Мне нужен твой взгляд

Ночные огни мелькают за окнами машины, пока они возвращаются домой поздним вечером после празднования дня рождения друга Джереми: сам Джереми — за рулем, а пьяный и расслабленный Кевин — рядом на пассажирском сиденье. Ладонь Джереми лежит на его бедре, и Кевин слишком легко возбуждается в эту секунду. Даже если бы Джереми его не трогал, ему бы не составило труда возбудиться, просто на него взглянув: чёрная рубашка, расстегнутая сверху, растрепанные волосы, в которых уже отросли тёмные корни, чуть уставшее, но довольное лицо. — Дже-ер, — тянет Кевин, поворачивая к нему голову; заставляет Джереми улыбнуться и вопросительно вскинуть брови. — Да, милый? — спрашивает он мягко: с Кевином, когда он нетрезв, можно только так. Ладонь скользит вверх по бедру, а после — снова вниз. — Джереми, — он делает паузу, смотрит в окно затуманенным взглядом. — Я хочу сделать тебе минет, — вдруг выдыхает Кевин. На счастье Джереми, светофор перед ними как раз загорается красным, потому что от изумления он жмет на педаль тормоза. — В смысле… Не сейчас. Но хочу. — Х… Хорошо, — медленно говорит Джереми, — сейчас мы вернёмся домой, ты ляжешь спать, а утром мы поговорим об этом снова, ладно? — О, нет, утром я буду трезвым, — вдруг смеется Кевин. — Я ни за что не скажу это снова. — Ты уже сказал, — Джереми оборачивается на него с улыбкой. — И тебе не придётся это повторять. Я просто хочу убедиться, что ты, ну, знаешь… Я просто хочу, чтобы в твоей крови не было столько алкоголя, сколько есть сейчас, когда ты подтвердишь, что правда этого хочешь. Если бы сердце Кевина было сделано из какого-то хрупкого материала, оно рассыпалось бы в его груди в ту же секунду — на самые мелкие части. Даже будучи пьяным, Кевин осознает, насколько много заботы и беспокойства в каждом поступке Джереми, и у него ноет под ребрами. Он тянется, чтобы поцеловать Джереми в щеку, и тот усмехается. Пальцы сжимаются на бедре — на секунду, но ощутимо. Кевин тихо стонет ему на ухо, когда Джереми трогается с места на зеленый сигнал. — О, нет, малыш, ты не уговоришь меня ни на что сегодня, я слишком хочу спать, — отвечает Джереми с усталой улыбкой, но чуть сдвигается на месте, чтобы усмирить волну возбуждения в теле. Кевин нарочито громко вздыхает — он обожает так делать, когда пьяный, — а после садится ровно, и остаток пути они едут молча. Дома Джереми, несмотря на настойчивость Кевина и постоянные попытки поцеловать, отправляет его в душ, укладывает его спать и лежит рядом, перебирая его волосы, пока он не отключается с блаженной улыбкой на лице. А наутро Джереми действительно снова заводит этот разговор. Точнее, Кевин спит до обеда, встаёт, видит перед собой пустую постель, приходит на кухню. Джереми пьет кофе, сидя на барном стуле, и тут же улыбается, увидев его. Лучезарно, жизнерадостно — как может только он. Кевин скептически выгибает бровь. — Напомни мне не пить в следующий раз, — бубнит он, наливая в стакан воды и потирая виски. Джереми подходит к нему, обнимая за спину сзади, смеется, прижимаясь щекой. — Напомни мне, что ты сам меня об этом просил, когда я в следующий раз попрошу тебя заменить коктейли на газировку, — мягко парирует Джереми, а потом, скользнув ладонью по его талии, встает сбоку, чтобы поцеловать его в щеку. — Сделать тебе… завтрак? Обед..? Кевин морщится. — Я сделаю, садись, — Джереми смеется. Кевин бормочет что-то отдаленно напоминающее благодарность и садится туда, где до этого сидел Джереми. — Итак, — начинает он осторожно, доставая сковородку и выливая масло. — Ты… Помнишь, о чем ты говорил мне вчера? Когда мы ехали домой. В ответ следует сначала продолжительное молчание, а следом — шипящее «чёрт». Джереми прикусывает губу, чтобы сдержать улыбку. — Я понимаю, что пьяные обычно говорят правду и всё такое, но это не значит, что ты по-прежнему должен хотеть этого, — говорит он мягко. — Слышишь? Это просто вопрос. Кевин молчит — раздумывает или не может выговорить, не имеет особенного значения. Джереми не торопит. Заботливо готовит ему поесть и ждёт. И наконец слышит за спиной прерывистый вздох. — Нет, я все ещё хочу, — говорит он. — Я просто не уверен, что смогу сделать… ну, знаешь. Хорошо. Джереми оборачивается на него с улыбкой. — Все, что ты сделаешь, будет хорошо. — Джер, — он фыркает, но в голосе звучит смущение. Джереми не может сдержать широкой улыбки, переворачивая омлет. — Я серьезно. — Он берет полотенце в руки, вытирая их, а после делает шаг в сторону Кевина. — Я тебе помогу. И ты же знаешь, я никогда ничего тебе не скажу. Все будет в порядке. Но я, конечно, не на… — Нет, — мягко перебивает его Кевин, а потом тянется к нему, берет за запястье, чтобы притянуть к себе и поцеловать тыльную сторону его ладони. — Я хочу это сделать. Ладно? — Конечно, — Джереми улыбается так широко, что Кевин переживает, не порвется ли у него лицо. А потом — возвращается к завтраку Кевина и наконец выключает плиту. Кевин весь день ходит напряженный. Пытается занять себя делом, даже заикается о том, чтобы сходить на тренировку — на что сразу получает скептически изогнутую бровь от Джереми, потому что у него законный выходной и наверняка раскалывается голова. Потом он стоит под горячей водой в душе, чтобы расслабиться, но расслабления не наступает до тех пор, пока он не приходит в их спальню и не ложится на их кровать в объятия Джереми. Тот сразу убирает в сторону книгу, скользит пальцами по его спине. Кевин поднимает на него голову и выглядит так, словно хочет что-то сказать, но не делает этого. Устраивается на бедрах Джереми, тянется за поцелуем в губы: сначала мягким, как шелк, а после — более настойчивым, когда Джереми подается ему навстречу, опуская ладони на его лопатки. Кевин целует — с нежностью, твердо, но осторожно, горячо вздыхает в его податливые губы, вздрагивает в руках Джереми, целует снова, зубами несильно цепляя нижнюю губу и вызывая тихий стон. — Кев? — чуть хрипло спрашивает Джереми, когда тот отстраняется и носом втягивает воздух. Кевин прижимается к его лбу своим и молчит, не открывая глаза. — Всё хорошо? — Все отлично, — глухо выдает Кевин и возвращается к поцелуям. Жадным и несколько отчаянным, сладким, тягучим, как карамель. Когда Кевин отстраняется, коротко целуя в уголок губ, а после начиная покрывать поцелуями его подбородок, Джереми внимательно смотрит на него своими светлыми глазами — два бокала виски со льдом, неизменно обжигающего и пьянящего. Кевин целует его в шею. Легко цепляет зубами адамово яблоко, скользит языком поверх нежного укуса, пока Джереми с дрожью вздыхает. Его ладони скользят под футболку Джереми. Футболка, кстати, с фамилией Кевина на спине — и больше на Джереми нет ничего, кроме боксеров. Кевин замирает, добравшись поцелуями до воротника футболки. Садится, будто пытаясь прийти в себя. — Я… Джереми не торопит. Не просит продолжить. Ждет, застыв в некотором напряжении и с любопытством в глазах. — Не сейчас, — вдруг говорит Кевин и, обняв Джереми за шею, тянется за еще одним поцелуем — более целомудренным, спокойным, но все равно глубоким до дрожи. Джереми не задает вопросов, но улыбается в поцелуй, потому что радуется, что Кевин наконец учится подстраиваться не под чужие желания, а под свои собственные. Они не вспоминают о том разговоре на кухне еще несколько дней, потом проходит неделя — нет, Джереми не забывает, но делает вид, что забыл. Он не хочет давить или торопить, это последнее, что он сделает, — но теперь ему кажется, что на Кевина это всё равно давит незримым присутствием и напоминанием, и поговорить с ним он хочет уже по этой причине. Но в конце концов даже этого диалога ему удается избежать. В один из вечеров они с Кевином вместе стоят под душем в душевой кабине, Кев целует его шею, плечи, ключицы, оставляет неяркие отметки, с его губ срывается судорожный вздох. А потом он вдруг опускается на колени на мокрый кафель, подталкивает Джереми к стене и поднимает взгляд, обхватив ладонью его бедро. — Я же говорил, что хочу. Я могу сделать это сейчас? Голос — чуть хриплый, отдается эхом от стенок кабины и заглушается шумом воды. У Джереми перехватывает дыхание. — Кев, — лишь выпаливает он, а потом просто стоит и смотрит. Сверху вниз. На Кевина, у которого в глазах плещется такое глубокое желание, что Джереми может в нем утонуть. — Кевин, ты… Ты правда хочешь? Уверен? Смотрит в глаза и понимает: глупый вопрос. Кевин быстро кивает. — У тебя будут болеть колени, — замечает вдруг Джереми, обеспокоенно сведя брови. Кевин смеется — скорее нервно, но искренне. — Поцелуешь потом, чтобы не болели? — Кев, — в тоне Джереми — по-прежнему волнение, но Кевин лишь качает головой. — Мне нормально, — выдает он наконец. — Мы можем выйти, расположиться удоб… — Джер, — пальцы Кевина сжимают загорелую кожу, возбуждение Джереми — просто очевидно, и Кевин оставляет поцелуй на внутренней стороне бедра, заставляя Джереми втянуть воздух сквозь зубы. Джереми не понимает, что случилось с его вечно стеснительным Кевином, никак не может объяснить его поведение и лишь надеется, что он правда делает это, потому что хочет. Но Джереми давно научился определять истинное состояние Кевина по его глазам, и сейчас он видит в них чистое, неразбавленное желание. — Только… — Кевин на мгновение погружается в какие-то сомнения. Джереми опускает ладонь на его плечо, и он поднимается, обнимая Джереми за талию и склоняясь к его уху. — Только, пожалуйста, — Кевин вдруг берет его ладони в свои, — ты ведь скажешь мне, если это будет ну очень плохо? — Кев, — Джереми коротко смеется. — Я никогда тебе такого не скажу. — Но как я по… — Я уверен, что такого не будет, — Джереми терпеливо улыбается. — Я не говорю, что у меня совсем нет опыта. Я делал это раньше, — вдруг говорит Кевин, отводя взгляд. Джереми по-прежнему кажется забавным то, как Кевин избегает называть вещи своими словами. — Я неплохо понимаю, что нужно. Но мы с ним… Мы с Жаном тогда были просто подростками. Может, только поэтому ему нравилось. — Да, конечно, — фыркает Нокс. — И всё остальное, что ты делал в жизни, тоже получалось случайно, само собой и по совпадению. Кев, — он опускает ладони на его скулы и смотрит в глаза, а потом ведёт назад, зарываясь пальцами во влажные волосы, — я скажу, если что-то будет не так, но я уверен, что ты отлично справишься. — Ладно, — выдыхает Кевин, а потом встаёт на колени снова. Джереми кивает, и Кевин проводит языком по всей длине его члена, прогоняя из его головы все сомнения. Горячие струи душа бьют Джереми в спину и плечи, до Кевина долетают лишь брызги, но в душевой кабине тепло, стекла запотели, и Кевин чувствует себя так хорошо, словно делает самую правильную вещь в своей жизни. Он обхватывает губами член Джереми, крепче сжимая его бедро, и слышит приглушённый стон. Кевин замирает, привыкая к этому ощущению наполненности и тяжести во рту, а потом пробует взять глубже. Получается у него не особенно успешно, но Джереми тут же опускает ладонь в его влажные волосы и награждает ещё одним стоном, от которого у Кевина внутри всё переворачивается. Он глубже вдыхает носом и отстраняется почти полностью, чтобы попробовать снова. — Расслабься, — вдруг говорит Джереми низким и бархатным от возбуждения голосом. Его ладонь спускается на шею Кевина, сжимая едва заметно, но достаточно, чтобы овладеть крупицами контроля и вырвать хриплый стон из груди Кевина. — У тебя уже отлично получается. Кевин поднимает на него взгляд из-под бровей и тут же получает подтверждение этим словам в виде протяжного «Кев» на вдохе. Джереми смотрит в эти глаза, большие, подернутые дымкой возбуждения, взгляд пропитан любовью, вниманием, желанием — возможно, если он будет смотреть на него так всё время, Джереми и пяти минут не продержится. Но Кевин отводит взгляд и предпринимает ещё одну попытку. Давится, подавляя кашель, как только член касается горла, отстраняется с влажным звуком, облизывает губы, а после обхватывает его член ладонью, медленно проводя по всей длине. На Джереми он больше не смотрит. Ещё раз. На этот раз он готов чуть лучше, но черт бы его побрал, этот рвотный рефлекс: с глухим стоном он отстраняется снова, естественная смазка мешается со слюной и тянется нитью от его губ. Джереми хочется поцеловать его прямо сейчас, но он выглядит расстроенным, и Джереми знает, что это неправильно. Кевин прикрывает глаза, когда теплая ладонь Джереми снова накрывает его затылок. — Кев, прелесть, тебе необязательно пытаться достигнуть лучшего результата даже здесь, — вдруг говорит Джереми. — Это секс. Он должен приносить удовольствие, а не мысли о том, что ты делаешь недостаточно. Кевин поднимает на него взгляд, внезапно наполненный осознанием. Кивает, щекой прижимается к его бедру. — Ты как всегда прав, — бормочет, прикрыв глаза. Джереми гладит его по волосам: не торопит, не просит быть активнее, потому что любое действие Кевина гарантированно перекрывает ему доступ к кислороду, и плевать он хотел на то, быстро это будет или медленно, глубоко или нет. Кевину тепло, колени немного ноют от твердой поверхности, но эта боль приятная от осознания того, какое удовольствие он доставляет Джереми. Кевин снова обхватывает ладонью его бедро, ведёт подушечками пальцев по задней стороне вверх, к ягодицам, слыша, как Джереми втягивает воздух сквозь зубы. Чувствует мурашки на его гладкой коже. Оставляет осторожный поцелуй на головке его члена, слегка дразнит, а потом — снова обхватывает губами и стонет уже сам, потому что слишком близко перед глазами восхитительный торс Джереми, его подкачанные стройные бёдра, его голос стоит в ушах и эхом отдается от стен душевой кабины. Кевин тихо и хрипло стонет, прикрывая глаза, и Джереми перемещает ладонь с затылка на его скулу. Ведёт подушечкой большого пальца по щеке, стирая капли воды, ведёт ласково и нежно, как может только он. И только с Кевином. — Кев, — зовёт он мягко, и Кевин поднимает взгляд. Это должно быть незаконно — так смотреть, с такой преданностью и таким желанием, потому что ещё никто не смотрел на Джереми с такой любовью во время минета, и ему кажется, что он готов кончить от одного лишь взгляда в его глаза. Но Кевин смотрит. Делает глубокий вдох через нос, — и эти припухшие губы, мокрые растрепанные волосы, румянец на скулах, всё это заставляет Джереми ощущать слабость в коленях. Джереми откидывает голову назад, легонько стукаясь затылком о нагретый водой кафель. Он старается не прислоняться к стене спиной, потому что разгоряченной коже слишком холодно от контраста температур, но колени подкашиваются от каждого движения языком, и Джереми невольно опирается о стену плечами, понимая, что ещё немного — и не выдержит. А Кевин все ждёт продолжения начатой фразы, все смотрит, и Джереми вспоминает об этом только сейчас. — Кев, останови меня, если что-то будет не так, — просит он, пытаясь сохранять тон голоса, но он предательски дрожит. Кевин не отстраняется — лишь прикрывает глаза и кивает так, как может, а потом берет его член глубже. — Я буду осторожным, — Джереми тут же задыхается от собственных слов, потому что ладонью Кевин сжимает его задницу, и Джереми плавно толкается бедрами в его рот. Следом, опустив ладонь на его затылок, удерживает голову, и Кевин снова коротко стонет, вновь подаваясь вперед. Это аккуратные, размеренные движения, но каждое из них — фейерверк эмоций и чувств, каждое из них наполнено вниманием, и Джереми рассыпается, разваливается на части, когда Кевин в очередной раз обводит языком головку, а потом поднимает взгляд. И этот чертов взгляд… Джереми не нужно больше ничего. Это взгляд, который ищет одобрения, подтверждения того, что он все делает правильно, и Джереми осыпает его этими словами, без устали повторяя, что он отлично справляется. А потом у Джереми уже не остаётся сил говорить что-то, кроме лихорадочного и отчаянного «Кевин, Кев, Кевин», и тот сжимает пальцы на его бедрах, берет так глубоко, как может, и Джереми вдруг останавливает его, тяжело дышит и почти скулит, когда подается назад и прикусывает губу. Джереми практически сползает вниз по стенке, садясь на пол, потому что слишком трудно полностью расслабиться стоя на трясущихся ногах, и Кевин тут же располагается между его ног, берет его член в рот снова. Горячая ладонь Джереми на шее и в волосах, его вторая ладонь — на запястье Кевина, — и Джереми даже не успевает его предупредить. Просто его стоны становятся выше и громче, пальцы сжимаются сильнее, низ живота подрагивает, пока все тело пробивает судорогой, и Кевин поднимает голову выше, чувствуя вкус спермы. Джереми не может открыть глаза, лишь ресницы трепещут, и он тихо стонет, откинув голову назад, но Кевин сглатывает, тут же подставляя лицо под струи душа и отчаянно пытаясь отдышаться. Джереми наконец смотрит на него из-под полуприкрытых век, и на его губах появляется слабая улыбка. Кевин хочет довести его — определённо, — потому что тянется за поцелуем, жадным и отчаянным, влажным, тихо стонет Джереми в губы, обнимает его за плечи, неловко опираясь на его бедро. Ладонь Джереми тянется к его члену, и Кевин его не останавливает. У него уже нет сил стоять на коленях, поэтому в конце концов он заканчивает, лбом утыкаясь в плечо Джереми и отдавая ему контроль над всем своим телом. И это всё так ошеломляет — струи горячей воды, сбитое дыхание, бархатный голос Джереми в самое ухо и поцелуи на его виске и щеках, — что Кевину кажется, что он мог бы кончить еще раз прямо сейчас. Джереми с тихим смехом помогает ему встать, а после выключает душ. Он приходит в себя первым, а Кевин — по-прежнему в туманном облаке послеоргазменного блаженства, поэтому Джереми заботливо вытирает его полотенцем, сцеловывая капли воды на плечах, ключицах и лице, потом оборачивает полотенце вокруг его талии и притягивает Кевина к себе, глядя в его светящиеся глаза. — Тебе понравилось? — наконец спрашивает Кевин, и спрашивает так невинно и встревоженно, что Джереми прикусывает губу, не понимая разрывающих его изнутри противоречивых чувств. — Конечно. Конечно, малыш, — бормочет он, прижимаясь поцелуем к виску, а после скользит губами ниже, вдыхая его запах. А потом вдруг осторожно опускается перед ним на пол, чтобы коснуться губами его покрасневших колен. У Кевина разом выбивает воздух из легких от того, каким взглядом Джереми на него смотрит. На самом деле, Джереми почти больно от этой отчаянной нужды Кевина получить одобрение, он уже не первый месяц гадает, как убедить его в том, что ему необязательно во всём быть лучшим, что Джереми будет любить его и без этого, и он повторяет это из раза в раз, но, очевидно, это засело глубоко внутри, и одними своими усилиями Джереми не справится. Но сейчас он может прижать Кевина к себе за плечи, поделить тепло их тел на двоих и ещё раз повторить ему на ухо слова о том, как любит его и дорожит им. А Кевин сожмет ладонь на его предплечье в ответ, покроет поцелуями пальцы, и Джереми прочтет молчаливую благодарность в коротком взгляде.