В ней цвела сирень

      Природа постепенно оживала после зимней спячки, и воздух наполнялся приятным ароматом распускающихся цветов и зелени. Однако, в душе мужчины что-то странно гложет, словно маленькая, непонятная тоска, которая не давала покоя.       В глубине его сердца чувствовалась невозможность полного наслаждения жизнью. Такое ощущение, что что-то важное ускользало, и неожиданные фрагменты прошлого мелькали перед глазами, проникая в сознание. То может быть нежные объятия дорогого человека, то забытые обещания, которые так легко было сделать.       Он пытался разгадать причину своего беспокойства, разобраться, почему душа настолько тяжела и скована. Боролся с волнами ностальгии, переживаний и желанием вернуться к тому, что уже невозможно. Но, кажется, ответ все еще таился в тени или просто он сам бежал от него.       Этот внутренний бой с самим собой обострял его восприятие окружающего мира. Лучи заходящего солнца казались золотыми нитями, проникающими сквозь дымку сомнений. Шум листвы, шелестящей под весенним ветерком, становился музыкой, напоминающей о тех радостных моментах, когда все еще казалось возможным.       Однако, несмотря на всё прекрасное вокруг, внутренний дискомфорт продолжал расти. Несказанное слово, невыполненное обещание, забытая мечта – все это складывалось в тяжёлый груз на плечах. Он понимал, что, чтобы найти покой и гармонию с самим собой, необходимо преодолеть внутренний барьер и сделать шаг вперёд, увидеть то, что прячется за сиянием весеннего заката...       С тяжёлым вздохом мужчина взглянул напоследок на то место, которое символизировало их встречи и расставания и пропустил нелегкий смешок. Там он провел так много безысходных часов, пытаясь быть искренним с собой и с ней. Но все это звучало бессмысленно и пусто, потому что внутри него не было ничего, кроме скорби за потерянное время.       Он посмотрел на тропу, по которой ходил тысячи раз и осознал, что это был его выбор. Ничего не изменить. Время прощаться... Хоть он и не хотел.       Каждый шаг давался особенно тяжело и был похож на ожесточенный бой за право остановиться, но мужчина отчаянно противился, заставляя, преодолевая самого себя.       И вот он остановился напротив дверей лазарета, и будто замерло сердце, а после забилось с невообразимой скоростью. Ещё был шанс уйти, не вспарывать раны, только было невозможно пойти против ее воли. Она так просила... Она так ждала...       Дверь тихо скрипнула и на волю выбрался тусклый свет от свечей, потому что задёрнутые занавески мешали лучам заката попрощаться тоже...       Девушка была погружена в сонную пустоту, где длительная тишина преобладала в ее душевном мире. Тени ласкали ее бледное лицо, а тихий ветерок поигрывал с ее густыми волосами, словно нежное прикосновение. Но красота этого вечера противоречила горестному событию, которое свершалось внутри нее...       Сглотнув ком в горле, он медленно и аккуратно опустился на край кровати, а она еле заметно вздрогнула, слово всем естеством почувствовав его, и открыла глаза. Слабая улыбка расцвела на губах. — Ты пришёл... — с трудом, тихо произнесла она и в горле запершило, затем последовал кашель и несколько лепестков упало на постель... — Тише... Зачем себя мучаешь?       Внутри все сжалось от невыносимого чувства безысходности. Он неловко протянул к ней руку и убрал прядь рыжих локонов за ухо. — Ибрагим... Ты сделаешь мне хуже, но останься на чуть-чуть... А потом.. потом я больше не смогу беспокоить тебя...       Каждую клеточку будто пронзил разряд, и мужчина поддался к ней, потянув за подбородок заглянул прямо в глаза. — Не смей, Хюррем... не говори так.. Если бы я только знал, что так выйдет, то исчез бы... — Не помогло бы..       Хюррем Султан - сильная, решительная, полна жизни. Она была тем олицетворением огня, который, казалось, был бессмертным. Однако судьба имела свои злокозненные планы, и теперь девушка оставалась лишь бледной тенью своего прежнего я.       Ханахаки , безжалостный недуг, полностью овладел ее организмом. Эта редкая, но смертельная болезнь, превратила ее кровь в цветущие, нежные цветы сирени. Красивые, но предвещающие конец. Каждый день они появлялись все больше и больше, а ее силы медленно уходили вместе с каждым увядающим лепестком.       Окружающие были в отчаянии. Каждое дыхание рыжеволосой стало ценным, как на последний вздох. Все пытались найти лекарство, спасение – но безуспешно. Время ускользало из их рук, словно песчинки, проникающие сквозь пальцы.       Было неизбежно, что девушка начала подниматься на путь прощания – прощания со своим прошлым, своей семьёй, со своей недолгой, но такой ценной жизнью.       Воцарилось молчание. Оно всегда возникало между ними. Хюррем лежала бессильная и безмолвная, а Ибрагим продолжал сидеть рядом, наглядно видя, как медленно ускользала из нее жизнь.       Девушка умирала. Ее глаза исчезали застывшими точками, то и дело натыкаясь на его. Ибрагим видел в них боль, страдание и огромную любовь, которую она испытывала к нему. Но все это прошло мимо него, словно ветер, в котором мужчина не смог сориентироваться.       Они прожили под одной крышей дворца долгие годы, но визирь никогда не мог полностью открыть свое сердце перед ней. Часто его лицо оставалось безразличным и равнодушным. В редкие моменты позволял себе проявлять эмоции или дать ей понять, что она для него значит.       Теперь, когда осталось мало времени, Ибрагим осознал, какой ужасной ошибкой было равнодушие. Он видел, как она молилась, как пыталась улыбаться, несмотря на страшную боль, одерживающую ее тело. Хюррем любила его безоговорочно, беззаветно, несмотря на все разногласия и несостыковки.       Может быть, это было его эгоистичное желание остаться независимым и свободным? Может быть, в эти последние мгновения жизни, он наконец-то понял, что истинное счастье не связано с одиночеством, а на самом деле, оно существует в любви и принятии другого человека? — Прости меня... — Ибрагим сжал ее ладонь, такую маленькую, нежную и хрупкую... — Нельзя возродить то, чего никогда не было, и нельзя претендовать на любовь, которую сам не испытываешь... — промолвила Хюррем, и лёгкие пронзила жгучая боль. Цветы рвались наружу... — Я ухожу с любовью в сердце, несмотря ни на что, надеюсь, буду жить в твоей памяти и мы нескоро встретимся в другом мире...       Лепестки падали и падали, а Ибрагим чувствовал себя пустым и разбитым, наблюдая за ней. Губы шевелились, однако он не мог сказать хоть что-то. У него была возможность сказать прощай последний раз, только мужчина понимал, что это не унесет его боль дальше. Мужчина понял, что прощание — это не только слова, но и крепость в душе.       Все, что остаётся теперь – тихая скорбь и надежда, что она найдет счастье в другом мире, ибо в этом его не мог дать он...