моим волосам. Снова как мама. Я не сразу заметил, но все же я не выдержал и таки прикрыл глаза. На самом деле сосредоточиться на ощущениях стало даже легче. Казалось, я сейчас расплывусь в его руках, растаю или растворюсь, может просто усну. Я уже не видел этот момент, но Баттерс и сам наклонился к моему лицу. Наклонился и поцеловал.