Той же тропой

      Знаешь, я до сих пор прихожу в лес Дин. Я аппарирую на опушку, иду пешком до полянки, где стояла когда-то наша палатка.       Я медленно прохожу до того места, где я впервые увидела тебя сквозь наколдованный барьер. Ты тогда остановился, будто почуял что-то. Внимательно вглядывался в пустоту, за которой стояла я.       Я застыла на месте. Меня сковал дикий ужас. Я запомнила каждую секунду, смотрела и смотрела на тебя, боясь вздохнуть и выдать себя. Я до сих пор уверена, что ты все-таки учуял мои духи. Потом тебя окликнули, и ты ушел. А я смотрела тебе вслед, и сердце с трудом восстанавливало нормальный ритм.       Прошло уже много лет. Вскоре после битвы за Хогвартс я вышла замуж. Моя дочь Роза скоро тоже поедет в Хогвартс. Она много времени проводит с бабушкой и дедушкой Уизли, а также обожает своего дядю Джорджа, готова ночевать в его волшебном магазинчике. Мы с ней летали и в Австралию к моим родителям. Розе понравились кенгуру и коалы. С ее отцом мы разошлись вскоре после ее рождения. У него все хорошо, наверное. Есть работа, и Лаванда, и дети, вроде бы.       А у меня есть этот лес. И его никто у меня не отнимет. Разве что Обливиэйт, но я никогда не сотру эти воспоминания.       Было бы что вспоминать, в самом деле. Что-то промелькнуло, коснулось и исчезло навсегда. Чем больше проходит времени, тем проще становится вспоминать. Как старую сказку, как незатейливый мотив колыбельной. Вспоминать не больно, только немного грустно оттого, что все получилось именно так.       В Королевском лесу Дин мы с родителями устраивали пикники, когда я была примерно в возрасте Розы. Поэтому он и вспомнился мне в минуту опасности, и мы с Гарри и Роном оказались здесь, спасаясь от преследования Яксли.       А потом я встретила тебя.       Мой взгляд скользит по знакомым соснам, по пригоркам. Я наизусть знаю здесь все ямки, все выбивающиеся из земли узловатые корни, все поваленные деревья. Зимой сосны иногда падают от ветра. Я проходила по этим тропинкам и зимой, и летом. Летом здесь цветут незабудки. Весной подснежники. А осенью растут грибы. Гарри и Рону они категорически не нравились. А я срываю иногда один боровик или подосиновик, чтобы почувствовать его запах и прикоснуться к той далекой осени.       Тропинка ведет к большой сосне. Когда мы встретились с тобой во второй раз, уже была весна, вот как сейчас. Воздух прогрелся, и пахло влажной землей, травой, древесными почками. Лед на реке уже давно растаял, но вода еще стояла высоко, подтапливая берег.       Гарри и Рон собирались ставить палатку и защитный барьер из чар. Гарри еще не понял, не вспомнил, на каком дереве я оставила шарф. Он наклонился к рюкзаку, Рон с палочкой в руке уже успел отойти на несколько шагов.       У меня подкосились ноги.       Шарфа на дереве не было.       Ты появился весьма эффектно, с этим твоим броским рогатым кольцом. И с моим шарфом, завязанным вокруг шеи.       «Привет, красавица» прозвучало как приговор. Ты приговорил меня всегда вспоминать твой голос.       Вот здесь, у этой старой сосны, мы бросились бежать. Здесь перескочили через бурелом. Здесь твои подручные схватили Рона. Здесь я сдернула с Гарри очки и прицелилась ему в лицо Жалящим заклятием. Мне до сих пор больно, словно это мое собственное лицо распухло в два раза, превратившись в зудящий отек с натянутой красной кожей. Ненавижу причинять боль.       Здесь егеря догнали меня.       Гарри и Рона, связанных, держали двое.       Третий егерь держал меня под локти, прижимая к себе спиной. Ты подошел и начал допрос. Ты тоже чересчур близко придвинулся ко мне. Я пыталась отстраниться, в результате меня просто зажали и спереди, и сзади.       Ты водил носом по моей шее, запустил руку мне в волосы. От бега они запутались, и было больно, поэтому я старалась не шевелиться. Ты лизнул мне ухо и прошептал: «Ты будешь моей любимицей». Сгреб в руку мои волосы и бесконечно долго нюхал их. Потом прижался лбом к моему лбу, тихо сказал: «Ты пахнешь ванилью».       Твой голос звучал почти нежно, так обманчиво сладко. И смертельно опасно.       «Как же тебя зовут, солнышко?»       От быстрого бега, но особенно от твоих прикосновений у меня пересохло во рту. Я едва смогла произнести первое пришедшее на ум имя. Я назвалась Пенелопой Кристал. Ты смотрел мне в глаза. Мое сердце билось где-то в горле. К моему стыду, не только от страха. Еще я боялась, что ты это поймешь.       Ты отошел к Рону и Гарри, приказывая егерям проверить по списку мое имя.       Потом был Малфой-мэнор. Было по-настоящему страшно, когда Лестрейндж увидела меч Гриффиндора. Я не люблю вспоминать, что было потом. Но возвращаюсь мыслями в мэнор, чтобы еще раз представить себе, как ты крепко держишь меня за талию, ощутить, что ты действительно стоишь у меня за плечом и щекой касаешься моих волос. Я до сих пор не уверена, но мне кажется, что ты поцеловал меня в макушку, за мгновение до того, как передать меня Фенриру, а самому вступить в спор с Малфоем на предмет того, кто же все-таки нас поймал на самом деле.       Фенрир схватил меня грубо. Другой лапищей он держал Рона, и у меня получилось дотронуться до руки Рона и пожать ее. Рон был связан цепью, потому что сильно сопротивлялся в лесу. Он вообще очень сильный.       Лестрейндж визжала и крушила все вокруг. Последний раз я видела тебя, когда она душила тебя магической удавкой и ты упал. Лестрейндж допрашивала меня примерно сто лет подряд, я потеряла голос от крика. И вдруг нас спас Добби. А сам погиб. Ненавижу терять друзей.       Сколько всего вместили те апрельские дни. Мы едва не погибли в Гринготтсе, но улетели на драконе. Нас почти схватили Пожиратели в Хогсмиде, но нас спрятал Аберфорт. Мы вернулись в Хогвартс, но на школу напал Волдеморт.       Невилл рассказывал потом о егере в черном пальто, который дал команду наступать на Хогвартс со стороны Запретного Леса. Тогда, второго мая, Невилл очень храбро сражался. Он сказал, что много егерей погибло во время взрыва моста, потому что все они бросились за ним. Невилл сам едва спасся, когда мост обрушился.       Когда Волдеморт окончательно умер, все мы чувствовали облегчение и радость, смешанные с печалью от того, что погибли наши друзья.       Я не думала тогда, что буду скорбеть о смерти врага. Хотелось жить и поскорее забыть этот кошмар.       Но остались шрамы на теле. Осталось что-то и в сердце. Словно кто-то до сих пор стоит за плечом и касается щекой моих волос.       Умом я понимаю, что все это осталось лишь в воспоминаниях. Но я раз за разом прихожу в лес Дин. Чтобы отыскать потерянную частицу себя. Я оставила здесь нечто большее, чем шарфик на дереве.       Весенний ветер шепнет: «Привет, красавица». Волна блеснет серебром рогатого кольца.       Чей-то силуэт мелькнет среди сосен.